Don't you ever let me go

      Перед собой он видит серую шерсть. Она такая интересная, темнеет в некоторых местах, словно грозовое облако. А на грудке отдает белым. Ему так знакома эта шерсть, но он не может понять, чья она. Он вглядывается в мордочку кота перед собой, но не узнает, хоть и ясно видит его мутные светло-голубые глаза и пестрые ушки. Он узнает даже его улыбку.       На самом деле ему всё равно кто это, он почти не думает об этом, когда подходит к коту и нежно потирается щекой о его щеку.       - Привет, - улыбается Ветерок широко, до проблескивающих в уголках губ клыков.       - Привет, - отражается наполненная теплотой улыбка у кота перед ним.       «Почему-то рядом с ним я забываю кто я», - проносится мысль в голове.       - Рядом со мной ты забываешь и кто я, - мурлычет в ответ кот.       Забавно, он будто прочитал его мысли. Такая явная зацепка, но он легкомысленно отпускает её без внимания.       Ветерок ухмыляется и прижимается мордочкой к котику, прикрывая глаза.       - Но иногда здорово забывать всё, да? – шепчет серый кот, и Ветерок полностью с ним согласен.       Когда он вновь открывает глаза, видит лишь пустующие соседние подстилки соплеменников. Разомленный хорошим сном, он прикрывает глаза на чуть-чуть, но мысли начинают просыпаться и стучать в голову. Первая мысль в миг прогоняет остатки сна – тот кот, которого он всё не узнавал, Воробей.       Глаза распахиваются и замирают в одной точке.       «Кроличий помет! Нет! – воет он в мыслях. – Да почему снова! Опять! Столько лун он не снился мне, а сейчас что, снова?! Кроличий помет, ну какого…»       Он стучит подбородком по подстилке, пытаясь, может быть, вытрясти из головы вновь пришедшие сны о грозовом целителе. Почему сейчас? Это из-за того, что он ждет от него вестей? Четыре дня как тишина, что решил этот кот? Почему ничего не говорит и ничего не происходит?       Да как же ничего? Вот, пожалуйста, сны вернулись! Ну почему ему не мог присниться кролик или ещё что…       Он идет с утра в охотничий патруль, куда всё же смог напроситься с Стрижелапкой, поэтому стоило вставать на лапы и идти на место сбора. Насколько кисло он выглядит, интересно?       Солнце всё ещё могло немного согреть ветрового кота, ему было не так зябко снаружи, где ветер ворошил шерсть котов, омывая холодом. Коты в лагере негромко переговаривались между собой, обсуждая занимающийся день, но Ветерку было всё равно, он шёл к патрулю. Да и вряд ли бы хотел сейчас с кем-то говорить.       На месте уже ждали Стрижелапка, Совка, Кролик и подходил Листохвост. Это были все, они сейчас отправятся.       Первым его хмурый вид заметил Кролик, негромко спросив: - Чем ты опять недоволен?       Кажется, он пытался его упрекнуть.       Кажется, Ветерку плевать.       Стрижелапка встала рядом, немного суетясь.       - Ну, пойдем?       Ветерок кивнул, но пока не спешил уходить, ожидая команды ведущего патруля. Почему-то тот не спешил её давать. А кто вообще сегодня ведет…       - И? – выгнул бровь Листохвост, смотря на Ветерка.       - Что? – хмуро отозвала он и только после догадался. – Я что ли веду?       - Тебя Однозвезд назначил! – вновь как-то грубо брякнул Кролик, неодобрительно сощурившись. Что-то ещё было в его взгляде, но Ветерок был слишком смятен, чтобы вглядываться.       Ладно, стоит собраться. Охотничий патруль.       - Выходим, - скомандовал он и более уверенно вышел вперед, ведя за собой остальных котов.       Стрижелапка поравнялась с ним вскоре, когда они вышли из лагеря.       - А куда мы? – спросила она. Ветерок сначала подумал, что вновь проявляется её приставучесть и нетерпение, но опомнился, ведь на самом деле она так намекала ему на то, что он забыл сказать всем, куда направляется их патруль.       «Спасибо, малышка».       - Пойдем к вересковой пустоши. Кролик, Листохвост, Совка – проверьте участок рядом с оврагом, мы со Стрижелапкой пойдем на верхний холм, - осведомил он остальных членов патруля и хотя они были не слишком довольны его несобранностью, ничего не сказали.       - Удачной охоты, - только пожелал Совка и патруль разделился.       Ветерок облегченно выдохнул. Всего лишь короткий сон, а так существенно выбил его из колеи. Удастся ли ему собраться хотя бы к обеду? Стоит перестать думать о нём, если он действительно хочет прояснить рассудок.       - Ты из-за Верескоглазки такой загруженный, да? – спросила ученица, когда они поднимались по холму.       - Почему?       - Ну, ей так внезапно поплохело. Если с утра день не задался, благого ждать и к вечеру не стоит – так моя мать говорила.       - Поплохело? Ты про что?       Стрижелапка вопросительно выгнула черные бровки, наклонив немного голову в бок.       - Сегодня утром же к ней Пустельга бегал. Разве ты не навещал её?       - Что случилось? – в животе похолодело от неожиданной дурной вести. Как он мог такое пропустить?       - Не знаю, извини, - пожала ученица плечами, но её не в чем было винить. Это он должен был об этом знать и ей рассказывать, а уж никак не она.       «Мы не так уж и далеко от лагеря, может я смогу?..» - он с надеждой посмотрел за пару невысоких холмов, отделяющих его от лагеря. Если поторопиться и бежать быстро, он ведь успеет сбегать туда и обратно, но вот поймать что-то – вряд ли. Нельзя просто так покидать патруль, особенно когда стоишь во главе него! Но Верескоглазка… Неужто неуважительная причина?       Нетерпение виднелось в напружиненных лапах, Ветерку хотелось сорваться каждую идущую в этот момент секунду и побежать к лагерю.       Но было нельзя.       - Ты хочешь к Верескоглазке, да? – догадалась внимательная малышка. Впрочем его взгляд вдаль и ходящий без остановки в разные стороны хвост говорили громче слов.       - Не могу уйти, ведя охотничий патруль.       - А если быстро?       - Возвратиться с пустой пастью будет позором.       - Но, а… - идеи малышки иссякли, но вскоре новая мысль разожгла её янтарные глазки. – Может, я что-то поймаю тебе? Обещаю, я смогу за двоих! Помнишь, как ты дал мне полевку однажды, чтобы Колючелапка и Репейничек не засмеяли мои охотничьи способности? – честно говоря, этот момент он почти не помнил. Это было и где-то в начале Зеленых листьев, тогда его мысли ещё были не на месте… - Вот, я плачу долги! Так что иди!       Стрижелапка улыбалась до ушей, довольная своей идеей. Но вот у Ветерка это всё вызывало сомнения. Он доверял своей ученице, ведь знал её с ранних лун, но пользоваться той крепкой связью, что образовалась за эти луны между ними… Стоило ли того? Если она поймает только одну добычу, будет ли ей жалко отдавать её наставнику, а самой возвратиться с пустой пастью? Это слишком тяжелая проверка отношений для оруженосца, старающегося показать себя племени. Старающегося стать в глазах других воительницей.       - Я не…       - Давай же! Иди скорее! Вдруг Верескоглазке уже очень плохо? Или котятам? – добавляла сомнений Стрижелапка и наконец Ветерку ничего не оставалось, как кивнуть.       - Спасибо, - смог произнести он и ринулся к лагерю.       Всё же эта малышка подарок звёздного племени!       Шустро он вбежал в лагерь, тут же юркнув в узкий лаз детской, чтобы не быть особо замеченным своими соплеменниками. Всё же для всех он ведет патруль за добычей.       Верескоглазка лежала с закрытыми глазами, еле заметно дыша. Без сознания ли она или просто спит, сказать пока было трудно.       Он подлез ближе, прислушиваясь к дыханию кошки. Оно было чистым и непрерывистым, значит она не болела и сейчас просто спала. От шерсти веяло излишним теплом, но не сильно, скорее всего Пустельга уже дал ей травы от температуры.       Кивнув себе, он решил поскорее вернуться к патрулю, но тут заметил, как из-за светло-бурого хвоста выглядывает пара округлых глазенок. Ветерок так и замер в недоумении, а после увидел, как к этой паре присоединяется ещё одна. Не моргая, они смотрели друг на друга, пока в голове ветрового кота наконец не щелкнуло, и он не вздрогнул.       Котята!       От резкого движения глазки тут же скрылись обратно за хвост матери.       - Кто это?       - Не знаю, он очень большой.       - Мама проснется и прогонит его.       - Нужно посмотреть, тут ли он ещё.       Громкий шепот малышей казался забавным и Ветерок наклонился к самой подстилке, чтобы, когда малыши вновь решат выглянуть из-за хвоста, он смог бы просто…       - Бу! – шугнул он пугливых малышей и те с громким писком и даже шипением вжались в бок матери, не зная, куда им деваться от страшного большого кота.       Поднявшись в полный рост, чем ещё сильнее припугнув малышей, он наконец-то смог осмотреть их.       Они открыли глаза. И надо же…       «Да это просто смешно», - тем не менее не слишком радостно ухмыльнулся Ветерок.       У обоих котят глаза Львиносвета. У обоих.       Просто смешно. Верескоглазке совсем не везет, не правда ли?       «Что же теперь… Светик с этими глазами точная копия отца. Что будет, когда все увидят?» - заволновался воин и не сразу заметил, как один из котят нарочито смело вышел вперед.       - Ты кто? – пропищал он боязливо, хотя и выставлял грудь вперед.       Ветерок оглядел малыша, всё ещё находясь в нервно-раздраженном состоянии из-за новой обрушившейся на них проблемы.       «Хоть кто-нибудь поверит, если я скажу, что это мои глаза у них?»       Они янтарные, да, но цвет всё равно был разный. У них он был больше медовый, нежели солнечный, как у Ветерка. Если начать вглядываться, разница очевидна. И всё же другого пути не было.       - О-отвечай ему! – ещё тише пискнул второй котенок и тогда Ветерок поднял взгляд на них.       - Ваш отец.       Ложь.       Разве он не смирился?       - Ой, постой, я узнаю твой голос! – уже не так испуганно заговорил Светик, кажется, действительно признав в нём знакомого кота.       - Да, ты говорил с нашей мамой часто! – просияли глазки и Закатика. – Тогда ты можешь разбудить её?       - Нет, она спит. И вы не будите.       - Почему?       - Ей надо отдохнуть.       - Почему?       - Она устала.       - Из-за чего?       Ветерок досадливо выдохнул. Какие бестолковые котята. Все в своего отца.       - Так, ладно, оставайтесь в палатке и никуда не уходите.       - А куда ты уходишь? – тут же всполошились котята.       - Меня ждут, - сказал он и пролез в лаз снова, но кажется сделал это не один. Обернувшись, он вновь увидел любопытные глазенки малышей. – Я что вам сказал?!       Но они не слушали, разинув рты и округлив глаза оглядывая просторы лагеря племени Ветра.       - Вау, тут здорово!       - И пахнет травой, не как там! – указывая лапой на детскую, подметил Светик. – Гляди, тут ещё коты.       - Какие все разные, - горячо закивал Закатик.       Ветерок не мог понять, почему просто стоит и смотрит на них. Ему нужно возвращаться, патруль не будет ждать!       - Так, я сказал марш к матери! – шикнул он на них, заталкивая лапами обратно в палатку.       - Закатик, держись лапами за края! – закричал Светик, уцепившись маленькими коготочками за ветви служащие стеной в палатке. Та начала вся ходить ходуном, они так развалят её!       - Я держу-у-усь! – верещал котенок, не давая Ветерку затолкать себя и брата к детскую.       «Мышиный помет, да что за напасть?!»       Цыкнув, Ветерок прервал попытки впихнуть малышей силой, пока они совсем не разнесли детскую.       - Либо вы заходите туда сейчас, либо больше никогда не выйдете оттуда! – потеряв терпение, рявкнул Ветерок.       Котята переглянулись.       - А ты разбудишь нашу маму? – начал торговаться Светик, но Ветерок отрицательно мотнул головой, лишь сильнее нахмурившись.       - Но я хочу есть, - погрустнел Закатик.       - И я тоже!       Молодой воин выдохнул, совсем растерявшись в такой ситуации. Верескоглазку нельзя будить, но эти двое хотят есть… А ему нужно уже быть рядом с вересковой пустошью, но он не может уйти, эти котята тогда точно не будут сидеть в детской!       Ему нужна помощь…       «Верескоглазка-а-а, ну почему ты спишь», - уныло подумал Ветерок и обвел глазами лагерь в поисках кого-то, кто смог бы помочь.       Хвала Звёздному племени, он видит Белогрудку! Может, это слишком жестоко по отношению к котятам, но она уж точно проследит за ними, как пух с овец мягкими и податливыми станут.       - Видите ту белую кошку? – наклонившись, спросил он у малышей. Те с трудом отцепили запутавшиеся коготки от ветвей куста и с интересом посмотрели туда, куда указывал им воин. Как же просто отвлечь малышей, оказывается.       - Да! – хором отозвались они.       - Бегите к ней, она вам поможет.       Думая, что дело сделано, он решает двинуться в сторону пустоши, но писк котят стопорит его.       - Но мы же её не знаем!       - Куда ты?       - Мне нужно идти, я не могу смотреть за вами.       - Давай мы просто пойдем с тобой, тогда смотреть будет проще! – предлагает идею Светик, но Ветерок отрицательно качает головой. – Разве так будет не проще?       - Проще, но… - кажется, конкретно этот малыш всё же не такой глупый, как думалось в начале. В его головке появляются толковые идеи, но он пока ещё многое не знает, чтобы быть правым в них. – Вам со мной нельзя. Там опасно. Идите к Белогрудке.       Он старается как можно быстрее скрыться с глаз котят, чтобы те не последовали за ним, потеряв того в траве. Он очень-очень долго был с ними, патруль уже пора вести назад.       Если Стрижелапка не подвела, он сможешь припозориться не так сильно, как успел за это время.       «Надеюсь, котята пошли к Белогрудке. Час от часу не легче: волновался за Верескоглазку, теперь за… - он остановил ход мыслей. Это совсем не понравилось ему. – Зачем я волнуюсь о них? Всем будет легче, если…»       Если с ними что-то случится? Это он хотел сказать?       Не стоит думать об этом, если он хочет поторопиться, иначе встанет надолго, раздумывая над криками совести о своей жестокости.       Справедливости.       Он не обязан о ни…       «Да потом!» - прикрикнул на себя Ветерок и упрямо заработал лапами, забегая на холм и намного легче и быстрее с него сбегая вниз.       