Тоже мне, ценитель нашелся...

— Мне нравится, что ты стала ко мне лучше относиться. — Ммм… Старалась же. А мысленно себе: «Где-то ты жёстко прокололась, малая». — А мне нравится, что ты оказался не таким придурком, коим казался мне изначально. — Ммм? Как кот, чесно слово. — Э-э-э-э, да. Я думала, что ты ебнутый псих, с которым я сойду с ума раньше, чем успею моргнуть. — Ну, я не говорил, что ты в полном адеквате, — лениво протянул Влад, наслаждаясь пузырьками в джакузи. — Но ты все равно не такая «шалтай-болтай», как была два месяца назад. — Я не была «шэлтэй-бэлтэй»! — Передразнила она его а-ля гопник-цыганка, но потом откинулась в пузырики и успокоилась. Расслабление пронеслось по всему телу, и разговаривать расхотелось от слова «совсем». Влад тоже лежал, наслаждаясь, и временами отвечал на звонки. — Я утоплю твой телефон, если ты не оставишь его в покое, — приоткрыла один глаз Мила. — Куплю новый, подумаешь. Которому будет пофиг на воду. — Пффффф! Девушка посмотрела на свой израненный жизнью смартфон и улыбнулась. Вертелось на языке: «Лучше бы мне купил», но нет. Телефон ее устраивал практически по всем параметрам и служил отличным поводом не повторять ошибок. В частности, дважды побитый экран — да, это отличный повод. Урок первый: Если хочешь сохранить что-то ценное, не поленись и не поскупись на мощную защиту. Урок второй (связанный с первой трещиной): Связываясь с одним из бывших, не стоит пить с ним вино, а потом думать, что бежать пьяненькой за последней маршутонс не будет чревато ничем. Первая трещина на телефоне Милы появилась в конце лета и напоминала ей о том, что жалеть какой-то побитый экран, предвестником которого был хороший вечер, не стоит. Это даже маленькая ностальгия. Урок третий: Никогда не хвастаться. Ничем. Ни хорошим, ни плохим, ни нейтральным. Мила показывала знакомому, как «круто» выглядит ее телефон, мол, чувак, у тебя ещё не всё так стрёмно. В итоге ее смартфон упал из ее же рук, а экран внизу стал напоминать паутину. Нет, пока менять свой телефон она не хочет. И экран тоже. Все же, Влад ответил на ещё одно сообщение и отложил «работу» в сторону. — Ну ничего себе. А я уже хотела называть тебя несерьезным самовлюблённым зазнавшимся придурком, — хотя назвать нужно было бы с точностью до наоборот. — Про несерьёзного — это ты зря, конечно, — цокнул Влад и улыбнулся. — А вообще и обидеться можно. — Сам говорил, что «на обиженных балконы падают». Могу организовать, — Мила задвигала бровями, улыбаясь во весь рот, и начала понемногу незаметно подсовываться к парню. — И я думаю, что ты буська. Тот поперхнулся шампанским, глоток которого решил сделать. Быстро же меняется ее настроение. — Не люблю шампанское, — с лёгким презрением осмотрел он бокал. — Буська? — Yes, — довольно протянула Мила рядом с ним. — Для меня. Владислав положил руку ей на плечи, тем самым приобняв, и поцеловал в макушку. Так его ещё не называли, однако. Он поймал взглядом розовый, разогретый, слегка набухший сосок Милы и сжал его пальцами. — Грррр. Отвёл руку, насладился торчащей горошинкой, а потом снова принялся тискать ее грудь. Как назло, телефон снова оповестил о новом звонке в Skype. — Ну хоть один нормальный звонок, — выдохнул. — Это не может подождать? — Нет, он выходит на связь раз в месяц. Опустись ниже в воду, познакомлю тебя кое с кем. Принято. — Ну ничего себе ты меня встречаешь! Махнул на отдых? Девочка, поднимись выше, я не вижу всей красоты. Мила немного даже прифигела от быстрого потока слов и смысла. «Опустись ниже. Поднимись выше, — повторила про себя Мила и еле сдержалась от кривляния рожей. — Ебаные мужланы» Ни привет, ни «как дела?». Влад взял нормально телефон в руку, чтоб было видно только их лица. Она сначала перевела вопросительно-нахмуренный взгляд на своего ненаглядного, а потом на звонившего. Мужик неопределенного возраста. Ладно, годиков за тридцать. Улыбающийся во весь рот, при этом Мила сразу поняла, что за такую лыбу он немало отвалил стоматологам. Коротко стриженный, почти лысый. Овальное лицо, неплохие щеки, небольшое брюхо (половина туловища была видна на кровати). Судя по темноте в комнате с единичным фонарем, его часовой пояс не совпадал с Европейским. — Lieb, was sagt er? (Нем.: Милый, что он говорит?) — Обратилась Мила к Владу, прекрасно играя. — Er sagt Schatz, что охуел. (Нем.: Он говорит, дорогая…) — Губа не дура, Владислав. Красивенькая. Немка с какими-то французскими корнями? Там много темненьких. Как и всех остальных, впрочем. У нее там тоже темно или голо? Как-то попалась мне одна француженка с кустиком, вот же я угорал!.. — Хватит. — Хватит, так хватит… — Продолжил весело тот. — Я рад, что ты послушался моего совета и пошел в разгул. Забыл уже ту деваху, — заржал, смех был даже приятным. Влад улыбнулся бы мимике Милы, да улыбаться не хотелось совсем. — Та нет, не забыл. Собственно, это она и есть. Серж, это Мила. Мила, это Серж — дебил, с которым я дружу. Будете знакомы. При встрече кишки твои наружу выпущу, шаболтай хренов, — вздохнул Влад. Серж прищурился с выражением неподдельного удивления вперемешку с ужасом. — Тебе понравилась немка?! Чувак, в мире столько охуенных баб, нафига