***
Повозка, выполненная в темных тонах из красного дерева, остановилась напротив поместья Эфрон. Черный вороной конь пристукнул копытом, и кучер поспешно распахнул дверцу. С лесенки твердой поступью сошел князь. Мужчина зажмурился от яркого солнца и поэтому не сразу увидел дочь, которая бежала к нему навстречу. И чем ближе была к нему Ариадна, тем явственнее он мог разглядеть, красные глаза дочери, чуть вспухшее лицо, дрожащие губы. - Как ты мог?! – сразу спросила Эфрон, в плотную подойдя к отцу. – Что с Яковом? Сразу за Ришей к полковнику подошла Анна, в отличие от дочери женщина была спокойна, однако явно сильно расстроена. - Ты убил его! - надрывно всхлипнула молодая княжна, практически сорвавшись в истерику. Разумеется, Александр не мог спокойно смотреть на то, как убивается его дочь и уже собирался, что-то ответить, однако у него за спиной материализовалась черно-белая повозка, запряженная двумя вороными. Дверца распахнулась и по ступенькам поспешно сбежал Гуро. - Прости, отстал на повороте с Невского, - поспешно протараторил следователь Александру и сразу обратился к Ариадне. - Бог мой, Золотко, что случилось? Княжна снова всхлипнула и опасно пошатнулась, впрочем, Гуро немедленно обнял её, помогая удержаться на ногах, и с некоторым укором посмотрел на друга. - Она подумала, что я тебя застрелил, - поспешно пояснил князь и, нервно усмехнувшись, добавил. - Теперь я понимаю: слава богу, что вовремя опомнился. - М-да, - несколько раздражённо кивнула Анна. - Тебе стоило поговорить со мной, прежде чем пойти на что-то подобное, - обратилась она к мужу. - В любом случае, говорить об этом сейчас не имеет никакого смысла, - отмахнулся следователь, дабы не начинать конфликт. Яков Петрович улыбнулся, снял с руки перчатку и аккуратно погладил Ришу, которая до сих пор тихо плакала, по золотистым волосам. - Ну-ну, душа моя, как видишь, я жив и здоров. Успокойся, прошу. Княгиня Анна, все время наблюдавшая за этим, сдержанно улыбнулась и громче обычного позвала: - Пойдёмте в дом. Нам нужно многое обсудить. Прошло ещё около получаса, когда вся семья Эфрон и Яков Петрович сели за стол. Риша нервозно перебирала подол своего платья, слегка испуганно поглядывала на родителей и инстинктивно жалась к Гуро. Первой тишину вызвалась нарушить мать Ариадны. -Так, позвольте узнать, господа, что мы все намерены теперь делать? Яков Петрович привычно ухмыльнулся. - Через пару дней планирую дать приём в честь помолвки, - быстро и прямо ответил он. Несколько шокированная княжна нервно выдохнула, глядя на своего крестного. Александр нахмурился и строго посмотрел на друга. - Так скоро? - удивленно уточнила княгиня. - Не вижу смысла медлить. Это лишь породит слухи и попортит нам всем нервы. Вы же не будете возражать? - Я слишком хорошо тебя знаю, Яков, - кивнул Эфрон. - Даже если мы скажем нет, это случиться тогда, когда этого посчитаешь нужным ты. - Полагаю, что да, - согласился Гуро, не кривя душой и немного подумав, добавил. - Спасибо за понимание. Я бы сказал, что мне стыдно, что все так вышло, но врать не хочется. Александр не выдержал и рассмеялся, а после уже более серьёзно добавил. - Но ты знаешь, что будет, если ты обидишь мою дочь. Яков кивнул и сильнее сжал узенькую ладошку Ариадны. - Но Яков, ты ведь помнишь, что являешься крестным нашей дочери. Мы конечно не самые набожные люди, однако вдруг церковь откажется вас венчать. Будет скандал. Гуро закатил глаза и чуть раздраженно цокнул языком. - Не родилось ещё человека который мог бы помешать мне сделать то, что я задумал. А деньги, друзья мои, способны закрыть людям глаза на многое. Так что об этом даже думать не стоит.***
- Это тебе, душа моя, - Гуро с лёгкой улыбкой протянул крестнице бархатную коробочку. Небольшое аккуратное колье и серьги чуть блеснули изумрудами. Эфрон нервно и слегка смущённо улыбнулась. - Зачем это все? - тихо спросила она, наблюдая в отражении зеркала, как Яков застегивает украшение. Мужчина вопросительно поднял на любимую глаза и чуть изогнул бровь. - Ты не рада разве? - слегка разочаровано уточнил следователь. - Таких только два в империи. Ручная работа. Я надеялся тебя впечатлит... - Все, кто будут на сегодняшнем приёме, очевидно, решат, что ты купил мою любовь. Девушка грустно улыбнулась, развернулась в объятиях любимого человека и нерешительно прижалась к Гуро. - Папеньке явно будет неловко. - Чушь какая. Он очень тебя любит. –строго заметил следователь. – К тому же какая разница, кто и что скажет.