Шах и мат

— Как прошло? — едва я подошла к бару, Оля тут же оказалась рядом и с нескрываемым любопытством заглянула мне в глаза. — Если не считать того, что голова трещала по швам, а на всех вопросах про вино и крепкий алкоголь меня чуть ли не выворачивало наизнанку, то сойдет, — мы обе усмехнулись и одновременно поморщились. — Который раз на те же грабли, девчонки, — откуда-то из-под стойки вынырнул Стас, и уже в следующее мгновение перед нами стояли два стакана с водой. — Аспирин сами знаете где. — На себя посмотри. И вообще, лучше бы кофе сделал, — Оля фыркнула, но стакан все же взяла. — Никакой благодарности, — Стас закатил глаза и с наигранной обидой принялся выжимать лимоны. — Ты и так знаешь, что ты лучший, — я улыбнулась и подтолкнула Олю к проходу в стафф-зону, после чего поспешно добавила: — Спасибо. — Вот, другое дело, — парень просиял, и перед тем, как зажужжал включенный блендер, Оля снова успела вставить свои пять копеек: — А кофе все-таки сделай, ладно? Я засмеялась, а Стас что-то пробурчал себе под нос, беря в руки рожок от кофемашины и засыпая в него эспрессо-смесь. — Как же охота спать, — в подтверждение своих слов Оля зевнула, а затем залпом осушила стакан с растворенным аспирином. — Пора заканчивать с такими тусовками. — Мы так каждый раз говорим, — я последовала ее примеру, и тут из-за поворота показалась Таня. — Ну и что у меня здесь делают сразу два старших официанта? Не хотите выйти в зал? — Уже идем, надо было немного подлечиться, — Оля выставила руки вперед в примирительном жесте и тут же вышла, оставив меня наедине с очень недовольным менеджером. — Меня тут уже нет, — и я хотела было ретироваться, но Таня остановила меня. — Как твое собеседование? Все получилось? — Надеюсь, — я пожала плечами. — Результаты тестирования обещали сообщить завтра, а на устной беседе я облажалась не так сильно, как могла бы. Так что для меня это в любом случае успех, да и поработать старшим официантом подольше — не такая уж проблема. — Брось, ты уже переросла это все, пора двигаться дальше. — Все равно я здесь до того момента, пока не подвернется что-нибудь толковое по специальности. Просто не трачу время напрасно. — Зато у тебя есть запасной аэродром, так что на твоем месте я бы все же приложила усилия к тому, чтобы получить это повышение, — Таня улыбнулась, и тут в ее руке завибрировал телефон. — Быстро в зал, — бросила она мне, прежде чем ответить на звонок, и ее лицо за секунду приняло максимально серьезное выражение, так что я предпочла не медлить. Гости постепенно заполняли ресторан, и к самому разгару ланчей мы уже столкнулись с почти полной посадкой. Работать пришлось быстро и много, поэтому, несмотря на то, что время пролетело незаметно, к пяти часам вечера я чувствовала себя как те несчастные лимоны, которые все утро выжимал Стас. Интенсив сошел на нет как раз к тому моменту, когда в зале появился Сема. Как всегда с видом самого довольного своим призванием официанта, да и вообще самого счастливого на свете человека. — Привет, — раздалось у меня прямо над ухом, и я вздрогнула от неожиданности, едва не опрокинув со станции корзинку со столовыми приборами. — Когда ты уже избавишься от этой идиотской привычки? — я с показным раздражением сложила руки на груди и повернулась лицом к Семе. — Возможно, когда ты станешь менеджером и начнешь за нее штрафовать, — как ни в чем не бывало ответил тот. — И то далеко не факт, потому что штрафов за приветствие своих коллег еще не вводили. — Засранец, — я все же улыбнулась. — Хорошо, что ты пришел, подменишь меня, пока я схожу покушать? — Нет проблем, — Сема подмигнул. — Будущему начальству надо помогать. — Господи, — я закатила глаза, — почему с каждым днем я только больше жалею о том, что меня хотят повысить? — Да брось, я же шучу, — парень приобнял меня за плечи и потрепал по голове. — Все равно останешься такой же занудой. А, может, станешь даже большей. — Ты сейчас договоришься, — я отпихнула его и показала кулак, на что Сема отреагировал так, как и полагается первому среди дебилов — скорчил испуганную рожицу и наигранно задрожал. И если бы я не увидела человека, показавшегося в тот момент за его спиной, я бы точно врезала по его красивому личику. Артемий Панарин собственной персоной любезно улыбнулся поприветствовавшей его хостесс, что-то ответил на ее вопрос и проследовал за ней в зал. Занял стол в зоне, где работала Оля, снова улыбнулся Кате и затем опустил взгляд на меню. Какое-то время он внимательно его изучал, листая страницы одну за другой, а потом вытащил из кармана телефон и ответил на