┏─══─━══─━══─━══─━══─━══─⊱ ◆ ⊰─══━─══─━══─━══─━══─━══─┓ Правило девятое: никогда не обижайте драконов! Они непременно вспомнят вам все промахи, когда пожелаете поухаживать за дамой сердца. ┗─══─━══─━══─━══─━══─━══─⊱ ◆ ⊰─══─━══─━══─━══─━══─━══─┛
Катара устало распахнула глаза и взору предстал треклятый потолок, на который она пялилась вот уже две недели кряду: именно столько времени прошло со дня сражения на Драконьем Копье, и именно столько времени она лежала в одной из жилых комнат, суетливо переделанной под лекарскую. Девушка тяжело вздохнула: нестерпимо хотелось выйти на улицу, побродить по королевскому саду, отправиться на источники… И хотя у покорительницы уже почти ничего не болело и чувствовала она себя значительно лучше, лекарка, что ухаживала за ней, на любые просьбы позволить встать и отправиться на прогулку, лишь делала донельзя испуганные глаза, начинала размахивать руками и молила, чтобы «Госпожа Катара не вздумала вставать». Мол, Хозяин Огня распорядился, и всё тут. Снова вздох. — «Хозяин Огня распорядился», — пискляво передразнила знахарку покорительница и вдруг решила для себя, что первое, что она сделает, когда встанет с этой непозволительно огромной и роскошной постели — это окунёт Зуко в пруд с кувшинками и уткочерепахами, чтоб остудил свой пыл. В конце концов, она здесь не пленница! И он не имеет права с ней так обращаться. Вот! Катара перевернулась на бок и взору открылось огромное, от пола до потолка, окно, завешанное тяжёлыми огненно-золотыми портьерами; в небрежный зазор между их краями просачивались худые блёклые лучи дневного солнца. С завистью она подумала о друзьях, наверняка развлекающихся где-нибудь на городских пляжах или бродящих по улочкам столицы, а может шатающихся меж рядами недавно, по слухам, развернувшего иноземного базара. Девушка вновь вздохнула. Повернулась на другой бок. Взору предстала массивная, из дорогого дерева дверь, украшенная резьбой: драконы и символы Пламени; за дни своего вынужденного заточения Катара успела в достаточной степени изучить каждую деталь чьей-то искусной работы. Покорительница в недовольстве скривила лицо — за две седмицы всё порядком успело надоесть. Всё: гобелены, портьеры, шелка, служанки, лекарки… еда — и та несказанно раздражала. Катара перевернулась на спину и уставилась в потолок — жизненный цикл последних дней привычно замкнулся. Краем глаза дева уцепилась за золотой корешок книги, лежащей на прикроватной полочке. Фолиант, которым впору было убивать, приволокла добросердечная служанка, не могущая более смотреть, как «водная госпожа» мается от безделья. Том действительно был непомерно большим, а потому не привлекал должного внимания Катары. Однако теперь, когда руки окрепли, а сидение не вызывало боли и головокружения, можно было разбавить одиночество и скуку местным чтивом. Чтиво оказалось пусть и тяжёлым (в буквальном смысле), однако невероятно интересным: это были мифы и сказания Народа Огня. Книга была старой, но очень красочной и написанной понятным языком. На ветхих страницах оживали образы прекрасных огненных дев, огромных змиев, злых и добрых духов; здесь было много поэм и рассказов о любви: Огненного Лорда к простой крестьянской девушке («И я тут ни причём!»), или дракона к смертной деве, или доброго Духа к жестокосердному наместнику… Пока очередная страница переворачивалась с хрустом и запахом, покорительнице подумалось, что при случае надо будет отблагодарить служанку за сей занимательный досуг. Голубые глаза уже жадно вцепились в аккуратно выведенные на пергаменте иероглифы, как за дверью послышались тяжёлые быстрые шаги. До боли знакомые шаги. Шаги