Тоже мне, ценитель нашелся...

— Рад, что ты не свалила. — Да? — хмыкнула. — А я рада, что ты не откинул копыта. Я, конечно, не против охрененной квартиры, но пока дружба мне дороже. Макс, намертво прижимая рану, сумел сходить в уборную, немного освежиться и переодеться (не без помощи ворчливых парней). Но ему пришлось почти лежать в одном положении и не двигаться. В качестве груза для раны использовали купленный рядом в магазине замороженный кусок мяса. Артур ворчал, что именно ему пришлось за ним тащиться. Влад ворчал, что он не нанимался работать сиделкой и искренне хотел съебаться. Макс и Мила общались в комнате и обменивались новостями, не понимая, как могли так вляпаться. — Читала завещание, — утвердил, а не спросил Максим. — Ебать, ты придурок! Я до сих пор хочу тебя избить, да только немощных не трогаю. — Ну спасибо, подруга. Какая ты добрая. — Обращайся. Всегда готова пизды вставить. — Обычно наоборот. — Эээ, что? — Туда, куда ты сказала, вставляют. Так, ладно, не злю злобного хомяка. Что с остальными документами? — Спрятала. Куда — скажу как-то потом. — Та пох, там из важного только бабло. — Ага. Которого уже нет. Офигевший взгляд заставил ее засмеяться, но потом Мила таки сказала, что пошутила. Она показала ему свой кулон. — Ебать ты заморочилась. — Не хуже тебя. Девушка вздохнула, а потом не удержалась от порыва и обняла Макса. — Зато теперь ты не воняешь, — отстранилась она, мило улыбнувшись. — Это хорошо, да. А вот тебе душ бы не помешал. Скривилась. — Гаденыш. Я мылась перед выездом в аэропорт. Это было не так давно. И я знаю, что ты пиздишь, я пахну как ночной лес. — Ага, там, где навалили кучки животные этого ночного леса. Мила снова громко засмеялась. Ей самой хотелось поскорее под струйки воды, но она оставалась упиваться временем с другом. — Мне тебя не хватало. Даже с учётом хрени и классной хрени, которая творилась в моей жизни. Прикинь, в моем арсенале подруг минус одна. Вчера узнала с Инстаграма (вот именно, блять!), что она замуж выходит. Ну пиздец же. — Как сказать… Каждому свое. Это тебя с восемнадцати спихивают, а ты все противишься, а люди то шарят, что не молодеют. — Чья бы корова мычала, старикашка. — Та ты тоже будешь… Но не сейчас, не сейчас, — примирительно поднял руки тот. — Что, некому было выговориться? — правильно понял ее Макс и улыбнулся. Ему хотелось сказать, что он просто пиздец как соскучился по ее болтовне, из-за которой он мог хоть ненадолго отключиться от своих проблем, но это уже было перебором. Мила умела понимать без слов. — Та вообще, — вздохнула. — Я, конечно, не люблю сплетни и очень говорящих баб, но заебать своим нытьем, порой, некого. Владу тоже мозги какой-то хренью забивать не хочу, — добавила шепотом последнее предложение. — Вообще не понимаю, как ты меня терпел. — Просто ты до безумия милая, а я до такого мягкотелый. И ещё это отвлекает, да. Мила кивнула. Она понемногу отошла от эйфории и стала более серьезной. — Откуда ты знал, что я здесь? И как, помимо всего прочего, тебя занесло в Германию. — Это долго, Мил. А на счёт тебя, то просто по номеру. — Пиздец как просто. Вообще. — Мне открыты некоторые ресурсы. Как там предки твои? — Счастливы, что я примерная студентка, которая достигла таких результатов, что летаю за счёт универа в другие страны. И бабушка довольна. И папины предки тоже. Бабка… Ой все, в общем, — Миле не хотелось вспоминать вечные заморочки предков, старших предков, а особенно — пиздеж и склонности повыебываться своими узкими интересами бабушку, поведение которой она иногда просто ненавидела, хоть ее саму приходилось любить. — А твой там как? — Ещё не загнулся. Вообще, живёт и припевает. Скинул на меня свои некоторые проблемы, мол, я решал за тебя твои, теперь пришла твоя очередь. Была даже мысль убить его, но что поделать. Если со мной чёт случиться, кто наш род восстановит? Это если его убирать, то нужно думать о том, чтоб спиногрызов заводить. Мила сидела в лёгком недоумении и тихо-тихо ржала. Обычно в таком духе всегда рассуждала она, отметая все эмоции. — Раз уж ты не собрался подыхать, то может хотя бы машинку мне свою откинешь? За моральный ущерб. И за то, что на меня охотятся. — Ахахах, ты хоть знаешь, что это за тачка? — Обижаешь. — Не надейся. — Ну, а моцик? — Ну вот на зиму могу