звонок, уставившись в окно и, казалось бы, совсем забыв о том, где он находится. — Эй, все в порядке? — Сема аккуратно сжал мое предплечье, тем самым заставив меня оторваться от созерцания Панарина, и я тряхнула головой, приходя в себя и пытаясь сообразить, как поступить дальше. — Да, я сейчас… Мне нужна Оля, — я завертела головой в поисках девушки и заметила, как та сервирует кофе на баре, о чем-то переговариваясь со Стасом. Я тут же направилась к ней, едва ли не срываясь на бег, и своим появлением, кажется, напугала обоих. — У тебя все в порядке? Выглядишь так, словно в ресторане террористы, — Оля подозрительно прищурилась, забирая поднос со стойки. — Отдай мне тридцать первый стол, пожалуйста, — я преградила ей путь, и девушка тут же повернула голову туда, где Тема до сих пор говорил по телефону. — Симпатичный, — Оля ухмыльнулась, и я цокнула языком, показывая, что дело вовсе не в этом. — Алиса, тебе что, работы мало? — Нет, просто… помнишь, Сема рассказывал, что на прошлой неделе катал* парня, который поел на восемьсот рублей и столько же оставил на чай? Так вот это он. — Аргумент не в твою пользу, — Оля подмигнула. — Серьезно думаешь, что после данной информации я соглашусь уступить тебе этого щедрого красавчика? — Он все равно сюда как на работу ходит в последнее время, а в следующий раз будет твой, ладно? — я умоляюще улыбнулась. — Олечка, пожалуйста, мне очень нужно сделать сегодня не меньше двух с половиной тысяч — послезавтра платить за квартиру. — Ну, хорошо, — девушка сдалась. — Только дай мне отнести капучино, а то он сейчас умрет, как говорится, прямо у меня на руках. Я засмеялась и отступила, позволяя Оле пройти мимо, после чего опять посмотрела на Тему. Он отложил телефон и снова заинтересовался меню, но страницы уже не листал, из чего я сделала вывод о том, что с выбором он определился. В моей голове вовсю созревал коварный план. Держись, Панарин, за свое вранье нужно платить. — Колись, понравился? — Стас оперся локтями на стойку и оказался слишком близко к моему лицу. Со стороны мы наверняка выглядели как пара заговорщиков, особенно в тот момент, когда он с коварной улыбочкой несколько раз поиграл бровями. — Еще чего, — я фыркнула и скривила губы. — Вообще не в моем вкусе. — А смотришь так, будто мысленно уже раздеваешься перед ним. Ауч! — парень схватился за ушибленное плечо, и я одарила его сердитым взглядом. — Я же пошутил, зачем драться? — Можешь сам перед ним раздеться, раз тебе так хочется, — буркнула я. — Я бы и разделся, если бы он мне за это нормально оставил, — бросил Стас мне в спину, когда я развернулась и уверенной походкой направилась к тридцать первому столику. — Здравствуйте, меня зовут Алиса, и сегодня я буду Вашим официантом, — я нацепила на лицо самую милую улыбочку, и с ощущением чистого триумфа впитала в себя полный удивления взгляд, коим одарил меня Тема. Не дав ему и слова сказать, я тут же продолжила: — Что-нибудь выбрали? — Лиса, — Панарин, видимо, до сих пор не мог поверить своим глазам. — Ты теперь здесь работаешь? — Да, и моя задача сделать Ваше пребывание здесь максимально комфортным, — я чувствовала, как сводит мышцы лица, но не переставала улыбаться так, будто передо мной собирается поужинать сам президент. — Тогда перестань так разговаривать, мы же не чужие люди, — Панарина мое поведение явно напрягало, и это было именно то, чего я добивалась. — Мы ко всем нашим гостям относимся одинаково и с большим уважением, — внутри все ликовало от того, что в глазах Темы плескалась абсолютная растерянность. — Если Вы в чем-то сомневаетесь, я настоятельно рекомендую попробовать салат «Нисуаз». Нежный тунец, маринованный в кунжуте, просто тает во рту, а в сочетании со свежими овощами, яйцом пашот и авторской заправкой его вкус кажется невероятно насыщенным. Особенно если совместить с бокалом хорошего белого сухого вина. — Ты действительно хороший официант, — Тема прищурился и откинулся на спинку стула. На его губах вдруг заиграла ухмылка, будто он осмелился принять правила игры. Сердце застучало, и я постаралась незаметно сглотнуть, чтобы не выдать начинающее зарождаться внутри волнение. — Хорошо, мне нравится, но помимо салата, я бы хотел еще суп. И с вином, к сожалению, ничего не получится. Видите ли, я хоккеист, и через пару часов мне нужно быть на вечерней тренировке. Необходим хороший перекус. — Могу предложить картофельный крем-суп с копченой говяжьей грудинкой и трюфельным маслом. Очень вкусно, а главное, сытно, — если бы я с каждым гостем общалась так, как с ним, через пару месяцев я бы смогла выкупить ресторан на одни