Тоже мне, ценитель нашелся...

Плачь, кому нужны сожаления Когда есть Хеннесси? Плачь, я не жалею И ты мозги мне не выноси Мои крылья расправятся Яда не надо — ты была слишком хороша Сука, чтобы быть правдой»…

Максим действительно всю дорогу старался держать край своей толстовки так, чтоб Мила не простудилась из-за расставленных ног. Пришлось одной рукой вцепиться за ее бедро (внутренняя часть) и держать там кофту, а второй обнять поперек талии. Он прижался так сильно, что то и дело пришлось заставлять себя думать о чем-то постороннем. Обо всем, но не о ее ягодицах, обо всем, но не о отдающих лёгкий запах шампуня волосах, обо всем, но не о своих руках на ее ноге и животе. Максим всегда считал себя мастером контроля, но видит Бог, это было особенно сложно. Мила что-то кричала, но как услышать, когда она в шлеме, воздух от которого отбивался во все стороны. На место прибыли относительно быстро. Девушка по-хозяйски прошла в квартиру Влада, радуясь, что его не оказалось на месте. «Наверное, все ещё наслаждается своей новой игрушкой. — Горько подумала. — Значит, и ты, Мил, была игрушкой.» Даже несмотря на такие мысли, злости почти не было. Опустошение — да. Злость — нет. Не было желания крушить, бить. Мила всего лишь хотела забрать свои вещи и уйти. Кольцо сняла сразу же, положив банально на тумбочку в коридоре. — А у него срач. — Да, немного грязно. Даже не знаю, можно ли назвать это странным. Может я его и вовсе не знала? Максим цокнул языком, оценил квартиру, сел на стульчик за барной стойкой и начал наблюдать. Мила металась смерчем, за минут десять собрала почти все свои вещи, не желая лишнее время задерживаться в его квартире. Один только взгляд на прозрачную стену вызывал воспоминания и сделанные тогда Владом фото, на которых она в чулках… Фото, сделанные в Берлине. Ох, фотографии. И пошлые, и общие... Да пусть уже ему остаются. Это же ему смотреть на это и вспоминать. В себе же Мила быстро выжжет мысли о нем. По крайней мере, она надеялась на это. Девушка ещё раз бросила взгляд на само окно и на ночной вид: как назло город был сказочно волшебным. Мила попыталась запомнить эту красоту, не обливая грязью связанного с этим местом Влада. В конце концов, он подарил ей массу хороших моментов. Несправедливо даже по отношению к себе делать вид, что ничего не было. Было. Очень многое. Очень чарующее, страстное, местами мучительное, но оттого не менее приятное. Нет, нельзя выкидывать хорошие воспоминания! Это часть ее и часть его, как бы он те моменты не воспринимал. Нужно уметь быть благодарным тому, что у тебя было, тому, что у тебя есть в тот или иной момент, и идти дальше. — Я, конечно, понимаю, что люди меняются и все такое, но скажи мне на милость, тебе даже не хочется разгромить его квартиру? — Что? — Мила вышла из своеобразного коматоза. — Я думал, что тебе нужна моя помощь в том, чтоб ты не разгромила все к чертям или, на худой конец, чтоб тебя не загребли в ментовку. И вот оказывается, что кое-кто сюда приехал просто посмотреть в окно. Девушка нахмурилась. На лбу пролегла складка, брови опустились, а потом вернулись в исходное положение. — Я не собиралась крушить здесь хоть что-то, — задумчиво проговорила. — Я приехала забрать вещи. А тебя побеспокоила потому, что только ты из всех ныне существующих мне известных людей способен поддержать меня и не грузить одновременно. Может ещё мама, но для пункта «не грузить» мне бы понадобилось с ней хрен знает сколько провести бесед. Тем более, я говорила, что могу сама все сделать. — Я не думал, что ты всерьез. Честно, у меня даже мурашки от того, насколько ты адекватная. Вот предо мной та