тебе эта зануда?! — Она не немка, — отрезал тот. «Будешь на меня так смотреть — повылазит», — мысленно проговорила себе Мила. И о чудо, Серж отвёл взгляд. — И… Она меня понимала? Мила даже замиловалась такими искренними эмоциями отчаяния и чувства вины. Впрочем, они быстро сошли на "нет", как и ее милование. Противный тип. — «Она» все ещё здесь и все слышит, — улыбнулась. Ее забавлял этот тип. — Сорян, малая. Не хочу, чтоб мне кишки выпускали. Хотя кто знает, когда мы встретимся, может я к тому времени жить передумаю. — Не передумаешь, — ответил Владислав. — Где сейчас тебя носит? Я уж думал, сдох. — А ты так и ждёшь, — усмехнулся, но потом стал серьезным мужчина. — Не могу пока сказать, бегаю со стороны с сторону. Заебало. Надеюсь, скоро вернусь. — А уж как я надеюсь. Не с кем побухать даже. Хотя нет, уже есть, — перевел взгляд на Милу, которая застыла с бокалом в руке. — Я не бухаю, — буркнула она и отставила шампанское в сторону. Когда речь дошла до ее персоны, Мила хотела бы продолжать молчать, но спрашивали напрямую ее. — Покорил тебя Владуха, да? — Это как вершину? — Она сощурилась, задумываясь. — Сомневаюсь, однако. — В смысле? — Не понял Влад, под громкий ржач Сержа. — Что? — Пожала плечами Мила. — Подкупил — куда более подходящее слово. — Я так и думал, что тебя ток бабло интересует, — улыбнулся ее парень. — Ага, а ещё член. Похоже, Серж не выкупил. — Ты меня разочаровываешь, Влад. Зачем тебе такая баба? — Какая? — Встряла Мила. — Милочка, тебя действительно интересуют только деньги? — С видом знатока вежливо поинтересовался тот. Почему-то его "милочка" для девушки прозвучало похуже "курочки". — Меня всегда интересуют деньги, — как само собой разумеющееся ответила она. — Те, которое я могу заработать, а потом потратить на что-то полезное. И к Владу это не имеет отношения, хоть я и считаю, что деньги — неотъемлемая часть успешных людей, на которых можно положиться. Но это не показатель надежности. Он подкупил меня своей скрытой искренностью (хотя здесь скорее про искренность мыслей идёт речь), внимательностью, исключительной мужественностью и да, пониманием. Я уважаю этого мужчину. Серж слегка улыбнулся, и Мила в раздумиях о своем странном ответе не заметила того, как застыл на секунду ее парень. — Ну да, сауна, джакузи, хорошие места… И на вид не урод. — Начал заново чувак с экрана. Его явно не тронули ее слова так, как тронули самого Влада. — Почему бы и не лечь под препода, правда? Это ударило по Миле больше, чем она бы хотела, и больше, чем показала. Собственно, не показала она ничего. Ее лицо стало маской. Что уж говорить про общество, если даже друг Влада (или так названный друг) такого мнения. Ей так хотелось кричать, что даже в джакузи они оказались по заслугам ее, а не из-за кошелька Влада. Ей так хотелось кричать, что она его любит. Но кому это надо, кроме их двоих? В лучшем случае, их двоих. Мила вздохнула. Не познавший любви о любви слышать не будет. Прежде чем Владислав успел вызвериться, Мила ответила: — Не думаю, что без косметики я выгляжу настолько убого, что у тебя сложилось впечатление, будто я не бываю в «красивых местах», — передразнила его. Какое там «вы»? Пффф. Не будь она голой, ещё из воды бы выскочила. Колоссальных усилий стоило удержаться на месте, а не метаться по пространству так, как металось ее сердце в груди. — Но твои слова, милый человек, натолкнули меня на мысль о твоём глубочайшем несчастье, раз ты, не раз разочаровавшись, стал ровнять всех под созданный тобою же самим уровень. Ты все самое важное раздал недостойным, а теперь и предлагать нечего. Только деньги. А может и без этого, что сути, собственно, не меняет. Затихла даже бурлящая вода — ну или это всем троим показалось. Влад, наверное, впервые слышал от нее такую глубокомысленную речь. Он сомневался, осознает ли Мила, насколько точно в цель она попала. Его чуть мандраж не взял от мысли, что она так же глубоко смогла проникнуть в его нутро и с лёгкостью могла разбить его собственные чувства. И тем не менее, не стала делать этого. «Боль за боль», — понял он ее мотив. Серж только сейчас показался парню настолько измученным и уставшим от такой его жизни, что сам Влад почувствовал себя виноватым за свое личное счастье. — Все ещё можно изменить, Серж, — добавила Мила. — Да что ты знаешь обо мне?! — Взревел тот. — Ты избалованная жизнью баба, которая живёт и учится за счёт родителей, нашла себе новый спонсирующий карман и мечтательно думает, что что-то знает о жизни. Ты ещё и смеешь мне что-то советовать? Мила сделала свое фирменное выражение лица, мол, она что-то обдумывает. — Советовать кому? Человеку в бегах, который не смог найти и принять себя? Который перекладывает этот груз на других и ждёт чего-то годного? Да, ты прав. И да, я смею тебе советовать. Ты забыл добавить, что эта «избалованная жизнью баба» сейчас баба твоего друга. — Что ж… Девушка моего друга. Ты осознаешь все прелести бытия с Его Владычеством? Ну или с Владиком, — на что обсуждаемый скривился. — Однозначно всех прелестей пока не осознаю, — правдиво. — Ты вовремя сменил тему, но меня напрягает, что человек, которого я абсолютно не знаю, лезет в мою