Впереди он заметил черную шерсть своей ученицы и на бегу предупредил о себе.       - Ветерок, очень долго! – с ходу осудила кошечка и бросила к его лапам, удивительно, достаточно сносного толстобокого кролика! При том у неё во рту остались тушки полевки и небольшой сойки. Сама ученица была вся потрепанная: шерсть из-за грязи высохла иголками по всему телу, лапы выпачканы в неё же и обильно покрыты кусочками травы и сухих остатков редкой листвы. В позе проглядывалась усталость, которую она тщетно пыталась скрыть.       Заметив, наверно, нескрываемый восторженный взгляд наставника, ученица даже позабыла, что они торопятся и горделиво выпечав грудку, самодовольно сощурила глазки.       - Ждорово я, да? Но пошли-пошли, мы шильно жадержались!       Проглотив и благодарность, и слова похвалы, он спешно кивнул, подхватил отданного кролика и последовал за Стрижелапкой, попутно всё же хваля ту в голове за проделанную работу. Смотря на неё, он просто не мог поверить, что именно она, его ученица, неугомонная и непоседливая, смогла выполнить такое сложное задание за короткое время! Он будто прозрел, когда понял, что «малышка» уже вскоре догонит его ростом.       Покачав головой какой-то не до конца сформировавшейся мысли, он поравнялся с кошечкой, и вместе они вышли к широкой тропинке, где разминулись ранее охотники. Ожидаемо, все уже были там.       - Слишком долго, где вас носило? – сразу спросил Кролик, поднимаясь с земли.       Волна стыда накрыла Ветерка.       - Это из-за меня! Мне хотелось поймать сойку, которую я услышала, а она была значительно дальше, чем я рассчитывала. Потеряла время, - отвечает Стрижелапка, продолжая прикрывать наставника.       Ветерок был действительно благодарен ей.       - Возвращаемся, мы и правда задержались, - берет себя в лапы воин и ведет патруль к конечному пункту – лагерю.       - Зато наловили на совесть! Отличная сойка, Стрижелапка. Как по мне того стоила, но шерсть твою мне жалко, - добро кивнул ученице Листохвост.       - Отмоюсь, пустяки!       - Всё равно долго, - пробурчал Кролик, и радости от похвалы в глазах Стрижелапки значительно поубавилось.       Ветерок нахмурился, увидев это.       - Чего ворчишь? Мышка покусала за хвост? – уничижающе спросил Ветерок, заприметив весящую в пасти охотника полевку.       Стрижелапка мило хохотнула, Совка тоже чуть улыбнулся.       - Правда, Кролик, хмуришься всю дорогу, - более мягко проговорил Совка, идущий рядом с пятнистым воином. – Мы столько наловили сегодня, просто подумай о том, как будут рады твои соплеменники – станет лучше.       - Или конкретно Проныра, а, Совка? – хитро заулыбался Листохвост, после ловко отскакивая от длинной лапы всегда добродушного, но прямо сейчас вдруг жутко раздраженного воина.       Стрижелапка растянула улыбку шире, поняв о чём говорят коты.       - Ого, ты смог смутить Совку! – завертелась рядом с котами Стрижелапка, едва ли не подпрыгивая от наконец взявшейся веселого настроя патруля.       - Он просто нахал, - скосился на Листохвоста воин.       - А ты это докажи! - нараспев протянул бурый кот, показывая себя смелым и уверенным котом. Смелым и уверенным котом, идущим за два лисьих хвоста от Совки.       Ветерок глухо рассмеялся, наблюдая как дурачится его патруль. Но общее веселье не разделял Кролик, уйдя ото всех вперед и молча продолжая путь. С ним стоило поговорить, пока другие заняты друг другом.       Кролик смотрел себе прямо под лапы, когда Ветерок сбавил шаг и теперь пошел вровень с ним.       - Что с тобой? Ты наловил не меньше остальных, - спросил Ветерок, наблюдая больше за тем, что происходило спереди, чем за реакцией молодого воина.       - Ты серьезно думаешь, что дело в этом? – скомканно звучит голос Кролика. Он явно не рад говорить с ним.       - Кто ж тебя знает, - пожимает плечами Ветерок.       Кролик резко повернул голову к нему и Ветерок рефлекторно сделал то же.       - Зато все знают тебя, - неожиданно зло шипит молодой воин. – Ума только не приложу, как терпят. Может, из-за страха потерять уважение Однозвёзда? Это же как нужно подлизываться, наверно, каждый день, чтобы заслужить такое расположение. Хотя, можно же просто подлизаться к его дочери. Что же это я… - он с презрительной насмешкой заглянул в глаза Ветерку, прежде чем продолжить. Но не продолжил. Он отвел взгляд и убежал вперёд, не остановившись даже тогда, когда скрылся от глаз ведущего патруля.       - Кролик! – крикнул заметивший побег Совка, а крикнуть стоило бы Ветерку.       Но его вдруг настолько погрузила в замешательство мысль о том, что, должно быть, насколько же сильно обиделся на него Кролик, чтобы говорить все эти слова с таким целенаправленным желанием обидеть сильнее.       «А давно он в Сумрачном лесу?» - пришёл в голову вопрос, позабытый ещё от первой встречи с соплеменником в Месте-без-звезд.       Ветерок всегда пускал подобные обиды на него на самотек, оставляя им шанс самим разрешиться без урона для своей гордости. Но глядя сейчас на удаляющийся хвост Кролика, всё же встает вопрос о том, стоило ли так низко и неважно оценивать обиду этого кота.       - Куда он? – спрашивает Стрижелапка и Ветерок лишь отрицательно мотает головой.       - Ты скажешь об этом Однозвёзду? – спрашивает ведущего патруль Листохвост.       - Если он не попадется ему на глаза – нет.       Как благородно с его стороны. Кролик бы назвал его показушником.       И был бы прав.       Патруль возвращается в лагерь в странном настроении. Просто кивают друг другу, когда кладут дичь в кучу и отходят каждый к кому-то, с кем почувствует себя немного лучше после этой напрягающей обстановки.       Ветерок настораживается, когда видит Белогрудку, а котят рядом с ней нет.       - Белогрудка, - зовёт он и быстрым шагом подходит. – Ты видела котят?       Та кладет вылизанную до снежной белизны лапу на землю и глядит на него.       - Да. Они сейчас в детской.       - Точно они там?       - Верескоглазка проснулась и кормит их, - кивнула воительница.       «Это хорошо, значит, они под присмотром», - отметил в голове воин.       - Каково же было моё удивление, когда эти двое, впервые меня увидев, назвали Белогрудкой, - вдруг продолжила она и Ветерку пришлось замереть на месте. – Но что удивило меня больше, - Ветерок сглотнул. Только. Не. Глаза.       Она многозначительно на него посмотрела.       - Что когда я спросила, откуда они знают моё имя, они ответили, что отец их послал ко мне, - Ветерок перевел дух, всё с его шкурой будет в порядке.       Хотя. Хотя… Ох, нет.       Зеленые глаза сузились.       - Отец, который повел патруль на пустошь.       - Ха… - Странная извиняющаяся улыбка расползлась по лицу Ветерка.       Да уж, вот тут он в своём плане и просчитался. Но как можно предугадать что слетит с детского языка?       Белогрудка снисходительно вздохнула.       - Ладно уж, беги.       Ему будто вновь разрешили дышать.       - Спасибо, - прежне чем убежать в детскую, он остановился вновь, обернувшись к кошке. - А ты Кролика не видела?       - Кролика? Нет. Он же был в твоем патруле.       «Знаю. Его мышь и землеройка в куче, он пришёл в лагерь, но вот куда убежал…»       - Да, он просто быстро ушёл, упустил из виду. Поговорить хотел. Ну, пошёл тогда.       Ладно, он найдет его позже. Сейчас нужно поговорить с Верескоглазкой. Её дети открыли глаза и, ирония, ни один из них не получил от неё даже цвета глаз. Он бы посмеялся, искренне, заливисто, если бы их мираж обычной воинской жизни не начинал стремительно рассеиваться.       Даже у входа ощущается плотная теплота, царящая внутри. Он просовывает морду внутрь и замечая, что Верескоглазка не спит, забирается в палатку полностью.       - Привет.       - Привет, - отнимает только на секунду взор от котят Верескоглазка, а после вновь возвращает к ним. Сейчас они опять лежат под её боком, посапывая во сне. Как ей только удалось уложить этих неугомонных крольчат поспать? – Знаешь, - звучит наполненный теплотой и любовью голос. – Буквально только что они говорили, что будут бегать и играть днями напролет, но вот, гляди, уже умаялись и сопят.       От удовольствия она сощурилась, позволяя улыбке растечься по всей мордочке.       - Ты видел их глазки?       - Верескоглазка, это…       «Проблема», - осталось на языке, потому что в прекрасных вересковых глазах королевы была лишь нежность и любование своими детьми.       - Они как два солнышка, - замурлыкала она.       Ни следа не осталось от той Верескоглазки, которая хоть на какую-то более менее значительную часть считала этих котят обузой, проблемой, бременем для неё и Ветерка. Стоило им появиться на свет… Теперь осталась только безмерная материнская любовь.       И всё же.       - Верескоглазка, это как раз проблема. Ты знаешь, кому принадлежит этот цвет. Ты смотрела на Светика? Он точная его копия, это проблема, серьезная, - упрямо вещал Ветерок, и вроде бы что-то прояснилось в глазах королевы.       - Если ты будешь рядом, никто не поймет.       - От того, что я рядом, их облик не поменяется.       - Если ты будешь рядом – никто не усомнится в них, - уже тверже заявила Верескоглазка и доля здравого смысла проглядывалась в её словах.       Всё это казалось Ветерку ненадежным. Всего лишь быть рядом, называть себя их отцом и это всё что нужно, чтобы настолько очевидно похожие на грозового кота котята стали вдруг похожими на своих ветровых родителей? Один слух, ненавязчивое сомнение, и пелена, укрывающая их от гнева племени спадет.       Во что он ввязался… Обещал ведь, что если её дети будут не похожи на неё – он всем расскажет правду. И где он теперь? Сейчас даже настолько незначительная часть, как цвет глаз, играет против его слов, а он всё продолжает заходить в детскую и позволяет соплеменникам думать, что он отец этих котят.       - Ветерок, - отвлекает его от мыслей Верескоглазка. Он упустил момент, когда лицо её приобрело посерьезневший облик. – От Воробья ничего не слышно?       И с языка чуть не сорвалось, что тот и правда не появляется в его мыслях с того дня у границы. Эта случайность добавила в голову мысль про тайну о способностях грозового целителя, но пока пусть она останется в голове.       - Нет.       Это не понравилось кошке.       - Скоро Совет, могу я попросить тебя подойти к нему? – осторожно пробует Верескоглазка. Ушки её прижимаются к голове, когда глаза Ветерка сужаются и наполняются знакомым раздражением и презрением, появляющимися в янтарных глазах всякий раз, когда разговор касается грозовых котов. – Ветерок, пожалуйста.       - Я не хочу.       - Я знаю, но другого шанса… Это лучшее, что можно придумать в такой короткий период, ещё луну жить в неведении… Я изведусь.       - Я не подойду к ним.       - Пожалуйста. Ты ведь сам захотел рассказать обо всём Воробью.       - И на что ты намекаешь? Что я, так сказать, виноват в твоих тревожных ночах? – глумливо проговорил Ветерок. – Знаешь, благодаря тебе у меня не лучше.       «И благодаря этим твоим грозовым котам, к которым ты меня отправляешь. Я не соглашусь».       - Нет, я не про то, - качает она головой. – Доводи дело до конца, раз уж начал.       - Знаешь, не хочу.       - Тогда зачем ты вообще пошёл рассказывать всё Воробью?       На самом деле хороший вопрос. Какие мысли у него были тогда? Он отчетливо помнит, что нуждался в совете. Настолько запутался, что нужен был кто-то, кто сможет толково оценить сложившуюся ситуацию, при этом без ущерба ей. Лишь Воробей казался по этим критериям подходящим вариантом. Но он забыл всё то остальное, что осталось между ними. Огромная пропасть, наполненная обидой, ложью и ненавистью, наполняющими бурлящий темный поток внизу изо дня в день. Он не прекращает выходить из берегов.       - Ветерок, - позвала она и взгляд её был каким-то странным. Он был отведен в пол и не мог там ни за что зацепиться, гуляя по какому-то придуманному в голове кругу.       - Говори уже.       - Может ли быть так, что это была попытка наладить с ним отношения вновь?       - НЕТ! – в презрении выкрикнул он, едва ли дав кошке договорить.       Светик завозился под боком королевы, сонно хлопая глазами. Закатик так же поднял маленькую пеструю головку, оглядывая взбудораженных родителей.       - Мам? – пискнул Светик.       - Пап? – вместе с ним издал наполненный сном голос его брат.       - Для вас я Ветерок, - зарычал на котят воитель. – Запомните.       Котята были ошеломлены яростью, полыхающей в глазах черного кота. Его приподнятая иголками шерсть напугала их так, что они вжались в моховую подстилку. Верескоглазка закрыла их собой, со злобой защищающей детей матери сверля Ветерка взглядом.       - Они не при чем, - сказала она. – Уходи. Тебе лучше уйти.       Опустив глаза вниз, он заметил, что его подруга даже немного выпустила когти.       Одарив кошку презрительным взглядом, он выбрался из палатки, почти сразу заметив проходящего мимо коричнево-белого кота.       - Кролик! – позвал он, но тот даже не обернулся.       - Я не хочу с тобой говорить.       «Да и как хочешь», - рассердился окончательно Ветерок, подумав, что инфантильных соплеменников с него хватит сегодня, он хочет побыть один.       Но наедине с собой он злился ещё больше. Лежа под кустом брусники, он всё никак не мог вернуть себе даже видимость спокойствия. Его так злило поведение Верескоглазки. Чуть ли не с когтями на него прыгать из-за того, что он запретил её отпрыскам называть его папой! Он правильно сделал, они ему никто и она знает это, но вместо того, чтобы быть на его стороне, шипела против.       И Кролик. Да что с ним не так? Они поссорились не из-за чего, он даже за ссору это не считал, к чему он ходит такой весь обиженный и покидает веденный им патруль раньше времени?       Когти неспокойно рвали траву под собой. В какой-то момент между травинок втиснулась красная старая ягодка и была раздавлена, омыв остатками когда-то ценного для птиц сока коготь воителя.       Ветерок вздохнул.       «Скоро Совет. После того, что наговорила Верескоглазка, пусть даже не ждет, что он подойдет к грозовым котам».       Тогда эта установка казалась нерушимой.