представительница женского пола, которая продолжает мыслить здраво даже в такой момент. Но, Мил, даже я бы захотел какую-то хуйню сделать. — Твое упоминание женского пола и «даже ты» как-то не вяжется в общий смысл. — Это было с намеком на то, что бабы неадекватные, в особенности ты, а я неадекватный адекват. — Тогда я уже давно неадекватный адекват в квадрате. — Хм… Пожалуй, ты права. Не знаю, правда, нравится ли мне это. Скорее нет, чем да. Мила открыла рот, чтобы что-то ответить, но через секунду закрыла обратно. — Ну вот, я же говорил, — заметил тот. — Раньше ты бы точно не молчала. Макс направился к холодильнику. Может у этого придурка есть что-то сносное. — О, да у него тут не только сносное, — парень задумчиво оглядел палку колбасы, сыр, банку оливок, маслин, какой-то мясной рулет, помидоры. Немного ниже саму тарелку с нарезанными ломтиками вышеперечисленного в виде канапе и отдельно кубиками, а ко всему прочему прилагался виноград. На полке для бутылок он заметил бутылочку хорошего вина, а рядом два бокала. «Вот ублюдок, — подумал Максим. — Либо он не раз приводил кого-то к себе и уже подготовился, а в последний момент решил сменить место, либо подготовил как запасной вариант». Нужно было пойти в гараж и разбить ему морду. Парень слишком впечатлился появлением Милы для того, чтоб оставить ее хоть на секунду. Обернулся. Та стояла и смотрела куда-то в сторону не то пола, не то столешни, снова о чем-то задумавшись. Завтыкала, как она любит говорить. Пофиг на голодный желудок. Показать Миле «заготовки для игрищ» было, конечно, заманчивым, но логично, что это причинило бы ей ещё больше боли. Макс заметил небольшой йогуртовый торт с клубникой. Так как тот был в противном пластиковом лотке и явно взят из супермаркета, было решено, что хоть его можно уничтожить. Парень ухватил два канапе с тарелки, одним махом их сжевал, и направился к Миле. — Коль уж мы практически сталкерим здесь, то я хоть поем. Максим вдруг почувствовал лёгкое головокружение и слабость. Такое бывало, когда он долго не ел, а потому в тот момент, раз уж он не лег спать, желание покушать было сильным. Скорее всего, причина в этом. — А потом Влад придет домой, увидит кольцо и пропавший торт, а не алкоголь, подумает, что я зажрала горе и буду делать так дальше, потешит себя, что я растолстею, и ему даже в голову не придет подумать, что он потерял шикарную красотку. Макс завис с куском торта у рта. — Ээээ. Твое настроение меня откровенно бесит, — выдохнул. Посмотрел в ее большие несчастные и одновременно грозные глаза и смилостивился. — Вот черт, твоя мина не позволяет мне сейчас тебе грубить. — Хоть на этом спасибо. Парень посмотрел на кусок торта с своей руке, снова вздохнул: — Щас решу. И вышеупомянутый кусок полетел в большое окно. Наслаждаясь, как торт, словно кусок какого-то дерьма, сползает по стеклу вниз, Максим подошёл ближе, размазал остатки и чистым пальцем на размазанном вывел «МУДАК». — Теперь вопросов, куда делся торт, больше не будет, — уже пережевывал. — Не присоединишься? Мила явно удивилась такому повороту. Сама она могла бы сделать такое разве что пол года назад. «А сейчас что изменилось? — Задала сама себе резонный вопрос. — Почему вдруг из пофигистической стервы ты стала унылым куском говнеца? Пора возвращаться. Быть скучной совсем не весело!!!» Тем не менее, ответила спокойно: — Не хочу, спасибо. — Ты себя сама выдрессировала вежливости или это все твой медицинский? От торта или нет, но слабость с тела почти ушла, а мозги стали соображать на удивление ясно. Вообще все стало ясно. Первое: Влад — сволочь в квадрате (ибо что он просто сволочь, Макс даже не