After the rain

Я же бросил. Я покончил с этим наркотиком. Да, ломало. Выварачивало наизнанку. Но ведь затянулось. Откричало. Отболело. А теперь появляется Тео, заставляя вернуться в самый жуткий кошмар, называющийся реальностью. Я не от себя бежал всё это время. Я бежал от прошлого. И у меня не вышло. Тео дышит мне в лицо, опаляя кожу. Щекотно. Всегда боялся щекотки. Я всё ещё парализован. Я всё ещё хочу сказать: "уходи" и не хочу ничего говорить. - Почему ты здесь? Тео мрачнеет. Он отпускает мое лицо, и я мог бы подняться и удалиться, словно ничего не было, но я не могу. Я должен услышать его ответ. Демоны не приходят просто так. - В этом-то и проблема. Я не могу понять почему я здесь. Сейчас, а не месяц назад. Видишь ли, Стайлз, ты что-то сделал со мной. Ты - словно наркотик, и я держался, чёрт побери, я пытался выкинуть тебя из головы, потому что так было бы правильно. Так было бы легче. Но мне не легчает. Тео осторожно подбирает слова, но его речь все больше смахивает на бред сумасшедшего. А я думал, что один преуспел в этом. - Я пытался соскочить. Но никто не может заменить тебя. Это не любовь, а что-то сильнее. Зависимость. Одержимость. - Ты сошел с ума. - Неужели? Ты ведь тоже это чувствуешь, верно? Что чего-то не хватает, словно у тебя украли важный орган. Ты жив, но лишь на половину. Вибрация чужого голоса заставляет дослушать до конца. Тео всегда получает желаемое и, если он не остановится, то мне придется несладко. Меня может спасти только Дерек. Но я так извел его постоянными выходками, буквально наплевав в душу, что мне стыдно просить его помощи. Только Тео ещё не знает об этом. - Если ты не отвяжешься, я скажу Дереку. - О, да. И не забудь расказать почему убит твой отец. Или, может, начнешь с Донована? Золотые глаза насмешливо окидают меня взглядом, сжигая до тла. Они не умеют согревать так, как холодные голубые. И я - больше не я, только горстка чёрной золы на лавочке. Безвольная. Безнадёжная. Тео закуривает. Не помню за ним такой привычки, но демону определённо идет с сигаретой во рту пускать кольца дыма. Он и сам как дым, мираж, иллюзия. Но, как бы сильно мне не хотелось признавать, Тео - реален и поцелуй - тоже. - Чего ты хочешь? - Мы можем помочь друг другу, Стайлз. Я храню твои секреты, а ты - мои. И никто не узнает о нашей встрече. - Я живу с оборотнем. Он раскусит обман - Не смеши меня. Лгать ты умеешь превосходного. Даже я немного завидую. Он затягивается, дым попадает мне в глаза, и те слезятся. Я ещё не согласился на условия Тео, но на задворках сознания уже придумываю отговорки для Дерека. Я бесчестен даже сам с собой. Перед глазами всплывают картинки прошлого, которые я избегал вспоминать: одна кровавее другой. Мой мир раскололся. И вторая половина меня готова ответить: - ладно. Я не на грани. Я - за ней. Пейзаж начинает вертеться с тошнотворной быстротой. Я вцепляюсь ладонями в скамью, загоняя щёпки под ногти. Воздуха не хватает. Тело знобит, словно я провалился под лёд; сердце стучит в такт зубам. У меня приступ паники. Я только что продал душу дьяволу. Сознание возвращается медленно, крупицами. Я хватаюсь за чёрную куртку, как за спасательный трос, пытаясь не отключиться. Тело дрожит, но уже не от холода. От страха. - Дерек? - Это я, Стайлз. Всё будет в порядке, только дыши. Его голос действует волшебным образом так, что я успокаиваюсь. Впервые за этот грёбанный день, я чувствую спокойствие; как оно разползается по желудку приятной теплотой, словно горячий чай. Тео исчез, оставив на мне запах ментоловых сигарет. Дерек показывает мое сообщение с просьбой о помощи, немного странное, "наверное, потому что я отправлял, когда мне стало плохо". Но я знаю, что десять минут назад я не смог бы даже имени своего назвать, уже