стихли. По ту сторону раздалось деликатное шуршание — гость будто бы размышлял, стоит ли заходить или всё же лучше уйти. Катара нахмурилась и тяжело вздохнула — возникло нестерпимое желание подняться с постели и затащить, наконец, мявшегося у порога в покои. Петли вскоре заскрипели, двери неспешно отворились, впуская гостя: то был Зуко; привычно одетый в тяжёлую королевскую мантию, с символом Пламени в волосах и какой-то бумагой в руках. «Прямиком с очередного совета…» Мужчина, найдя взглядом девичью фигуру, в нерешительности замер у выхода. Неловкое молчание, показавшееся Катаре донельзя многозначительным, она поспешила вскорости прервать. — Его Величество так и будет мяться у порога или всё же изволит пройти? — фраза «Чтобы получить по огненной физиономии» осталась не озвученной. Зуко кивнул, больше себе, нежели покорительнице, и неспешно прошёл вглубь покоев, изредка бросая придирчивые взгляды по сторонам. Вскоре снова замер — на этот раз у постели. Внимательный взор янтарных глаз бродил по девичьим рукам и лицу; изредка цеплялся за ссадины и почти сошедшие синяки, что на смуглой коже смотрелись как-то уж совсем дико. Катара от столь пристального внимания замялась, потянула края шёлкового одеяла, прикрываясь, и отвернулась от мужчины; раны, пусть почти и сошедшие, всё же были ещё заметны и красоты не прибавляли. Дева знала, как непривлекательно выглядит сейчас. — Отвернись, — капризная девчачья просьба заставила Зуко в удивлении изогнуть единственную бровь. — Что? — Отвернись! Не смотри на меня, — дева сильнее потянула на себя одеяло, сокрываясь от зоркого янтарного взгляда, и лежавшая поверх шелков книга с глухим тихим звуком захлопнулась и неуклюже перевернулась, привлекая к себе мужское внимание. — Ушлые служанки тебе уже и книжонку приволокли? — Зуко с лёгкостью схватил то, что он пренебрежительно обозвал «книжонкой». Катара закатила глаза. — Приволокли. Если бы не эта, как Его Величество изволило выразиться, книжонка, я бы померла не от ран, а от бесконечной скуки. С каких пор я здесь пленница, Зуко? Он тяжело вздохнул: ну знал же, чем всё кончится. — Ты не пленница, Катара. Не говори глупостей. Тебе требовался и требуется отдых, а чтение, прогулки и пустая болтовня здоровья сейчас не прибавят. — А отсутствие света, свежего воздуха и друзей, значит, оздоро́вят? — дева сверкнула глазами. — Твои методы всегда были странными, Зуко. Мужчина возвёл глаза к потолку, с которого на смертных глядел чёрный дракон, вздохнул, будто мысленно у него что-то спросил, и устало потёр переносицу, после — тяжело сел на кровать. — И не надо закатывать глаза. — Ничего я не закатываю! — А то я тебя не знаю. Повисло молчание. Зуко безмолвно смотрел на закрытое портьерами окно, размышляя. Как же с Катарой порой было трудно; она походила на кошку: в один миг ластится и мурлычет, а в следующий, Кох его разбери почему, шипит и ерепенится. И всегда делала то искренне, не тая эмоций. Но, чего греха таить, сейчас Зуко был этому рад — раз зубоскалит, значит, действительно идёт на поправку. Мужчина посмотрел на взъерошенную девушку; улыбка против воли коснулась его губ. — Я рад, что с тобой всё хорошо. Ты нас всех напугала. Катара косо посмотрела на Зуко и устало выдохнула; маска хмурости с треском опала, а на смену явилась бесконечная утомлённость. Когда она неслась в гущу сражения, не думала, что с ней может что-то статься; она мыслила лишь о том, что надо успеть, надо помочь, что так правильно. Последнее, что она помнила с того сражения — как земля затрещала, как раскрошилась по швам, как вздыбилась, словно сердитая кошка, и с хрустом опала. Дальше были лишь темнота