сомневался). Второе: Мила изменилась настолько, что снова стала жить в своем мире из несуществующих правил несуществующего приличия (примерно такой она была до встречи с ним). Третье: Максим чувствовал себя снова поднесенным и живым, как бывало всякий раз, когда Мила была рядом, а потому Макс был рад. Естественное, что его немного забеспокоило, было то, что он совсем не так хотел задать свой вопрос. Получилось грубо, хоть именно так он и думал. Но это уже, наверное, последствия ранее выпитого алкоголя. — Сама, — твердо, хоть и запоздало, ответила. Девушка задумчиво перевела взгляд с надписи на окне на столешницу. — Вот ее бы я хотела разрубить пополам и сжечь. — Что? — Барную стойку. Максим якобы случайно убрал руки с поверхности, встал и отошёл. Хотел создать хоть немного комичности. Не подействовало. — И почему? — Ты уверен, что хочешь знать? — А почему мне не хотеть этого знать? — Потому что это вызывает воспоминания про то, как он меня на ней трахал. Парень на секунду завис, а потом плюхнулся на диван. — Я бы и сам тебя на ней трахнул. Хватит хмуриться, тебе не идёт. — Это такой новый способ поддержки? — Нет. — Максим и сам удивился, насколько стал сговорчивым, но остановиться не было ни сил, ни желания. Как будто бы сам мозг не успевал придумать что-то другое или сообразить заставить рот молчать. Но проблема в том, что на уме крутилась только чистейшая правда, которую парень почему-то не мог удержать в себе, хотя столько лет для него это не было проблемой. — Я действительно хочу тебя на этой стойке. Как и везде, собственно. Но ты же это и так знала. Мила снова хмурилась. Резкая головная боль уколола виски, но тут же ушла, будто бы сжалившись. — Не знала. — Да как же не знала? — Настроение Максима стало близиться к веселью. — Даже когда мы только познакомились, знала. И даже не стеснялась меня почти, щеголяя у меня дома в одной футболке на голое тело или в своих этих пижамах. — Так ты тоже ходил не в скафандре. А я и так не из стеснительных. Тем более, ты же первый дал понять, что никаких отношений тебе не надо, что я классная девчонка, и ты за то, чтоб со мной дружить. «А баб и так много, кого хочешь можно трахать», — практически процитировала она его. — Бред сказанул, — кивнул. — Хотя только частично бред, но не суть. Я думал, что уберегу тебя от своей опасной жизни и от проблем, но в итоге все равно не вышло. Появился Влад… И вот он не побоялся. Я ему до сих пор хочу глотку вырвать за то, что ввязал тебя в это ещё больше. А после того, как он сделал тебе больно, ему лучше вообще не встречаться мне. И сказано это было так, что та ни на секунду не усомнилась в серьезности его слов. — Если ты так не хотел меня в это ввязывать, то почему научил ездить? — Ты бы свои глаза видела! — Воскликнул. — Как можно было остановиться, когда ты смотрела на меня с таким восхищением? Твои черные сияющие угли зарождали во мне желание обладать и ублажать. Мда, поэтично. Ты вызвала во мне какие-то первозданные инстинкты. Клянусь, в те моменты я думал лишь о том, как бы тебя не поцеловать. — А ты разве не помнишь? — Смутилась Мила. — Хотя, наверное, не помнишь. Пьяный был. — Меня почти не берет алкоголь. — Здоровый бык, — фыркнула она. — Ты был оче-е-е-ень пьян. Вечеринка после того, как я впервые участвовала в гонках. Боже, как из какой-то параллельной жизни. Даже не верится, что это происходило со мной. Мы тогда целовались, Макс. — Целовались? — Переспросил, но сразу же сам себе и ответил: — Значит, целовались. Это был не сон. Он улыбнулся совсем по-мальчишески, прикрывая глаза. Вся поза Максима говорила о максимальной открытости и спокойствии. Будто