голову и душу, — также правдиво. — Удержись от последующих вопросов, Серж, пока я тебя не узнаю получше, если не хочешь быть посланным и в конечном итоге попасть «на три буквы». — Бу-бу-бу, какая грозная. Что же ты делаешь выводы про тех, кого ты не знаешь? — Потому что взаимно. И, как я поняла, мои выводы правдивее твоих. *** Расслабиться помогло шампанское. Одного полного бокала хватало примерно на полчаса затуманенной головы. Разговор друзей прекратился давно, но у Милы остался такой осадок, что она стремилась его хоть немного заглушить и в полную меру наслаждаться обществом своего мужчины. Они с Владом о чем-то говорили, а она продолжила: — Собственно, не зря же мы сейчас лежим в этом прекрасном месте, в окружении свеч, кучи шампанского, лепесточков роз и с этими милыми пузырьками? Хотя шампанского мне, похоже, хватит. — Наглехалась ты, мать, жёстко. — Не мать. Когда-то буду, — помахала пальцем та. Утром в их номер явился сам хозяин отеля, лично поблагодарил о спасении его сотрудницы, в знак чего выдал им карточки на посещение любых развлечений и СПА-комплексов на территории его отеля бесплатно. Ну и, конечно же, просил не общаться с журналистами. Мила поняла все правильно: он не хочет антирекламы, что в его отеле работник не может поддерживать показатели своего здоровья на нужном уровне. Шутка про то, что даже самая хреновая реклама — тоже реклама, отпала сама собой, как только Мила поняла, что ему действительно жаль, что так получилось. Может, играет хорошо, а может действительно печется о «своих». Тем не менее, девушка пообещала, что журналистам ничего говорить не будет вообще. Но таки высказала ему все, что думает по этому поводу. И тогда ей реально было пофиг на его состояние. Видео с ее участием, оказывается, попало даже в новости... Вот это было самым паршивым. Ей совсем не нужна огласка, а уж тем более, чтоб ее лицо светилось по всей Германии. Удивлена Мила была и относительно молодым возрастом хозяина отеля. Не старикаш пузатый с лысиной. Нормальный, с виду адекватный, мужчина, примерно возраста Влада. Из-за того, что Мила была в одном полотенце и с мокрыми, даже не расчесанными волосами, тот пялится на нее немного странно. Не особо плотоядно, что радовало, но и было видно, что ему нравилось. А потом из душа (их прерванного совместного душа) вышел Влад, тоже в полотенце, по-мужски оценил обстановку, крепко прижал ее к себе за талию и в таком не очень-то удобном для Милы положении слушал остальную часть извинений от «главного». До того, как рассказать, из-за чего, собственно, такая щедрость, Мила со сцепленными зубами объяснила Владиславу, что если он будет вести себя так, будто она — его собственность, она пошлет его в свободные полеты и дальнее плаванье. Тем не менее, Влад был более-менее довольным. Ну конечно, самец, отвоевавший свою самку. Мила хотела его прихлопнуть. А потом забила на это и просто заявила, что на следующий год планирует поступать в другой ВУЗ. Пока Влад это смаковал, девушка успела затащить его на массаж, косметические процедуры (много), в конечном итоге которых они оказались в джакузи только для двоих. — Может теперь расскажешь, куда ты хочешь валить? — Мммм, может. Даже «веселенькая» Мила хорошо себя контролировала. Не рассказала она и в номере вечером, и на следующий день тоже. Влад понимал, что некоторые вещи она хочет оставить при себе, но не мог играть настолько хорошо, чтоб не показывать, что это его задевает. Он вообще не хотел никаких масок с ней. На следующий день Мила успешно выступила на конференции. Успешно — это без долгих заминок, без трясущихся пальцев, без корявой речи, с охренительной презентацией (лично сам Владислав не видел новых изменений, а потому подахуел от того, насколько… лучше его подчинённая и его девушка в одном лице забабахала презентацию и как эффектно ее подала). Весь скучающий до этого зал начал ее слушать. Ну-у ла-адно-о, не весь, но большая часть хоть оживилась. Мила в своем репертуаре вставила, видимо, собственноручно созданные скрайбы и привлекала внимание не только нарисованной и написанной хренью, но и совершенно отличающейся от репетиций речью. Она была эмоциональна. Мало того, Влад уловил, что девушка внесла коррективы и в саму работу. И подняла проблему уровней развития медицины в разных странах (но и тема позволяла). Даже затронула Африку… Влад начал переживать, чтоб ее не выгнали и не исключили за нарушения границ времени и нескольких правил. Ее выступление заняло больше отведённого времени, но практически никто и не жаловался. Практически. Влад молчал первые минуты. Ему не нравилось то, что она делала все это без него, хотя с другой стороны он понимал, что ночью она зависла над этим, а он — над своими делами. Вышли из зала сразу после ее речи. Уже в туалете мужчина позволил себе взять ее лицо в руки и поцеловать. Тихо, без всяких чмоканий и даже сосаний. — Переставайте дрожать, студентка Колчанская. — Это ещё хорошо, что трясти начало после, а не во время, — Мила уставилась на свои руки и попыталась сжать их в кулаки. Получилось так себе. — Как тебе? — Как мне? Серьезно? Ты изменила практически всю подачу материала! — Начал