***

      Через несколько дней его берут на Совет. Всю дорогу он находится глубоко в себе, всё же раздумывая над тем, чтобы подойти к Воробью. Неужели его ничему не учит жизнь?       Кролик зачем-то присматривается к нему. Всякий раз, когда Ветерок ненадолго покидает свои мысли, он замечает на себе его взгляд. Который тот после сразу отводит. Ветерку это не слишком интересно, он возвращается к раздумьям.       Они слишком быстро приходят на Остров, вроде бы только вышли из лагеря, а уже лапы несут ветрового воина по ствол дерева-переправы через озеро.       Спрыгнув на поляну, он сразу замечает грозовых котов. Они пришли вторыми. Судьба подбивает его подойти?       Воробей сидит вместе с братом. Плохо. Всё же судьба говорит ему не подходить.       Но он всё равно стоит на месте, сверля полосатую спину целителя Грозы взглядом.       «Если бы он хотел поговорить, он бы позвал меня в мыслях».       Ветерок не двигается с места.       Возможно, если бы Львиносвета не было рядом с ним.       К грозовым братьям подходит серая кошка, их соплеменница, но имя её Ветерок подзабыл. Она мило улыбается Львиносвету, а после, немного переговорив с Воробьем, они отходят искать место возле большого дуба. Воробей знает, что Пустельга уже сидит на месте целителей и хочет пойти к нему, но Ветерок решительно идёт к нему навстречу и преграждает путь.       В голубых глазах ни капли удивления.       - Привет, - говорит Ветерок.       Воробей кивает.       «К делу».       - Ты рассказал всё Львиносвету?       - Нет.       Не время сейчас, но…       - Ещё бы, врать братьям ты любишь.       Сам ведь понимает, что зря говорит это, но когда он видит Воробья, просто не может удержать свой язык от колкости.       Взгляд Воробья холодеет, брови опускаются к глазам.       - Держи свой паршивый язык за гнилыми зубами, в твоих же интересах чтобы я не рассказал ему, - шипит целитель.       В голове ветрового кота вдруг проводится параллель с тем сном, что мешал ему несколько дней назад. Там ведь тоже был Воробей, но говорить с ним было во много раз проще, спрашивалось только почему? Наверно, потому что он не помнил там ничего из того, что между ними произошло. Даже не узнал грозового кота. Разумеется сейчас, когда рассудок ясен, такое общение не было возможным.       Что-то в груди ощутимо сжимается.       Раздражение уходит с морды Воробья, заменяясь привычным безразличием.       - Почему молчал? – в свою очередь спрашивает Ветерок, стараясь подавлять в себе порывы задеть грозового кота ещё как-то.       - Говорить было нечего, - пожал плечами кот.       Раздражало.       - Знаешь, как они выглядят?       - Котята?       - Да.       - Один точная копия Львиносвета, второй просто цвет унаследовал. Глаза у обоих тоже его, что плохо, - безошибочно описал двух малышей, которых никогда не видел, Воробей. А если подумать откуда… Да нечего тут думать!       - Ты опять у меня в голове побывал?!       - Нет, у Верескоглазки. К тебе смог заглянуть только сегодня, когда ты пришёл и стоял как пень, - как же Ветерку хотелось прочесать когтями по морде этому коту. - До сих пор ты думаешь о них.       - Они нерешаемая проблема. Я был бы идиотом, если бы не думал об этом, - Воробей неопределенно покачал головой. Кажется, его видение ситуации немного отличалось от его. Не важно.       Краем глаза он замечает, как близко подсели друг к другу та пепельная кошка и Львиносвет. Что-то во взгляде этой воительницы было… Ветерок обратился к своему дару, пытаясь прочувствовать внутреннее состояние этой кошки и убедился в своей догадке.       - Как зовут ту кошку, что увела твоего брата?       - Это к чему?       - Это к тому, что вы оба с Верескоглазкой мне не договариваете, - грубо отрезал Ветерок. – Как?       - Пеплогривка.       - То есть Львиносвет не особо долго был одинок, да? – с явным намеком на отношения между двумя котами, язвительно спросил Ветерок.       Могла ли знать Верескоглазка? Было ощущение, что да. Её отведенный неуверенный взгляд, когда они касались темы Львиносвета, наводил Ветерка на такие мысли, но подтверждения всё не было. Интерес давно минул, но всё же сегодня он может ликовать – попал в яблочко.       - И когда ты говорил, что просто хочешь, чтобы Львиносвет был верен племени, ты на самом деле хотел дать ход отношениям Пеплогривой…       - Пеплогривки.       - Важное замечание! Ход отношениям Пеплогривки и братца.       - А думаешь твоя догадка такая важная? В чём ты пытаешься меня уличить? В том, что я желаю хорошей жизни для своего брата в его племени?       - В том, что ты соврал, когда говорил у границы.       - Верность племени включала в себя это. Ты уже любую недоговорку в ложь записываешь, буквально не можешь и дня прожить, не обозвав меня подлым обманщиком. Чего ты хочешь этим добиться? – спрашивает Воробей, и его голос полон уверенности с долей снисходительности, будто ему жаль его.       Эта интонация заставляет колебаться.       - Что ты хочешь от меня? – выводит его к главному пестрый кот.       Хочет. Что он хочет. Прямо сейчас или вообще? Он точно спрашивает про второе, тогда… Он ненавидит того Воробья, который лгал ему прямо в лицо, до последнего держал его в дураках. Привязал к себе, удерживал даже когда стало ясно, что всё совсем скоро будет кончено. Молчал, скрывал, изводил своим молчанием. Он чувствует несправедливость, тогда, получается, что он хочет…       - Извинений.       А этого будет достаточно?       Морда Воробья вытягивается, будто он сказал что-то абсолютно неуместное. Или он так и правда считал?       - Извинений? – переспросил целитель и ни один мускул на морде Ветерка не двинулся. – Ты сейчас серьезно? Извинений?       - Это справедливо.       - Правда? – пораженно восклицает Воробей. – Справедливо было дать моей сестре уйти одиночкой, а не убийцей.       Ветерок усмехнулся.       - Чем же она заслужила такую "справедливость"?       - Ты не знаешь, что мы пережили.       - Ох, прости, только ведь с вами жизнь несправедливо обходится, - гаденько заворковал ветровой кот. – Разумеется то, что убийцей в племени чуть не сделали меня и Грач пошёл с этой догадкой к предводителю – полная чепуха на фоне того, что пережили наши бедные грозовые котятки, - в глазах появилось отвращение. - Вы привыкли ныть, грозовые неженки. Справедливость такова, что Остролистая – убийца, не я назвал её так, я лишь рассказал о её признании, убийцей её назвало твоё племя.       - Ты мог смолчать. Конфликт уже давно утих, тебе ничего не стоило…       - Дать вам продолжить злословить о моем племени? Верно, защищая соплеменников, я, разумеется, не прав!       Воробей стиснул зубы, потому что ответить было нечего.       Как ни крути, они в одной ситуации – несправедливой к ним. Никто из них не станет извиняться, обиды друг на друга слишком велики. Так или иначе, у границы Воробей предлагал способ, отчасти способный решить их грызню друг с другом. Насколько он долговременный, пришла пора посмотреть.       - Воробей, - произносит он его имя. Целитель Грозы немного приподнимает голову на звук голоса. – Мне не стоило звать тебя тогда. Я зря сделал это.       Он не говорит это разочарованно, не пытается задеть внутреннее эго пестрого кота, он делает попытку сказать, что не хотел создавать проблем. Потому что может он и правда чего-то не знает о событиях, произошедших между той ночи у границы, где открылась лишь Воробью огромная ложь о его семье, и Советом, где об этой тайне узнал каждый племенной кот. Может просто… Хватит пытаться обидеть каждого, кто помогает или пытается помочь ему.       Может, он просто чувствует одиночество?       На следующую ночь после рождения котят Верескоглазки он точно чувствовал себя так. Сейчас с точностью можно заявить – он искал не совета, он искал поддержки. Ему нужен был кто-то рядом, вовлеченный в его тайны. Всегда таковым был Воробей. Ему нужен был тот кот, который был с ним до поворотных событий. Какого же было его разочарование, когда к границе пришёл совсем не он.       Теперь того Воробья он увидит лишь в коротких редких снах.       Стало горько.       Ветерок не знает, правильно ли его поняли, но разговор уже закончен – он проходит мимо Воробья и идёт к соплеменникам.       - Ветерок, - негромко окликает Воробей. Они стоят спиной друг к другу, когда целитель говорит дальше. – Ты видишь проблему, но в ней скрыт шанс для тебя. Ты можешь начать заново: уже не играть в семью с Верескоглазкой, а стать её ключевым звеном. Наладь с ней отношения и она даст тебе шанс для счастливой жизни в родном племени, используй эту возможность, - твердо звучат слова Воробья, наполненные убеждением.       «Используй отношения с Верескоглазкой... И буду как Грач. Он тоже создал прекрасную семью в родном племени. И каков итог? Однажды они все возненавидят меня».       «Ты всегда стремился быть не похожим на него, - так же в мыслях присоединяется к теме Воробей. Ветерок может его выгнать. Но позволяет говорить. – Вы уже отличаетесь: ты не для себя делаешь это; защищая Верескоглазку и котят, ты отличаешься. У тебя лучшая цель, но ты продолжаешь смотреть в целом и разочаровываешься в себе. Подумай о том, что ты делаешь и чего этим добиваешься. В твоих силах сделать хорошее будущее для себя и для них. Это перестанет быть бременем, когда ты перестанешь так считать».       Ветерок внимательно прослушивает чувства Воробья во время его речи. Затем укоряюще качает головой.       «Зачем произносить такую долгую речь, если каждое слово причиняет боль?» - спрашивает Ветерок, хотя не надеется на ответ. Прося его вступить в новые отношения и окончательно позабыв обо всём, что когда-то связывало их, Воробей буквально наступает себе на горло, это настолько хорошо чувствуется, будто душат его самого. Или просто…       Так и не повернувшись друг к другу, они, немного помедлив, расходятся.       Весь Совет Ветерок проводит, наблюдая только за своими лапами на земле. Когда Грач что-то у него спрашивает, он не реагирует.       Совет начинается и заканчивается без него, понимание того, что нужно уходить настигает лишь тогда, когда все коты вокруг начинают подниматься и куда-то идти. Он просто бредет вслед за идущими впереди лапами. Под его собственными вскоре оказывается дерево, он идёт на другую часть берега. С реакцией всё настолько плохо, что он ставит переднюю лапу между ветвей прямо в пустоту, и он непременно свалился бы, не удержи его кто-то за загривок. Ветерок замечает чьи-то бурые лапы с белыми пятнами и идёт дальше.       На мгновение он увидел своё отражение в глади озера.       Лучше бы он утонул.

