┏─══─━══─━══─━══─━══─━══─⊱ ◆ ⊰─══━─══─━══─━══─━══─━══─┓ Правило седьмое: драконы очень любят увеселения. Особенно хороши они в танцах. Помните об этом, когда пожелаете пригласить даму своего сердца на бал. ┗─══─━══─━══─━══─━══─━══─⊱ ◆ ⊰─══─━══─━══─━══─━══─━══─┛
В мире было немало вещей, которые ненавидел Зуко: войну, своего отца, долгие совещания, излишне ранние подъёмы, настоянное на сливе вино, чёрствые булочки с маком, тушёный морской чернослив и… да много чего ещё. Однако больше всего на свете покоритель огня не любил не сливовое вино и задубевшую выпечку, а… торжественные приёмы. Однако оные были неотъемлемой частью жизни Хозяина Огня: принимать в своём дворце иностранных делегатов и здешние знатные семьи и устраивать для них пышные пиры было делом чести и признаком хорошего тона. Мужчина сидел в Зале военных советов у изножия трона и пустым взглядом смотрел в одну точку; в руках его покоилась наполовину опорожнённая пузатая бутылка заморского поила. — Питие в одиночестве — дурной знак, племянник, — из тени колонн вышла пухловатая фигура Айро; губы его были сложены в тонкую линию, лик суров, но медовые глаза сверкали лукавством и озорством. Зуко ничего не ответил, он лишь молча мазнул взглядом по фигуре своего дяди, бросил взор на стоящие подле него кубки, лениво взял один, плеснул в него золотистой жидкости и протянул Айро. Тот также молча принял посудину и уселся возле племянника. — Не знай я тебя, решил бы, что какая-нибудь прекрасная дева заняла твои ум и сердце. — Да лучше бы то была дева, дядя. Айро добродушно хохотнул: он знал, от чего Зуко так хмур. — Не упомню на своём веку правителя, столь боящегося дворцовых празднеств. — Я их не боюсь! Я их ненавижу! — мужчина с остервенением плеснул поила в свой кубок и залпом его выпил. — И не приёмы, а, Агни их испепели, балы. Кто придумал устраивать эту ересь? — Этого уже никто не упомнит, племянник. Зуко обречённо застонал: да, больше самих приёмов он ненавидел танцы, что были их неотъемлемой частью. Мужчина помнил долгие и, пожалуй, худшие дни в его жизни, проведённые в зале хореографии. Строгие учителя часто сменяли друг друга, бессильные обучить нерадивого принца этому тонкому искусству: мальчику гораздо интереснее было упражняться в магии и бое на мечах, нежели заучивать хитрые шаги и вычурные позы. Особенно Зуко не любил уроки, где приходилось танцевать с какой-нибудь девочкой, приведённой учителем. Иной раз этой девочкой бывала Азула. Мужчину передёрнуло; сестра так часто потешалась над его неуклюжестью, что Зуко стал избегать танцевать в паре — не важно, кого ему давали в качестве партнёрши, ему непременно виделась ухмыляющаяся принцесса. Его передёрнуло во второй раз. Зуко опрокинул бутыль над кубком, и из неё лениво выползла последняя золотистая капля хмельного напитка. Тяжёлый вздох прорезал царящую в тронном зале тишину. — Великая Агни, это будет очередной позор в моей жизни, — мужчина отставил бутылку и схватился за голову. Доселе, под предлогами разной степени изощрённости, Зуко умудрялся избегать танцевать на приёмах, однако предстоящее празднество проигнорировать было никак нельзя. Было страшно подумать, что ему придётся уважить своим вниманием каждую мало-мальски влиятельную даму на этом приёме. Ещё страшнее было думать, что одним неосторожным тычком локтя он может оскорбить в лучших чувствах семейство Ши, успешно промышлявшее поставками чая в отдалённые — островные — части Страны Огня; боялся, что наступив на ногу дочери четы Такаси, может позабыть о поставке из других государств разномастных каменьев, что так любили здешние барышни; а уж если надумает уронить девицу Сандзе то, вероятнее всего, такого качественного золотистого поила в стенах своего дворца он больше не увидит. — Впереди у тебя целая неделя, дабы обучиться премудростям танцев Страны Огня, — Айро отпил из кубка и иронично взглянул на племянника. — Впрочем, у тебя было больше десятка лет… — Дядя!***