причитания. — Нормально. Не знаю, где ты такое видела или как выдумала, но тебя запомнят. Оценят ли эти ебуч… кх, просто немцы твои нестандартные выходки — это уже другой вопрос, но хоть скучно не было. Мила сощурилась и чуть не скривила губы. На языке так и вертелось вредное «Сученыш», но она удержалась. В конце концов, если бы Влад начал расхваливать ее от «а» до «я», она бы подумала, что тот заболел. Его «нормально» и то чего только стоит… — А что скажет декан? — Тебя не особо это заботило. Что есть, то есть, — Влад задумался. — Я все заснял. Отправлю ему. — Что?!!! Мила терпеливо дождалась, пока тот вытащит телефон, терпеливо села на подоконник, терпеливо елозила ладонями по коленям, терпеливо стучала пальчиками, так же терпеливо ждала разблокировки, и вскоре терпеливо заграбастала смартфон себе и смотрела, иногда морщась. — Бля, сколько не репетируй, голос все равно местами противный. — Там твой голос лучше, чем обычно, если что. Девушка кинула на него убийственный взгляд и продолжила смотреть. Красный пиджак смотрелся офигительно. Обычные черные штаны — тоже. Закрытые туфли — шик. Мила смотрела на то, как она же лазила по сцене, а не стояла все время за трибуной, и пользовалась лазерной указкой так, будто та была продолжением ее руки. «Не, ну чё, охуенно.» — Я бусичка. — Конечно, не тонкая, звонкая и прозрачная бусичка, но хоть так. Зато эффектная. Мила не посмотрела и половины, потому что слушать свой голос было уже невыносимо, а потому случайно пролистнула дальше и решила смотреть фото. Размытый пол, дальше ее фотография, где она только пришла на сцену и представлялась. Влад уловил момент, где Мила держала рот закрытым (потому что фоток, где она базарит, дофига и все они ей были стремными). Лицо получилось красивым. Не зря она так над макияжем и укладкой упорствовала. — Теперь это фото будет на главной в инсте, — сделала вердикт. — Кстати, надо будет нам, Владислав Игоревич, с вами сфотографироваться. Хоть одна совместная будет. С конференции. — Ты хочешь выложить общее фото? — Я похожа на дуру? Влад промолчал, считая, что от одного фото ничего бы не произошло, а Мила решила не приебываться к его молчанию и продолжила листать галерею. Наткнулась на фотографии, которые Влад сделал ночью после ссоры. — Это… Что? — Не «что», а «кто». Мила ещё раз посмотрела на фото. В голову закралась мысль, что Влад ей изменял, но судя по спокойствию последнего и указанного в галерее времени... Это была она. Мила и подумать не могла, насколько соблазнительно тогда смотрелась. По ощущениям, конечно, она была царицей мира, которая возжелала, чтоб ее трахнули. А фото показало, что почти так оно и было. Прекрасный вид, ее лицо видно только частично, длинные кудри на спине, выпяченная жопа и благодаря этому талия казалась тоньше, чем на самом деле. На слегка влажной коже едва заметный свет фонарей, а на плечах, руках и правой половине лица голубоватый свет луны. Хорошо видно скулу, профиль лба, носа, губ и реснички правого глаза. Даже удивилась. Ноги слегка разведены, напряжены, в черных чулках, пояс от которых Влад тогда тоже снял, чтоб снять и трусики. А снизу берцы, которым девушка была благодарна за красоту ее удлиненных ног. На киску упала тень, а вот половинки попы видно прекрасно. Как оказалась посреди комнаты, она не помнила, но только осознала, как красиво это все было. Она. Возбужденная и желанная. На фоне ночного города. На фоне ночного Берлина. Фото больше эротичное, чем пошлое. А ведь если бы Влад забыл выключить вспышку, она бы испугалась, и такой красоты не было. Мила вернулась в реальность и поняла, что в туалете вообще не наилучшее место для разговоров, а уж тем более для криков. А ещё ее слух уловил чьи-то шаги. Она тихо стала на пол и отодвинулась от Влада на то расстояние, которое позволял подоконник. -Все хорошо, Владислав Игоревич, мне уже лучше, — проговорила, сделав страдальческое выражение лица. Она начала махать ладошкой так, типа чтоб воздух на лицо попадал, а в этот момент в туалет зашёл какой-то мужчина. Ведущий. — Dies ist eine Herrentoilette. Schande über dic?! (Нем.: Это мужская комната. Как вам не стыдно?!). — Entschuldigung, das ist meine Schuld. (Нем.: Извините, это моя вина). — Сразу ответил Влад. — Ich habe sie hierher gebracht. Das Mädchen wurde krank. Stimmen Sie zu, es wird hier besser sein, als ich auf der Damentoilette bin. (Нем.: Я привел ее сюда. Девочке нездоровится. Согласитесь, здесь будет лучше, чем в дамской комнате.) Мужчина засмеялся, будто услышал немыслимо смешной анекдот, а потом зашёл в кабинку. Мила решила не смущать человека, и быстрым шагом съебалась. А уже за ней и ее наставник. * * * — Влад, ты офигел? — Давно уже. — Тсссс! Валим отсюда по-быстрому, пока я добрая. — Ты будешь доброй, когда я куплю тебе что-то. Глаза Милы бегали с одного красивого украшения к другому, хоть и учитывая ее вкус, выбрать всегда было сложно. Девушка психанула и вышла из ювелирного магазина. — Бля, ну чё за дела? — Сходу начал Влад. Ему пришлось тащиться за ней. Он этого не любил, он от этого бесился. — Влад, я ничего не хочу. Мне не нужны твои деньги. — Ты из-за Сержа? — Приобнял ее. — Я не согласен с его