от собранного человека осталось почти ничего, а взамен ему пришел ребенок, неспособный усидеть на месте в одной позе, но способный говорить в открытую так, как есть на самом деле в его голове. Мила никогда не видела Макса таким. Она видела, когда тот был расслаблен, в прекрасном настроении, в хреновом настроении… Видела пьяным, максимально трезвым, даже раз под наркотиками, действие которых для него было сродни алкоголю — брало, но на минимальное время. А таким не видела. И дело скорее в языке жестов. Макс никогда не казался совсем беззащитным. Только частями, когда открывал душу, но было видно, что тело как у вечно ожидавшего нападения солдата, начеку. В вечер их разговора в квартире Влада Максим был беззащитным полностью. Мила только потом поняла, что вызвано это было частично и его полным доверием ей. — Не сон, — подтвердила. — Как и все это. Похоже, пора сваливать. О, я ещё хотела игрушки посмотреть. — Какие? — Снова оживился Макс. — Детские, — с явным сарказмом произнесла Мила, направляясь в спальню. Ей не так хотелось что-то забрать себе (хотя на свои будущие пожитки она вряд ли сможет позволить себе что-то подобное), как проверить, не взял ли чего Влад с собой на свидание. Чего-то того, что применялось для нее самой или побывало в ней. Максим вошёл следом. И тут тоже Мила поймала себя на мысли, что даже походка Макса стала иной. «Странно.» Не успела даже подойти к нужному месту, как: — Хочешь тихо дрочить в своей милой комнате, пока за стенами твои милые соседки учат уроки? Ласкать себя и думать о нем? Остановилась, обернулась, сощурила глаза. — Заманчиво, но нет. Мне интересно, что он взял сегодня с собой. Или не взял. — А если и взял, то зачем тебе это знать? — Так же затем, как тебе — знать о подробностях моего сексуального опыта. — Ты увернулась от ответа. А на счёт твоего опыта… Сексуального… То я бы его разнообразил до чёртиков, если бы ты позволила. Мила сглотнула. — Это не то, о чем я хочу думать сейчас. — А по-моему, это как раз то, о чем тебе стоит сейчас думать. Хотя я не хочу, чтоб ты была со мной только из-за мести Владу. Девушка вздохнула. — Ты не хочешь, чтоб я осмотрела ящик? — Не хочу. — И чтоб я брала оттуда что-то, тоже? — В особенности. Как и не хочу лишней для тебя боли. Глаза в глаза. Весь их разговор. Максим только начал ощущать свое сознание. Как бы странно это не было, но раньше он ощущал себя по-другому. Что он вообще говорил? Как он смог ей сказать, что хочет ее, когда ей так плохо? — Давай мы прямо сейчас сваливаем с этого места, а я оплачиваю твои покупки в секс-шопе? Ну, или в каком-то другом магазине. В пределах разумного, конечно. Мила охренела, да. — Ты ещё скажи, что будешь со мной пробовать покупки. — Ты знаешь, что я не против. Та закатила глаза и тихо хихикнула. Почему-то, это казалось даже забавным. Если не "смотреть правде в лицо". — Окей. Благородство это или эгоизм, но для меня это выгодно. Сваливаемс. Заедем в супермаркет, купим мно-о-о-ого бухла. Паспорт есть? Хотя зачем тебе, собственно. И так продадут. Они вышли в прихожую и начали одеваться. — А тебе нет? — Посмотри на меня. Я сейчас выгляжу скорее как Бэмби, чем как Милинда, даже в своем самом тухлом облике. — Даже потрёпанной Бэмби ты мне нравишься больше, чем когда ты быкуешь. Такая настоящая, ранимая, честная. На тебе нет масок. — Да, но когда я жгучая сучка, мною интересуются больше. — Оно то так, Мил, — Максим почесал затылок. — Но это для одной ночи. Попробовать и пойти на поиски нового. Парень наблюдал, как девушка закрывала дверь, а после спрятала ключи под ковриком. Шикарное убежище, ничего не скажешь. Но потом Мила обернулась