Зуко яростно смотрел перед собой, силясь не спалить бальный зал к коховой матери. Вот уже битый час и битый день он, напрочь позабыв о более важных вещах, занимался изучением «премудростей танцев Страны Огня». По правую сторону от выхода расположился небольшой оркестр, игравший традиционные бальные мелодии, а по левую, свернувшись в пару колец, лежал Друк; янтарный глаз насмешливо взирал на покорителя Огня. — Ещё раз, — высокая худощавая женщина, утянутая в тугое чёрно-красное платье, строго взглянула на Зуко. В её серых глазах плескалось неудовольствие, перемешанное с чем-то, чему мужчина не мог найти названия. Хозяин Огня нахмурился: позволила бы госпожа Амайя поглядеть так на Озая? Вероятнее всего, позволила бы. Однако навряд ли после этого она задержалась бы во дворце. Живой. Женщина взмахнула тоненькой бамбуковой тросточкой и замолкший оркестр приготовился зачинать мелодию; Друк повёл ухом и вытащил морду из колец своей туши — теперь он насмешливо смотрел на покорителя огня двумя глазами. Дракон совершенно не понимал, зачем его хозяин скачет по залу как оголтелый да ещё и с недовольной мордой. — Достаточно, — Зуко, несмотря на слова госпожи Амайи, повелительно взмахнул рукой: оркестр, будто подавившись звуками, затих, а на лбу черноволосой женщины залегла складка. — Продолжим завтра. — Ваше Величество… — Я же сказал: продолжим завтра. Можете быть свободны. Вскорости бальный зал опустел. — Урок уже окончен? А я понадеялся исполнить «Цветущую сакуру», — Айро, будто тень, выплыл из-за колонны, держа в руках рог Цунги. — Музыканты королевского оркестра играют её особенно старательно. — Дядя… — Зуко возвёл глаза к потолку — терпение его подходило к концу; для взрыва не хватало лишь искры в виде треклятой «Цветущей сакуры», которую генерал играл едва ли не каждый день в бытность нескончаемой погони за Аватаром. Айро устроился на одной из ступеней, где по обычаю располагались музыканты оркестра, и начал наигрывать протяжную мелодию, которую Зуко не выносил до зубовного скрежета. Мужчина с тихим стоном осел на пол и устало воззрился на своего дядю, который будто бы и не замечал настроения племянника. Тягучая, будто мёд, мелодия, медленно плыла по бальной зале, лёгким эхом отражаясь от высоких потолков и стен, и тут же пряталась за массивными колоннами и портьерами. Друк, уже давно позабывший про сон, с любопытством смотрел на пухловатого мужчину, держащего в руках скрюченный предмет, что издавал необычные звуки. Дракон вопросительно тявкнул, поднялся с нагретого места и уселся подле Айро, с упоением игравшего заупокойную, как считал Зуко, мелодию. Мужчина, крепко держа рог Цунги, раскачивался из стороны в сторону, подражая ходу музыки. Друк, заприметив это, начал повторять за Айро: массивная для своего возраста туша принялась качаться то влево, то вправо; опосля, когда мотыляться в обе стороны дракону надоело, он привстал на короткие лапы и начал расхаживать по зале: шаг вперёд, шаг назад — взмах крылом; шаг назад, шаг вперёд — взмах хвостом; неуклюжий поворот. Зуко смотрел на своего хранителя с нескрываемым недоумением, однако ошалелость на его лице вскорости сменилась удивлением — над ним раздался до дрожи знакомый голос. — Я