Hey, imagine

Ч. 4 Барнс настоял на том, чтобы проводить тебя до самой двери, потому как вернулись вы только часа в два ночи. Ты и подумать не могла, что Баки может быть подобным романтиком и джентльменом, но, видимо, он был таким всегда. И ты испытывала что-то необыкновенное, находясь рядом. Он еще раз поцеловал тебя на прощание. – У вас в 11 реабилитация, Барнс, не забывайте об этом, – негромко сказала ты ему в спину. Он развернулся. – Что вы, как я могу забыть, Т/Ф? У меня же будет целых полчаса, чтобы молча лежать, – он улыбается, идя спиной вперед, – и наблюдать за прекрасной работающей дамой. – Иди уже, – ты смеешься, открыв дверь, и заходишь в спальню. Баки уходит только тогда, когда слышит щелкающий замок твоей двери. На следующее утро вам было максимально весело разыгрывать сценку «между нами ничего нет» перед Шури, пришедшим Т’Чалла и И/М. И если первая все таки подколола вас по поводу того, что что-то изменилась в ваших взглядах, то король искренне ничего не видел, то и дело посматривая на мониторы и интересуясь самочувствием Зимнего Солдата. – Я лучше некуда, – уверил его Баки, на что ты сдержанно усмехнулась. Единственный, кто был максимально недоволен происходящим, был И/М. Но он не решался завести разговор о ваших с Баки отношениях перед королем. Потому, когда Шури и Т’Чалла покинули помещение, он то и дело кидал на вас двоих взгляды. И он видел эти улыбки, переглядывания. И даже когда вы попрощались: – До свидания, Баки. – До свидания, Т/И. Даже тогда он слышал в ваших голосах какое-то неоднозначное заигрывание. А еще И/М был конченым психом. Но он хорошо умел это скрывать. Уже ближе к вечеру, даже к ночи, когда в отделе осталась только ты, до слуха донеслись шаги. – Я почти закончила, – кидаешь ты, чувствуя спиной чье-то присутствие. – Кстати, как твоя левая рука? Излучение не должно влиять на вибраниум, но… – Ты поворачиваешься, но видишь не Барнса. – А, И/М. – Ожидала увидеть кого-то другого? – Его голос звучит ровно и низко, а во взгляде читается что-то ранее тобой не замеченное, что тело невольно напрягается. – Например, Барнса? – Я этого не говорила, – ты складываешь в сумку стопку бумаг, искоса глядя на мужчину, медленно к тебе приближающегося. – Тебе что-то надо? – Ответь мне на вопрос, – он останавливается. – Почему именно он? – Прости? – Ты слегка опешила, замирая на месте. Он выглядел опасным. От И/м так и веяло холодом. – Что ты имеешь в виду? – Мне просто интересно, когда вы успели так сблизиться… – Парень был уже близко, а ты стала непроизвольно делать шаги назад. – У вас вчера что-то было? – Какая тебе, к черту, разница? – Ты хватаешь сумку и обходишь стол, стараясь скорее подойти к двери. Ты стараешься, но тебя хватают со спины, закрыв рот рукой, а второй – схватив за живот. Одна секунда – и тобой овладевает страх. Ты пытаешься вырваться, начинаешь визжать в руку И/М, но он лишь заламывает тебя больнее. Просто вырваться, просто крикнуть. Кусаешь мужчину за ладонь, очень сильно, а пока он шипит об боли и на время убирает руку от твоего рта, зовешь, что есть силы: – БАКИ! Ты не знаешь, придет ли он. Не знаешь, на этом этаже, где-то в другом месте. Кто вообще остался на этом этаже в такое время? Но ты надеешься, что он решил прийти именно сейчас. Ты хочешь крикнуть еще раз, но чувствуешь, как рот вновь закрывают, в этот раз затолкав что-то вроде кляпа. У тебя самая настоящая истерика. И пусть этот человек, с безумием в глазах, приговаривает «Тш», ты рвешься из его рук, не бросая надежды, хоть и ты очень слабая в сравнении с И/М. «Пожалуйста, отпусти. Отпусти, отпусти, отпусти!» Твои глаза зажмурены, а из-за собственных мыслей ты не слышишь ничего. Почти ничего. – Т/И! – Доносится с коридора. – Т/И! – Вот же черт, услышал? – Шипит И/И. Ты обессиленно хнычешь, но приходит чувство расслабления. Все будет хорошо. Он ведь сейчас будет, здесь, да? – Зря ты выбрала его, Т/И. В одну секунду происходит две вещи: в дверях появляется озверевший Барнс, И/М приставляет к твоему виску пистолет. Баки замирает на месте, в его глазах неподдельных страх, а ты боишься даже шелохнуться. И/м закрывает тебе рот одной рукой, а второй – угрожает жизни. – Убери пушку, парень, – шипит Барнс. – Или я за себя не ручаюсь. – Давай, попробуй, – он усмехается. – Я разнесу ей голову быстрее. Барнс паникует. Он смотрит на тебя, в твои глаза, читая в них ужас и страх, попытки ухватиться за жизнь и застывшие слезы. – Знаешь, Т/И, – слышишь ты голос И/М. – Я тут подумал просто… – Ты тянешься к своему заднему карману. Точно. Точно. – Я жуткий собственник. И, раз уж ты не достаешься мне, так не доставайся ник… Ты вонзила несколько секунд назад тонкий шприц в его ногу. Настолько тонкий, что И/м ничего не почувствовал, но вакцина начала действовать сразу. Он не успевает сказать, как отключаются все мышцы. Сперва в ногах, потом руки, а через несколько секунд он обездвижено падает на пол, роняя пистолет. А за ним обессиленно падаешь ты, перед этим выронив шприц. Почти падаешь, но крепкие руки Барнса, сразу же оказавшегося рядом, подхватывают тебя в воздухе, прижимая к себе. Ты хватаешься за него, а после оседаешь на землю, чувствуя горячие губы на лбу, на висках, на губах. Барнс зовет на помощь, очень громко, а ты ощущаешь лишь тепло, исходящее от мужчины, а потом, когда он спрашивает о твоем самочувствии, с усмешкой выдаешь: – Отлично. Наконец пригодилась степень по неврологии.