***
Комната Лунаи мало чем отличалась от других преподавательских комнат, разве что обширным наличием растений: пальм, фикусов и суккулентов. Самым, пожалуй, неожиданным открытием оказалось то, что у Лунаи была внушительная коллекция катан, аккуратно развешанных друг под другом, разной масти ножей и даже несколько древнейших алебард. В общую картину немного не вписывались дипломы, грамоты и короткое торжественное письмо размашистым почерком от верховного по случаю завершения обучения, начинающееся со слов: «Дорогие наши выпускники!». И одиноко висящий портрет без подписи, нарисованный карандашом, с изящной градацией светотени, которая придавала лицу Лунаи одухотворённость. Живые глаза и яркая улыбка. Алаия ещё никогда не видела, чтобы она так улыбалась. — Это он нарисовал меня в день турнира, хоть и не признался в этом (его вечно поломанные карандаши на лекциях!). Я заняла тогда первое место, — раздавшийся за спиной голос заставил Алаию нервно вздрогнуть. Луная подошла сбоку и протянула ей стакан с вязкой мутной жидкостью с кусочками оранжевой мякоти и рублеными семечками. На неоднозначный взгляд Луная ответила: — Настой из тыквенных семечек. Восстанавливает и укрепляет. Ая сконфуженно приняла стакан и заглянула в него, разболтала жидкость и принюхалась — терпкий запах спирта ударил в нос — и, глубоко вздохнув, всё же сделала первый глоток, а потом поёжилась. — Вполне сносно, — сморщив нос, с трудом выдавила она из себя, что вызвало улыбку у Лунаи. — Пе-ей, — протянула она с интонацией наставника, — я тебе плохого не посоветую!***
Под мерный ход секундной стрелки на часах Луная медленно пила остывший чай, сидя в кресле около постели, и слишком долго смотрела на свой портрет, задумчиво обводя пальцами ободок кружки. Она только недавно разожгла дрова в камине, и в комнате было ещё прохладно, но жар, исходящий от огня и освещающий её лицо, приятно согревал кожу. Заходил Меркурис, и Луная долго его расспрашивала о подробностях слушания, которое, по идее, не подлежало огласке, что, несомненно, было на руку верховному. — Ты бы видела, — увлечённо шептал Меркурис, — Господи, какие у них были лица! Я успел как раз к тому моменту, когда в зале из ниоткуда появился здоровый единорог! Кроме старейшины, присяжных и дворцового сенешаля, один Аквилон оставался невозмутимым. Ты представляешь? И бровью не повёл! Тоже мне, скала! Ох, меня до сих пор немного потрясывает, смотри! — для наглядности он даже вытянул руки. — Да тише ты! — шикнула на него Луная, с опаской косясь на Алаию, тихо сопящую на постели. — Ближе к делу, балабол. — И когда единорог принял человеческий вид (нет, ну видела бы ты это чудное существо!), сенешаль начал возмущаться, якобы что ещё за фокусы такие, здесь киринам давно не место. Впрочем, поток возмущений быстро прервал старейшина, вроде бы как дело чести и всё такое. Чтец откровенно начал выходить из себя, я это даже издалека приметил, когда кирин начал проверять «на чистоту» нашего Аквилона и Сэлгара. — Явно ведь, что сенешаль и чтец были в сговоре, иначе с чего им так взрываться? — Именно! Слушай дальше. О, боги, я такого никогда не видел! Кирины мне по ночам будут сниться. Они имеют невообразимую ауру. Все. Все в зале суда встали на колени, стоило подняться шуму. Кирину достаточно одного взгляда, чтобы определить, когда человек лжёт. Они чувствуют запах крови. Когда я подглядывал, — ох, спасибо невидимой мантии Аквилона, иначе мне бы настал конец, — кирин прямо-таки прожёг меня взглядом своих светло-бирюзовых глаз, и я уж было подумал, что мантия не такая уж и невидимая. Но, потеряв ко мне всякий интерес, он с грозным выражением лица стал надвигаться на старейшину. У того пропал дар речи, когда его уличили в бесчестье. Все они обвиняли Аквилона в убийстве, желали отстранить за некомпетентность, а твоего отца пытались и вовсе отправить восвояси как соучастника. Даже когда Кира вызвала духов, даже когда всем стало ясно, что всё указывает на сговор Корнелия и Харона… Старейшина не стал бы рушить порочную, но выгодную систему, которая выстраивалась годами. — Не удивлюсь, если этого кирина больше никто не увидит, — спрятав руки под мышками, Луная тяжело вздохнула. — Как же не люблю я лезть в эту политику… — Царский кирин неприкосновенен! Убийство кирина навлечёт проклятье. — Ты думаешь, что наш царь настолько суеверен? — Луная пренебрежительно хмыкнула. — Ну да, ну да. Даже если его завтра свергнут, даже если какой-нибудь умелец внезапно отрубит ему голову — всё это он примет за чистое невезение. — Так или иначе, это совсем другой вопрос. Твоего отца поставят во главу «Ворона». Мне удалось поговорить с Аквилоном. — И что, когда он вернётся? — Позже, — Меркурис пожал плечами. — Я так поняла, его оправдали? Меркурис опустил голову и сжал пальцами колени. — Да. Но кое-что сыграло не в его пользу…***
