Hey, imagine

– Пап, – Колсон поднял на тебя глаза от бумаг, – ну правда, может не надо? – Какое у тебя было задание, Т/И? – Скрытно следить за целью и, в случае чего, защитить, – дуешься ты. – Что ты делала? – Отследила! – Тебе надо было сделать это ТИХО! – Фил вновь погрузился в бумаги по отстранению его дочери от дел на месяц. – А ты сломала витрину в ювелирном магазине, испортила фасад дома и перекрыла движение целой улицы! – Пап! – Агент Колсон! – Исправляет он тебя. Ты готова шипеть. – Агент Колсон, – процеживаешь сквозь зубы. – Вы забыли, что цель подверглась опасности. – Ты могла сделать это тише, разве нет? – Отец смотрит на тебя выжидающе. Отводишь взгляд. – Могла, по глазам вижу. Выпендриться решила? Да, пап, решила. Потому что ты, такое чувство, про меня совсем забыл со всей своей работой. Тебе обидно. До боли обидно, что Колсон забыл, что у него есть дочь. Что для него ты – агент, работник, но не та маленькая девочка, которую он носил на плечах, брал с собой на работу, учил стрелять. Тебе хотелось почувствовать себя вновь ему нужной, напомнить, что ты тут. Особенно, после смерти матери. – Нет, так вышло, – нагло врешь ты. Но все это сказать не так просто. Он прав. Ты агент. Отец вручает тебе в руки подписанные документы и с улыбкой хлопает по плечу. – Иди домой, Т/И, – кивает, надев на нос солнцезащитные очки. – Ужин приготовь. – Готовьте себе ужин сами, агент Колсон, – язвишь ты в ответ, зло перебирая ногами к выходу из помещения. – А у меня отпуск! Питайтесь лапшой быстрого приготовления и, может, когда подхватите язву или гастрит, вспомните, что у вас есть дочь! – Ты говоришь это громко, так, что глаза других людей обращаются в вашу сторону. Фил замирает. Ты проглатываешь обиду, сжимаешь в руке документ об отстранении, а после, вздохнув, выходишь из помещения. Фил озадаченно вздыхает, глянув на захлопнувшуюся дверь. Ты так похожа на свою мать.