Золотко

Гуро злился сам на себя очень долгое время. Как же это мерзко, безответственно и эгоистично испытывать столь сильные эмоции к девушке которая на 20 лет моложе. Более того, к дочери лучшего друга, которую сам воспитал. Он взял отпуск на несколько дней после ранения, даже пил немного, но вопреки всем мифам облегчения это не приносило. Боль, отвращение к себе и понимание безнадёжности его любви захлестывало с головой. В конце концов он принял решение просто не посещать больше Эфрон без особой надобности. И честно держал своё слово, отмахиваясь от Александра тем что очень занят. Встретились они только через полгода на балу Кажется, это был воскресный прием у графа Орлова, который едва-едва вернулся из Европы, поэтому весьма и весьма хотел поделиться своими впечатлениями об этой поездке. Гуро, разумеется, была интересна тема заграничной жизни, тем более в течение этого года он и сам собирался ненадолго выехать из страны на несколько месяцев. Когда же Яков Петрович получил приглашение, а случилось это довольно поздно, следователь был уже настолько уставший, что даже не удосужился написать Эфрону и спросить, приглашена ли его семья. В любом случае, Яков точно знал, что Ариадна не особо любит посещать подобные мероприятия, поэтому шанс встретить ее у Орлова был минимальный. Однако Риша пришла. И Гуро проклял свое любопытство ровно в тот момент, когда впервые за долгие месяцы увидел девушку. Благо, она была чуть менее внимательна, чем он, поэтому, когда Ариадна подскочила к нему, Гуро уже успел собраться с мыслями и вести себя более естественно. - Отчего вы так долго не приходите? - обеспокоенно спросила Риша, слегка смущенно пряча глаза. - Работы много, Золотко. - односложно ответил Яков Петрович и слегка поправил очки с цветными линзами, будто боясь, что она посмотрит ему в глаза и заметит ложь. Очевидно, Риша надеялась на более распространенный ответ. И Гуро бы очень хотел поговорить со своей крестницей. За эти месяцы он действительно соскучился по девушке, но в то же время мужчина понимал, что эти разговоры только усугубят его положение и, возможно, усложнят их отношения, если он не будет достаточно сдержан. - Очевидно, вы злитесь на меня за что-то. - вдруг горько произнесла Ариадна, нервно улыбнувшись. - С чего это ты взяла? - нахмурился Яков Петрович и даже немного отодвинулся. Эфрон плотно сжала пухлые губы в тонкую линию и чуть нахмурила аккуратные бровки. Ей явно было неловко говорить об этом с Гуро. - Вы больше и не заходите, но и без этого общаетесь с папенькой и маменькой по переписке. - на этом девушка сделала небольшую паузу, и даже сквозь пудру Яков Петрович заметил, как порозовели ее щёчки. - А меня словно избегаете. Следователь оправил новый темно-алый фрак, купленный специально для этого приёма. Ему вдруг стало душно в просторном зале. В Гуро боролись два странных чувства, в принципе ему не свойственные, стыда то, что заставил Ришу сомневаться нем, и ещё что-то вроде беспочвенной, как самому Якову казалось, надежды на то, что он действительно ей нужен. - Тебе показалось, Золотко. - как можно спокойнее ответил следователь. - Но я действительно немного замотался. Прости пожалуйста, дорогая. Эфрон довольно улыбнулась, как-то совсем по-детски. Мужчина же чуть ухмыльнулся и кивнул на кожаный диванчик, стоящий недалеко от них. - Пойдем, присядем, ты расскажешь, что я упустил. - Но вам разве не нужно говорить с графом Орловым? - обеспокоенно уточнила Ариадна, присаживаясь рядом с мужчиной. - Папа сказал, вы за этим здесь. - Ещё успеется. - отмахнулся следователь. – Я и правда давно тебя не видел. Мужчина опустился на подлокотник и аккуратно немного приобнял девушку за плечики. Однако не успели они сказать друг другу и пару слов, как зал наполнили звуки вальса. В этот момент Риша нервного вздрогнула и опасливо огляделась по сторонам. - Где-то здесь ходит поручик Вишневецкий. А он при каждой возможности за мной волочится. Папенька говорил, даже сватался. - торопливо и несколько раздражённо пояснила девушка, увидев, как Яков Петрович непонимающе повел бровью. – Не хочу