одолжить, — предложил, прекрасно понимая, что зимой это бесполезно. — Сученыш, — по-доброму улыбнулась Мила. — Но вот проблемы заказов на наши жизни обсуждайте лучше с Владом, я в этом все равно почти ничего не пойму. Пошла на хитрость, уступая место мужикам разобраться, делая вид, что она девочка-непонимашка. Хотя и лезть в это все ещё больше не хотелось. — Я вижу, ты уже в курсе, — по-своему понял Максим. «В курсе того, что вы имеете друг к другу какое-то отношение? Или в курсе чего-то ещё?» Мила просто прикрыла глаза так, чтоб было понятно, мол, да. — И ты даже не обижаешься? Она не знала, что ответить. Если говорить о том, что и ее друг, и ее парень много что скрывали — то обижаться не было смысла, ничего бы это не изменило. Другое дело, если за ее спиной они отчебучили что-то такое, что для нее это может быть губительно. Или для ее хоть каких-то моральных ценностей. — На что именно мне можно было бы обижаться? — На то, что ты оказалась втянута во все это, и что теперь твоя жизнь в опасности. «Сука. Ну дай же ты мне подробности, Макс! Пока мой ненаглядный на кухне музон слушает.» — Вы мои близкие люди. Что мне ещё остаётся? Тем более, что мнимо я была в это втянута и раньше. — Раньше ты просто участвовала в гонках. Теперь ты одна из ключевых фигур, на которую ведется охота. Разницу ощущаешь, не? О, разницу Мила ощущала. — Наши конкуренты и власть думают, что ты как-то вмешана в наш с Владом бизнес. Это, по крайней мере, только мои предположения. «Значит Максим с Владом…» — Вот то, что вы мне говорили и делали вид, что не знакомы — это самое обидное. Хоть Мила сказала это так, будто уже давно все простила, внутри она ощущала понемногу зарождающуюся дыру. Парни молчали только потому, что хотели молчать. Потому, что она не должна быть вмешана в «большие дела» и потому, что о-великие-и-всемогущие-мужики должны решать дела, а бабе надо молчать в тряпочку и не мешать. Хотя в какой-то там глубине души она была с этим даже согласна. — Собственно, мы и не были знакомыми. Когда я сваливал, я и увидел впервые своего предполагаемого партнёра. Видимо, Владислав не захотел объясняться с тобой. Мы работали вместе по бумагам. Я иногда предоставлял ему транспорт, чинил повреждённые на гонках тачки, в большинстве за счёт их хозяев, и еще оценивал возможный ущерб. Я ж не ток механик, я механик-экономист. Но вживую мы не общались раньше. — Мило, малыш. Только вот если все так прозрачно, то с какого хуя нам щас приходиться прятаться как кроты в норе?! Я даже не знаю, можно ли этому Артуру доверять. — Девушка нависла над Максимом, упираясь руками в диван по обе стороны от его головы. — Вот скажи мне на милость, как ты, дорогой мой, узнал, что я с ним знакома? — Бля, Милка, не грузи, — Макс не стушевался, но стал похож на нашкодившего школьника. Его взгляд опустился ниже. — У тебя сиськи выросли или это пуш-ап? Смотрится ухххх! «Это сила притяжения, придурок.» Хотя за время ее отношений с Владом и регулярным сексом ее грудь действительно слегка выросла. Очень слегка. Уровень гормонов, видимо, поменялся. — И талия тоньше стала. Мила молчала. Ее настроение начало портиться, несмотря на то, что факты (а ничего другого Макс себе говорить не позволял) ей льстили. Девушка заставила себя сделать злое лицо и даже пораздувать ноздри несколько раз. Так она была похожа на дракона. Или дракончика. — Да бля, я нанял этого непрофессионального мудака следить за тобой. Довольна? А потом оказалось, что у него с тобой связано больше воспоминаний, чем у меня. Мила так и села. Вот уж не думала она, что именно это ошарашит ее наиболее. А если точнее — тот факт, что мудак Артур следил за ней, работая на другого мудака Макса, который в свою очередь работал в паре с мудаком Владом. А ещё — они все были и есть часть ее жизни. Мила впервые в той самой жизни серьезно пожалела, что никогда не могла нормально общаться с кучкой баб (ну, как обычно девки собираются в кучки и кого-то срут). В отместку, она собрала вокруг себя парней, с которыми было явно интереснее, но которые страдали болезнью самовлюбленных долбоебов, жаждущих власти и контроля во всем. И которые, тем не менее, все равно были шикарными, хорошо к ней относились и, чего уж там, заботились. Даже Артур. — Ладно, — вздохнула она, не подавая виду разочарования. — Я