***
Акинфеев стучит в щуплую дверь, кажется, что она сейчас сорвется с петель и упадет прямо на него. Дверь открывает Артем, глаза которого опухли от слез и покраснели. Руки беспрерывно трясутся. — Тёма, ч-что случилось? — Игорь моментально накидывается на Артема, по-своему нежно обнимает его, на инстинктивном уровне успокаивающе поглаживая того по спине, — не молчи. Артем не произносит ни слова, будто растворяясь в объятиях Игоря, которые сами все за себя сказали. Такие нужные и важные. Артем бы давно позвонил Игорю с просьбой срочно приехать, но руки предательски не слушаются до сих пор, он не может даже напечатать обычное сообщение. Если бы хватило силы воли… Но Акинфеев, будто настоящее солнце, приехал сам. Боже, как же его не хватало эти три дня. — Тёма. Артем слышит этот строгий и серьезный голос. Он так скучал. Кажется, что если он сейчас сорвется и начнет говорить все, что накопилось внутри за эти три ужасных дня — Игорь все поймет. Абсолютно все, каждую мелочь, что скажет Артем, сбиваясь после каждого предложения, в слезах, разнося все, что видит вокруг. — Он… он разбился, Игорь. — Артем пусто смотрит куда-то за Игоря, за его тело, словно слезы закончились, глаза сухие, что моргать становится невыносимо больно. Лучше бы были слезы, лучше бы он бесконечно плакал, это лучше, чем полное опустошение. Ощущать слезы на своих щеках, чувствовать горький привкус во рту — это то, о чем так мечтает Артем. Пожалуйста, пусть он не чувствует эту едкую боль где-то в районе солнечного сплетения, боль, которая нещадно распространяется по всему телу, пульсирует, резко замирает, а затем накрывает с новой силой. Вскоре ты чувствуешь, что тело перестает слушаться, ноги невыносимо ватные, в отличии от ступней, на которые невозможно наступить из-за колкой боли. Потом ты осознаешь, что прошло уже три дня, как ты не выходишь из своей комнаты, день сменяет ночь, наступает утро и проходит вечер. Но ты этого не ощущаешь. Можно невзначай порезаться, затем не почувствовать острой боли, не почувствовать, как алая кровь стекает по запястьям. Лучше просто плакать. Плакать, уткнувшись в плечо Игоря, ощущать его, слабо чувствовать его запах, такой успокаивающий и родной. — Игорь, он разбился, он… — Артем вцепляется в Игоря, сжимаясь как маленький котеночек, — понимаешь? Он…на машине… Артем чувствует, как Игорь обнимает и обнимает его, уставшего от всего этого, прижимая к себе все сильнее при каждом вздохе. Артем внезапно начинает плакать, громко всхлипывая. Он держит руку Игоря, изо всех сил доказывая себе, что он приехал, он тут и он рядом. Артем слышит успокаивающие слова, мягко ласкающие истерзанную душу. Душа и сердце, которые перетерпели сотни издевательств и сотни ударов. Регенерировать, восстанавливаться после каждого глубокого пореза — привычка, самая важная и исцеляющая, но так хочется, чтобы она была ненужной. Он слишком устал.***
— Пойдём? — Игорь указывает на излюбленный балкончик на втором этаже. Свежий ночной воздух, успокаивающий шум прибоя и холодный свет луны. Это же должно помочь унять непрекращающуюся тянущую боль во всем теле? Игорь смотрит на Артема, неподвижно сидящего, как статуя, смотрящего в одну точку. Он берет любимого за руку, крепко скрещивая тонкие пальцы. Игорь тысячу раз пожалел, что не приехал раньше. Возможно, просто его присутствие хоть немного помогло бы Артему. Просто быть рядом — это и есть молчаливая поддержка, иногда и самая сильнодействующая. — Игорь, ты слышишь меня? — Да. — Андрей… он ехал на машине. Я не знаю зачем, для чего, наверное, какие-то переговоры, опять эти его коллеги, — Дзюба начинает тараторить, — обычная авария. Сильное столкновение. Его просто не успели спасти. Артем всматривается в бледное лицо сидящего рядом с ним Игоря и кажется, что он единственный, кого он может разглядеть в предночном свету. Все воспоминания куда-то испарились, будто ничего, совсем ничего не было. Абсолютная пустота. — Он был мне как собственный отец. Мой почти не участвовал в воспитании, я с пяти лет жил с Миранчуками, — Артем снова переводит взгляд на Игоря, внимательно смотрящего на него карими глубокими глазами, что так расслабляет, наталкивает на слова, освобождающие душу, — а их отец, Андрей, он всегда заботился обо мне, как о собственном сыне, хотя, у него своя семья, Леша и Антон, работа… Игорь, они всегда поддерживали меня, они всегда были рядом. Артем помнит, как в четырнадцать лет, тогда он уже не мог спокойно спать по ночам, все бродил по своей комнате в доме Миранчуков, выходил на балкон, курил, пытался расслабиться. Самое успокаивающее — это шум ночного прибоя. Ничто не сравнится с этим размеренным, спокойным и ласковым шумом. Артему нравится, когда воду освещает холодный свет полной луны. Тогда образуется дрожащая дорожка, почему-то так завораживающая своим видом. Спокойное ночное море. Наверное, каждый человек, сидящий на песке под луной, слушающий, как мелкие волны прибивают к берегу, ощущает необъяснимое спокойствие. Такое нужное в современном, никогда не прекращающим двигаться мире. Всегда какое-то действие, даже в метро люди в спешке бегут по эскалатору, все поторясь, спеша куда-то. Мы выезжаем на природу для того, чтобы получить хоть долю этого спокойствия, чтобы потом снова включиться в бурный, завораживающий поток. Артем слышит легкое, родное посапывание. Его