не говоря о наборе смс. Мы едем домой в тишине, но теперь она другая. Без оттенка обиды и горечи. Она иглами впивается под кожу, я хочу вопить, вижжать, мяукать - всё что угодно, лишь бы избавится от клокочущей лавы эмоций. Я хочу расказать всё, до конца, изодрав слова в клочья, оставляя ужасающую голую правду. Дерек, спаси. Запри меня в подвале и не подпускай к нему. Желательно цепями, как Бойда в полнолуние. Потому что я боюсь, что предпочту тьму свету. Я боюсь, что не смогу вообще выбирать. Но я молча выдергиваю занозы с рук всю дорогу. Недосказанность убивает не хуже яда. Она ломает стенки сосудов, заставляя мозг расплавиться, и возникает желание закрыть уши руками. Больше не хочу боли. Хочу прощения. Хочу, чтобы Дерек меня простил. Потому что я не могу простить себя. Дома первым делом бегу в душ, пытаюсь смыть прикосновения Тео, естественно, безрезультатно. Дерек застает меня, сдирающего тонкую кожи губ, перепачканого в крови, запах которой и привел его. Он напуган не меньше моего и винит во всем себя. Еще никогда ты не был так прав, Дерек. Это твоя вина, что в моей изломанной душе просыпается любовь, похожая на преданность собаки. Твоя вина, что я разбиваюсь в твоих руках на мелкие осколки, загоняя свою боль тебе в душу. Я не умею тонуть один, а ты не умеешь спасать утопающих. И я готов разбиваться вдребезги опять и снова, если ты склеишь меня заново. Дерек отводит меня в свою комнату, где обрабатывает раны, а потом садится сзади, носом в мой затылок. Он обнимает меня за талию, забирая огромные порции боли. - Ты меня любишь? - вопрос срывается с губ со скоростью света. Я пугаюсь собственных слов и взгляда Дерека в эту минуту. Скажи: нет. Умоляю, скажи: нет. Ты здесь из жалости и чувства вины. Больше ничего. Но Дерек молчит целую вечность, перед тем, как произнести: - А ты? - Люблю ли я себя? Да, чувак, определённо люблю. Дерек не улыбается. Я ощущаю напряжение в комнате почти физически. - Почему ты хочешь знать ответ? Ведь однажды я уже сказал тебе. - Ну, знаешь, люди меняются. - Если я скажу тебе... скажу, что я солгал. Тогда, в лофте. - Ты имеешь ввиду:.. - Мой ответ: да. - И сейчас? - Даже сейчас. Сладко. Горько. Чувство, будто все кости сломали по нескольку раз. Я не хочу знать, зачем Дерек тогда выгнал меня. У него по-любому найдется тысяча и одна благородная самоотверженная причина, почему он поступил так, а не иначе. Может, чтоб защитить меня, или просто он был не готов принять свои чувства. Сейчас это не важно. Важно то, что всё могло быть иначе. По-другому. И Дерек не забирал бы боль вместо поцелуев. Мы - два лузера, сражающиеся с мельницами. А я думал, что это я не умею влюбляться. Я должен вырваться, должен выйти на поверхность, иначе мы утонем вместе. А я не хочу, чтобы человек, которого я люблю, любил чудовище, коим я являюсь. И я ничего не расскажу о Тео, Доноване, моем отце и всех тех вещах, признаться в которых всё равно, что убить. Дерек не заслуживает правды, она слишком дерьмовая на вкус. Почему так всегда: я узнаю, что лёд тонок, уже провалившись? Как бы хотелось вернутся к тому моменту, когда ещё не ступил на эту хрупкую скользкую дорожку присыпанную снегом. Но слишком поздно: лёдяная вода обжигает легкие, захлестывая с головой, и я тону, разбивая костяшки о гладкую хрустальную поверхность. Сколько времени пройдет, когда я перестану бороться? Минута, две? Меня никогда не беспокоило, сколько времени мне осталось. Так почему же сейчас борюсь за каждую секунду?

***

Мы засыпаем вместе, изнурённые сегодняшними открытиями, и за ноющей болью я чувствую, как где-то внутри тронулся столетний лёд. Я - трус, лжец и предатель, но, если это позволит мне остатся рядом с Дереком, то я согласен продавать душу дьяволу каждый день.