***

      Жарко. Ужасно невыносимо жарко. Ветерок хочет выйти наружу из душной палатки, но не может подняться: голова идёт кругом и он падает обратно в гнездышко. Голова оказывается на мягком мху и глаза тут же закрываются. Ему так жарко.       Он пытается заснуть, но ему слишком жарко. Не подняться, но он хочет пить и не может спать.       Глаза удается приоткрыть лишь немного. Подстилки рядом уже начинают пустеть. Ему тоже нужно встать. Он засыпает.       Уже непонятно, сон ли это, но он слышит, как говорят его соплеменники о нём. Сумеречница просит позвать Пустельгу. Для кого? Верескоглазке вновь плохо? Целитель уже почти обосновался в детской из-за неё… Но Пустельга внезапно оказывается перед ним.       Его только что назвали по имени. Он пытается отреагировать, вроде приподнять немного веки. Это так сложно.       Сумеречница говорит, что всё будет в порядке. Ветерок не знает о чём она, но он ей верит. Их целитель покидает ненадолго палатку, перед этим прося ещё кого-то вне поля зрения Ветерка помочь Сумеречнице.       Пол под лапами меняется, он больше не в палатке. Снаружи прохладнее, он вдыхает холод носом, наполняя им грудь, но когда выдыхает ощущает жар во много крат сильнее ударивший в голову. Больно, он больше не будет так делать.       Его кладут на другую подстилку, она такая приятная, прохладнее его, он растекается по ней словно таящий на палящем солнце кусочек льда. Мать рядом, он чувствует её запах. В палатке сидит поодаль ещё и Грач. Он его и перенес? Мать бы не подняла, Пустельги не было… Наверно. Ему просто хочется спать, дайте тишины.       Перед ним кладут листья какого-то странного цветка и просят съесть. Он думает, что даже рот открыть не сможет, но старается и вскоре проглатывает через силу оба листка. Может теперь ему дадут поспать.       Мать садится рядом, хочет остаться с ним, но ему так жарко, если ещё и кто-то будет лежать здесь он сойдет с ума! Он отодвигается от неё, пока подстилка не заканчивается. Пустельга возвращает его на место и вежливо просит Сумеречницу о понимании, потому что ему не нужно, чтобы Ветерку было ещё жарче от тепла другого кота. Ветерок с ним согласен.       Вскоре становится тише, Ветерок закрывает глаза совсем.       В следующий раз их открыть абсолютно не сложно. Он оглядывается: перед ним простирающиеся до краев мира широкие поля, взора не хватает, чтобы всё оглядеть. Сверху потолком служат потемневшие облака, они закрыли солнце. Тело легкое, он идёт по сорной траве, бодро маршируя лапами.       - Ветерок, - слышит вскоре он и оборачивается.       - Почему всегда за спиной? – усмехнувшись, спрашивает Ветерок. – Неужели хоть раз ты не можешь, например, уже ждать меня здесь?       Пестрый котик удивленно замирает, с неуверенностью завершая последний шаг. Его ясные голубые глазки заволокло будто сомнением, неужели он думает над тем, стоит ли подойти?       - Долго стоять будешь там? Как пень, ей богу, - поддевает он этого кота, как поддели его на Совете.       Это немного взбадривает серого кота, по крайней мере в его глазах теперь саркастичное осуждение.       - Что?       - Да ничего, - кривит он край губы.       - Ну и сам подойду, раз у тебя лапы отвалятся.       И действительно подходит, пока пестрый котик цепенеет стоит. Вплотную встав к нему, Ветерок вдруг понимает, что есть какое-то отличие в коте перед ним.       - А что с глазами?       «Всегда ведь были мутными, сейчас ясные как солнечный день».       Взгляд кота перед ним падает вниз, он протяжно тянет некоторые звуки, пока собирается с ответом.       - Просто… так ты меня сегодня представил, - пожимает наконец плечами он.       «Сон», - приходит в голову Ветерку. Тогда, наверно, это всё объясняет…       - Ладно, - не особо придавая тому значение, кивает головой ветровой кот и тянет черную голову ближе, чтобы лизнуть котика в лоб. – Сегодня здесь мрачновато.       Но серого котика волновало далеко не это. Он замер без движения, после того как ощутил теплый язык на своей макушке и сейчас очень-очень тихо дышал.       Что его так смутило? Раньше подобного не случалось.       Ветерок попытался прочесть ответ в его глазах, но тот совсем отвернулся.       - Всё… нормально? – тогда спрашивает черный кот.       - Да.       Кажется, он лукавит. Ветерок списывает всё на смущение и думает, что вскоре этот кот позабудет о том. Он тычется носом в его щеку, прося повернуться мордочкой к себе, но серый кот всё уводит её в сторону.       «Я упрямей», - решительно блестит глазами Ветерок и вскоре его оппонент сдается, медленно и неуверенно поворачивая мордочку к нему. Это сопротивление по началу так взбудоражило Ветерка, сердце стучало очень громко.       Они касаются друг друга носиками и после нескольких секунд серый котик отводит голову назад. Кажется это был край того, что он готов был вытерпеть. Сегодня он и правда какой-то нервный.       - Ты болен, - отстранившись, говорит кот.       Болен? Разве?       - Я чувствую себя прекрасно!       - Это здесь. На самом деле тебе просто ужасно плохо. И придется проснуться, чтобы стало лучше.       - Не хочу, придется глотать травы.       - Придется, - кивает серый кот. – Но иначе ты можешь не поправиться. Просыпайся.       Этот тон…       - Проснись.       Знакомый, сильно знакомый! Кто этот кот? Он не может вспомнить… Он не узнает.       - Подожди…       - Прямо сейчас, вставай!       - Как твоё…       Он открывает глаза, и перед ним каменная стена. Больше нет вокруг простирающихся полей и этого кота, чье имя он не мог вспомнить.       «Воробей, - сразу же без ошибки называет его Ветерок, хотя, в отличие ото сна, голова его будто каменная и всё кружится в ней, и картинка перед взором, и мысли. – Но даже в таком состоянии я помню. Почему во сне я никогда не узнаю его?»       Ветровой воин немного приподнимается и чувствует мокроту подстилки под ним. Неприятная теплая влага клеит его черную шерсть к гнездышку так, что кот морщится от отвращения. Сухость во рту тоже навевает воспоминания, отрывками вошедшее к нему в голову, когда жар плавил мозг и тело. Сейчас он всё ещё при нём, даже не думает отступить, поэтому голова уже очень скоро ложится обратно на мох, выбирая при том место посуше.       - Ветерок, подожди, не спи! Тебе нужно поесть, ты уже около двух дней не ел, ты так не поправишься, - оторопело говорил ему Пустельга, а Ветерок даже веки не мог приподнять, чтобы увидеть что-то дальше плеча целителя. Остатки сил уходили на то, чтобы глаза не закрылись окончательно.       Поняв, что Ветерок молчаливо ожидает, целитель ринулся из палатки и вскоре положил перед больным толстенькую мышку. Жир был отчетливо виден при таком близком осмотре с земли: он скопился складками под лапками зверька и маленьким подбородком. Представляя всё это у себя во рту, молодой кот скривился, и желчь образовалась у него в горле. Почувствовав, что его просто вырвет после первого же укуса, он отворачивается и закрывает хвостом нос, чтобы не чувствовать тошнотворный запах мыши.       - Нужно поесть, - уговаривает Пустельга и приседает рядом. – Пара кусочков и тебе станет лучше.       «Меня просто стошнит».       - Она совсем свежая, только сегодня утром поймали в охотничьем патруле.       Воин представляет пустошь с гуляющей по ней прохладой. Должно быть как там сейчас хорошо.       Живот постепенно отпускает неприятный зуд и стараясь не думать о том, что он ест, Ветерок буквально отщипывает пару жалких кусочков и тут же их глотает, потому что желчь вновь наполняет его горло. Больше пересилить себя он не сможет.       Пустельга вздыхает.       - Хорошо, хоть так, - он отодвигает мышь и кладет на её место всё те же листочки какой-то травы. Лишь одна неизменная всегда остается между его метаниями в жару и снами – запах этой травы. Он чувствует его везде и даже сквозь сон. – Съешь, пожалуйста.       Листочки горького растения идут гораздо проще, чем жирное мясо мыши – он с легкостью их глотает. На этом остаток сил иссякает и голова вновь падает на подстилку, тут же унося сознание в один из новосотворенных снов.       Во сне он рядом с рекой, потому что ему просто ужасно хочется пить. Он лакает пенющуюся у берегов воду, но жажды его та не утоляет. Почему?       - И зачем тогда ты здесь, если пользы нет.       В беспрерывном потоке воды, он видит чье-то смутное отражение. Подняв голову, кот замечает на другом берегу знакомого ему серого кота.       - Привет, Ветерок.       - Привет, - воин тоже хочет назвать чужое имя, но в голове будто пробел на этом месте. – Перейдешь?       Сильное чувство дежавю отдалось звоном в ушах. Он замер, пытаясь удержать этот момент, но на ум вновь ничего не пришло, поэтому пришлось отпустить начавшую формироваться мысль.       Серый котик ловко перепрыгнул реку, где сужалось её русло, и подошёл к Ветерку.       - Ты всё ещё болен, - качает головой он. – Нужно снова проснуться.       - Я только пришёл.       - У тебя обезвоживание, проснись и попроси воды.       - Не указывай мне, - этот тон был таким знакомым. Он помнил, что испытывал от него раздражение и сейчас поступал соответствующе. – Я уйду отсюда тогда, когда захочу.       И молодой воин отвернулся от реки, чтобы пойти в рощу между деревьев и не слушать приказных речей этого серого наглеца. Тот в свою очередь неодобрительно проследил своим взглядом, напоследок сказав: - Ветроголовый.       «Из-за тебя», - в миг возникла в голове сказанная когда-то фраза и молодой воитель замер.       Кому он это говорил? Это же было не слишком давно… Он помнил с какой интонацией и целью сказал это, но кому?       Он обернулся, наверно, чтобы найти ответы в этом сером коте, но того уже нигде не было. Успев лишь немного приоткрыть рот, кот защелкивает его и опускает голову к земле. Хочется пить, его язык стал похож на лишенный подпитки от дерева опавший лист.       Наверно, стоит что-то…       - Ты уверен, что тогда он проснется? – сквозь пелену остатков сна, слышит воин.       - Ты ведь слышал, что сказал Паутинник, когда Утёсница принесла ему это? Он сказал, что проснулся от чудесного запаха кролика! – ещё один тонкий голосок вещал уверено, кажется, план был его.       «Понимать завуалированный смысл фраз вам природой не дано, похоже».       - Мне не очень нравится его запах, - засомневался один из котят.       - Ну, мы же такое не едим.       - И тот был больше.       - А больше мы бы не смогли поднять, - не унимал оптимизма малыш.       В нос ударил приятный запах кроличьего мяса.       - Не просыпается, - продолжает сомневаться второй котенок. – Может, ближе положить?       Ветерок уже успел немного приоткрыть один глаз и подглянуть за действиями котят. Те настороженно выглядывали из палатки наружу, а затем толкали всё же тяжеленькую, хоть и довольно маленькую тушку крольчонка к подстилке и морде Ветерка.       - Мама нам запретила ходить без неё сюда, - напомнил Закатик. – Но мы ведь не трогаем травы?       - И не будем.       - Ага.       «Какие правильные, вы поглядите на них», - думает кот, и старается скрыть внешние признаки усмешки.       - Думаешь, почуял? – спрашивает Светик, немного отойдя от подстилки больного.       - Вот не знаю, может, ещё?       «Давайте в рот мне его ещё запихните».       И чтобы действительно эта парочка энтузиастов не додумалась так поступить, он всё же жмурится и медленно приоткрывает глаза к радостному писку пары котят.       - Светик, ты супер умный! – ликовал его брат, немного подпрыгивая на месте от восторга.       - Получилось! – радовался и Светик, покачивая маленьким тонким хвостом над головой.       - Тихо, хватит пищать, - недовольно оглядывает малышей Ветерок и отодвигает от гнездышка кролика. Подстилка под ним всё ещё не в лучшем состоянии, кажется, её не меняли чтобы не тревожить его.       Заметив движение перед собой, молодой воин вновь обращает внимание на котят. Светик немного пододвигает крольчонка к его подстилке.       - Ты не будешь есть? – спросил он аккуратно. Кажется резкость Ветерка знатно поумерила его с братом пыл.       Воин посмотрел на кролика и не почувствовал былой желчи в горле. Наоборот, мысль о том, как он вонзит клыки на пробу в немного жесткое юное мясо кролика, вызывало приток аппетита и слюны в пасти.       Малые смотрели на него внимательно, будто его согласие поесть ознаменует самое счастливое событие в их жизни. Ему нет смысла отказывать, он и вправду голоден.       «Как давно я не ел, к слову? Ладно, сегодня вы угадали, мелкие».       - Буду, я давно нормально не ел, - старается совсем холодно ответить воин, но малыши всё равно разражаются радостным мяуканьем и начинают крутиться рядом с его подстилкой.       - Мы его вместе притащили! – хвастался Закатик, пока Ветерок не слишком вслушиваясь в их слова, старается поесть и обдумать своё состояние здоровья. – Вот, он был очень тяжелый, мы в зубах вместе несли!       - А ещё нам нельзя сюда ходить, но мы пошли, потому что я придумал крутой план, - не отставал от брата Светик. Они оба с полыхающим взглядом на двоих хотели произвести впечатление на него, но Ветерку то было всё равно, он просто жевал и думал, что вновь не узнал серого кота во сне. Теперь же, конечно, он без ошибки назовёт его!       «Воробей. Где был этот кусочек памяти раньше? – посетовал на свою странную забывчивость воин. – Он стал сниться чаще… Никогда раньше он ведь не интересовался моим самочувствием? Не помню, мог забыть. И не помню были ли всегда его глаза ясными, - Ветерок вздохнул и откусил ещё кусок вкусного сочного мяса. Каким же вкусном оно было, слюна заливала весь рот! – К чему я только пытаюсь привязать эти мысли… Какое мне дело, пусть хоть с зеленой шерстью снится, главное, чтобы я наконец смог назвать его имя там, а не здесь. Раздражает».       Малыши всё болтали и болтали без умолку, уже даже выйдя за временные рамки сегодняшнего утра и рассказывая про вчера, позавчера и всё до этого, пока он лежал в палатке Пустельги и не заходил к ним с Верескоглазкой. Однако на вопрос о том, сколько он вообще здесь дней лежит, они замялись с ответом.       «Бесполезно», - закатил глаза Ветерок, и вновь котята восприняли это очень глубоко, замявшись и замолкнув.       Воцарившаяся тишина вызвала небольшое смятение у воина, он оглядел обоих котят и вздохнул.       - Ну? Так что было, когда перо залетело в подстилку к Корноуху?       Этой подначки с лихвой хватило, чтобы котята вновь оживились, взахлеб рассказывая, как тихонько они прокрались в палатку старейшин и умыкнули перо прямо из-под носа ворчливого кота, хотя им было очень страшно, ведь они уже успели получить от него на орехи, когда пришли послушать сказку от Паутинника, но испачкали в грязи с лап подстилку Корноуха.       «Значит, дождь прошёл. Надеюсь, детскую успели укрепить».       Когда дело шло к Листопаду, крышу палатки всегда проверяли и укрепляли сильнее, ведь порой подолгу не прекращающиеся дожди могли с легкостью промыть своими водами пространство между листьями. От сырости котята хватают болезнь очень быстро.       Но судя по здоровым и бодрым Светику и Закатику беды они пока успешно минуют.       Верескоглазка рассержена побегом малышей в палатку целителя, но узнав, зачем они сюда пробрались, обняла каждого и мурлыкала не прекращая, пока расспрашивала Ветерка о его самочувствии. От неё он всё же узнал, что валялся без задних лап по меньшей мере дня четыре, с переменным успехом в виде ухудшения и улучшения состояния. Пока они говорили, котята явно заскучали и начали широко зевать, тогда Ветерок намекнул подруге, что стоит идти в детскую, пока котята прямо тут на полу не улеглись, на что Светик вдруг протестующе запищал: - Нет, давай я останусь с тобой спать. Мам?       - Мы пойдем все спать в детскую, - ответила мягко она.       - И папа? – сонно промямлил Закатик.       - Ветерок, - хотел поправить сам воин, но за него это вдруг сделал Светик. – Он же говорил так звать его.       «Молодец», - лишь мысленно похвалил его молодой воин. Этот малыш и правда сообразительней второго котенка.       - А, точно, - его брат совершенно не расстроился – в мыслях он уже сопел на подстилке в Детской.       - Нет, он останется здесь на случай, если ему станет хуже, - сказал Верескоглазка и постепенно начала подталкивать малышей к выходу. На прощание она обернулась к Ветерку и тепло пожелала ему скорее выздоравливать, ведь они скучают по нему.       «Мы ведь не… - они уходят и палатка становится действительно пустой. - …семья».       Он злится и не знает почему.       Пустельга рад, что он съел целого крольчонка, после тех пары крошечных кусочков от мыши – это был своеобразный рекорд.       - Наконец ты целенаправленно идешь на поправку! – бодро трещал Пустельга, хотя солнце уже совсем зашло и всех клонила в сон ночь. – Но всё же полежи ещё. Если завтра будет всё отлично – можешь наконец сбежать отсюда!       Немножко посмеявшись в усы, котик кладет перед ним знакомые гладкие листочки и без вопросов Ветерок проглатывает их.       Ночью он просыпается от неприятного шевеления рядом с собой. Неожиданное пробуждение его немного испугало и лапа быстро метнулось к небольшому силуэту рядом со своим телом. Он легко опрокинул его наземь, прижимая лапой к каменному полу, и только после глаза привыкли к темноте и он узнал в этом силуэте маленького котенка Верескоглазки.       - Светик, ты тут что забыл? – негромко шипит Ветерок, стараясь не разбудить Пустельгу.       - Я хотел рядом поспать, - виновато замямлил малыш, спросонья испугавшись не меньше и теперь во все глаза глядя на разбуженного кота. Чуть придя в себя он извернулся, выбираясь из-под тяжелой лапы воина. – Можно?       - Нет, вернись в детскую немедленно, - грубо отвечает Ветерок и отворачивается к стене, пытаясь заснуть снова.       - Ну пожалуйста.       - В детскую.       - Ну пожалуйста.       - Немедленно.       - Ну пожалуйста.       Закатив глаза, он поднимается с подстилки, грубо хватает малыша за загривок и поднимает над землей, неся обратно к матери в детскую.       «Додумался! Выполз, ещё и в ночь!» - негодовал Ветерок, абсолютно недовольный пробуждением по середине ночи и плохим поведением Светика.       Он пролезает в детскую и кладет котенка на подстилку.       - Если уйдешь отсюда ещё раз – будешь наказан. Спи рядом с матерью.       Он разворачивается и слышит.       - Пап! – негромкий жалобный шепот.       - Не называй меня так, - шипит в ответ Ветерок и слабый лунные свет проникающий в детскую от входа освещает промокшие глазки Светика. – Спи рядом с матерью.       Личико котенка всё сжимается, он тихо хнычет, когда Ветерок покидает детскую и возвращается в палатку на свою подстилку.       Он долго уговаривает себя, что это плачет сын Львиносвета, что это не его вина, что он плачет, что он прав в этой ситуации. Тщетно, вина комом распирает его горло. На душе противно и он чувствует себя полнейшим гадом, когда заснуть несмотря ни на что получается.       Снов он не видит.       Когда просыпается вновь, солнце ещё не поднялось даже не половину. Левый бок отлежан, поэтому он хочет перевернуться на другой, но вдруг упирается во что-то мягкое позади. По максимуму выкрутив шею и скосив взор, он замечает золотистую шерстку с крупной более темной полоской.       «Залез всё-таки. Какой упрямый», - неодобрительно качает головой Ветерок.       Светик беззастенчиво сопит, даже и не собираясь сожалеть о сделанном.       «Я ведь тебя сейчас разбужу и унесу к матери», - очень зло угрожает Ветерок, хотя нет, это даже отдаленно злобу не напоминает.       В конечном счете он просто разворачивается и укрывает котенка хвостом, потому что тот уже начал подрагивать во сне от прохлады, идущей по каменному полу от входа в палатку.       «Ты потом очень сильно получишь».       На этот раз засыпает он без сожалений. Заразная эта котячья наглость, чтоли?