в угол над квартирой Влада и показала неприличный жест прямо в камеру. — Всегда мечтала так сделать, но никогда не думала, что это будет посланием бывшему. Пошли. Они вызвали лифт, хотя было ясно, что тот и так двигался в их сторону. Вдруг Гага схватил Милу за руку и потащил за собой на этаж ниже. И вовремя, ибо как раз в тот момент лифт открылся, а из него, судя по голосу и матам, вышел Влад… Мила дернулась, и только когда ладонь Макса закрыла ее рот и нос, она поняла, что чуть не закричала. Стало ясно, что тот разговаривал по телефону. — Нет, по прежнему ничего нового… Это я и без тебя знаю… Нахуй иди, я не в настроении… Я кажется, говорил уже, что ещё хоть одно упоминание про мою невесту, и я тебе второе колено переломаю… В смысле, здесь? По внезапной тишине стало понятно, что Влад прекратил свои поиски ключей в сумке и начал внимательно слушать собеседника. Мила начала дрожать и почувствовала, как ее погладили по спине. От этого стало спокойнее, но появилось смущение. Он ведь прижался к ней ну совсем близко. Девушка махнула головой вниз, намекая, что пора сваливать. Максим кивнул, а затем медленно и очень тихо начал опускаться вниз по ступенькам. Мила последовала его примеру, но намного медленнее, ибо большая куртка ее друга громко шуршала. Сверху донеслись несколько матов, а после — глухой лёгкий звук чего-то хлопнувшего об пол. «Коврик», — догадалась. А вот и звон ключей друг о друга. — Почему сразу мне не сказал?.. Похуй, что я был занят! — Если соседи не проснулись раньше от его матов, то этой фразой можно было разбудить весь дом. — Она звонила мне! Ты мог мне сказать, что она находится в паре метров от меня, я бы хоть что-то объяснить смог! Почти на этаж ниже девушка открыла рот от услышанного, но не издала ни звука. Подозрение, что под «она» Влад подразумевал именно застывшую посреди лестницы Милу, появилось слишком поздно. Кто-то знал и знает ее местоположение и докладывает об этом Владу. Дрожащими пальцами нащупала в кармане свой телефон. Из-за большого размера одежды это было немного затруднительно, но как только она вытащила смартфон, тут же нажала на кнопку отключения. Милка бы расхерачила его к чертям, ибо батарея в модели ее нового телефона не вынималась, но… Это был подарок родителей на новый год. Эта особа ценила их труд сильнее своего страха перед встречей с бывшим, который за ней следил круглосуточно. Девушка проклинала разработчиков телефонов за те долгие секунды перед отключкой, которые они подарили своим «созданиям». — Что?.. Но она не может быть в квартире, раз оставила ключи… Может только телефон? Странная парочка "М&М", как две палочки "Twix", одновременно поняли, каковой стала следующая фраза собеседника Влада. Ведь они передвигались, а значит сигнал не был точечным. Другими словами, их разоблачили. Мила резко нажала на кнопку вызова лифта. — Что? Твою мать! Влад тут же начал забег на этаж ниже, но девушка успела толкнуть Макса в лифт, забежать следом и нажать кнопку первого этажа. Двери не успели съехаться, ибо их остановили. Дыхание участилось, сердце вылетало из груди, сосуды в голове сжимались… У всех. Влад безумно тоскливым взглядом глянул в глаза Милы. Он сделал шаг в лифт, но Максим среагировал раньше и врезал тому в лицо так, что пришлось отступить. — Не приближайся к ней! Владислав встряхнул головой, зажмурился от резкой боли и ответил: — Она моя будущая жена. С какого хрена мне к ней не приближаться? — Больше нет, — громче всех ответила Мила. Двери лифта снова начали сдвигаться, Влад снова за них ухватился, Макс снова замахнулся для удара. Но в этот раз Влад смог увернуться, хватануть Максима за