подозревала, что Друк обладает множеством талантов, но не знала, что он умеет танцевать. Катара с умилением взирала на кружащего по зале дракона. — Полагаю, тогда именно ему следует сменить меня на торжественном приёме по случаю годовщины моего восхождения на престол Страны Огня. Могу с уверенностью сказать, что с танцами он дружен гораздо больше, нежели я. Маг воды перевела озадаченный взгляд на Зуко, пытаясь осознать — то была очередная его неловкая шутка или он всё же говорил всерьёз. — Только не говори, что не умеешь танцевать. Мужчина не ответил — он вперил злобный взгляд медовых глаз в деревянную, украшенную резьбой колонну, будто силой мысли мог заставить её вспыхнуть. Катара насмешливо подняла брови и неловко засмеялась. — Ну надо же, великий маг огня, спасший мир вместе с Аватаром и приведший Страну Огня к процветанию, не умеет вальсировать. Зуко перевёл взор с колонны на девушку; в глазах, окромя злости, сверкнула юношеская обида. — Знаешь что? Тебе следует… Послышался страшный грохот и звук битого фарфора — мужчина, вздрогнув, перевёл взгляд с Катары на Друка, что сидел среди залы и шипел на расколотую ростовую вазу; в порыве драконьей страсти он зацепил хвостом старинный сосуд и тот от удара об пол вдребезги разлетелся на десятки осколков. Зуко тяжело вздохнул. Прикрыл глаза. Снова вздохнул. Сжал пальцами переносицу. Вздохнул дважды. Открыл глаза и посмотрел на потолок, будто с него мог снизойти ответ на извечный вопрос «Ну почему всегда я?» Мужчина встал, мазнул взглядом по стушевавшейся Катаре, посмотрел на дядю, застывшего с рогом Цунги в зубах, зыркнул на припавшего к полу дракона и не спеша направился к выходу из помещения. Ему определённо следовало дать своей злости выход.***
Торжественный бал по случаю очередной-непременно-важной-даты был в самом разгаре; традиционная музыка Страны Огня, играемая королевским оркестром, лилась по зале, словно крепкий горный ручей; от стола к столу сновали юркие прислужницы, нагруженные тяжёлыми блюдами; по украшенному цветами и фонариками помещению медленно, словно нехотя, расхаживали утянутые в модные платья знатные дамы; их отцы и кавалеры, будто каменные изваяния, стояли подле укрытых столов и вели неспешные великосветские беседы. Зуко, уже не раз почтивший гостей своими вниманием и короткими разговорами, теперь устало восседал на троне и лениво наблюдал за происходящим из-под полуопущенных ресниц. — Юная особа Такаси глаз с тебя не сводит, — пропитанный лукавством голос раздался совсем рядом. — Уважь даму своим обществом, племянник. Она непременно хочет с тобой потанцевать. Зуко тяжело вздохнул: «Потанцевать». Лишь чудом ему удалось пробудить в себе дух брошенного на раскалённую жаровню ужа — мужчина яро изворачивался, умело уходя от одной из своих «важнейших-на-сегодня-обязанностей». Лишь Коху было известно, как ему это удавалось. — Дядя… — Вечер окончится нескоро, племянник, — Айро коротко хохотнул, заставив Зуко зарычать. — Ты же не станешь прятаться за троном и этими замечательными красными портьерами, дабы избежать неизбежного? — Ты умело заговаривал зубы каждой желающей подойти ко мне даме. Сделай одолжение: продолжи в том же духе. Я буду тебе весьма признателен. Айро снова хохотнул. — Гости уже задают вопросы, Зуко. Желаешь ты того или нет, но тебе придётся оторваться от трона. — Дядя, ты хочешь моего позора? — маг вскинул голову и с недовольством зыркнул на бывшего генерала. — Эта треклятая ящерица танцует лучше меня, — мужчина ткнул пальцем в развалившегося подле трона Друка. — Безусловно, дорогой племянник, ты