***

      Дни идут спокойно и размеренно. Племя готовится к приходу холодов, утепляя подстилки и палатки, котята подрастают, к радости Верескоглазки, здоровыми и крепкими. С ними теперь иногда нянчится Стрижелапка, подтаскивая котикам перья для игр.       - И с кого она это только взяла, - без намеков, конечно без намеков, протянула Утёсница, проходя мимо (вообще-то ожидающего ученицу на тренировку) Ветерка. Он лишь недовольно фыркнул, постукивая хвостом по земле.       Вдруг Светик прыгнул и схватил Стрижелапку за кончик черного хвоста, что оттянуло их тренировку ещё на, минимум, луну! Ветерок недовольно простонал и хотел уж было пойти вразумить ученицу, но был остановлен словами, обращенными к нему.       - Я помню, как ты сказал Совке, что у этих котят твои глаза. Но это не так. У тебя другие.       Сердце пропустила такой громкий удар, что кости внутри его тела задрожали от гулкого грохота. Вмиг кровь застыла в жилах и лапы стали совсем холодными.       Стараясь не показать своего испуганного состояния, Ветерок медленно повернул шею к говорящему, контролируя движение каждого позвонка. Тот даже не смотрел на него, спокойно оглядывая играющих с новыми перьями Светика и Закатика.       Эти вечно сведенные брови и тёмный синий омут глаз молодой воин узнает даже быстрее, чем называет в голове имя Грача.       - Не похожи, - между тем качает головой кот.       Нижняя губа дрожит, от страха или от злобы сейчас сказать трудно.       - Если ты наделал котят во всех племенах, не стоит думать, что другим котам так же неведомо понятие верности! - с презрением рявкнул Ветерок, пронаблюдав, как капелька слюны из его рта падает к его лапам.       Теперь Грач смотрел уже на него.       - Это мои котята, - ещё раз прошипел Ветерок.       - Они на тебя не похожи.       Он не ожидал, что этот момент настанет так быстро. Кроличий помет, он не готов!       - Они НЕ обязаны быть похожими на меня, - самообладания ему не занимать, он сказал это со слышимой уверенностью.       Хорошо.       - Но и настолько категорически отличаться не должны.       Он прав. Он прав. Он прав.       Спокойно.       - Я похож на Сумеречницу.       - В тебе есть и мои черты, - невозмутимо говорит Грач и вновь устремляет взгляд на котят. - Говоря о матери, от неё они тоже мало что унаследовали.       Миг, и Ветерок встаёт перед Грачом, загораживая тому обзор на детей Верескоглазки и с ненавистью прожигая взглядом. Грач поднимается на лапы и не сводит с него потемневших глаз.       - Возьми слова назад, немедленно! - зарычал Ветерок, на что Грач отреагировал сощуренным взглядом.       К котам спешным шагом подходит Сумеречница, вставая рядом с сыном.       - Что произошло? - спрашивает она у Ветерка, кинув грозный взгляд на бывшего возлюбленного.       - Он сомневается, что я отец своих котят. Всё думает, что мы с ним похожи, - презрительно выплевывает Ветерок, полностью уверенный, что мать поддержит его. И не ошибается.       Сумеречница опускает брови к самым глазам и прижимает уши к голове.       - Ты за собой бы так следил, может, и не опозорился бы на все племена, - зло говорит она, но на её слова Грач будто совсем не обращает внимание. - Только посмей распространить подобный слух по племени, я оставлю тебя без ушей, клянусь своей жизнью!       - Я лишь сказал то, что думаю.       - Всем здесь плевать на тебя и твои слова, - заканчивает полным презрения и ненависти голосом Ветерок и отворачивается, уходя к котятам. Мать идёт вслед за ним, в какой-то момент кладя хвост ему на плечо, останавливая.       - Он не прав. Все видят, что ты отец этих котят. Не важен цвет шерсти или глаз, вас роднят не они, а кровь вас и ваших предков. Это важнее всего, - убежденно говорит ему Сумеречница, ласково заглядывая в глаза.       Ветерку горько, ведь в них и правда течёт одна кровь, но она так же принадлежит самому бесчестному и подлому коту в этом лесу.       - Угораздило же тебя связаться с ним... - беззлобно вздыхает Ветерок, следя за удаляющимся с поляны Грачом.       Сумеречница грустно и одновременно понимающе качает головой.       - Ошиблась, - отвечает она, а затем кладет лапу ему на плечо. - Но главное, ты не повторяешь моей ошибки. У тебя получилось создать хорошую семью с Верескоглазкой, я буду радоваться за тебя.       «Я не люблю Верескоглазку, мама, - думает он, а после зарывается во всегда самую мягкую шерсть на груди Сумеречницы. - Но тебе об этом знать не обязательно».

***

      - Нет, стоять на месте! – спешно командует он, и оба котенка замирают без движения. – Вытирайте лапы, а потом заходите. Придумали, вы на свои черные лапы смотрели?       - Ой, прости, Ветерок, - пищит Светик и вытирает грязь с лап о сухую траву рядом с детской, чтобы внутри ничего сильно не замарать.       - Извини, - просит и Закатик и старательно трет лапы от грязи. Но у него шерсть длиннее, чем у Светика, этим он пошёл в настоящего отца, поэтому не удивительно, что его брат уже стоит рядом со входом, нетерпеливо топая лапками.       - Закатик, ну давай, - нетерпеливо тянет котенок, показно вздыхая от ежедневного шанса ждать, пока брат ототрет свои лапы. Как всегда долго и скучно. – Ну пошли-и.       Пестрый котик хочет пойти за братом, но лапы его всё ещё грязные и совесть не пускает его к брату. Он с сожалением вздыхает и трет те сильнее.       - Давай языком, она уже присохла, - советует Ветерок и строго смотрит на Светика. – Уйми своё нетерпение.       Золотистый котик надулся и сел на землю.       После случая с Грачом, он с неохотой стал проводить с котятами больше времени. Если уж он не сможет переубедить Грача в том, что это его родные дети, то хотя бы не даст остальным усомниться в том. Сейчас они с Верескоглазкой уже слишком далеко, чтобы сдать и сдаться, отдавая судьбу этих котят в лапы племени.       - Всё, я всё! – верещит Закатик, показывая Ветерку лапы с разных сторон.       - Ну наконец-то! Пошли, - Светик быстро проскальзывает в детскую, а следом за ним бежит его брат. – Мама, мы погуляли!       Прежде чем зайти, Ветерок оглядывает лагерь и натыкается на внимательный взгляд Грача. Не задерживая долго внимание на этом коте, он так же заходит внутрь палатки, чтобы не вызывать лишних подозрений.       - Уложитесь вы уже, - прикрикивает на котят Верескоглазка, когда они вдруг затевают маленькую битву за лучшее место в гнездышке. Те сразу затихают и прижимаются друг к другу, готовясь ко сну.       - Всё нормально? – спрашивает он подругу, намереваясь после наконец пойти и поспать. Возня с мелкими утомляющее дело. Наверно, если бы он весь день бегал вдоль всей территории племени Ветра – не вымотался бы так.       - Да, хорошо. Гнездышко перестелили после того как Закатика стошнило и теперь мы спим на свежем, мягком мху, - поделилась Верескоглазка.       - Ладно, я пойду.       - Ветерок, - негромко позвала она его вновь и Ветерку пришлось наклониться. Что-то всё же случилось?       Бурая кошечка немного опустила ушки, улыбаясь какой-то мысли в голове.       - Я просто… Хотела сказать, что спасибо за всё, что ты делаешь для нас. Это многое для меня значит, - с огромной теплотой и нежностью проговорила она. Ветерок немного смутился, это звучало… Слишком сердечно, великозначно, он ведь просто… Лжет всем, разве то достойно такой душевной благодарности?       Вряд ли, не такое уж он и благородное дело делает.       Тем не менее искренность в глазах королевы заставляла его вымолвить благодарность за слова.       Замерев ненадолго в раздумьях, Ветерок почувствовал дыхание на своих усах и поднял глаза уже тогда, когда к его черному носику прикоснулся теплый носик его подруги и разом внутри воина всё похолодело.       Он быстро разорвал контакт и негромко зашипел, позволяя неодобрению окрасить его взгляд.       - Не забывайся, - прошипел он, ощущая громкое биение сердца от вмиг взявшейся злобы. – Мы – не пара, я на это не соглашался.       В вересковых глазах появляется обида и сконфуженность.       - Всё ещё Воробей? – ещё тише горько спрашивает кошка.       - Не понимаю к чему это.       - Он твой брат! – восклицает она в обиде, когда Ветерок уже пробирается в лаз наружу.       «Он мне не брат», - рычит Ветерок.       Он в полном смятении, это вывело его из себя настолько сильно и стремительно, что он еле смог сдержать себя и выйти из палатки прежде, чем сорвется на крик и ругань. В раз вспомнился момент, когда они были оруженосцами и он попал в такую же ситуацию с ней. Всё списав на жар, он больше никогда не думал об этом, но если Верескоглазка думала? Когда она просила помочь ей с котятами, она правда хотела, чтобы это был именно он?       Почему он так зол: он чувствует себя преданным. Соврала ли Верескоглазка о причине того, почему ничего не рассказала Львиносвету? Он не хочет знать один из возможных ответов. Зачем. Зачем. Зачем. Разве не достаточно того, что он прикрывает её детей? Дура.       «Дура, - рявкает внутри Ветерок. – К чему ты сказала о Воробье? “Всё ещё” – давно уже нет!»       Горя изнутри злобой, он меняет маршрут, уходя от палатки воителей к выходу из лагеря. Хочется пройтись и успокоиться, но в голову приходит другая мысль, когда он замечает зевающего Кролика, выступившего в дозор на ночь сегодня.       - Давай я вместо тебе подежурю, - видя полный скепсиса взгляд, Ветерок добавляет: - Не спится.       - Выслуживаешься.       Зря он так, Ветерок не в том настроении, чтобы терпеть колкие замечания в свой адрес.       - Прикусил бы ты язык, Кролик.       - Угрожаешь соплеменнику? В твоем стиле.       - О чем ты?       - Ты даже на отца с когтями кидаешься, - одаряет его неодобрительным взглядом молодой воин, а после намного менее слышно добавляет, стиснув зубы: - И то тебе сошло с лап.       - Не суй свой кроличий нос в то, что тебя не касается, - уже рычит Ветерок.       - Нарушение Воинского закона касается всех нас, - неумолимо парирует Кролик.       Напряжение между ними уже начинало надоедать. Посчитав, что оно немного спало, Ветерок и хотел предложить себя на замену в дозор, но вновь напоролся на упрек в глазах молодого кота. Надоедало.       - Ты уступаешь пост или нет?       - Нет.       - Прекрасно, значит я просто буду сидеть рядом и бесить тебя собой, - не смутился Ветерок, пожимая плечами и с конкретной такой целью усаживаясь на полусухую траву.       Кажется, у Кролика глаз дернулся, но Ветерок не очень вглядывался, смотря за периметром, открывающимся на обзор с прикрывающего лагерь холма. Всё было тихо, немного вымокшая от недавнего дождя трава шелестела не слишком явно, а листвы на и без того редких деревьях уже почти не было. Словом, благодать для того, кто решит в эту ночь следить за безопасностью племени или погружаться в себя. Ничего не отвлекало, даже редкие поглядывания на него раздраженного Кролика.       Ветерок снова откладывает разговор об их конфликте, потому что слишком сердит на поступок Верескоглазки и сейчас с Кроликом только всё усугубит.       Когда луна оказывается уже где-то над головами воинов, Кролик, надеевшийся ранее на то, что энтузиазм Ветерка быстро потухнет, поворачивается к нему и с недовольством говорит: - Иди уже спать, ты здесь не нужен.       - Не хочу.       - Почему? – ощетинился Кролик, угрожающе помахивая хвостом.       Тишина окончательно успокоила Ветерка и он просто смотрел на заволоченное тучами небо.       - Ну, - немного замялся молодой воин. – Просто не хочу.       Ему опять будет сниться Воробей, напоминая о том, что произошло этим летом с ними. Навевая те отягощяющие настырные мысли, что сны и выстроенный в них образ того мягкого и ещё любящего его грозового целителя теперь единственное, что осталось от прошлой жизни, до вот этого вот всего. Он столько потом думает об этом и всё в никуда – теперь коты разделены больше, чем рекой. Кровное родство не перешагнешь, не обойдешь, не забудешь.       «Как бы не отрицал», - качает головой Ветерок.       Если он ляжет спать – завтра наступит слишком быстро, он не будет готов говорить с Верескоглазкой, а нужно изображать отца её котят. Каждую ночь он думает, как не попасться на чем-то завтра, переосмысляет свои действия и слова и выявляет столько двусмыленных фраз в своей речи, что долго корит себя, вертясь на подстилке без сна.       - Слушай, хватит мне мешать, - резко поднимается с места Кролик и идёт к нему. – Это мой дозор, красуйся собой в свой.       - Так ты покрасоваться сюда приходишь? – не удерживает язык кот.       - Очевидно, это только твоя цель.       - Когда ты перестанешь цепляться ко мне, Кролик? Тебе уже постоянно кажется, что я стою у тебя на пути, хотя мне всё равно на тебя.       - Даже за соперника меня не считаешь? – приподнимается шерсть на загривке воителя. – Сколько надменности, это потому что Коршун с тобой возится? Зазнался уже?       - Замолкни, - тут же оказывается на лапах Ветерок. Не хватало ещё чтобы этот болтун говорил в их лагере про Сумрачный лес! – Какой ещё соперник? Мы соплеменники, пустоголовый!       - И? Я не ровня тебе?       - Хочешь помериться силой? – заискрился взгляд Ветерка. Показать себя он никогда не прочь.       - Да, но не здесь, - принимает решение Кролик, кажется, думавший об этом уже какое-то время. – Я хочу драться в Сумрачном лесу. Завтра, - В Сумрачном лесу, значит, он хочет использовать когти. Тем интереснее. – Уже струсил?       Черный кот взметнул брови вверх и одарил соперника высокомерной ухмылкой.       - А что, должен? – воитель чуть задумывается. – Я побеждаю и ты рассказываешь, почему стал тренироваться в Сумрачном лесу.       - Аналогично, - сердито кивнул Кролик. – Наконец-то узнаю, почему Коршун постоянно нянчится с тобой. Может, ты просто слабак и ему стыдно?       - Завтра ты узнаешь какой я слабак, - задрал нос Ветерок и вновь повернул морду к широким полям племени Ветра. – И теперь я точно не уйду, чтобы не дать тебе шанса оправдать своё поражение усталостью после дозора!       Кролик жалобно застонал.