шиворот и вытащить из лифта. — Стоп, — не подействовало. — Стоп! — Уже громче так, что начинающие драку парни услышали. — Я слишком устала, чтобы оставаться для этого каламбура. Максим, ты со мной или продолжишь выяснять непонятно что? Тот кивнул, оттолкнул Влада, отряхнулся и ступил в кабинку лифта. Владислав Игоревич, логично, тоже не захотел оставаться в стороне. Он пошел следом. — Забудь обо мне, не приближайся ко мне. Трахай кого хочешь и живи как хочешь. Я не буду больше участвовать во лжи под названием «Любовь Владислава Колчанского». — Но это не ложь! Двери лифта в третий раз начали закрываться и в этот раз их уже никто не останавливал. — Я видела тебя сегодня ночью в гараже Макса. Я все знаю. — Как драматично. Ничего ты не знаешь! — Не мои проблемы, — пожала плечами. — Я мало что о тебе знала, и это не было моей виной. Прощай. *** — Ты вроде собиралась бухать? — Не хочу, — Мила зевнула, натягивая сильнее плед. Она поджала ноги и уронила голову на стенку дивана. После встречи с Владом девушке не хотелось ничего, кроме как уснуть и забыться. Ко всему прочему, ее ещё с его квартиры преследовала мигрень, которая только усилилась со временем. «Нервы. Надо бы успокоительное купить, чтоль.» — Будешь спать? — Ага. Спасибо за одеяло и за то, что рядом. Прости, что свалилась как снег на голову. Максим фыркнул, решив не говорить, насколько он действительно рад ей. Наговорился уже. — Я могу остаться, если хочешь. — Я хочу спокойно уснуть. Мне надо отойти от того, что все контролируют мою жизнь. Понятно. Сжал челюсти, но ничего не ответил. Просто взял со своей спальни среднего размера подушку (как раз идеальную для Милы), подложил ей под голову и ушел к себе. Девушка засопела очень скоро, сам же он никак не мог уснуть. В окно светила луна. Некоторое время он без всяких мыслей смотрел в небо, но потом поймал себя на том, что обдумывает фрагменты вечера. Максим решил отправиться в свой гараж, но уже там ничего подозрительного не заметил. Даже угловой диван выглядел так, как обычно. Судя по тому, что было в видео, там были и шампанское, и девушка, и Влад. А следов не осталось никаких. Сколько же раз Безымянный мог так беспалевно использовать его гараж? И делал ли он это вообще, кроме того раза? И если делал, то зачем? Он ведь не подросток, чтоб искать места для уединений. И почему в его квартире было неряшливо, раз он думал о том, чтоб кого-то туда привести? Много странностей. Достаточно, чтобы о них думать. Парень написал знакомому мастеру с просьбой заменить замок в гараже по возможности максимально быстро. Это тот же человек, который делал замок на его сейфе. Проверенный. Мысли вернулись к предыдущему вечеру. А ещё то странное состояние, в котором пребывал Максим во время разговора с Милой. Уже отрезвев полностью, парень понимал, что ещё ни разу в жизни ни в каком опьянении не вел себя так, как вел себя тогда. Он ведь действительно рассказал Миле практически все, что чувствовал к ней. Вздохнул, прикрыл глаза и попытался уснуть. Утро встретил с рассветом, так и не выспавшись особо. Но чувствовал себя на удивление бодро — скорее всего из-за того, что выспался до отпада днем раньше. Мила по прежнему спала в гостиной. Тихо прошел мимо, усмехнувшись про себя от ее вида. Щекастая милаха. Решил приготовить то, что лучше всего умел из того, что всегда было в холодильнике. Омлет. Максим вообще любил готовить. У него неплохо получалось практически все, но времени на это не хватало. Яйца, мясо и сыр у него были всегда. Это было негласное правило. Нашел одну помидору, вспомнив, что Мила, вроде как, любит их. Через двадцать минут кулинарный шедевр был