в душ. Реально воняю, — хотя это было не так. *** Влад на кухне раздасованно отложил наушники. Мила все равно ушла в душ, так что слушать, а точнее подслушивать, больше было нечего. Парень не был против того, чтоб Мила узнала что-то новое. Она поступила ожидаемо хитрее и узнала сама все то, о чем не стремился рассказывать он сам. Правдивее сказать, боялся. Да и не хотел лишних заебов. Барышни есть барышни, эмоций дохуя. Коль подвернулась такая ситуация с его все ещё партнёром, почему бы не уступить. Тем более, что Максим рассказал то, что Мила в любом случае восприняла бы нормально. Как и тот факт, что и сам Влад, и ее невъебенный так называемый друг, ей лгали. И манипулировали. И поставили ее жизнь под угрозу. Пожалуй, эта часть даже хреновее полного набора их совместных дел с Гагой. Хоть они и правда не были знакомы. А ещё Влада бесило, что с ним самим Мила никогда не позволяла себе так легко общаться. Бесил ее смех. Бесили их подколы. Бесил ее нежный тон и их ебанные любезности. Владислав даже уверен, что приподнеси ей эту всю информацию он сам, девушка повела бы себя совсем иначе. Не в лучшую сторону. А может просто смирилась? Смотрящий на него в упор Артур тоже бесил. Когда тот свалил в магазин, Влад успел заглушить любой спутниковый сигнал по квартире. Естественно, все это поняли. И всем было скучно. Ещё перед уходом из отеля Мила успела написать родителям, что с ней все в порядке, но ни словом не обмолвилась о том, что собирается обратно. Ее суеверная привычка не распространяться про точное время перелетов или поездок сыграло им на руку. Хоть ее родственники не будут поднимать шуму, если они застрянут в Берлине надолго. Влад кинул на пьющего кофе парня мрачный взгляд и вышел из кухни. Этот пиздюк не казался особой занозой, но учинившие им накануне с Милой вещи Влад забыть не мог. И еле сдерживался, чтоб не уебать его снова. Да и доверять ему он тоже не мог. Хер знает, может Артур уже сдал их и выжидает подмоги. Влад выдохнул и направился в ванную к Миле. — Занято. — Это я. — Занято! — Мила, открой. — Дайте принять нормально душ! — Если ты не откроешь, я выбью эту чёртову дверь. — Выбивай, я не стеснительная, — крикнула Мила и включила поток воды сильнее, чтоб заглушить слова за дверью. «Ничего, Артурчик, расплатишься как-то за водичку, тебе ж нехило заплатили за слежку.» Девушка старалась не обращать внимание на дергающуюся дверную ручку. Через некоторое время это прекратилось, а она выдохнула. Хотелось плакать, но слез не было. Она даже пожалела, что перед поездкой повырывала всю ненужную волосистость на теле и что в тот момент ей не пришлось брить ноги, к примеру, а просто чувствовать стекающую вниз воду. Стоять надоело, но в чистоте пола душевой она уверена не была, а потому сидеть как все девочки в сопливых фильмах тоже был не вариант. Даже учитывая с виду очень чистую красную плитку, Мила все равно решила намылить руки и протереть ими будущее место ее соприкосновения со стеной. Только после этого она прислонилась плечом с головой и стояла. Она не была уж такой пиздец брезгливой, да и ванная с уборной были прям дофига чистыми даже по сравнению с остальными комнатами, но мозг требовал разгрузки. Сначала мыть чистую плитку — потом стоять и ни о чем не думать. Красиво стоять, чтоб не ощущать себя вообще ущербной. Несколькосекундный порыв холодного воздуха по спине заставил девушку открыть глаза. На открытой шее она ощутила дорожку поцелуев, и вся ее кожа сразу покрылась мурашками, вызывая дрожь. Эрогенная зона. Тело напряглось под большими руками. О незначительных недостатках своего тела Мила научилась не особо париться, но ей не хотелось, чтоб ее жирок на животе стал причиной ухудшения ее и без того хренового настроения. — Расслабься, — прозвучало над ухом. Другое тело так близко к ее собственному. Спиной она ощущала кожу груди и живота другого человека. Родного ли? — Как ты сюда попал? — Банковская карта. «Только дебилы ставят такие дверные ручки.» — Я хочу побыть одна. Вместо ответа Влад просунул руку ей между ног и стал ласкать клитор. Разница в росте ощущалась, но ему было похрен. Зато трахая ее сзади он мог закинуть ее голову так, чтоб целовать ее губы, утыкаясь носом в подбородок. И чувствовать рукой ее тахикардию на шейных венках. В тот момент тоже так