Hey, imagine

Ты отказалась от многого, но из самого большого – ты отказалась от своих убеждений. Ты выбрала его сторону не потому, что хотела и так было правильно, а потому что когда-то пообещала всегда следовать за ним. – Ты не подпишешь? – Наташа непонимающе на тебя посмотрела. Отрицательно качаешь головой. – Но почему? – Это тяжело, Нат, – но Романофф видит, что все до идиотизма просто. – Влюбленная дурочка, – она скрещивает руки. – Ты собираешься предавать себя для того, кто тебя не любит? Ты смотришь в сторону Капитана Америки. Не любит. Тебе хочется верить, что что-то изменится. Хочется верить, что, если ты будешь рядом всегда, всегда на его стороне – он увидит это в твоих глазах. Он посмотрит на тебя также, как ты смотришь на него. В глубине души ты знаешь, что то, как он смотрит на Шэрон, далеко не просто любезный и благодарный взгляд, но продолжаешь себя в этом убеждать, потому что принять правду – слишком больно. Ты хочешь верить, что, если поедешь с ним и Сэмом вытаскивать Баки, Стив сам захочет быть с тобой. Ты коротко глядишь на Роджерса, когда удается возможность. Тебя арестовывают, как его и Сэма, когда вы устраиваете разборки в Бухаресте. – Спасибо, что веришь мне, Т/И, – однажды произносит Стив, глядя на тебя. – Мне повезло иметь такого друга. – Само собой, Роджерс, – усмехаешься, отвернувшись. Как же больно. Боль разрывает изнутри, сжирает, сжигает, опаляет и ломает крылья. Ты сдерживаешься, чтобы не заплакать. Но не плачешь, потому, что слепо веришь, что в один день он посмотрит на тебя так, как смотришь ты на него. Ты ломаешься. Всё в тебе ломается на сотни мелких осколков, когда, сжимая руль, видишь, как Стив целует Шэрон. Ты глотаешь подступивший ком в горле, хочешь кричать, даже надавить на газ и сбить этих двоих к чертям. Но ты лишь стараешься глубоко дышать, выглядеть спокойно. И на это ты променяла себя? Свои мысли? И на эти слепые надежды, которые растоптали, ты оглядывалась, верила и ждала? Тебе хочется узнать, почему именно она. Почему не ты? Почему он так нежно смотрел на тебя, говорил, что дорожит тобой, а потом вот так поступает? Ты ужасен, Стивен Роджерс. – Он тебя недостоин, – вдруг произносит сидящий рядом Сэм. Ты поворачиваешь голову, а Сокол смотрит очень серьезно. Барнс, увидев ту печаль в твоих глазах, решил промолчать, хотя отлично понял, в чем дело. – Если он не достоин, – ты заводишь мотор, стоит Стиву сдвинуться с места и направиться к машине, – то кто-же? Тебе больно. Ты потеряла последнюю надежду, избавилась от иллюзий, и это оказалось очень неприятно. Сэм шумно вдыхает, пристегиваясь. Он смотрит на твои руки, крепко сжимающие руль. Возможно, однажды ты посмотришь на него так, как он смотрит на тебя.