***

      Они встают в боевые стойки на поляне, куда пришли вместе. Она окружена со всех сторон ветвистыми кривыми деревьями, чья кора давно прогнила и в некоторых местах отслаивалась от ствола. Лишь плесень и почерневший от времени мох не давали ей упасть на сухощавую траву.       Заняв позицию напротив друг друга, они замерли, отсчитывая в голове мгновения до начала боя. Они действительно это сделают, отступать трусливо, такого нельзя себе позволить.       «Пора бы тебя спустить с небес на землю. Ты слабей меня, не стоило бросать вызов», - полностью уверен в себе Ветерок.       - Начнем? – вежливо уточняет Кролик, хотя азарт давно разжег его взгляд.       Ветерок вздохнул.       Кролик его соперник.       Ухмылка.       - Вперёд.       Молодой воитель срывается с места и отталкивается от земли, прочесывая когтями по шерсти Кролика. Быстро, не давай осознать в голове, что уже идёт бой. Тем не менее он просто скользит длинными когтями по шерсти, даже не задевая кожу – пугает. У него ещё будет шанс располосовать Кролика.       Пятнистый котик резво нагоняет Ветерка, прыгая тому на спину, но черному воителю удается ловко перевернуться на спину, проехавшись немного по траве, и лягнуть соперника задними лапами в живот. Тот жмурится от неприятной боли и не совсем точно приземляется на лапы, отчего его клонит в бок. Ветерок видит возможность и, вскочив с травы, с размаху ударяет лапой по морде Кролика, окончательно валя того на темную траву. Дальше он забирается на него, прижимая задние лапы противника к земле, а передними лапами оставляет Кролика и без ещё одних средств защиты. Теперь он не сможет вырваться – все лапы прижаты к земле, а зубами до специально вытянутой подальше шеи не дотянуться.       На бурой щеке Кролика проступают следы крови. Удар когтями по морде оставил несколько совсем легких царапин. И в целом больше они друг друга не ранили.       - Это было даже слишком легко. Я и не заметил, как победил, - с усмешкой ликует над противником Ветерок, пока тот безрезультатно бьется под ним в попытках вырваться. – Прекрати, мои когти в мышином хвостике от твоего горла – ты продул.       - Так атакуй, - выплевывает Кролик. Ярость зажглась в его взгляде, от настолько быстрого поражения он рассвирепел и теперь не совсем успешно мог контролировать себя.       - Ты проиграл.       - Бей! – выкрикнул Кролик, а после с презрением изогнул губы. – Ну и слабак.       «Хорошо, как пожелаешь!»       Правая лапа подобно секундному свисту ветра проносится над беленьким горлом противника и тут же возвращается обратно, прижимая лапу противника к земле. На шерсти Кролика быстро и явно проступают две косые царапины, не глубокие, но на чувствительном горле ощутимо неприятные.       Тем не менее Кролик выглядел так, будто ничего не произошло.       - Так будешь бить или как? – издевался он, подначивая Ветерка атаковать непонятно зачем.       - Всё, хватит! Смирись с поражением, - не находит другого выхода Ветерок и сползает с Кролика, чем тот незамедлительно пользуется.       - Зато я стану! – вскрикивает он и бросается на него, как только его лапы становятся на землю.       Ветерок отскакивает.       - Ты проиграл!       - Пока я могу сражаться – я не проиграл, - заявляет Кролик и пытается ударить Ветерка по морде передней лапой, но тот уворачивается и толкает противника в открывшийся живот.       - Предлагаешь мне что, убить тебя?       И неожиданно для себя Ветерок слышит слова, наполненные ненавистью и презрением:       - Я за этим сюда и пришёл.       Почему?..       Эти слова… От Кролика?..       Когда взгляд сосредотачивается на противнике, он уже в мышином усике от него. Ветерок пропускает удар, пришедший ему по правому плечу. Когти неглубоко вспарывают кожу, и котик шипит от боли, когда кровью заполняются свежие раны. Он отскакивает назад, потеряв всякую сосредоточенность.       Когда Ветерок упустил момент превращения их глупой ссоры в желание убить ненавистного кота?       «Кролик, мы же…»       Теперь он только уклоняется, и не слишком удачно - изогнутые когти проходятся то по левому боку, то по правому бедру, пару раз задело ушки и шею.       Он ищет в голове слова и не находит.       Его бьют наотмашь, так, что в ушах звенит, а изображение резко уводит в сторону, но вскоре оно возвращается на место, чтобы Ветерок мог ясно видеть то, как лапа противника вновь с размаху стремится ударить его, на этот раз попав по грудке. Совсем близко к шее, Кролик не шутит.       Взгляд скользит по деревьям их окружающих и наконец он замечает какой-то блеск между ними. За их боем смотрят. Приглядевшись, Ветерок замечает два ледянисто-голубых глаза. И снова пропускает удар.       «Это Коршун, - понимает он. – Теперь нельзя проиграть».       Желание показать Коршуну, что все их тренировки были не зря, разжигает в нём новую решимость, её форма приобретает стойкое желание победить. Он сосредотачивается на бое, сразу ощущая сковывающие его движения раны. Он зря так много раз подставлялся – сейчас будет трудно сравнивать силы. Тем не менее он справится, Коршун смотрит за ним.       Удар Кролика проходит мимо и Ветерок подныривает под него, сбивая равновесие воина толчком в бок. Тот перебирает лапами, пытаясь выровнить своё тело и не успевает отскочить, когда Ветерок вцепляется зубами в мягкую кожу и шерсть на ребрах и тянет через спину, заставляя повиноваться боли и упасть на другой бок.       Но Кролик ещё не сдается: он переворачивается на спину, выпячивая лапы с длинными когтями перед собой, намереваясь располосовать морду Ветерку, если тот рискнет сунуться к нему. И Ветерок рискует, с силой вытягивая левую лапу вперед и придавливая плохо защищенную шею к земле, он тут же шипит от боли, когда обе лапы противника начинают полосовать его вытянутую лапу, словно он натачивал когти о ствол дерева. Плохо соображая от боли, он вцепился зубами в одну из передних лап Кролика, уводя ту от собственной вытянутой лапы и одновременно увеличивая в той давление на горло противника.       «Сдавайся, сдавайся, сдавайся, давай, сдайся!»       Счет шёл на время - кто первый не сможет терпеть: Кролик без воздуха или Ветерок от боли в разодранной уже до крови лапе. Он стискивает зубы выше и крепче на левой лапе Кролика, когда тот пытается задеть когтями его глаз. Когда воздуха становится мало, в ход идут позабытые задние лапы с выпущенными до упора когтями, которыми Кролик задался целью расцарапать живот Ветерка. Закрыв левой задней лапой живот, он идёт на риск в потере равновесия и просто молится Звёздному племени, чтобы противник сдался быстрее.       Всё его тело будто горит огнем от боли, когда глаза Кролика начинают медленно расфокусироваться, свидетельствуя о критической нехватке воздуха. Лапы воителя перестают драть тело Ветерка и слабеют и только тогда черный кот спрыгивает с противника, давая тому отдышаться, а себе отойти от пережитой боли.       Когда Кролику удается дышать хоть немного ровно, глаза его всё ещё полны кричащей идеей о продолжении. Ветерок бездумно глядит на истекшую кровью переднюю лапу и думает, стоило ли так рьяно оттягивать продолжение их боя. По Кролику понятно, что он не сдастся и не уступит, как только воздуха вновь начнет хватать без напряжения – кинется снова.       - Соперники. Хорошее же слово придумал, - усмехнулся Ветерок, смотря как Кролик вновь встает в боевую позицию. – Но ты имел в виду другое.       Кролик вдохнул полной грудью, предупреждая, что вновь готов сражаться.       «Враги. Ты хотел, чтобы мы стали врагами. Даже возненавидел меня».       Ветерок просто сидит на месте, когда Кролик срывается с места к нему.       «Вот только проблема в том…»       Белые клыки обнажены, готовые вцепиться ему в горло и не отпускать, пока всё не будет кончено. Ярость кипит во взгляде. Утопит ли она потом сожаление?       Мышиный усик отделяет от рвущей плоть боли.       Ветерок зажмуривается.       «…мы друзья».       Когда янтарные глаза открывают вновь, он видит потухший потерянный взгляд Кролика, отступающего назад.       - Ты даже не защищаешься… - расстроенно молвит он.       - Ты даже когти не выпустил, я знал, что на этот раз не ударишь.       - Я проиграл, - признает Кролик, закончив самый главный бой – внутри себя и признавая себя побежденным.       - Да, - кивает Ветерок, проводя языком по разодранной передней лапе. Шершавый язык причиняет не меньшую боль, чем когти, но так хоть кровь удастся остановить.       Кролик понуро опускает голову, усаживаясь и изредка глядя на сделанные им раны. Кажется, его совесть теперь мучает ещё и тот факт, что отделался он сам лишь царапиной на морде и плече.       Он вздыхает. Всё же у них был уговор на этот случай.       - Просто ты… Ты не заслуживаешь столько внимания! – вдруг вскрикивает Кролик и Ветерок думает, что не совсем это ожидал услышать, но хочет послушать. – Однозвёзд всегда на твоей стороне, тебе столько спускают с лап, что другим никогда не забудут! Целый кусок территории… Из-за тебя! Но всё равно он обращался с тобой так, будто его просто отвоевало Грозовое племя! И оруженосца тебе дали раньше всех, хотя я посвятился раньше тебя и никогда не подводил племя, никогда! – горечь обиды зажглась в голубых глазах соплеменника. Оказывается, всё это далеко не последствие ссоры. – Тебя наставляли сразу два воителя, а здесь Коршун с тебя пылинки сдувает! Ты ведь ничем не заслужил такое внимание, в тебе нет ничего особенного! Но всё равно. Из-за этого я хотел стать сильнее… – «На самом деле у каждого второго кота есть способность от древних котов Сумрачного леса, в точку, гений. Жаль вслух сказать не могу, сдувающий с меня пылинки Коршун уши мне оторвет вместе с языком. Он ещё слушает, интересно?».       Не слишком явно скосив взгляд в сторону деревьев, где он последний раз его видел – никого там не обнаружил.       «Только на битву посмотреть, понятно, - вернувшись к сказанному Кролику, он понял кое-что ещё. – Значит, хотел превзойти меня хотя бы в силе? Поэтому он здесь, значит».       - И… - Кролик болезненно сощурился. – У тебя прекрасная семья, здоровые, добрые котята, но ты… - на этот раз глаза полыхнули злобой. – Всё равно вечно недоволен! Ссоришься с соплеменниками, потом пытаешься показать, какой ты заботливый по отношению к ним и в такие моменты всегда рядом Однозвёзд, чтобы лишний раз похвалить тебя, великого воителя!       - Это что, тот раз, когда я кучу с дичью со Стрижелапкой восстанавливал?       - Да! Как же благородно было помочь своему неуклюжему оруженосцу, разнесшего кучу, когда Однозвёзд как раз шёл обедать!       - Секрет хочешь?       - А?       - Это я развалил кучу, - смятением был на миг остановлен язык Кролика. – Однозвёзд всё видел и то был сарказм, когда он сказал, что очень вежливо с моей стороны помочь Стрижелапке собрать всё снова.       Кролик покраснел.       «Непутевый, - покачал головой Ветерок, но всё достаточно серьезно отнесся к сказанном ранее словам. – Ты многого не знаешь и не видишь, собрав в кучу всё показно хорошее, ты не можешь сказать, что моя жизнь идеальна и я могу назвать минимум три причины, почему это вовсе не так».       - Но в остальном ты прав, я вряд ли заслужил того благоволения от родителей Верескоглазки, я всегда так считал, - продолжил уже вслух он и Кролик начал слушать его внимательнее. – Я действительно многое натворил неправильного и иногда с трудом смотрел Однозвёзду в глаза, и тогда он сказал мне, почему доверяет мне и не винит в содеянном, - Кролик навострил ушки, с замиранием сердца жаждя услышать это. – Потому что он верит, что я сделаю многое для нашего племени, стоит лишь подождать. Уж не знаю, где он это во мне разглядел, но, наверно, предводителю всегда стоит верить, хах?       Кролик неопределенно склонил голову, явно не ожидая, что великая нерушимая связь взаимоотношений Ветерка и предводителя их племени кроется в одной лишь мечтательной фразе. Может, он просто не понимает её силу.       - Как всегда ты самый особенный, чего я только ожидал, - закатывает глаза Кролик, но его тон уже не настроен уколоть.       - Разве Корноух никогда не говорил тебе, что ты станешь замечательным воителем?       - Попрошу, великим.       - Великим, - дозволительно кивает он головой, пряча ухмылку. – Прошу прощения. И вот, разве есть что-то особенное в том, что наставник гордится тобой?       Наконец отражение его мысли нашлось и в глазах Кролика.       «Всё верно, Крольчишка. Не я твой соперник, а твоя неуверенность».       - Я понял, - наконец улыбнулся чистой, благодарной улыбкой Кролик и вся ненависть и презрение испарились из его глаз. Наконец-то их ссоре был положен конец.       - Ну вот что и… С-с-с-с, - поднявшись на лапы и пройдя всего один шаг, Ветерок зашипел и согнулся над левой лапой, боль в которой будто огнем обожгла всю поверхность конечности воина. – Кролик! Мы не помирились! Иди сюда, я тебе уши оборву за твои старания!       - Не-ет, ты опоздал, мы помирились, - как бы не причем поднял брови Кролик и с опаской отходил от зло ковыляющего к нему на трех лапах Ветерка. – Поздно когти обнажать, Ветерок! Проигрывать нужно уметь с честью!       - Это ты мне сейчас говорить будешь?! И я выиграл!       - Может войну, но битва-то сказалась на тебе больше меня, я целехонький, хоть сейчас снова в бой!       - Так давай, вот он я – бой! Куда побежал? Кролик?! Стой!