и жгучий холод. Темнота и холод, которые изредка рассеивали всполохи огня и мягкое тепло чьих-то прикосновений. Тогда ей мыслилось, будто это духи её племени приходили к ней в беспамятстве, тянули свои руки и стремились вытащить из холодной тьмы. Лишь позже пришло осознание, что то не духи были вовсе. — Особенно испугался Сокка, как я понимаю? — по девичьим губам скользнула хитрая улыбка, а Зуко лишь обессиленно опустил голову. «Испугался» — слово, передающее лишь малую часть того спектра эмоций, которые пришлось наблюдать Лорду Огня, когда их с Катарой, наконец, обнаружили в подземном городе. Зуко тогда без преувеличения подумалось, что Сокка его убьёт: сначала в молодом воине взыграла слепая братская ревность, стоило тому увидеть лежащих в обнимку Катару и Зуко, а после на него накатила ярость, мол, Хозяин Огня повинен в том, что случилось с водной покорительницей. Даже сонм дружеских увещеваний, что Хозяин Огня тут ни при чём, не возымел должного эффекта. Впрочем, сам Зуко знал: Сокка хорошо понимал, что ничьей вины здесь нет — Катара сама бросилась в гущу боя и не могла не сознавать, чем всё обернётся, но врождённое баранье упрямство мешало южанину признать свою неправоту — проще было винить кого-то стороннего, нежели взглянуть колкой правде в глаза. И хотя минули две седмицы, Сокка по-прежнему злился, и Зуко старался лишний раз не сходиться на одном пути с ним. Катара это знала. Знала и пыталась сгладить углы, однако её брат лишь заходился в мальчишеской истерике «истинного воина южного Племени Воды». — Твой брат всегда был излишне… волнительным, — Зуко тяжело вздохнул. — Ты же знаешь, как он тебя любит и переживает за тебя. Да и, чего уж, в чём-то я с ним согласен. — Не начинай. От твоего самокопания зубы сводит, — Катара недовольно скривила губы — не хватало только, чтобы Зуко начал винить во всём себя; впрочем, дева была уверена, что стадия «это-я-во-всём-виноват-тебе-лучше-уехать-подальше-от-меня-обратно-на-полюс-и-никогда-сюда-не-возвращаться» Лордом Огня была пройдена. И, судя по всему, довольно успешно. — Ты сам сказал, что Сокка всегда был излишне волнительным. Он скоро успокоится. — Да, но хотелось бы, чтобы это произошло скорее, чем происходит обычно: не уверен, что дворцовая стража и мои советники снисходительно отнесутся к угрозам будущего вождя южного Племени Воды убить меня. И тебе бы его лучше убедить в этом. Катара хмуро кивнула — шутки шутками, а Зуко был прав: навряд ли здешний люд отнесётся к полушутливым угрозам убить их правителя снисходительно. Особенно в свете последних событий. — Я поговорю с ним. Зуко благодарно кивнул и бросил взгляд на лежащий подле Катары фолиант. — А теперь отдыхай, — мужчина потянулся к книге, чтобы забрать её, однако девушка успела вовремя перехватить том. — Не отдам. Я ещё не дочитала. — Катара, госпожа Вонг запретила тебе чтение. Дай сюда книгу. — Не дам. — Катара… — Нет! — Не заставляй меня отнимать её силой, — Зуко поднялся, скрестил руки на груди и хмуро зыркнул на девушку, словно это должно было заставить её тотчас повиноваться. — А ты просто оставь её и не придётся отнимать, — южанка прижала фолиант к груди, как ребёнка. — Мне невыносимо скучно, Зуко! Благодари Духов, что я развлекаю себя чтением, а не чем-то иным. — Служанка, что принесла тебе этот том, будет наказана, — мужское лицо сделалось совсем хмурым. Катара насупилась. — Не думала, что благородный Лорд Огня опустится до грязного шантажа. Это не делает вам чести, Ваше Величество. Зуко едва слышно рыкнул. — Книгу, Катара, — мужчина протянул руку и выжидающе посмотрел на деву. Та, словно капризная барышня, спрятала фолиант