мнением. Мила задумалась. — Будь ты согласен с ним, мы бы не были вместе. Парень молча кивнул. — Ну так что? Не выдергивайся и пошли. «Все в манере Влада». — Ты же в курсе, что на мой вкус выпадают дорогие вещи? В основном. — Малая, я заметил, — кивнул он на ее кольца. Зашли с заморочками Милы, а вышли с новыми золотыми серьгами для нее же. Под кольцо с треугольным коричневым роял-топазом, под ее глаза… Девушка на радостях остановилась, повернувшись к Владу, и застыла в ужасе. — Боже… — успела она сказать перед тем, как толкнуть его. Шлепнулся красиво, можно было бы даже замиловаться. Главное, что жив. — Что за нах?.. — Но Влад и сам увидел причину — красную точку на ее виске. Самое лучшее, что он мог сделать — это сбить ее с ног. — Хорошо, когда задница мягкая. Эээээ, Влад, бежим! Забежав за угол, они пытались побороть лёгкую отдышку. Ну ладно, неплохую такую отдышку. — Кабанчикам пришла пора усердно заниматься спортом. Я испугалась! Он целился тебе прямо в лоб. — А тебе в висок. Выстрел был? — По-моему, нет. Было бы слышно, если бы во что-то сзади попало. — Посмотрим потом. Но мне кажется, это было предупреждение. Мало того, что нас нашли, так ещё и заказали. Обоих. И теперь играют в кошки-мышки. Мила посмотрела на своего мужчину. Они в жопе. Начали путь непонятно в какую сторону. — Вариантов несколько: или меня заказали из-за Макса, а тебя уже для всеобщей радости; или заказали тебя, а меня просто, чтоб не мешалась… Но я сомневаюсь, что какой-то адекватный профи будет брать на себя лишнюю смерть, а потому складывается ощущение, что мы с тобой или мешаем кому-то как пара, или связаны больше, чем может показаться. Всю дорогу Влад молчал. Они прибыли в отель на такси, собрали свой шмот, но выселяться и сваливать не спешили. Спать, правда, решили подальше от окон. Задача сложная, так как любимые панорамные окна вдруг стали главным минусом номера. И пофиг, что они как-то прикрываются рулонными жалюзями. Мила не первый день жила на свете и знала, что если кому-то кого-то надо убить, то жалюзи помехой точно не станут. Пришлось немного отодвинуть кровать подальше от окна и стелить спать на полу рядом с другой стороны. Настояла на всем Мила, но Владислав, со всем иногда присущим ему нежеланием заморачиваться на мелочи, даже не пикнул, а молча все делал. Мужчинам нужна тишина для того, чтоб обдумывать важные вещи. И Мила ему эту тишину предоставила. Той ночью она долго не могла уснуть, от объятий было жарко, а без них девушка и не желала спать. Следующая ночь выдалась получше в плане сна, но похуже в плане ощущений. Мила понимала практически полное молчание Влада, но все равно не могла знать его мысли. Своими личными рассуждениями она делиться тоже не горела желанием. Она была почти уверена, что дела Макса были как-то связаны с делами ее парня. Хоть и никаких доказательств не было, не было и аргументов, и даже видимых причин так думать. Но не просто так предупредили их обоих. Не кого-то одного. Интересно ещё, кому понадобилось ценой собственных бабок, а то и жизни, помогать им. А может заказчики действительно затеяли игру. Вопросов было много, точных ответов — никаких. Поэтому третий день для Милы стал освобождением от нервов, так как она поняла, что смысла в этом нет, а потому хоть ночью она смогла нормально поспать. Влад все это время с кем-то созванивался, списывался, перепроверял документы, много бил пальцами по клавиатуре ноута… В общем, был весь в работе, а потому духовно от Милы далеко. Пришлось признать, что ее привязанность к этому человеку (а по ее мнению, как и к какому-то другому) только во вред для нее самой же. Конференция закончилась, Мила успела ещё раз свидеться со своими ребятами, посетить свои любимые места в Берлине, купить несколько крутых вещей из тех сбережений, которые у нее остались, а также закупить сувениров для домашних. В том числе кучу шоколадок Ritter, немного пива, а для себя сувенирную машинку Trabant. В общем все то, что рекомендует интернет и что точно не пропадет. Когда дело доходит до сувениров, Мила становится куклой неваляшкой-непонимашкой. Для папы, правда, она собрала видео-приветы и пожелания его коллег с бывшей работы. Удивительно, но несколько человек осталось в той компании, которые помнят и ее отца, и их семью в общем. Последний раз гуляя по городу, Мила наслаждалась лёгкой прохладой, фотографировала все, что нравилось, и слегка сожалела, что не смогла погулять там больше. Естественно, было стрёмно лазить по городу, когда на тебя ведётся охота… Но с другой стороны, если бы их хотели убить — убили бы сразу. Возможно. А ещё Мила любила провоцировать судьбу и проверять свои трусливые кишки на прочность, каждый раз натягивая нервы потуже. Во время выхода с отеля их вдруг встретила Иваннет. Не как разукрашенная куколка, а как растрёпанная милая девушка. Обняла свою спасительницу и сказала, что та всегда может рассчитывать на ее помощь, если ещё окажется в Германии. Мила настолько расчувствовалась, что даже позволила себе обменяться с девушкой контактами. Общими. — Тебя даже не задевает то, что я ничего не говорю? — Спросил Влад в такси. Мила была в лёгком унынии. Очень не хотелось