Этой ночью сновидения вновь беспокоили её. Алаия слышала, как пела сирена. Женское эхо хрустальным звоном будоражило каждую клеточку тела. Околдовывало. Она видела, как сквозь туман бредёт её мать, молодая, красивая и молчаливая. Руку ундины, тянущую за собой на дно, и улыбку матери. Селена медленно подносит палец к улыбающимся губам, и Алаию захватывает тьма. В этой тьме она видит незнакомые лица и случайно находит Илая. Ей хочется до него дотянуться, поймать, и когда она начинает падать, то слышит его встревоженный голос. Ая проснулась внезапно, растёрла пальцами мокрые щёки и поморщилась от яркого света, слепящего глаза. Осмотревшись, она буквально подпрыгнула, когда поняла, что каким-то чудом оказалась в комнате Аквилона. И что самое важное, в теле не было боли и тяжести. Она чувствовала его присутствие. Быстро сняв повязки, от которых зудела вся кожа, Алаия проскользнула мимо Терры, задремавшей в кресле за книгой, и выглянула в коридор. Убедившись, что всё чисто, она постаралась как можно быстрее выбраться из преподавательского корпуса. Найти Аквилона оказалось несложно: расписание висело прямо у входа в учебный корпус, а вот решиться зайти в аудиторию с чужой группой, в полуденное время, под конец занятия было бы странно. Но желание увидеть его сейчас же победило все страхи. Казалось бы, её вообще никто не заметил. Зашла с чёрного хода, присела в углу за последней партой, Аквилон, повёрнутый лицом к доске, чертил схемы наступления и попутно комментировал. Раздался тихий смешок, и Аквилон послал весьма красноречивый взгляд в сторону парня-старшекурсника. — Мы с тобой на практических посмеёмся, — и тут неожиданно зловеще улыбнулся, а потом снова повернулся к доске. — Зарисовываем следующий пример, господа маги! Ая прижала к лицу ладони и поставила локти на край столешницы, внимательно наблюдая. Что-то такое уже было известно ей из занятий с Лунаей и Аквилоном, и осознание этого воодушевило. Она ужасно страшилась предстоящих весенних экзаменов, но теперь вера в собственные силы возросла. Добиться успехов в учёбе и стать сильным магом — впервые её постигло это желание. За всё время, проведённое в аудитории, Аквилон взглянул на неё только раз. Его взгляд смягчился, уголки губ дрогнули в улыбке, его внимание всего лишь на несколько секунд принадлежало ей одной. И от этого становилось радостно. За несколько минут до конца лекции Алаия незаметно вышла и остановилась за углом, неподалёку от лестницы. Когда студенты хлынули толпой мимо неё, она начала нетерпеливо раскачиваться на пятках и выглядывать Аквилона. Шум в коридоре стих, и появился он. С той же теплотой во взгляде и улыбке молча подошёл к ней и взял за руку. Ая испуганно огляделась и спокойно выдохнула, ненадолго прижавшись к нему. По коридору они шли на некотором расстоянии друг от друга, изредка обмениваясь короткими фразами, чтобы не привлекать внимания. И только в его комнате, запершись, они долго не могли оторваться друг от друга. — Как себя чувствуешь? — тихо спросил он в макушку. — Хорошо, — пробормотала она, прижавшись щекой к его груди. — Что случилось, Аквилон? Ты давно не выглядел таким счастливым. Точнее — никогда. Он с улыбкой глубоко вдохнул и обнял её. — Чтец узнал о нас. И меня отстранили от должности заведующего. Верховный уже обо всём знает. Ая вскинула голову, ударив макушкой подбородок Аквилона. Он с досадой потёр его, но улыбнулся, заметив назревающее негодование в глазах Алаии. — Мы влипли, — по привычке выдала она любимую фразу, помассировав пальцами ноющую макушку. — Это конец. Аквилон, почему-то слишком довольный, покачал