под одеяло со словами «Попробуй достань» и вперила взор в стену. Зуко подался вперёд и попытался выудить трижды проклятый им фолиант, однако девушка вцепилась в книгу, словно клещ. Завязалась битва: проклятья, шипение и короткие возгласы беспрестанно разносились по комнате, грозясь вот-вот привлечь ненужное внимание. Всё это время за происходящим наблюдал Друк: его любопытная морда разместилась в щели между дверью и косяком. Дракон тихонько курлыкал, принюхивался и мотал головой, словно пытался осознать — надо вмешаться или же пусть двуногие сами разбираются? Кровью, вроде, не пахло; что люди шипят друг на друга — так это они всегда делают; что лезут друг на друга — так это тоже не страшно: брачные игрища; а вот что хозяина поколачивают чем-то увесистым — беда, защитить бы; да от кого только? Двуногая самка — друг. А раз друг, значит, не страшно. Дракон задумчиво фыркнул. В коридоре послышался звук шагов. Друк убрал любопытный нос из комнаты и воззрился в полутемень: поступь была узнаваемой — тяжеловатой и скорой. Почти сразу из темноты показался знакомый дракону силуэт; ящер приветливо зарычал, привлекая внимание. — О! Это ты. А где же твой придурковатый хозяин? «Придурковатый хозяин», всё это время пытавшийся отнять у водной покорительницы фолиант, изумлённо замер, услышав знакомый голос, — это был Сокка. Зуко и Катара испуганно переглянулись и воззрились на выход, где маячила огненно-красная чешуя дракона. Друк заглянул в покои, словил взгляды двуногих и снова зарычал, нарочно зазывая Сокку — он-то точно знает, что делать. — О Духи! Нет, Друк! Ты что творишь? — Зуко, уходи отсюда. Если Сокка тебя увидит... — девушка попыталась спихнуть Лорда Огня с постели, однако тот и не думал спихиваться. — Что? — мужчина недовольно глянул на Катару. — Это, в конце концов, мой дворец! Почему, Кох всех дери, я должен… — Что, он в комнате Катары? — громогласный голос Сокки пронёсся по коридору; дракон будто бы согласно курлыкнул. — Прячься в шкаф, — девушка снова начала спихивать Зуко с постели. — Давай же! — Что за детские игры? Я пристыженный любовник, по-твоему, в шкафы прятаться? — Зуко! — Катара моляще посмотрела на мужчину, и тот сдался: понял — все разговоры потом. С грацией огненного тигра маг спрыгнул с постели и огляделся: отступать было особо некуда — ванная комната слишком банальное место, шкаф — унизительное. Оставался один вариант — окно. Мужчина юркнул к портьерам, запрыгнул на подоконник, наскоро раскрыл благо легко поддающиеся створки и замер: вниз было два этажа, а рядом росло раскидистое цветочное дерево. — Великая Агни, что я творю? Мысленно пообещав себе после всего вволю отыграться на Сокке, Зуко шагнул в сторону ближайшей к окну ветке, что сразу же прогнулась под немалым весом. Молясь духам, чтобы никто из слуг или стражи не застал его в таком положении, маг огня, не слишком грациозно, но зато вполне безопасно добрался до ствола дерева и замер, когда из комнаты раздался возглас «Где он?!». Зуко вжался в дерево и окончательно поник — он чувствовал себя юнцом, который сбегает от мужа своей любовницы. Причём самым позорным способом — через окно. Для полноты картины не хватало летящих на улицу портков и цветастых проклятий вслед. Затянувшийся разговор, случившийся между Катарой и Соккой, до его ушей не долетал. Лорд Огня всё это время сидел на дереве и даже не думал слезать — по какой-то совсем уж злой иронии внизу не было веток, за которые можно было бы безопасно зацепиться, а потому приходилось сидеть и ждать. Вскоре раздался глухой грохот массивных дверей, а чрез несколько минут в окне показалось лицо Катары. Девушка, по правде, не