хотелось, но Мила явно не была настроена на грубый секс. А может и была. Влад повернул ее к себе лицом, гладя руками спину, талию и ягодицы. — Прекращай дуться, — он вдруг резко впечатал ее в себя, смотря в глаза, полные равнодушия. Ясно, она загнала себя в похуизм. — Мне не на что обижаться. Это бесполезное занятие. Ее холодная рассудительность подкупала и одновременно ставила в тупик. А ещё заставляла нервничать, что вызывало желание проявлять агрессию. Девушка ощутила его руки на своих плечах, из-за чего сразу пробралась мысль, что он хочет ее на коленях. Уже думая вырываться, почувствовала как одна из рук поползла выше к шее, нежно ее гладя. Она чувствовала его силу, но совершенно не боялась. Промелькнула мысль оттолкнуть, но Влад уже успел смять ее губы своими. Наверное, он впервые целовал ее именно так проникновенно, нежно и неторопливо. Ему и самому так нравилось. Пробовать. Он гладил спину, потом снова перешёл на ягодицы, углубляя и ускоряя поцелуй. Страсть нарастала, а между ними накалялись искры. Мила была такой податливой, но такой тихой, что в мозг пробралась мысль, что она его тупо не хочет и терпит. Ей хотелось бы, чтоб он так подумал, но не выгибаться в его руках было невозможно. Наученная ранее молчать, она могла сдерживать любые стоны. И все же, таяла. В голове звук какого-то противного звона превратилась в шепот птиц и шум воды, под который Влад вскоре начал проникать в ее податливое тело. Он приподнял ее с упором о стену, заставил обвить ногами его тело и понемногу двигался. Он упивался поцелуями с ней и ее мимикой. Мила специально не хотела кричать и даже сдерживалась в стонах, но когда мужчина нежно скользил до упора и смотрел в глаза так, будто она совершенство мира — рот сам открывался с глубоким тихим «Влад», и было видно, что ему от этого сносило крышу. Под шум воды и в унисон с сердцами. Влад все больше ускорялся, но ещё помнил о нежности. Ему хотелось ее удивить. Ему хотелось ее прощения. И к своей радости или горю, он не нашел ничего другого, чем быть рядом и ублажать ее. Ему нравился ее вкус, ее стоны от его пальцев и языка, а потом и от его прикосновений и проникновений. Для этого мужчины был вновинку или хотя бы непривычен такой секс. Он не требовал от нее ничего, только отдавал сам. Причем то, что ему сложнее давалось. После совместного часа в душе, Мила умудрилась кончить. Влад держался стойко, но и с не изматывающим темпом это было легче. Он мог бы драть ее всю ночь, да только знал, что она отключится раньше. Уже проверял. Вид удовлетворееной Милы завораживал, и мужчина подумал, что уже можно отпустить себя полностью. С учётом усталости, он решил сменить позу на более выгодную, тем более, что помещение позволяло постелить полотенце поперек ванной комнаты, уложить поверх Милу животом вниз, скрепить ее руки сзади и неистово быстро толкаться в ее мягкое тело. Воду, естественно, выключил. Было бы неплохо, чтобы все услышали ее сладкие стоны. Игра в молчунью поднадоела. — Хочу тебя. Люблю тебя. И люблю быть в тебе. Резко в тебе, — Влад с силой толкнулся до упора, а Мила мимовольно вскрикнула. За час смазки стало столько, что никакая вода ее не могла смыть, и что даже по бёдрам растекалось. Но так резко в узкую от позы киску… Через секунду толчок повторился, но на этот раз девушка громко застонала. Как на крыше, когда она была в тугой юбке. Влад начал вколачиваться в нее. После у него однозначно будут болеть руки и задница. Вскоре он поменял позу на догги-стайл с полностью опущенным туловищем Милы вниз. Ему нравилась ее выпяченная попа, ее крики, слышные сквозь безутешные попытки прикрыть рот и нос полотенцем, ему даже нравился звук выходящего время от времени воздуха из ее киски из-за смещения лёгких вниз. Влад не мог остановиться. Он входил жёстче, когда вспоминал ее воркования с Максимом, а потом, словно оповнившись, продолжал нежнее, по возможности лаская ее клитор. Он никак не мог кончить. Да и не хотел. Он хотел ее драть вечность. И драл вечность. Сначала лежа под одним углом так, что Мила закончила достаточно быстро, а потом жёстко натягивал ее на себя, держа за бедра. То, как она заканчивала с долгим и протяжным «Влааааааааад!» было лучшим мотиватором для продолжения. Как и то, что их слушали. Он понимал, что это ребячество — доказывать