головой. — Это начало. Я сказал отцу правду, и ему пришлось смириться. — Какую правду? — Я собираюсь с тобой обручиться. Ая ошарашенно захлопала глазами, с предельной ясностью ощущая, как от нехватки воздуха начинает кружиться голова. — Ты… Аквилон? — трясущимися руками она схватилась за его предплечья и дрожащим от волнения голосом спросила: — Ты не шутишь? И дедушка вот так просто позволил? Серьёзный пристальный взгляд убедил Алаию в его намерениях, и она представила насколько должно быть велико негодование верховного. — Что-то я очень волнуюсь, — произнесла она, почувствовав в теле слабость. — Ты не хочешь? — положив руку на её поясницу, он опять притянул Аю к себе. Она рассеянно замотала головой, не совладав с собой. — Нет-нет, хочу! Я хочу. Аквилон, но почему мне страшно? — Ничего не бойся. Я же говорил, что буду тебя защищать.***
Прикусывая внутреннюю сторону щеки, Ая отрешённо смотрела в стену. Аквилон что-то недоговаривал, и её это беспокоило. Едва отойдя от шока и приведя мысли в порядок, она осознала важность происходящего. Закинув ногу на ногу, она задумчиво уставилась на тапок с пушком и начала нервно трясти ступнёй, пока тапок в конце концов не свалился на пол. Подняв изнурённый взгляд к двери ванной, Алаия сжала губы и, подцепив ногой тапок, поднялась с постели. — Он там уснул? — хмурая, она зашла в ванную и с усталой улыбкой посмотрела на Аквилона, спящего в пенной воде. — Конечно, заснул. Опустившись на бортик бедром, Ая дотянулась рукой до щеки Аквилона, нежно скользя пальцами к подбородку. Его ресницы слегка задрожали, и Аквилон дотронулся до её руки, сжал и поднёс к губам, чтобы мягко поцеловать ладонь и место рядом с запястьем. Алаия решила ни о чём не спрашивать. Их пальцы переплелись, глаза встретились. И теперь взгляд Аквилона до щемящей боли в груди стал вымученным и подавленным. Только на долю секунды она смогла об этом задуматься, потому что дальше её голову пронзила резкая вспышка боли, предвещающая видение. Серое небо. Кружат два белых голубя. Неразборчивый поток картинок, как в ускоренной перемотке. Зелёная трава. Академия. Солнечно. Два юных мага, парень и девушка, светлые волосы. Разговаривают и идут держась за руки. У Аквилона в волосах пробивается седина, и у Наткхала на этот счёт есть своё нерушимое мнение… Алаия отшатнулась к стене, где висела полка с разными гигиеническими средствами. Ещё бы немного, и она точно ударилась головой. Быстро, насколько было возможно, Аквилон рывком перескочил ванну, расплескав воду и прижав к себе Аю. Она кривилась от боли, стонала, сжимая пальцами голову, и даже не замечала, что не на шутку перепуганный Аквилон старается докричаться до неё. Он, держа за плечи, помог осторожно присесть на пол. Его пальцы дрожали от волнения, когда он убирал с лица её волосы, и сердце, как ненормальное, с оглушительным стуком било по вискам. Только когда звон и режущая боль начали отступать, Ая почувствовала мягкие прикосновения губ и тяжесть намокшей одежды. Аквилон сидел перед ней бледнее смерти, перебирал её волосы, а на её груди ещё чувствовались следы от его магии. — Я не знал, что делать, — немного отойдя от случившегося, он объяснил, что воспользовался «единением». Ая с благодарностью слабо пожала его ладонь. — Что это было? — Видение. Очень сильное. Оно напугало меня. Думала, что вот-вот голова лопнет. Теперь я буду бояться к тебе прикасаться, — скорее в шутку, чем серьёзно, сказала она. — Что ты такого увидела? Алаия вытерла указательным пальцем нос, шмыгнула и с грустью улыбнулась. — Себя. Твоими глазами. Я почти ничего не поняла, — начала объяснять звенящим голосом. — Обычно так приходят знаки судьбы. Думай и гадай, что должно случиться и как это исправить. — Не хочешь рассказать? Алаия, сильно задумавшись, покачала головой. — Не всё нужно рассказывать. Аквилон с пониманием улыбнулся и помог ей встать. Она с пляшущими огоньками в глазах оглядела его влажное тело до пояса, боясь опустить взгляд ниже. — Ты полон неожиданностей. Весь такой… — смутилась сказать «изумительно сексуальный» и ограничилась только этим: — голый и невозмутимый… — Я испугался, нервы ни к чёрту… — А у кого они в порядке? Посмотри, — оттянула кофту, прилипшую к телу, — у меня одежда