так не хватало, этого милого Игоря, сладко спящего на коленках. Это ли не счастье? Если бы Игорь не приехал, не ясно, что бы было. Дзюба постепенно вспоминает все, что было до прихода Игоря в его жизнь. Даже за день до того, как он приехал на остров, Артем, чем-то удрученный, снова не спал всю ночь, выкуривая очередную пачку дорогих сигарет. Убьет же так себя. У всех происшествий есть свои причины, у всех итогов есть предшествующие им действия. Он рос под крылом у чужих родителей, чувствуя себя приютенным котеночком. Чувствовать вину за то, что Артем, скорее всего, просто напросто мешает обычной, размеренной жизни семьи Миранчуков. Да, если бы он просто приходил на ночевки, в гости, а не жил каждое лето, каждые три месяца, а потом девять месяцев в Москве, ежедевно обитая в их же квартире, он бы не чувствовал вину? Вину за то, что он «вмешивается» в чужую семью, «вмешивается» в чужие жизни. Миранчуки постепенно становятся настоящими братьями, хоть так и не похожими на Артема. Он, как главный, старший из них, всегда оберегал своих любимых придурков, всегда приходил на помощь. Что бы не происходило. Братская любовь, настоящая и крепкая — это то, что было между Артемом и Антоном с Лешей с самого детства. Возможно, они будут идти рука об руку, плечо об плечо всю оставшуюся длинную жизнь, ничего же не может этому помешать. Так ведь?***
Артем поглаживает спящего Игоря по голове, разглаживая рукой слегка волнистые волосы. Именно с Игорем он чувствует спокойствие, он понимает, что да, они правда со всем справятся. Они вместе пройдут все невзгоды и покорят вершины. Они будут падать и расти вместе. Артем никогда не верил в настоящую любовь. Только одни Миранчуки дарили ему что-то похожее, но ощутимое лишь в другом русле. Миранчуки — его братья, поддержка и опора, а он — их. Но Артем никогда не думал, что можно ощутить прилив сил, восполнение жизненной энергии лишь взглянув на одного, того самого человека. Бред какой-то, с чего бы? Он не думал, что можно так сильно чувствовать нехватку одного человека, чувствовать, что сердце медленно, но приятно сжимается, пропуская несколько ударов при упоминании любимого имени. Он никогда не думал, что эмоции, ранее отстранявшиеся им, будут такими естественными сейчас. Дзюба не боится плакать, не боится кричать и пугаться, не боится чувствовать себя одиноким. С нетерпением ожидать встречи, предвкушая, что скоро придет тот человек, и станет так хорошо, что кажется, никто не сможет испортить прекрасное настроение. Не стесняться того, что тебе нужен лишь один человек, чтобы успокоиться и прийти в себя. Любое место, где бы ты не находился становится прекрасным с этим человеком. Он бы, наверное, и никогда не почувствовал этого, не встретив Игоря.***
Как правило, после каждого взлета следует неприятное и долгое падение. За ночь Артем успел выкурить две пачки сигарет, которые, как ни странно, было очень просто найти в доме Миранчуков. Умиротворенная картина — курящий и о чем-то думающий Артем, спящий, мило посапывающий у него на коленках Игорь. Предрассветное свечение откуда-то из глубины моря, отливающее розово-оранжевым цветом. Как будто художник, смешав разные цвета, получает завораживающий, необыкновенный оттенок. Он создает свое произведение искусства, легкой рукой трудясь над мольбертом. Он создает атмосферное множество мазков, из которых складывается целая картина. Возможно, она попадет в известную на весь мир галерею, а может, будет висеть украшением в доме его любимой дочери. А что же лучше? Так и рассвет. Как искусство, необыкновенное явление, к которому треплет душа каждого человека. В тишине раздаётся звонок телефона. «Антон» Артем чувствует снова нахлынувшую гамму неприятных эмоций. Страх. Что может принести ему этот, возможно, самый короткий диалог в его жизни? Он не замечает, как руки снова начинают дрожать, а Игорь, кажется, просыпается точно тогда, когда Артем отвечает на звонок. — Артем? — он слышит, слышит этот дрожащий голос на другом конце. Они находятся на разных материках, но кажется, что Антон тут, он рядом, прямо перед испуганным Артемом, — Тёма, мы… Антон выдыхает. — Мы больше не приедем. Мама… она хочет начать новую жизнь, понимаешь? Я… я перезвоню тебе, — голос предательски дрожит, мысли собираются в одну неразборчивую кучу, — прости. По лицу Артема начинают стекать слезы, попадают в ямочку на правой щеке, огибают щеки и попадают сухие на губы. Затем разбиваются об холодный пол. Артем закрывает глаза, поджимая губы, чтобы наконец перестать видеть и ощущать эту необъяснимую боль, собранную из обиды, горя, и простого непонимания. Непонимания того, почему это происходит. Целая коллекция воспоминаний летит в костер посреди дремучего леса или в камин уютного дома, сгорая дотла. Людям свойственно избавляться от избытков прошлого, как говорят, прошлое есть прошлое. Но что происходит с человеком, у которого изо всех сил пытаются отобрать потускневшие, потерявшие свою яркость воспоминания, которые он хочет сохранить, запечатлить в голове, самое главное, в сердце? Артем чувствует, как его душа рвется на миллионы кусочков, он понимает, что все в его жизни постепенно рушится. Разбивается на осколки, которые нещадно впиваются в сердце. Он ощущает, как Игорь ненавязчиво берет его непрерывно дрожащую руку, скрепляя в замок со своей, теплой и нежной.