что-то другим, но и отступить не мог. Тем более, что вполне был способен трахать свою девочку очень долго. — Да! Да! Да! Да! Да! Да! Даааааааааааа! — Кричала охрипшим голосом Мила, стоя на коленях спиной к нему, поддерживаемая руками Влада поперек талии и ее горла. Он вдалбывался в нее по прежнему сзади, но так долго, что ноги уже перестали ощущаться. А вот жгучее тепло внизу живота, невозможность сдерживать себя, невозможность нормально дышать… — Мне… Ещё! Никогда. Даа! — Мила зажмурилась. — Не. Было. Так, — ещё более глубокое проникновение. — Хорошо. Ее возбуждение было настолько сильным, что его скольжения казались одновременно пыткой и благословением. Мила пищала, когда Влад даже как-то незначительно менял позу или угол. Или когда быстро трахал пальцами. Или когда вколачиваться, лаская клитор. Или когда он навалился на нее и ежесекундно совершал фрикции, целуя ее губы и не давая нормально дышать. Когда вышли, поняли, что стемнело. Стыда почти не было. У Милы, Влад же чувствовал себя вершиной мира. Но если в ванной он казался мягким, улыбчивым и расслабленным, то за ее пределами снова стал мрачным, жёстким и непробиваемым. Мила удивилась этому. А точнее сказать — восхищалась уже в который раз. Тем не менее, и она сама стала серьезнее. Сначала хотелось улыбаться, но она понимала, что это все эндорфины. Суть всего из-за секса не поменялась. — Наконец-то! Может люди в туалет хотят, не думали? Артур был почти взбешён. — Не думали, — отрезал Влад. — Вообще как-то не до этого было. — Мы слышали, — крикнул из комнаты Максим. — Это проблема? У тебя недотрах? — пара вошла в комнату к Максиму, пока Артур побежал в уборную. — Проблема в том, что ни телека, ни инета, ни книг благодаря тебе. И эта гребанная музыка. — Не сдох же. Мила молча слушала разговор и мысленно ржала от пофигизма Влада. А он крут. — Это все, конечно, прикольно, только когда мы домой попадем? — вставила свое она. — Наш друг-шпион уже забронировал билеты из кафе неподалеку. Ваш вылет через несколько часов. — Ты отпустил его? Серьезно? — Влад проявил свое недоверие. А Милу интересовало другое: — Почему наш? Ты не летишь? — Лечу, но из Польши. Я здесь не хочу светиться. — Почему? — Отец. — Типа это должно мне что-то объяснять?! — Мила, так надо. «Охуеный ответ, блять.» — Окей, когда ты будешь дома? — Надеюсь, где-то через три дня. День ещё отлежусь, потом на автобусе, а с него на самолёт. — Ты рехнулся? Одна хрень — перелет в удобных сидениях, где можно почти лечь, а другая — сидеть пол дня. — Похуй, перемотаюсь и вперёд. Не впервые же. — Что-то не видела я у тебя шрамов на животе. — Так, прекращайте, — остановил их Влад, который не любил мозгоебку и даже проникся лёгким сочувствием к Максиму. Последний тяжело выдохнул и указал пальцем на только что зашедшего в комнату Артура. — Он будет со мной, можешь не переживать. Мила начала закипать. — Пиздец. Поздравляю, ты ебанулся. — Я ему доверяю. — А я — нет. — Я, кстати, тоже. Мне больше убытка, чем пользы от твоей смерти или плохого состояния здоровья. Тем более, что скоро без тебя будет не справиться. Влад упрямо смотрел на Гагу. На секунду он подумал, какие же они мягкотелые в присутствии Милы. А если точнее — какими кажутся. Никто, в том числе и хозяин жилища, при ней не общался так, как общался в норме. — Я давно с ним работаю. Он не кинет. — Да, я не кину. И мне не нравится, что вы на меня так вызверились. За время вашего пребывания здесь я уже сто раз мог бы вас подставить. — Оке-е-е-ей, — протянула девушка. — Но зачем тебе тоже лететь? Ты же здесь живёшь. — Предложили работу. — Ай да блять! Запишусь на массаж и йогу по приезду. Заебало все. Мила, психанув, вышла из комнаты, наплевала на правила этикета, вошла в спальню Артура, удовлетворилась заправленной кроватью и легла прямо на нее. Звёздочкой. «Надо бы погонять, пока есть время до зимы. А значит с этой хренью пора завязывать.» Осталось надеяться, что возвращение Макса решит многие проблемы (все). *** — Видел на сайте, что ты неплохо отметилась в Берлине. — Кто вообще читает новости на сайте? Мила так возмутилась, что одногрупник насупился. — Ты только что почти меня обидела. — А ты только что почти признался, что ради меня лазил на сайт нашего университета. Алексей улыбнулся, лукаво подмигивая. — Деспот