промокла. Папа, — подняла глаза к потолку, — если ты смотришь — не смотри. Этот человек совсем не понимает, как должно быть мне сейчас неудобно при таких обстоятельствах! Как же трудно… — Давай снимем. — … быть в отношениях… — с преподом, хотела она сказать, но фраза оборвалась вопросом: — Что снимем? — Одежду твою. Давай снимем? — Аквилон улыбался, а его глаза смеялись, и Ая на несколько секунд растворилась в них. Вместо ответа она кивнула головой, медленно соображая, и когда Аквилон подцепил пальцами край кофты, одним движением стягивая её, до Аи будто через завесу дремоты дошло. Под кофтой больше ничего не было. Глаза Аквилона с ужасом расширились. Он быстро осмотрел все синяки на её теле и поражённо выдохнул: — Боже мой, Ая, на тебе живого места нет, — в его взгляде, обращённом на неё, было негодование. — Всё проходит, Аквилон. И это пройдёт. Я уже почти не обращаю на них внимания. Чувствуя вину и дикое смятение, Аквилон склонился к ней и прильнул лицом к изгибу шеи. — Прости, что заставляю проходить через это. Его губы оставили лёгкие отпечатки тепла на коже, и у Алаии по спине пробежали мурашки. Он и раньше к ней прикасался так, бережно и мягко, но в этот раз все его действия были болезненно-осторожными: наклонившись, он спустил с неё штаны, невесомо скользнул пальцами по бокам, направляясь к рёбрам, перебираясь на спину, ладони прижались к лопаткам; Аквилон с выдохом несколько раз поцеловал её в плечо, прежде чем добрался до ключицы. Метка теперь доставала уже и до неё, протянувшись по спирали золотыми нитями от предплечья и небольшими бутончиками цветов — до плеча. Аквилон медленно провёл по ней пальцами, любуясь золотым переливом. Не в силах справиться с накатывающей волнами дрожью Алаия обвила руками шею и ахнула куда-то в его волосы. И всё в этом моменте казалось правильным: они, голые, стоя на мокром полу ванной, отдают друг другу частичку себя, нежно и осторожно. Без лишней пошлости, без намёков на что-то большее. В этом и был весь Аквилон. Он легко и просто завладел всеми её мыслями, засел глубоко в сердце. Именно за сердцем следуют душа и тело, но Аквилон не спешил овладеть ими полностью, благоразумно оставляя за их желанием один единственный путь к отступлению. Посмотрев друг на друга, они разорвали объятия. Алаия поняла без слов, что он чувствует. По одному взгляду. Быстрым движением Аквилон стянул тёплый халат с крючка и дрожащими руками накинул на плечи Аи. — Аквилон, не надо, — она сделала плавное движение плечами, норовя скинуть халат. — Я хочу его убить, — он крепче сжал пальцами её плечи, бросив беглый горящий взгляд на кровоподтёки. — Думать ни о чём не могу, ведь ты… — Не уходи. Для меня важнее, чтобы ты был рядом. Не смей уходить, когда только пришёл. Меня трясёт только от мысли, что ты вот так просто оставишь меня. — Ая, — Аквилон вздохнул, разжав пальцы, — Корнелия нужно поймать и… — Вот пусть этим и занимаются дворец Правосудия вместе с «Вороном»! Тебя это не… — Я вхожу в поисковый отряд, — Аквилон устало опустил голову и прикрыл глаза. — Что?! — её глаза лихорадочно забегали. — Но ты обещал… — Ая, — он попытался удержать её за руки, но она вырвалась и отвернулась от него. — Обещал, что после суда не станешь в этом участвовать. Как теперь мне верить тебе? И вот они вновь коснулись темы доверия. Аквилон снова делал это: нарушал обещания. Она знала, что не будет просто. Академия или их отношения. Он не мог разорваться на части. Аквилон судорожно выдохнул и молча обнял Алаию сзади, прижимаясь к её спине. Они стояли так пару минут. — А знаешь, — Алаия повернулась в его руках, — даже если все твои слова будут ложью, я всё равно буду верить тебе. Прости. Я расстроена. Знаю, ты делаешь то, что нужно. А я со своими истериками… совсем не кажусь взрослой, да? Мне так хочется быть похожей на тебя. И просто быть рядом. Я не должна просить тебя, но… Сегодня… ты можешь остаться со мной? Аквилон с теплотой во взгляде медленно наклонился к её лицу, взял в ладони и крепко поцеловал. Она тоже была рассудительной. — Я люблю тебя, — сказал он, поглаживая её щёки пальцами. — Люблю, — тихо выдохнул в губы, снова целуя. Халат соскользнул с плеч Аи, когда Аквилон подхватил её на руки и понёс в спальню.