прав: от него пользы поболе будет, но гости желают, чтобы Хозяин Огня, а не его дракон уделил им чуточку больше внимания, — Айро со всей серьёзностью взглянул на Зуко. — Даже твой отец не пренебрегал элементарными правилами вежливости. Мужчина едва сдержался, чтобы не скривиться в привычной манере. — И, как я говорил, юная госпожа Такаси глаз с тебя не сводит. — Такаси? Это которая? — Зуко по-королевски лениво поднялся с трона и музыка в зале начала стихать. — Та, с жуткой башней на голове? — покоритель огня едва заметно кивнул в сторону невысокой девицы, затянутой в какое-то модное широкое платье; голова её действительно была увенчана убором, больше походившим на заросшую цветами башню. Мужчина не мог взять толк, что было прекрасного в этой странной моде, в погоне за которой женщины утягивались в тяжёлые многослойные платья, что сроду не носили в Стране огня, и возводили вместо элегантных причёсок целые бастионы из волос и странных украшений. — Племянник… — Неужели женщины думают, что этим могут привлечь мужское внимание? — Зуко говорил шёпотом, так чтобы его слышал только Айро. — Кто-то должен им сказать, что они могут привлечь любое внимание, только не мужское. Невольно Зуко вспомнил Катару. И хотя девушка фигурально тоже была дамой голубых кровей, она разительно отличалась от прочей знати — дева не носила дурацких платьев и башен из волос, не купалась в сладких духах и не цепляла на себя килограммы украшений; она не стеснялась смеяться и недовольничать, спорить и говорить, что думает. Зуко это подкупало: Катара была искренней. Искренней в своей любви, ненависти, мыслях… Погружённый в думы, покоритель огня не заметил, как оказался среди бальной залы; как заводная мелодия сменилась размеренным танцевальным мотивом; как стоявшие в одиночестве мужи и девы сошлись в пары. Не заприметил он и семенящего подле дракона. — Хозяин Огня, — кроткий, однако пропитанный лукавством голос коснулся мужского слуха. Прямо перед Зуко, будто из неоткуда появилась девица семейства Такаси — верх наглости по здешним мерам. — Госпожа Такаси, — мужчина хмуро кивнул, однако умело скрыл недовольство за холодной улыбкой, которая, однако, деву не смутила. Зуко внимательно смотрел на девицу, имени которой не имел чести знать, и не понимал, что ему делать дальше; бальная зала была усыпана разношёрстными парами, традиционная вальсовая мелодия заполняла огромное пространство, однако танца никто не зачинал — все ждали, когда Хозяин Огня изволит сделать первый шаг. Мужчина коротко вздохнул и приготовился было к пылким речам, как краем глаза заприметил короткое, будто вихрь воды, движение. «Вихрь» прошмыгнул меж пар и замер рядом, но всё же на почтенном от Зуко расстоянии. — Хозяин Огня, — спокойный, но полный решимости и насмешки голос. «Катара». Мужчина едва повернул голову к девушке, застывшей в лёгком, таком же насмешливом полупоклоне. И замер. Традиционный наряд Племени Воды, пошитый здешними портнихами, хорошо утягивал девичью фигуру, умело подчёркивая, но, меж тем, не сильно выделяя её достоинства; голубой шифон каскадом крупных волн ниспадал к полу по плечам и спине; полную грудь украшала причудливая вышивка из камней и жемчуга — красные языки пламени, переплетённые с белыми гребнями волн; Зуко довольно улыбнулся уголками губ — Катара всегда подчёркивала свою принадлежность к Племени Воды, даже находясь здесь, в Стране Огня, а посему даже такая мелочь теперь вызвала у мужчины лёгкое чувство гордости и удовлетворённости. — Мастер Катара. Я рад, что вы приняли моё приглашение. Девушка нарочито топорно