рассчитывавшая обнаружить Зуко, застыла в изумлении. Рядом появилась любопытная драконья морда, которая, впрочем, поспешила удалиться из зоны видимости хозяина. — Ты что тут делаешь? Слезай немедленно! Мужчина мрачно глянул на девушку, но, не желая вести беседы в столь шатком положении, побрёл в сторону раскрытого окна. Ветки жалостливо скрипели и трещали под весом огненного покорителя, однако выдержали и позволили без происшествий добраться до спасительного подоконника. — Ещё одна такая выходка… — Зуко… — …и я вышлю Сокку обратно в ледяные просторы, — янтарные глаза полыхнули огнём и зацепились за мелькнувший в дверном проёме яркий красный хвост, — вместе со своим драконом. Прекрасная выйдет компания, не находишь? Мужчина бестактно взял девушку за руку и повёл в сторону постели. — А теперь ложись. Поначалу смутившаяся Катара гневно вспыхнула: — Не смей мной командовать! Зуко тяжело вздохнул, сжал переносицу, возвёл глаза к потолку, а после обречённо посмотрел на водную покорительницу — эта девица сводила его с ума. Во всех смыслах. — Просто ляг. Я скоро вернусь. Взор янтарных глаз мазнул по тонкой девичьей фигуре: болезненно худая. Дева истощилась за дни, проведённые в руках лекарей и когтях беспамятства. — Прикажу принести тебе еды. Катара, ничего не ответив, юркнула под одеяло и отвернулась от Зуко.***
Зуко, изредка воровато оглядываясь, смотрел на залитые солнцем раскидистые ветви груши, что росла в дворцовом саду. Огромное дерево, едва ли не в рост двух летающих бизонов, шелестело глянцевой листвой, тревожимой лёгкими ветрами. Покоритель огня обошёл древо с одной стороны, затем — с другой, а после вернулся на прежнее место. Задумчиво почесал голову и зыркнул на стоящую неподалёку лестницу. Всё это время за мужчиной следил обиженный янтарный глаз — обруганный хозяином дракон лежал рядом, однако признаков своего присутствия не подавал, предпочитая сливаться с окружающей средой. Друк так и не понял, за что хозяин его отчитал — он лишь хотел помочь и проявить заботу, а потому позвал того крикливого двуногого в королевские комнаты. Мужчина звучно выругался. Дракон поднял морду и с интересом уставился на своего хозяина: тот пытался приладить массивную лестницу к неровному стволу многолетней груши. Друк заинтересованно склонил голову — его человек в последнее время вёл себя непозволительно странно: делал что ни попадя, говорил что ни попадя, ходил куда ни попадя. Теперь вот на дерево лезет. Друк обеспокоенно зарычал. Зуко бросил на дракона раздражённый взгляд и продолжил самозабвенно прилаживать лестницу к грушевому стволу. Когда та закрепилась более-менее устойчиво, снова огляделся: хотя в саду не было ни души, мужчине особенно остро начало казаться, что всё вокруг него неожиданно обрело глаза и уши и теперь пристально следит за ним. Снова послышалось рычание, от которого мужчина привычно отмахнулся. — Отстань. Чтоб я ещё раз на тебя понадеялся… — Зуко поставил ногу на ветхую лестничную перекладину и огляделся — в душе он будто бы надеялся, что его кто-нибудь заметит и ему не придётся лезть на треклятое дерево; однако вокруг никого не было. — В следующий раз ты не Сокку ко мне приведёшь… ты войну приведёшь. Сиди здесь и не мешай. Друк обижено курлыкнул, закрутился кольцом и спрятал морду в его витках — он и сам бы мог набрать фруктов для болезной двуногой, но раз хозяин не просит, значит, не сильно надо. Значит, сам дурак. Зуко, бесконечно путаясь в королевской мантии, самозабвенно взбирался по лестнице на грушевое дерево — как назло самые спелые и сладкие плоды росли почти на макушке, ближе к солнцу. И ползти до них было ещё очень