***

      После своего трусливого побега с поля занимающейся битвы, Кролик поправил своё положение достойным поступком – довел Ветерка до палатки целителей, сознался Пустельге, что расцарапал бедную лапу именно он и сам же упросил Пустельгу никому ничего не говорить об этом. После пары суровых кивков Ветерка целитель всё же согласился, но всё время, пока обрабатывал раны, недовольно косился на обоих котов. Они, к слову, пришли прямо ночью, как только очнулись после Сумрачного леса.       - Никакого чувства такта, - напоследок сказал Пустельга.       Виновато сожмурившись, воители оставили в покое бедного целителя.       Травы, данные им, притупляли боль в лапе, поэтому заснуть получилось довольно быстро.

***

      Перед ним очень знакомое место. Это не его территория, но он так хорошо знает этот край берега, склонившийся почти над самой гладью воды. Он помнит силуэт кота, сидящего на этом месте и от этого зрелища он почувствовал, что хочет поскорее убраться отсюда.       Сверкающая капля плавно скатилась по рослой сочной травинке и спрыгнула в реку, разбив непрерывно текущий поток воды кругами волн. Воспоминания стали наполнять голову, как эта жалкая капля половодную реку. Его забытые мысли начали слышиться далеким эхом, но когда он к ним прислушался, они стали слишком громкими.       «Я помню, как тут всё началось. Я был так зол, разочарован и одинок, что стал ненавидеть и презирать всех вокруг. Всё было слишком несправедливо и только со мной! Нечестно так поступать, но кого в этом обвинять? Конечно, первым был он. Это задевало больше всего, впервые так честно доверился кому-то чужому – из другого племени, и быть водимым за нос в итоге. Всего половина месяца – таков мой предел, когда обида начала притупляться, отдавая себя в залог тоске. Это было предательство, и на этот раз меня предавал я сам. Тогда ведь и появились сны… Результат моего скрытого желания вновь быть с ним».       С кем? Он помнит столько… но не это.       «Я помню, что впервые ушёл. Не хотел быть заложником своих желаний и отвернулся от кота, пришедшего сюда. Я был таким гордым. А потом начал смотреть, - какой же я идиот, что попался! – на него. С усилием уводить взгляд удавалось всё тяжелее, а потом возникла мысль».       Какое кому вообще дело, что происходит здесь, у него во снах? Всего лишь отражение образов его мысли в странном представлении. Это не говорит о нём, никто не скажет, что он нарушает какие-то нормы, если видит его во сне. В конце концов это даже не он.       Это не он.       «Другого уже не будет. Чертовски неприятный факт, но что же, раз никто не знает, и правду мне самому себе говорить. Я помню, что подошёл к нему. Всё было не тем, но я перестал привередничать. Самое близкое, что я мог почувствовать – был лишь будоражущий отголосок, когда он заупрямился однажды. Его воображение наконец создало в нём упрямство, он всегда таким был. А ещё таким же гордым… И умным…»       Слово завертелось на языке.       «Стремился скрыть свои слабости, казаться равным всем».       Ближе.       «Его имя…»       - Привет, - знакомый голос раздался совсем рядом.       - Воробей, - выдохнул Ветерок и замер.       Серый котик никак не скривился и не дал понять, что он обознался, поэтому Ветерок удовлетворенно выдохнул, как после долгой и тяжкой работы, увеньчавшейся успехом.       - Привет, - всё же для приличия добавил он. – Эм… Я поправился.       - Ага, и заработал новые проблемы.       - Есть такое… - виновато ухмыльнулся он, на что получил пару снисходительных мотков головой.       Он вспомнил его имя и сразу стало сложнее смотреть и говорить с ним. Хотя это просто плод его фантазии, это так глупо, если здраво мыслить. Вряд ли он так умеет, сказать по правде.       - Постоим? – с укором спросил Воробей, наблюдая его цепенение.       - Ну ляг.       Воробей сел.       - И тут наперекор мне, - пробормотал больше себе Ветерок.       «Котячьи игры», - про себя усмехнулся ветровой кот.       - Пройдемся?       Воробей оглянулся, а затем с интересом кивнул.       - Посмотрим, на что способна твоя фантазия.       Полосатый кот поднялся и подошёл к Ветерку, чтобы вместе начать путь по просторам сновидений ветрового кота. Они шли по приятной тропинке: вытоптанной сухой травы, и хоть Воробей вряд ли мог ощутить её приятную колючесть и мягкий хруст – Ветерок всё прекрасно представлял и наслаждался.       Поднявшись на холм, они увидели солнечные пшеничные поля, сменяющиеся зелеными холмами и вересковыми пустошами. Словом – сказка.       - Ну конечно, чем ещё может быть забита голова ветрового кота? – саркастично проговорил Воробей, тем не менее не так критично он смотрел на представленные его взору поля. Частичка любования была и в его голубых глазах.       Ветерок смутился пришедшей мыслью так, что пришлось отвернуться.       «Грозовым целителем», - всё же оставил её в секрете черный кот.       - Ты знаешь, тут твои мысли и так слышны, всё же твой сон, - невзначай говорит Воробей и Ветерок краснеет до кончика длинного хвоста.       Уведя голову в другую сторону, он заметил знакомую возвышенность, чуть окруженную валунами и кустами можжевельника. Эта крупица территории рядом с их лагерем, на которой… произошёл один из самых неприятных разговоров в его жизни.       Солнце погасло над головами котов, укрывшись серыми, почти черными тучами.       Это были Зеленые Листья, а после этого разговора пошёл сильный дождь.       - Ветерок? – Не заметить накаляющейся атмосферы в природе вокруг было трудно, голос Воробья звучал взволнованно, однако не настолько, чтобы можно было допустить мысль о его испуге. Держать себя в лапах, наверно, уже стало его привычкой.       На поляне формируются два мрачных силуэта. Один и остается цветом почти как ночь, второй, скорее, потемневшая от воды галька.       - Ну? Всё вышло так, как ты говорил – рад? Ты оказался прав, отпразднуй это где-нибудь.       Губы Ветерка шевелились безошибочно в каждой букве. Он очень хорошо помнил этот разговор.       Воробей в непонимании смотрел на открывшийся ему момент жизни Ветерка, изредка поглядывая на него самого, замершего без движения с пустым взглядом.       - Я не поглумиться пришёл, - отрезал Грач, слегка топнув лапой.       - Ты всегда делаешь всё хуже.       - Пытаясь предупредить тебя, чем всё выйдет – я сделал хуже?       «Я всё знал».       - Я всё знал и без тебя!       - И всё же никак не…       - Серьезно? Не поглумиться? – не выдерживает тот прошлый Ветерок и кричит на Грача. Затем отчаяние вновь берет вверх, он понуро склоняет голову, отвернувшись.       Грач старается выглядеть понимающим, хотя это дается ему плохо.       - Попробуй смириться. Дело совсем не в тебе – Воинский закон и долг каждого целителя в служении племени. Ты даже не его часть, а даже если бы и был – всё равно величина ответственности за жизни всех соплеменников перевесила бы в выборе не между любовью и долгом, а между собой и племенем. Эгоистичной заботе о себе нет места в сердце целителя, - пытается донести до молодого воина кот, но в нём самом столько боли и горечи, что мягче слов он просто не может найти. А сейчас нужны именно они, не факты.       «Он никогда не знает, что нужно», - проглатывает вязкую слюну Ветерок и чувствует, что вместе с воспоминаниями пришла и боль, испытываемая от них. В глазах появляются крупинки слез и всё наполняются, пока не перерастают удерживающий их барьер.       Ветерок из воспоминания глухо смеется и со злой усмешкой оборачивается.       - Красиво как придумал. Может просто Листвичка никогда не любила тебя и никакой долг тут не при чем? – ядовито спрашивает он и взгляд старшего воина холодеет.       «Никогда».       - Ты говоришь так, потому что думаешь, что Воробей никогда не любил тебя. Поэтому этот вопрос уязвляет больше тебя, нежели меня, - без сожаления произносит Грач и воспоминание рассеивается.       Гром гремит между застелившими небо облаками. На землю падает и разбивается первая капелька. Затем дождь обрушивается на котов, в один миг промочив шерсть. Следом завыл и ветер, никаких солнечных полей больше не видно.       - Ветерок! – пытается дозваться его Воробей, удерживая себя на месте от порывов ветра и больно бьющего по лицу дождя.       - Я ухожу, - бесцветно сообщает ему Ветерок и не разбирая дороги идёт вглубь беснующейся стихии.       Воробей неверяще глядит ему в спину, совсем растерявшись от холодного безразличия ветрового кота ко всему происходящему вокруг.       - Ты просто… - его голос полон смятения, он не знает, как помочь, но он бы и не мог. - …оставишь меня здесь?       Ветерок безразлично оборачивается, глядя в полные мольбы голубые глаза котика, замершего среди бури. Он ведь всего лишь плод его воображения, но всё же лапы не двигаются с места. Собрав остатки воли в сердце, он пытается представить хоть какое-то тепло и погода чуть поддается над Воробьем. От его лап расступается вода, а над головой лучи солнца сушат успевшую промокнуть шерстку. Непогода беснуется вне этих лучей, прямо туда и шагает Ветерок, позволяя дождю смыть остатки болезненных воспоминаний с его лица.