покидать город. Скорее всего, он имел ввиду ситуацию с работницей отеля. — А мне нужно смотреть на тебя в ожидании одобрения какого-то действия? Как собачонка? «Хотя в моей жизни было и такое, к сожалению.» Мила отодвинула подальше не самые приятные воспоминания с ее юности и снова уставилась в окно. Ей определенно нравились машины, в которых салон водителя отделен от салона пассажиров. Но в тот момент она не особо хотела разговаривать. Особенно с учётом того, что последние пару дней они с Владом стали как истинные немцы — молчаливые, разговаривающие только когда нужно. До этих отношений Мила такой и была большую часть времени. Это напомнило ей, что не стоит обольщаться лишний раз и израсходовать свой словарный запас, хоть она и понимала, что мало внимания парень уделял ей потому, что разбирался с делами и их общими проблемами. — Почему как собачонка? И что ты имеешь против собак? Они верные. Мила поняла, что Владу интересно, не наплевала ли она на его мнение окончательно. И на него повлияли эти безмолвные пара дней. — Люди тоже умеют быть верными. Даже больше скажу, люди даже умеют учиться быть верными, если раньше им это было несвойственно. И если уж на то пошло, я бы не отказалась от собаки. Или кота. Но это уже сложнее, потому что кота нужно держать дома. Или ещё какой-нибудь классной животинки. — У тебя есть я. Мила даже улыбнулась. — Мило. И с кем ты себя ассоциируешь? — Считай твоя домашняя свинья. Если мы съедемся, конечно. — В быту сложнее. — Зато какая закалка. — Влад, я не любитель готовить, лишний раз убирать и долбать мозги потому, что твои носки разбросаны везде. Хотя с последним погорячилась, на них мне было бы похуй. Правда, если бы они воняли, ты бы проснулся с ними под подушкой. Парень хохотнул. — Мы уже прожили неделю вместе, не развалились. — Это другое. В отеле еда в номер, уборка и стерилизация вещей по желанию. С меня никакого толку не будет, пока я учусь. А учиться мне ещё долго придется. Деньги не приношу, нихуя по дому не успеваю, встречаю уставшей и злой, а потому и минет не делаю. Оно тебе надо? Влад не торопился с ответом, хотя оно и ясно почему. Мила отлично понимала прелести псевдо-семейной жизни. Она знала, что это не только быт, но и много прикольных моментов вместе (если это люди, которые поистине любят друг друга и готовы заботиться о интересах своей пары). — Я только за, чтоб ты развивалась, — тем временем ответил Влад. — Да и если ты вдруг передумаешь и захочешь сидеть дома, я тоже буду только «за». Осторожный «милый» ответ, который доказал Миле, что кое-кто или прослушал реплику несколькими минутами ранее, или надеялся перевоспитать ее в свою пользу. Мила не сторонник мнения, что баба может сидеть дома и следить за уютом, а мужик пусть приносит бабки и обеспечивает их обоих. То есть, если мужчина это может себе позволить и если все они за, то это прекрасный вариант. Вот только не встречались ей ещё пары (пардон, речь зайдет скорее о девушках), живущих по такому принципу и одновременно не страдающих даже мнимыми упреками со стороны молодец какого мужественного мужика, который приносит в дом бабло, в сторону ее, такой ленивой содержанке, которой лень даже плитку до блеска выдраять/ноги триста раз помассажировать/его маме дом убрать и огурцы все закатать/с детьми племянницы троюродного брата или свата посидеть и тд тп, потому что она ж днём так мало делает, что это прям должно входить в ее обязанности. Естественно, Мила немного утрировала. И естественно, она понимала, что даже в таких делах ничего сверх сложного нет. Но ещё так же она понимала, что домашний труд обесценен большинством мужчин, и что Влад далеко не исключение. Ее мужчина, каким бы крутым и современным он не казался, все же любитель себя в первую очередь (как и она сама, чего уж спорить). И он в один момент мог бы ей сказать, что она сидит на его шее и дохуя не доделывает по дому. Естественно, ещё хуже, когда женщина работает, а в некоторых примерах даже пашет, потом приходит домой, делает всю домашнюю работу, к этому всему переделывает список дополнительных дел, перечисленных выше, потом делает массаж чего-то, конечно же, смертельно уставшему мужчине, дополняя это все минетом и по возможности не очень вялым сексом. Это вообще идеальная женщина, по меркам мужиков. Идеальная женщина, на которой можно ездить с головы до пяток, потому что она всем чем-то обязана и всем все должна. У Милы осталась надежда, что бывает все в меру, когда люди живут вместе и помогают друг другу с пониманием. Или когда мужик, обеспечивающий, грубо говоря, семью, не считает свою женщину содержанкой. А если не считает, значит и не упрекает. Но что-то внутри ее подсказывало, что жить вместе с Владом и не натыкаться на те же заебы, на которые она натыкалась в жизни других пар — так же невозможно, как ей самой отказаться от собственных интересов. Даже несмотря на то, что Мила мало кого пускала в свой круг, знакомых, которые один, два, а то и уйму раз рассказывали ей свои радости и проблемы, у нее было просто дохренища. Девушка умела слушать и давать, когда просят, дельные советы. Это одно из ее лучших умений — слушать, подмечать все детали, узнавать