выпрямилась и едва заметно улыбнулась. — Мне было трудно вам отказать, Хозяин Огня. О да! Зуко знал, как ей было трудно. Но едва ли та трудность заключалась в отказе от приглашения. Скорее наоборот — дева искала тысячу и один достойный повод как бы его принять. После всех случившихся между ней и Зуко казусов, граничащих с непотребностями, Катара навряд ли стремилась по доброй воле посетить сей бал. Заслышалось лёгкое шелестение — шепотки наполнили тронный зал. Юная госпожа Такаси, едва переминаясь с ноги на ногу, напряжённо вглядывалась в фигуры мага воды и Хозяина Огня; губы досадливо скривились — девица из Южного Племени никогда не отличалась элегантностью и учтивостью, коими обладали дамы Страны Огня, вот и теперь она выставила деву здешнего знатного дома в тёмном свете. Обиднее всего было то, что Хозяин Огня не пресекал столь дерзкие оскорбления. Сбоку курлыкнуло и зал загомонил охами, ахами и короткими вскриками. Друк, крутящийся всё время подле, будто случайно толкнул Катару в спину, плашмя роняя её в руки Зуко; мужчина едва успел поймать позорно летящую к полу деву. — Ох… кохов дракон, — маг воды бросила недовольный взгляд на юркнувшего за спину госпожи Такаси Друка и посмотрела на Зуко, которого будто и не волновала выходка зверя-хранителя; покоритель огня внимательно глядел на Катару. — Эм… прости. Я… — Подáрите мне танец, мастер Катара? — мужчина легко поставил деву на ноги, элегантно поклонился ей и приглашающе протянул руку. «Великая Агни, да что я творю?». Да Кох с ними, разноцветными камнями, что поставляет на архипелаг семья Такаси! Сейчас, именно в этот миг, от которого веяло чем-то приторно-сладким, чем-то, что заставляло душу трепетать, а пресловутых бабочек бешено кружиться в животе, Зуко желалось смотреть в глаза цвета самого синего моря и кружиться в танце под проклятую всеми богами мира «Цветущую сакуру». Позади нервно охнули; Катара хитро улыбнулась. — Это честь для меня, Хозяин Огня, — едва заметно, но до чёртиков элегантно присев в подобии книксена, дева вложила свою холодную ладонь в его горячую. Музыканты, без слов всё поняв, слаженно заиграли «Цветущую сакуру», которая только теперь сделалась для Зуко чуть менее ненавистной, чем была прежде. Краем глаза мужчина заприметил, как треклятый дракон толкает носом ничего не понимающую госпожу Такаси куда-то в сторону увитых цветами колонн; девичье лицо было искажено непониманием и оскорблённостью. Зуко предпочёл оставить думать об этом после: после ему придётся объясняться с господином Такаси, после придётся приносить извинения его дочери за нанесённое оскорбление, после придётся иметь разговор с дядей, после… Всё после! Друк (до чего ж разумная саламандра!) лукаво сверкнул глазами и юркнул меж заполненными цветами вазами. Зуко пообещал себе, что всенепременно собственноручно выловит из моря лучших летучих рыб и накормит ими дракона. Но всё это будет после. После бала, окончание которого мужчина вдруг перестал ожидать с невыносимой мукой. После танцев, которые стали для Зуко чем-то необычайно важным. Прямая спина, сменившийся взгляд, полный тёплой насмешки и любования… Так не смотрят на человека, с которым ничего не связывает. Так смотрят на любимую девушку. Так смотрят на ту, которой дарят танец. Так не касаются временной партнерши и едва знакомой девицы, встреченной в зале. И так не сбивается дыхание от простого контакта в бедрах, что прервётся спустя два такта. Это чувственнее и интимнее, чем близость. И лишь холодные прикосновения девичьих рук напоминают, что всё происходящее — реальность...❈ ═══════❖═══════ ❈