идёт. Это слышно по крикам тех, кому он влепил «неуды». До того, как я свалю и дам вам, девочкам, поболтать на паре, может сходим вечером в кино? Расскажешь, как путешествие. — А я думала, что в кино людям и так есть, чем заняться. — Ммм, ты в который раз разбудила мою фантазию, Мила. — Рада за тебя. А вот и деспот. Вали, пока не сожрал. — Он скорее тебя сожрёт. Владислав Игоревич зашёл в аудиторию до звонка, но заполненный студентами лекционный зал заметно притих. Мила еле сдержала улыбку, а потом решила не палиться своей довольной рожей и отдохнуть на своем локте в мягкой кофте (или, на крайнях, на тетрадке) до конца лекции. Лекция же... Леша хотел ещё что-то сказать, но потом передумал уходить и сел рядом с Милой. — Я собираюсь спать, потому что подробности личной жизни Ники уже знаю. — Ничего. Посмотрю на спящего ангела тогда. — С этим ты не по адресу. Мысли Милы цеплялись за то, чтоб как-то отшить одногрупника, но спать реально хотелось больше. Ночью перелет, утром Ника со своей предстоящей свадьбой, две важные пары, где ее, как отсутствующее звено, опрашивали по всем падежам, и вот пришло время лекции с Владом, который держался молодцом как для человека, который не спал больше суток. Она даже нанесла минимум макияжа и напялила толстовку под джинсы, чтоб не нужно было таскаться с курткой. И было абсолютно наплевать, что на улице за их с Владом отсутствие стало очень прохладно. И даже похер на то, что она приехала вместе с ним на его машине. — Видел, как ты сегодня с деспотом приезжала. Жаркая ночка? Мила даже брови подняла. Насколько, насколько позволил ее локоть. Настроение было в первую очередь спать, потому любые раздражители казались маловажными. — В точку. Очень жаркая, — зевок, — и бессонная. — Так это поэтому он на тебя так пялится? — Встряла Ника, которая до этого лазила в интернет-магазине в поиске свадебного платья. По прежнему неподвижная Мила устало вздохнула, повернулась в полоборота и приоткрыла один глаз в сторону Владислава Игоревича. — Вот блять, как ему это удается? Но потом ее хреновое зрение улучшило фокус и стало видно его красные усталые глаза. Влад поймал ее взгляд, и на секунду Миле показалось, что на нее смотрел маленький мальчик, который хотел убежать отсюда подальше. Девушка сама не заметила, как подняла руку. — Я вас слушаю, Колчанская? — Владислав Игоревич, вы не помните, когда декан просил к нему подойти? — снова зевок. — В смысле? Когда это? Мила цокнула и устало закатила глаза. А потом вдруг резко подняла голову и сделала лицо полной невинности. — Ой, Божечки, это он наверное мне говорил утром, а я забыла передать. Он просил зайти к нему срочно и рассказать, как там и что там было… Ну вы понимаете. — Колчанская, все, что я понимаю — это то, что вы тормозите. Подробнее? — А? Да. Дмитрий Йосипович сказал, что будет уходить в половине второго, кажется. Влад посмотрел на часы и сжал челюсти. — Так, если через 20 минут меня не будет, лекция отменяется. Куда ее поставить и ставить ли вообще — мои проблемы. Но если вы свалите раньше, пиздец всем. — Влад направился к выходу и обернулся. — Немецкой госпоже надо особое приглашение? — Приятно, Владислав Игоревич, но не сегодня. Я там когда-то… Когда-то, в общем, подойду. — Нет уж. Выслушивать причитания я буду только в Вашей компании. Мила цокнула и с колоссальным усилием встала. — Они ночью летели в душном салоне, — услышала Мила слова Ники Алексею. — Милка как собака избитая, я такой ее оч редко видела. Она ненавидит жару. «Спасибо за сохранение репутации, подруга». В коем веке это была чистая правда. — Выключайте свой черепашечьий темп, мы опаздываем. «Вот уж действительно деспот». — Кто я такая, чтоб на личную аудиенцию к декану ходить? — Это были последние слова перед тем, как за ними закрылась дверь аудитории. Влад взял жёсткий темп и уже дошел до ступеней. — Стой, — шикнула Мила. — Стой же! — Да что такое? Не думай, что мы не будем получать только из-за того, что это мой родственник? — Да ладно, ты купился? Влад остановился и осмотрелся по сторонам, а потом перекинул свой взгляд на нее. Хмурился. — Ты сорвала мою лекцию? — Мммм. Да. — Зачем? — У тебя был такой взгляд… Ну, в общем, я подумала, что это будет тебе нужно. — А тебе нет? — Я бы и так спала. Куда пойдем? — Куда? К декану. Хреново