с ним видеться вовсе. И уж тем более танцевать. Пренеприятный тип. Гуро понимал, что переживания Ариадны не беспочвенны. Олега Вешнивецкого все знали как бабника, который ни одной юбки не пропустит. Многие говорили, что этот молодой человек уже был женат на какой-то немке, что не мешало ему свататься к каждой второй свободной девушке. - Ну вот, он идёт сюда. - нервно пролепетала Эфрон. - Боже, неужели мне придется с ним танцевать!? - обречённо воскликнула Риша, попыталась отвернуться в толпу щебечущих неподалеку девушек, от идущего прямо на неё рослого блондина. Яков Петрович же быстро прислонил свою трость-саблю к диванчику, приподнялся, отдернул темно-малиновый фрак и, чуть поклонившись, протянул Рише затянутую в белую перчатку руку. - Окажите мне честь с вами потанцевать? - с довольной улыбкой спросил он. Эфрон явно занервничала ещё больше, покраснела, но все же кивнула. Взяв девушку под руку Яков Петрович быстро повёл ее на середину зала, где танцевали другие пары. Следователь буквально чувствовал на себе множество взглядов, слышал иногда перешептывания здешних сплетниц, но это мало его волновало, впрочем, как и всегда. Гуро аккуратно взял крестницу за талию, стараясь прижимать не слишком сильно, а лишь слегка придерживать, в другую руку взял ее тоненькие пальчики и мягко закружил в танце. Яков Петрович вел плавно, грациозно, со знанием дела. Старые знания, полученные в царско-сельском лицее, где он раньше учился, очень пригодились. Вероятнее всего, без этих навыков следователь непременно бы сбился, ведь мысли его в тот момент были совсем не о вальсе. Сквозь темно-фиолетовые линзы он смотрел на свою прекрасную спутницу: на искреннюю добрую улыбку, какой здесь не было, кажется, ни у кого, на шелковые вьющиеся локоны, которые так великолепно обрамляли ее нежное личико, на губки к которым прилила кровь, в глаза, что светились настоящей радостью. Гуро видел, как вздымается ее грудь, чувствовал сбитое быстрым ритмом танца дыхание. Странное, давно забытое ощущение эйфории накрыло Якова Петровича с головой. Он не слышал уже музыки, не замечал шумящую толпу вокруг, весь мир следователя сфокусировался на любимой крестнице. Они протанцевали весь вечер. Следователь не хотел отпускать Ариадну, а мысли о том, что он защищает ее от нападок нежелательного кавалера была очень удобна для него. Но вот танцы закончились, из толпы почти сразу появилась Анна, мать Ариадны. И сам не понимая почему, Гуро вдруг начал придумывать отговорку относительно его поведения с Ришей. Однако женщина не видела в этих танцах, очевидно, ничего сверхъестественного. - Ох, Яков, спасибо огромное. Честно говоря, моя Риша действительно переживала из-за танцев. - Не стоит благодарности. - хмыкнул Гуро, наблюдая, как его партнёрша смутилась и слегка потупила взгляд, улыбнувшись. - Мне и самому было невероятно приятна компания столь молодой особы. Княгиня Анна кивнула и, будто что-то вспомнив, схватила следователя за пальцы и торопливо сказала: - Право дело совсем забыла за чем подошла. Дело в том, что я собираюсь остаться на ночь у графини Орловой, и ты бы оказал мне большую услугу, если бы проводил Ришу до поместья. Наверное, с нее хватит на сегодня, да дорогая? - задала риторический вопрос Анна и, не дав дочери ответить, продолжила. - Ты представить не можешь, дорогой Яков, чего мне стоило уговорить ее на этот вечер. - Разумеется. - недолго думая кивнул мужчина и как-то меланхолически сжал руку крестницы чуть сильнее. - Поедем вместе, в моём экипаже, а после я провожу ее до ворот. Все будет хорошо, золотце. Мужчина довольно ухмыльнулся Ариадне и недовольно глянул на других дам в возрасте, которые подозрительно шушукались у него за спиной. Княгиня лишь снова улыбнулась и благодарно кивнула. И как только Анна скрылась из виду, Гуро почти сразу повернулся к Рише. - Ты ещё хочешь здесь находиться или домой? - на автомате застегнул шелковый жилет, будто собираясь уходить. - Но ведь князь Орлов...