людей так, что те бы испугались, осознав все это. Она научилась практически сразу находить больные точки и могла бы с лёгкостью бить по ним. Но зачем это делать с бесполезными для ее целей людьми? Не раненные ею людишки доверяли ей свои, порой, самые сокровенные секреты. Потому что, по большому счету, они ей нахрен не сдались. И потому что она умела хранить тайны. В отличии от остальных людей. Эти все раздумья привели к тому, что Мила замкнулась в себе ещё больше и не заметила входящего звонка. Вытащил ее из мыслей Влад, которому пришлось толкнуть ее в плечо. — Кто это? — Не церемонясь, начала разговор она. Звонок сделан на ее обычный номер, но звонивший находился в той же стране, что и она. Совсем не странно, правда же? — Артур. Гага у меня, и ему нужна помощь. Краткость - сестра таланта. Мозг Милы начал работать в режиме non-stop. — Насколько серьезно? — Разошлись швы, я рукожоп, а он уже без сознания. А ещё много крови, мы зажали тряпкой. Он сказал, что врача нельзя. И сказал, что ты поможешь. Внутри просто все похолодело. Мила сжала челюсти. — Скинь фото, иначе я тебе не поверю. Артур выключился, отправил ей адрес и фото белых в кровавых пятнах полотенец на фоне его руки, где явно видно слишком светлое лицо вечно загорелого Макса. Живот. Мила резко изменила маршрут. Бедный таксист не мог сразу перестроиться на нужную дорогу, из-за чего девушка по максимуму сдержанно ругалась. Но аура переживаний, страха, злости в перемешку с такой важной для нее дружеской любовью расползалась по салону. Влад молча разглядывал фото. Скорее всего, он все слышал. Это и хорошо. - Ты же знаешь, что нужно делать? Мила кивнула. Приехали максимально быстро. Пока Владислав расплачивался и возился с чемоданами, девушка побежала в аптеку хоть за какими-то медикаментами. На третий этаж она быстрее добралась, чем Влад на лифте. Артур открыл быстро. Весь растрёпанный, в одних трусах. Его даже почти не смутил пистолет, который Владислав умудрился или как-то провести через границу, или откопал уже в Германии. Предусмотрительно. — Где? — По коридору налево. Паркет отдавал глухие звуки от ее обуви. Влад поставил чемоданы в прихожей и по-хозяйски прошёлся по квартире в поисках лишних людей. Не найдя их, выдохнул, спрятал пистолет куда-то за пояс и встретился с Милой в ванной, где она уже мыла по локоть руки. — Спасибо, что не устраиваешь скандалы и не задаешь вопросов. — Ты знаешь не намного больше меня, Мила, — достаточно доступно выразился, давая понять, что информацией он владеет. — Меня ты тоже кинулась бы спасать? — Ты смеешь сомневаться? Серьезно? Она вышла раньше, чем тот успел ответить. Модель ее поведения со своим парнем, однозначно, хреновая. Но об этом потом. Квартира небольшая, но приличная. Бардака немного, что радовало, и уютненько. Мила ворвалась в комнату подобно смерчу, только в ее планах было не крушить. — Сколько крови из него вытекло? — Тряпка промокшая. Но он заставлял вливать ему в рот солёную воду. — Сколько? — Получилось где-то пол литра, пока он не вырубился. — Мало. - Мила кинулась прощупывать вялые руки Макса. Как для человека, который терял кровь, тот ещё очень ничего держался. Хоть и без сознания. - Не думала, что ещё скажу такое, но как же я люблю большие вены! Мила мысленно поблагодарила Макса за то, что он занимался спортом и что сосуды его стали намного шире обычного размера. Подключила систему с натрием хлором. Охренела от того, что снова смогла попасть в «спавшуюся» вену. А потом ещё больше охренела от того, что вообще это делала. В голове крутилась мысль, что она очень везучая в плане того, что может оказать помощь, а люди невезучие, если им эта помощь вообще понадобилась. Но все в мире относительно. — Объясни мне для начала, что произошло? И оденься уже! — А может это мне стоит спросить, почему Гага решил позвать тебя? — У него и спросишь. Пока Мила занималась туалетом раны, одновременно пытаясь задержать кровь, переодетый Артур подавал ей салфетки и рассказывал: — Он завалился ко мне вот такой. Держался за бок, еле дышал и еле ходил. Сказал поить его солёной водой, но я это уже говорил, — Артур суетился. — А еще там, в бедре… — Вижу. Макс выглядел хреново. На лице синяк. Волосы состриженные кое-как. Порванная одежда. Из-за черных шмоток не видно, где кровь. В правой ноге по половине застряла пуля и только одна засохшая багровая струечка рядом. Мышцы крепкие, пуля далеко не зашла. По ходу того, как они разрезали одежду (с помощью Влада), стало ясно, что ранее Максим получил какую-то рану грудной клетки, ибо на нем уже была окклюзионная повязка*. Ее Мила решила по началу не трогать. Рана живота не была очень ужасной. Но девушка удивлялась, насколько Макс везунчик — она видела и трогала стенки его кишечника, но тот даже не был поврежден. — Может ему аппендикс вырезали? Все так аккуратно, да и швы были, — предположил Влад. Это не такое уж и глупое предположение, учитывая, что место совпадает. — Слишком много площади кожи. Обычно меньший объем, — сомневалась Мила, держа рану закрытой. Она раскрошила таблетку кровоостанавливающего средства на резанные ткани и скрепила их между собой специальным пластырем. Кровоостанавливающие