будет, если его кто-то увидит без нас. — Ску-у-у-ука. — А что не скука? — Спать. Позвони ему. Это же ты мастер тонких душевных разговоров с людьми. — Интересно, что же ему сказать? Мила пожала плечами. — Правду. В их распоряжении оказалось почти два часа до последней пары. Декана на месте вообще не оказалось. — Ты довольна? И что теперь? — Ммм, — Мила перестала жевать зубочистку, отошла от подоконника, встала на носочки и прямо возле уха Влада тихо, но соблазнительно прошептала: «Я хочу, чтоб ты долго ебал меня во все дыры, чтоб вколачиваться до моих самых громких криков от удовольствия. Я хочу твоих стонов, когда я буду ласкать твой член языком, брать весь в рот и играть с яйцами. Хочу, чтоб ты связал меня и имел… Имел… Ммм, и снова имел. Но конкретно сейчас я хочу закрыться с тобой хоть где-то и тихо скулить в искусанную руку, пока ты меня трахаешь.» Мила на секунду прижалась к нему, на всякий случай незаметно ощупывая его пах. А потом так же резко отстранилась. — Вот теперь я почти довольна, — она мило улыбнулась, в душе охреневая от того, какой эффект произвела своими словами. Лицо Влада не выражало почти ничего, но вот член явно выдавал все его мысли. Девушка только успела присесть на свое прежнее место, как Влад схватил ее запястье и потащилил по лестнице вниз. «Первый этаж? Преподовальский туалет? Да не, какой-то препод будет поджидать… Палевно. Коморка завхоза? Машина?» Пока фантазия Милы выкидала разные сюрпризы, ее тело тащилось подальше ото всех взглядов по запасной лестнице, которая вела через сетку спортивных залов прямиком в столовую. Девушка успела подумать, что Влад попросту решил ее покормить, хоть и понимала, что все двери, мимо которых они проносились, почти всегда закрыты. Но вдруг они свернули в какой-то темный совсем маленький коридор, в котором при свете фонарика Влада показались две двери и старая мебель. А ещё отсутствие кучи паутины и пыли, что обрадовало. И заставило задуматься о том, какова вероятность, что их застанут? Милу впечатали в стену, успев положить на затылок руку, избегая удара. Впрочем, рука быстро сползла на шею, заставляя не противиться поцелую. Но разве кто-то был против? По ее телу моментально пронеслась дрожь. Влад сильно сжал ее задницу, задевая рукой внутренние части бедер. — Ты уверен, что здесь? — Мила, тихо. Вместо ответа поцеловал ее в надключичную ямочку, заставляя прогнуться. Мила, упиваясь поцелуями, растегнула его пояс, молнию штанов и просунула свою небольшую, по сравнению со всем его телом, ладошку прямо под трусы. Судорожный вдох в ухо порадовал. Улыбаясь, ещё сильнее сжала его член и провела вниз-вверх. Запах смазки ударил в нос. Теперь ни о чем другом уж точно нельзя было думать… Влад тоже решил ее побаловать. Вытерев влажной салфеткой пальцы, он быстро нашел ее вход. Идиллия: двое, еле скрывающие свои стоны, упивающиеся друг другом, смотрящие в полумраке точь в душу. В одном из закрытых коридоров универа. Пожалуй, тайная мечта многих. Потом просто развернул, прогнул, легко проскользнул и выебал, закрывая ей рот. Мила сама себе закрывала ещё и нос, чтоб не скулить, но дышать как-то умудрялась. Это был один из самых запоминающихся занятий сексом в ее жизни. И в его тоже. Может когда-то Миле таки предстоит узнать, что ключ от находившейся рядом двери у него был. Но это потом. *** Ноги затекли настолько, что стало сложно ими двигать. Мышцы напряжены, дышать, а уж издавать звуки, практически невозможно: на шее застыла рука. Икры болят, пальцы ног то дело грозят поломаться: так долго она стояла на носочках. В ней, словно поршень, двигался член, постоянно заполняя ее узкость до самых глубин. Тело мокрое, распущенные, ранее бывшие объемными, волосы прилипли к разным участкам тела, напоминая, насколько грязен может быть секс. Жёсткий секс. Секс, уничтожающий все грани, стирающий все ограничения, принося ненормальное удовольствие. Ее шею отпустили, но почти грубо заставили прогнуться. Ничего не оставалось, как ухватиться за первое попавшееся под руку (банально, чтоб не упасть). Первым оказался подоконник. Руки легли на ее талию, немного сползли на тазовые кости, сильнее ухватились за кожу и чаще стали натягивать на член. Крик сдерживать невозможно. Проникновения стали до ужаса глубокими, частыми и грубыми. Боль