далеко. — Великая Агни… — мужчина ступил с лестницы на широкую ветку и неспешно начал пробираться наверх, попутно понося звучными ругательствами тех, кто обобрал с нижних ярусов дерева все плоды; впрочем, не ползти было нельзя: Зуко твёрдо решил преподнести Катаре королевские фрукты — сладкие, хрустящие, сочные, с необычным свежим привкусом они росли только здесь, в королевском саду, более таких деревьев нигде было не сыскать. И срывать с них плоды разрешалось только для подачи на королевский стол. Мужчина был уверен, что Катара оценит столь широкий жест — она давно бросала взгляды на драконово древо. Первый налитый краской плод появился перед носом Зуко совершенно неожиданно — полный, красно-жёлтый, хорошо оттягивающий своей тяжестью худую ветку. Мужчина уверенно сорвал фрукт, выудил из-за пазухи холщовый мешок и бросил туда грушу. Осталось обобрать ещё хотя бы пару веток. И пока Зуко самозабвенно воровал груши из собственного сада, Друк одним глазом наблюдал за ним — на случай, если тот пожелает свалиться с дерева. Чуткий драконий слух вдруг уловил едва слышные голоса людей, доносящиеся со стороны дворца, — кто-то шёл в сторону сада, по счастью, совершенно не таясь. Дракон обеспокоенно курлыкнул, предупреждая хозяина, однако тот даже не ухом не повёл. Друк раскрутился из туго свёрнутых колец и зарычал громче, привлекая внимание Зуко; вниз полетела груша, от которой дракон ловко увернулся. — Не шуми, иначе сюда весь дворец сбежится! Из-за колонн аккурат в тот же миг показались богато одетые девы в сопровождении Айро и пары советников. Друк скосил золотистые глаза на лежавший подле него фрукт, зыркнул на сидящего на высокой ветке хозяина, обиженно фыркнул, подошёл к дереву и легко смахнул приваленную к нему лестницу. — Что за… — внимание Зуко привлёк звук падающей лестницы. — Да что б тебя Кох разодрал… Друк! Дракон недовольно зарычал и бросил заинтересованный взгляд на вышагивающих по каменной дорожке людей, которых Лорд Огня, наконец, заметил. — Даже не думай! Друк! Нет! Нельзя! Фу! Друк, ловко крутанувшись вокруг себя, весело потрусил к гостям сада, которые тут же обратили внимание на массивного ящера. — Кохов дракон… — Зуко огляделся, думая, что же теперь ему делать: спрыгнуть — переломать себе ноги, использовать магию огня — его тут же заметят. «Кох! Кох! Кох!» Оставалось одно — забраться выше и сидеть тихо, надеясь, что этого позора никто не увидит. Мужчина заметил, как Друк трётся о каких-то разодетых девиц и зазывает всех в сторону старой груши. — Кох тебя дери, — мужчина, закинув последнюю сорванную грушу в мешок, крепко завязал его бечевой и начал лезть на верхние ветки, стараясь не шуметь и не привлекать лишнего внимания. Наступив на очередную ветку, что чуть не треснула под весом покорителя огня, Зуко едва не сорвался вниз. Однако удержавшись сам, он не сумел удержать мешка, который с глухим «Бряк!» стукнулся о землю. — Ой! — испуганный девичий писк заставил Зуко сильнее вжаться в ствол дерева, будто бы мужчина мог с ним слиться. Девушка озадаченно посмотрела на едва не приземлившийся ей на голову мешок, после чего глянула вверх — туда, откуда он прилетел, удивлённо охнула и сложилась в низком поклоне. Зуко цветасто выругался: сегодня ему определённо везло на деревья и нелепые ситуации. За представшей взору живописной картиной флегматично наблюдал Айро: старый генерал будто бы и не был удивлён тем, что застал племянника на высокой ветке королевской груши; лицо его не выражало веселья, однако в глазах плясали бесенята, отчего Зуко сделалось совсем паршиво. Вдалеке мелькнул холщовый мешок, зажатый в драконьей пасти, и ярко-алый хвост, быстро скрывшийся за колоннами дворца.***