готов наряду с кофе и чаем. И, как парень и хотел, Мила проснулась от запаха еды. Нет, он не надеялся, что вот вдруг она разлюбит своего бывшего, тут же о нем забудет и сразу же задумается об отношениях с Максом. Хотя было бы неплохо. Но зная, что такого не будет, тот все равно хотел сделать ей приятно. И себе тоже, в принципе, ибо уже давненько он не отдыхал. Ещё ночью решил, что возьмёт один выходной. По факту, Гага работал на себя, так что вполне мог себе это позволить. А потом въебывать за два раза, да. Но раз Мила приехала, смысла за что-то браться все равно не было. Девушка, не захотев снимать с себя покрывало, прямо с ним подходила к кухне. Максим посмотрел на ее небольшие ступни в черных плотных носках и уловил изменения в ее походке. Плавные, он бы даже назвал, кошачие движения. Лёгкий переход из одной ноги на другую, каждый из которых сопровождался покачиванием бедер то в одну сторону, то в другую. Парень также заметил, что девушка практически не делала упор на пятки, ступая, в основном, на переднюю часть стопы. Спокойные, лёгкие, нежные и даже изящные шаги. Как-то… Вау. — Последний раз я просыпалась от запаха вкусной еды… Дома, когда училась в колледже. Поправка. От запаха еды, которую буду есть я. На квартире девочки часто что-то готовят, а мне все не до этого. Максим усмехнулся. — Я от запаха еды конкретно для меня просыпался лишь однажды. Причем, готовила тогда ты. Мила сделала большие глаза, но ничего не ответила на это. Села напротив Максима. — Стоило бы принять душ и почистить зубы для начала, но я не хочу есть холодную вкусняху. Или это ты себе, и вообще у тебя самообслуживание? Парень широко улыбнулся и поставил перед ней тарелку. — Посуду моешь ты. — Да без проблем! Ммм, вкуснятина. — Естественно! — Какие планы? — Так как ты здесь, я решил подвинуть график и сделать выходной. Седой подождет со своим байком. Мила несколько раз встречала Седого на гонках, но ни разу не общалась с ним лично. — А я думала возвращаться туда, к себе. То есть… Ну да, к себе, как ещё мне назвать город, в котором я живу большую часть своего времени? Тем более, что с этим местом теперь меня связываешь только ты. И универ, но туда мне ещё не скоро придется заглянуть, сессия то прошла. — А гонки? — А что гонки? Сейчас не сезон. Я и так у тебя мотоцикл отжала. Твое чистое творение. Ты же его практически с нуля собрал. — Что есть, того не отнять, — философски заметил парень и прыснул со смеху вместе с Милкой. А ее состояние куда лучше, чем он ожидал. Как и обещала, девушка помыла посуду и ушла в душ. Потом ходила по его квартире, судя по всему, в своей домашней одежде: лёгких красных штанах и красной футболке почти в облипку. Мда, живи Мила в общежитии, переживать было бы за что. И ему, Максу, и Владу. Раньше. Хотя Гага так и не определился с выводами по поводу Безымянного. Какой бы сволочью тот ни был, но на изменщика он не смахивал. Большинство тех, кто крутился рядом с ними по работе, явно не были святыми и не пренебрегали излишним обществом женщин. Но тем единственным, чем Максиму импонировал Безымянный — был их схожий взгляд на жизнь. И на женщин, чего уж таить. Но второе, скорее, было проблемой, чем приятным бонусом. Максим бы не изменил своей женщине, не порвав перед этим с ней отношения. И раньше он был уверен на процентов девяносто, что Влад такой же. Либо Макс ошибался, либо что-то обстояло не так. Надо бы выяснить. Волосы Милы превратились в пружинистые кудряшки, но впервые за долгое время девушка ничего не хотела с ними делать. Она несколько раз ловила взгляд Макса на свои волосы, но только мысленно усмехалась. Она четко решила для себя, что