- зевнула девушка, разглядывая вышивку на камзоле Якова Петровича. Следователь добродушно улыбнулся своей крестнице и заботливо подал девушке накидку. - Поехали домой, Золотце, честно сказать, я устал. Эфрон согласно кивнула, вместе они отправились к выходу и уже скоро сели в повозку. Гуро усадил девушку рядом с собой и задернул шторку в повозке. За окном шёл мелкий дождь, в Петербурге пахло сыростью и ещё чем-то сладким. Было тихо и под мерное цоканье копыт Рада уснула, и ее маленькая аккуратная головка упала на плечо следователя. Не сумев сдержать порыв, Гуро медленно снял перчатку, чего никогда не делал на людях, и погладил девушку по золотистым волосам. Никакой шелк не сравнился бы с этой мягкостью и нежностью. Пряди пахли ромашкой, мятой и ещё чем-то неуловимо родным. - Доигрался ты, старый дурак, вот и вся эпитафия. - слегка обречено констатировал Гуро. По пустым мостовым экипаж ехал быстро, и скоро уже Яков и его крестница были на месте. Ещё несколько минут Гуро сидел в полутьме и не мог понять, как ему лучше поступить сейчас. Будить девушку определенно не хотелось. В итоге, Гуро просто взял крестницу на руки и медленно понёс в поместье. Неожиданно на крыльце появилась узкая подтянутая фигура с военной выправкой. Это и был князь Александр Эфрон. Почти бегом он спустился с крыльца и обеспокоенно посмотрел на следователя, очевидно, беспокоясь, что с его дочерью что-то не так. - Спит. - коротко пояснил Гуро. Эфрон кивнул и тихо проговорил. - Отнеси Ришу в спальню на первом этаже, а после приходи в гостиную у меня накопилось много новостей, которые можно обсудить за бокалом вина. Тебя долго здесь не было. Яков согласно кивнул и пошёл в усадьбу уже в сопровождении друга. Так Гуро медленно уложил Ариадну в постель и поспешно вышел, оставив девушку с нянечками, которые вот собирались раздеть девушку, а Яков даже думать не хотел о том, как соблазнительно молодое тело под этим золотистым платьем. Но следователь не имел права даже думать о нем. Так считал Гуро. Всю ночь они общались с Александром: обсуждали политику, вспоминали службу, смеялись, но большую часть времени просто молчали, потягивая алкоголь. Когда же ближе к утру Гуро засобирался домой, Саша его остановил. - Сегодня воскресенье. Переночуй у нас. Уедешь к вечеру. Ещё многое хотелось бы обсудить. Гуро думал недолго. Он прилично выпил и достаточно танцевал прошлым вечером, а ехать на другой конец города и правда совсем не хотелось, поэтому он лишь одобрительно кивнул. - Ты ещё помнишь, где гостевая? - поинтересовался Эфрон и, не дожидаясь ответа, пояснил: - Соседняя комната от той, куда положил Ришу. Александр позвал слугу, отдал ему указания, после они с Яковом выпили ещё немного и пошли в спальни. Гуро не знал, промахнулся ли он случайно или его замутненное сознание решило подшутить над ним, однако он стоял не приготовленной гостевой, а в спальне Ариадны Эфрон. Девушка спала крепко, она не слышала, как вошёл Гуро. Яков смотрел на ее белую кожу, настолько белую, что она отражала свет луны, на чуть подрагивающие во сне губы, на аккуратную фигурку, спрятанную под лёгкую ночную сорочку. И в этот самый момент мужчине стало вдруг плевать на всё. Яков присел на край кровати, тонкими пальцами погладил девушку по щеке по шее, а после будто бы и, не колеблясь ни секунды, наклонился и медленно, нежно поцеловал девочку в губы. Яков сошёл с ума от этих ощущений: пьянящие, вяжущие, сладкие от этой, так долго сдерживаемой нежности. Мужчине казалась, что он уже не сможет оторваться от любимой. Наверное, выпитый алкоголь позволил бы зайти Гуро намного дальше, если бы мужчина не сделал девушке больно (случайно конечно). Эфрон тяжело испугано вздрогнула и открыла глаза. В них не было страха, только непонимание. Следователь отстранился и нервно сглотнул. Якову нечего было сказать. Он не был готов говорить о своих чувствах и ощущал себя довольно жалко. - Прости, золотко. - коротко бросил Гуро и вышел из комнаты. Войдя в гостевую, следователь прислонился к двери спиной и закрыл лицо руками. Выдохнул. Хмель выветривался из его крови все быстрее и быстрее, Гуро начинал отчётливо понимать, что сделал, пожалуй, худшее из того, что вообще мог. Это определенно был конец.