Настроение Катары взлетело до небес — дева беспрестанно улыбалась, весело глядя на украшенный фресками потолок. Несмотря на утреннюю перепалку с Зуко, сейчас всё было более чем прекрасно: голова своё отболела, подушки сделались заметно мягче, шелка теплее, книга легче и интересней, а во рту, окромя горечи микстур, разливался медово-мятный привкус драконьих груш, на которые дева давно бесстыдно засматривалась. Суетливый Друк появился в её покоях с четверть часа назад и приволок в пасти холщовый мешок, полный этих редких фруктов. Дракон вывалил королевские плоды на постель, предлагая их отведать, однако Катара, хотя и весьма обрадованная, но всё же настороженная, не посмела поначалу вцепиться в налитые соками груши. Сорвавшийся с губ вопрос «Откуда?» заставил Друка недовольно заворчать, а южанку просиять: то была подачка не от дракона — этот пройдоха снова уволок у Зуко вещи. Лишь после того Катара позволила себе без стеснения и страха взяться за поглощение плодов. — То есть, ты хочешь сказать, что Зуко сам нарвал эти фрукты? Не слуги или солдаты, а сам он? — девушка глупо хихикнула, глядя в янтарные глаза с вертикальным зрачком; сердце кольнула тёплая игла — как же Зуко и Друк были похожи меж собой. — Ни за что не поверю. Не станет же Лорд Огня лезть на дерево! Катара на миг представила, как Зуко, облачённый в тяжёлую королевскую мантию и с символом пламени в идеально уложенных волосах лезет на дерево и собирает для неё груши; звонкий смех прокатился по комнате. — Великая Юи! Какой же бред. В тот же миг двери в покои с грохотом отворились и на пороге появился Лорд Огня. Доселе веселившаяся Катара смеяться резко прекратила и в недоумении воззрилась на мужчину — мужчина выглядел весьма… странно: потрёпанный, будто после знатной бойни, на лице виднелись пятна грязи, а из волос торчали глянцевые ярко-зелёные листья. Похоже, шутливые мысли про лазанье по деревьям оказались не такими уж шутливыми. — Зуко? — рука с грушей застыла у девичьих губ, а тяжёлый том с глухим звуком брякнулся на кровать. Впрочем, мужчина не обратил на девушку должного внимания. Взгляд пылающих огнём глаз был обращён в сторону напружинившегося дракона. Друк виновато тявкнул и ловко потрусил к полураскрытому окну, по пути сбив хвостом огромную вазу, что мигом разлетелась вдребезги. — А ну стоять! Дракон раскрыл мордой раму и ухнул вниз, в ягодные кусты, что пышным цветом цвели под окнами королевских комнат, и поспешил удалиться от дворца как можно дальше. Зуко, подбежавший к окнам, успел увидеть лишь светлый кончик драконьего хвоста, что прощально помахал ему из-за колонн. — Кохова ящерица! Катара ошарашено смотрела на взъерошенного Зуко, не решаясь, впрочем, молвить и слова. Она лишь терпеливо ждала. Мужчина, отдышавшись и немного успокоившись, неспешно повернулся к деве и воззрился на надкушенный плод, что покоился в её руке. — Вкусно? Покорительница воды лишь кивнула. Зуко сдержанно кивнул в ответ и молча направился к выходу из комнаты. Катара понимала, что Лорд Огня сейчас не был расположен к ведению бесед, однако сознавала, что сказать она должна хоть что-то. — Спасибо. Мужчина замер у выхода, внимательно посмотрел на застывшую в нерешительности деву и кивнул, принимая благодарность; глянул в сторону раскрытого окна. — Друка в комнаты не пускай. Он наказан. Катара бестолково кивнула и Зуко поспешно вышел из девичьих покоев. Мужчина устало привалился к двери и возвёл глаза к потолку; для себя он решил, что с сегодняшнего дня будет запирать дракона на замок, если вновь пожелает сделать что-то приятное для Катары.❈ ═══════❖═══════ ❈