в подальшем будет выглядеть так, как сама того хочет, и делать то, что сама хочет. Макс пообещал отвезти ее обратно на машине, которую недавно купил, но взамен попросил экскурсию по городу. Мила понимала, что ему нахрен не сдалась никакая экскурсия, и что он просто не хотел давать ей возможности оставаться одной. И она была безгранично благодарна этому. *** — Ты помог человеку, который забыл о чуде, поверить, что не все в мире делается лишь потому, что кто-то от тебя чего-то хочет. Мила сказала это, когда машина припарковалась у дома, в котором она жила. Дорогу, которая на автобусе отбирала три часа времени, Максим преодолел за полтора. — Не могу сказать, что ничего от тебя не хочу. Точнее, что я тебя не хочу. — Но ты помогаешь мне не поэтому, — упрямо продолжала она. — Да, не поэтому, — согласился. Говорить или нет? Хотя кому от этого станет легче? Только все осложнит. Вдруг на его телефон пришло сообщение. От Влада: «Я не изменял ей!» — М-да. — Что? — Я так понимаю, ты заблокировала его номер? Мила сразу же поняла, о ком речь. — Правильно понимаешь. А что? — Просто спросил. Скажи, а ты уверена, что он точно тебе изменил? Нет, я помню видео, но ты не думала о том, что ему с этого был какой-то спрос? — Ага, спрос на сиськи четвертого размера. Промолчал. Мила провела его в четырёхкомнатную квартиру, которую снимала ещё с тремя девушками, и кратко представила его им. Пока парень разглядывал, как оказалось, самую большую комнату из имеющихся, девушка переодевалась в ванной. Ремонт новый, самый простой. Некоторая мебель ещё со времён советского союза, похоже. Стены выкрашены в лёгкий салатовый, и, судя по всему, их нельзя было трогать. Как ещё объяснить то, что гирлянду с фотографиями Милка развесила прямо в промежутке между мебелью. Смотрелось довольно мило. Были различные фото с родителями, с Владом, с какими-то девочками, а также те, где Мила одна. Парень перевел взгляд дальше: высокие потолки, диван-кровать. Перед окном обычный овальный столик, на котором красовались три вазона: два маленьких алое и один в средней рынке зелёного цвета с непонятным, но красивым растением. Это его удивило. — С каких пор увлекаешься садоводством? — Спросил, когда она вернулась. — С недавних. Исчерпывающе. Мила нарядилась в обтягивающую бордовую юбку, чуть прикрывающую колени и лёгкую черную блузку. Очень неплохо, хоть и мрачновато. — А почему со мной фото нет? — Потому что мне не требуются фото, чтоб не забывать о тебе. — А чтоб помнить про Влада и о каких-то левых людях, которых лично я впервые увидел только здесь, тебе фото потребовались? — Они здесь, чтобы в моменты слабости я могла вдохновляться и вспоминать о том, ради чего решила кардинально поменять жизнь. Когда я смотрела на фото с тобой, мне… Было больно. Где-то в подсознании я понимала, что выбрав одно я лишилась другого. — Это ты сейчас о чем? — Ммм… О гонках. Девушка стремительно направилась к гирлянде с фотографиями и сорвала те, на которых была с Владом. Потом подошла к зеркалу во весь рост, которое тоже покупала самостоятельно, как и большинство из того, что имелось в ее комнате, покрасовалась, взяла черный карандаш из сумки и слегка подправила глаза. — Я готова, в принципе. — В принципе… У тебя много верхней одежды, — перевел свое внимание Макс на стойку с вешалками и вещами позади Милы. — Кое-что забрала ещё из дома, когда навещала родителей. Если ты голодный, то придется зайти куда-то покушать, ибо у меня почти голяк. — Вот и определились с первым пунктом назначения. Мила надела пальто, обулась (Макс уже давно был готов), и они вышли на встречу приключениям. А приключениям место было.