препараты для внутреннего введения ей продавать не захотели без рецепта. — О чем вы говорите? Имейте ввиду, что я не все слова понимаю. Я давно не слышал быстрой русской речи. Nach solchen Ereignissen explodiert mein Gehirn (нем.: «После таких событий мой мозг взрывается). Мила не знала, что делать. Точнее примерно знала, но разобраться со всем было сложно. Сложно ориентироваться, когда все наседают. Она понимала Артура, ибо ей самой было проблематично время от времени перестраиваться на немецкий. Она понимала Влада, который уже перестал смотреть на Максима в упор так, будто тот ему жизнь испортил, а впал в свои собственные мысли. Она даже в какой-то мере поняла Гагу. Почему он пришел именно к Артуру (считай единственному, кого он узнал в Берлине), и почему не хотел вызывать врача. Страховки нет, да и хрен знает, в какой стране он ранее побывал и не успел ли попасть в розыск за это время. Как бы все сумасшедше не было, Мила старалась не охреневать. Единственной, кого понять она не могла — это она сама. Как обычная простушка смогла в какой-то момент своей жизни оказаться в квартире с тремя мужиками с не самой охрененной репутацией, один из которых ранен и без сознания, второй — ее парень, а третий до недавнего времени казался противным воспоминанием из детства? Или она сама притягивает не совсем законные приключения, или… Да что уж тут добавить? Парни держали ногу, Мила обвязвала бедро. — Вот кем ты стала? Врачом? Девушка так выгнула бровь, что ее рассмешило более то, что она вообще смогла выгнуть одну бровь, а не смысл. — На врача я бы ещё училась. Es ist sofort klar, dass Sie selten in Krankenhäusern waren. (Нем.: «Сразу видно, что ты редко бываешь в больницах»). Влад, до этого пребывающий где-то в своих мыслях, в тот момент сразу вернулся к жизни и стал само внимание. — Я изучаю международные отношения. Но когда-то я работала медсестрой на «скорой», — Мила поймала взгляд своего парня. Конечно же, он знал. Наверное, он знал о ней все, что только можно было прочитать хоть где-то. Не говорил, потому что и она об этом не хотела говорить, но знал. И у Влада есть тайны, но вот они не настолько доступные. — In einer medizinischen Notfall Maschine? (Нем.:"В машине медицинской неотложной помощи?») Артур удивлялся все больше и больше. Ранее он рассказал, что познакомился с Максом на аукционе старого автопрома, и после этого им пришлось время от времени работать вместе. Большего он говорить не хотел. — Да, — на немецком думать и говорить не хотелось совершенно. Мила завязала бинт и выдохнула, ибо из большого объёма работы осталось только перевязать грудную клетку. Помыть некоторые особо грязные участки тела Макса парни предложили сами. Влад, если точнее. Им двигала ревность. Просто так он хрен бы на такое согласился, а так ещё и предложил. *** Самолёт давно улетел, Максим продолжал быть в отключке, но уже без угрозы для жизни, Мила хотела спать, парни хотели есть. А потом поняла, что и сама не прочь перекусить. Девушка переживала, разумно ли она поступила, решив просто заклеить, а не шить. С одной стороны, она такого никогда не делала, хоть и знала как, а с другой — пластырь недолгое удовольствие. Влад с Артуром так срались на кухне, что Мила не могла смотреть. Особенно смотреть молча. — Вы заебали. За-е-ба-ли. Я устала. Пожалуйста, не ебите мне мозг. Влад, он меня тоже бесит, но мы пока торчим в его квартире. Артур, будешь выебываться, я разгромлю твой дом и уйду. — Мой словарный запас ваших матерных слов не такой большой. Мила закатила глаза. — Этот долбоеб не даёт мне нормально приготовить мясо! — Уже начал жаловаться Влад. Мила даже обрадовалась, что стала для него человеком, которому он мог бы хоть немного жаловаться. — Это ты мне не даёшь его не сжечь! — Радуйтесь просто, что оно есть. И раз уж ваша гордость не позволяет уступить готовку мне, то хоть знайте, что я такая голодная, что сожру все. Даже вас могу. — Когда-то я в этом и не сомневался, но в данный момент жизни ты изменилась… — протянул Артур, намекая на ее склонности к полноте в подростковом возрасте. — Сучара! — Вырвалось, но потом Мила вспомнила, что называла так Макса, когда тот прикалывался, и приуныла. — Та ладно, зато ты была очень милой, — решил исправиться Артур. — А ещё я помню, что из всей нашей компахи ты самая первая поцеловалась, хотя и самая младшая. Ноздри девушки раздулись. Ей одновременно было приятно вспомнить прошлое, но неприятно, что Влад напрягался от любого проявления внимания со стороны Артура к ее персоне. А ещё было непонятно, почему хозяин квартиры пытался строить из себя нормального человека, коим, по мнению Милы, не являлся. Хотя, если разобраться, никто из присутствующих там не являлся полностью нормальным. — Так, кому мяса? — Деловито поинтересовался Влад. — Мнеееее! — Завопила девушка, а когда попробовала, не смогла удержаться от радостного: «Какой ты у меня хороший!» Было видно, что Влад смутился, хоть и пытался этого не показывать. Он ответил поистине только так, как умел. Сарказмом или грубостью. — Да неужели? Но улыбался. Они молча жевали, а потом подорвались с мест, когда в соседней комнате начался кашель. — Макс!