Ариадна опустила голову на плече Якова Петровича и вдохнула аромат резких духов. - Мне кажется, родители нас все же не простят. – тихо проговорила девушка. Гуро погладил ее по волосам и аккуратно поцеловал в висок. - Уж простили, дорогая, хотя, возможно, они так и не поймут нас, - повисла неловкая пауза, после чего Гуро заглянул в глаза Эфрон и вкрадчиво спросил. – Или ты передумала быть со мной? - Никогда, - уверенностью ответила девушка. Эфрон приподнялась на носочки и, потянув мужчину на себя, нежно его поцеловала *** Огромный светлый шумный зал, чуть дальше богатый стол, множество свечей, панорамные светлые окна с видом на сад, лучшие музыканты Петербурга и элита общества, снующая вокруг. Молодая княжна внимательно разглядывала свое отражение в зеркале. Она прекрасно вписывалась в столь помпезную картину сегодняшнего приёма: бордовое платье, которое было прислано прямо из Парижа, прическа, которую делали почти полдня, украшения, которые с небольшую деревеньку крепостных под Москвой. Девушка нахмурилась. Ей это не нравилось. Скучно. Нудно. Напыщенно. Любовь к подобным мероприятиям как раз то, что она никогда не понимала в крестном, но ему было важно это сейчас, поэтому она отчаянно пыталась улыбаться как можно более беззаботно. Где-то здесь, в толпе, были её отец и мать. Они хорошо держались, как всегда, несмотря на то, что знали для чего был созван этот приём. По крайней мере за это Ариадна была им благодарна. Когда все только начиналась, княжне казалось, что это почти невозможно, принять их отношения. Девушка была готова к противостоянию с родителями, не без грусти допускала даже, что от неё отрекутся, но все обошлось на удивление легко, хотя она иногда и чувствовала напряжение в голосе Александра при разговоре с Гуро. - Золотко, все хорошо? Девушка заглянула в отражение зеркала. Следователь стоял у неё за спиной с бокалом высококлассного вина и нежно улыбался. - Конечно, - соврала Риша, отчего щеки её зарделись румянцем. Мужчина, кажется, понял это, на несколько секунд вопросительно поднял бровь, однако заострять на этом внимание не стал. - Тогда минут через десять, если ты не возражаешь, - осторожно уточнил он. - Хорошо, - как-то неестественно быстро кивнула княжна, и, очевидно, на этот раз это сильнее насторожило Якова Петровича. Он подошёл ближе и аккуратно привлёк девушку ближе. - Я надеюсь ты не откажешься в последний момент, - обеспокоенно спросил он. - Это крайне жестоко. - Не говори глупостей, - фыркнула Риша, и заботливо оправила педантично затянутый галстук следователя. - Я люблю тебя. Блуждающий взгляд Якова остановился. Это был первый раз, когда она сказала это полностью и сама. По телу следователя разлилось приятное тепло, забегали небольшие искорки. Мужчина был счастлив. Он не держался и, не обращая внимая на косые полные непонимания взгляды, быстро, но трепетно коснулся губ крестницы. - Я тебя тоже люблю, Золотко, - прошептал он на ушко Рише. Яков Петрович аккуратно взял крестницу за руку и неторопливо, степенно вывел в центр празднично украшенного зала. Как только это произошло, вся музыка по одному мановению руки следователя стихла. Люди, заметив это, обратили внимание на Гуро. - Наверное, пришло время объявить, господа, что стало причиной этого приёма, - загадочно улыбаясь, начал следователь. – Думаю, всем здесь находящимся известно, я холост, да и не был женат никогда, - данной репликой Яков Петрович смог заполучить остаток внимания. Он вызывающе улыбнулся залу, отдернул чёрный фрак и вынул из кармана черную бархатную коробочку. - Смею вас обрадовать, наконец я решился разделить судьбу с любимой девушкой, - с этими словами следователь развернулся к Эфрон, которая уже успела залиться краской, и встал перед ней на одно колено. - Ариадна Эфрон... - неожиданно у следователя перехватило дыхание. - Золотко, будь моей женой. Глаза Ришы опасно блеснули слезами, от волнения она слегка закусила губы. - Я согласна, - голос её осел от волнения. Этот шёпот мог слышать разве что Яков Петрович. Впрочем, этого было достаточно. - Она сказала да! - крикнул мужчина в толпу, и, не помня себя от счастья, подхватил любимую на руки, и поцеловал в губы. Снова заиграла праздничная музыка. Всё вокруг поспешили поздравить влюблённых.***
Гуро уже почти лёг спать, когда в его дверь постучала маленькая ручка. - Дядя Яков! - тихо позвала Ариадна. Мужчина поспешно встал и быстро подошёл к двери. Благо на нем была холщовая ночная рубашка и такие же брюки. - Золотко, мы договаривались, - хитро улыбнулся следователь и пустил крестницу в покои. Девушка словно призрак проплыла мимо него и присела на край постели, расправляя белое тонкое ночное платье. Услышав замечание мужчины, она улыбнулась и чуть покраснела: - Я хотела спросить у тебя, Яков, - повторила Эфрон и, выдержав недолгую паузу, пугливо протараторила. - Почему если мы помолвлены, и вы привезли меня сюда как свою невесту, то я живу в отдельной комнате. Тут уже смутился сам Яков Петрович. Мужчина нервно улыбнулся и постарался, как можно более уверенно произнести. - Ну, Ришенька, я переживал, что ты не сразу будешь готова разделить со мной постель и поэтому подготовил ту комнату специально для тебя. А что-то не так? Девушка нахмурила брови и, кажется, даже немного обиделась. - Я не хочу там спать, - капризно проговорила Эфрон, - мне холодно и неуютно. И ещё мне кажется, что там кто-то ходит. Следователь удивлённо посмотрел на крестницу. - Но, дорогая, поместье охраняется, - было начал оправдываться Яков Петрович, однако его вдруг осенило, и он улыбнулся своей привычной, искрящейся улыбкой. - Я завтра же прикажу все исправить и проверить, а пока ложись ко мне, Золотко. Скоро двое влюбленных уснули в объятьях друг друга и, разумеется, уже не слышали шагов и чужого шепота во дворе. Надвигалась буря…