стала граничить с удовольствием. Нажавшая внизу живота рука с одновременно засадившим примерно в то же место членом (изнутри) стала завершающим пиком для девушки. Наверное, она очень громко закричала, раз ее рот снова закрыли. Трахать не перестали. Наоборот: в чувственной, сокращающейся киске стоячий колом член начал двигаться ещё быстрее, желая прочувствовать максимум наслаждения от узкой ребристой ткани. Ее чувственность только увеличилась, молчать стало невероятно сложным, но и издавать звуки — невероятно отбирающий силы. Все вокруг стало темным, а весь мир сосредоточился только в нескольких точках: в местах с крепкими руками Влада и внутри, куда он проникает. — Ты такая мокрая, что этим запросто можно смочить твою попку. Учитывая, что в вышеупомянутой уже находилась пробка, проникнуть в нее вообще не было проблемой. Продолжая двигаться чуть медленнее, парень умудрился наряду с членом просунуть большой палец в киску своей девушки, достаточно смочить его, а потом уже просунуть в ее анус, естественно, тоже наряду с пробкой. — Приятно, что ты полностью подрезал ногти. — Хм, ты можешь говорить? Не порядок. Двинулся грубее, резко вытаскивая пробку из ее ануса. Крик, как какого-нибудь садиста, порадовал. Плюнул на раскрывшуюся новую дырку, вышел из влагалища и резко вставил в задницу. Так резко, что и сам ощутил лёгкую боль. Собственно, когда такой жёсткий стояк — это совсем неудивительно. Удивительно то, что за час, а может и два часа, такой ебли член совсем не стал вялым, а чувствительность наоборот стала порядком ниже. Силы могли бы и подвести, да выплывающее в голове воспоминания ног Милы в чулках, случайно показавшиеся под юбкой, и взгляд на них нескольких потенциальных конкурентов в ресторане — вот это и не давало останавливаться. Парень не мог ответить себе наверняка, хочет ли он ее так вытрахать, доказывая, что он самый охуенный, или же это напоминание себе, что эта женщина только его? В голове крутился колейдоскоп воспоминаний и обрывков фраз, каждая часть которых заканчивалась в реальности новым толчком. Мила озорно улыбнулась и закусила губу в ответ на его случайно сказанную пошлость — толчок; взгляд мужика на ее спину в обтягивающем черном — толчок сильнее; ее заливающийся смех на весь ресторан на какие-то свои собственные мысли — снова проникновение; как она поправляла волнистые волосы, как обняла, окутывая приятным запахом, как смотрела с вызовом в глаза, как вышла курить и получила за это, как виляла бедрами, будто специально зазывая на себя взгляды… Мысли крутились, движения ставали рванее. Не оттого, что скоро разрядка, а оттого, что одновременно хотелось обладать и отпустить, забрать себе и давать развиваться… Влад решил заткнуть мысли и сосредоточиться больше на ощущениях телесных. На ее криках-стонах, на то, как охуенно в ней находиться и двигаться. На ее запахе и на запахах их обоих. Снова взял за таз, но из-за мокроты тел еле смог ухватиться только за кожу вокруг костей. Зато намертво. Всадил, закатил глаза, снова всадил. Хочется остановится, прочувствовать, и одновременно двигаться ещё быстрее. Натянул на себя сильнее, грубее, глубже. До самых яиц. Ещё, ещё, ещё, ещё и ещё. Пусть кричит, да. Пусть надрывается, пусть стонет и срывает голос. Он знает, что ей так нравится. Он знает, что ей сносит крышу так же, как и ему самому. Держать и натягивать. Шлёпать и душить. Брать поперек талии, уже насаживать сверху вниз и целовать в губы. Мокро, неудобно, а потому и недолго. Кусать шею. Не удержался и оставил сильный укус. Охуенно. Держать ее за шею и упиваться ее тихими стонами, проникая неистово глубоко и быстро. Ощущать, как яйца бьются о ее промежность, а под ее ребрами сердце бьется в такт его собственному. Затем снова прогнуть, так же держать за бедра и вколачиваться с новой силой. Даже не хотелось менять положений: это бы заняло время, а в этот раз абсолютно все время он хотел ебать ее. — Господииииииии, — услышал на периферии сознания, когда снова вошел в киску и, как и раньше, нажал на предполагаемое место соприкосновения его члена внутри и проэкцию снаружи. То, что он чувствовал сам себя, стало приятным бонусом, а для Милы, судя по всему, ну очень приятным. Она снова закончила. Влад позволил себе то же. Только в ее ротик. В ее прекрасный умелый ротик…