только чаевые. — Прекрасно, — Тема одарил меня одной из своих самых блистательных улыбок, и у меня едва не подкосились ноги. Да уж, кажется, я немного недооценила своего соперника. Ну, ничего, самое интересное еще впереди. — И апельсиновый фреш, пожалуйста. — Могу я приносить для Вас блюда по мере готовности? — Я бы все-таки сначала съел салат. — Напиток сразу? — Да, пожалуйста. Вся эта сцена напоминала наглядное пособие по бизнес-процессам в работе официанта. Я повторила ему заказ, который сама же по сути и сделала, и, бросив напоследок «приятного отдыха», наконец отошла от стола. Улыбка сразу же сошла с лица, а кулаки сжались от раздражения. Мы еще посмотрим, кто кого. — В ресторане тайный гость, — Таня подхватила меня под локоть, едва я отошла от раздачи, и потащила к бару, где уже стояли Оля, Сема и остальные официанты. Стас тоже отвлекся от своих дел и теперь настороженно поглядывал на менеджера. — Прямо сейчас? — решила уточнить Ксюша, хотя все и без того знали, каков будет ответ на этот вопрос. — Именно, — Таню слегка потряхивало. Со всей присущей ей гиперответственностью она не могла допустить, чтобы в ее смену образовались неприятности, за которые придется головой отвечать перед начальством. — Поэтому никаких косяков. Уделяете своим столам должное внимание, не забываете про курсы и повторяете напитки. Расходитесь по своим зонам, и чтобы я никого не видела на стаффе** без причины, понятно? — Тогда вот тебе причина: я, например, хочу пойти поесть, — тут же подал голос Сережа. — Ты идиот? Никто сейчас никуда не пойдет, — Таня отвернулась от парня, будучи уверенной, что тот не станет перечить дальше, однако не тут-то было. — У меня даже столов нет, — Сережа скривился, что, по его мнению, означало, будто он привел аргумент, которому ничто не могло встать в противовес. — Значит, натирай приборы на свою станцию, проверь сервировку столов… — Но это бред — изображать бурную деятельность, когда работы нет, — в этом я была полностью согласна со своим мятежным коллегой, но нашего менеджера ничто не способно было переубедить, когда на кону была ее собственная задница. — Ты действительно считаешь, что работы нет? Тогда сейчас я пойду проверять твою зону, и если мне там хоть что-то не понравится, выпишу штраф, — Таня улыбнулась той самой улыбкой, которая всегда появлялась на ее лице, когда она точно знала, что удачно воспользовалась данною ей властью. Сережа закатил глаза, но промолчал. — Вот и чудно. А теперь быстро разошлись, нечего тут толпиться. — Ты сама нас здесь собрала, — подметила Оля, и Таня одарила ее настолько испепеляющим взглядом, что в течение секунды у бара остался только Стас. Да и он бы смылся, если бы здесь не находилось его рабочее место. Меня известие о присутствии в зале тайного гостя взволновало меньше всех, поскольку сейчас меня интересовала совсем другая персона. Я снова отправилась на раздачу, проигнорировав апельсиновый фреш, который остался одиноко стоять на стойке. Проходя мимо, я заметила, как бригадир уже поставил на столешницу суповую тарелку. Картофельный крем-суп поспевал, в то время как «Нисуаз» еще даже не начинали оформлять, поскольку главная особенность этого салата состоит в том, что тунец маринуется непосредственно перед подачей гостю. Соответственно, время приготовления увеличивается до пятнадцати минут, а это в свою очередь означает, что любой суп отдадут быстрее. И если официанта просят принести сначала салат, то горячее сразу стоит поставить на курс, чтобы избежать косяка. И я улыбнулась сама себе, когда снова подумала о том, что этого не сделала. — Колись, кто сидит за тридцать первым, — я вздрогнула от того, как бесцеремонно Оля подлетела ко мне со спины. — Я же уже сказала, — я устремила взгляд на кухню, отметив, что мой суп сняли с огня. — Ты соврала, — уверенно заявила девушка, и я удивленно на нее посмотрела. — Сема сказал, что видит этого парня впервые. А уж человека, оставившего ему восемь соток, он явно запомнил надолго, — объяснила Оля свою проницательность. — Сразу же проверять полезла? — я неодобрительно скривила губы. — Вообще-то нет. Он просто спросил, сколько у меня столов, и я сказала, что благодаря тебе их меньше, чем могло бы быть. А дальше разговор сам к этому пришел. — Ладно, твоя взяла, — я подняла обе руки, показывая, что сдаюсь. — Так кто он? — Оля загадочно улыбнулась и вскинула брови, несильно пихнув меня плечом. — Присматриваешь себе нового парня? — и тут она наиграно поморщилась. — Или ты действительно падкая на деньги? От тебя я такого не ожидала, конечно. — Хватит нести чушь, — я отмахнулась от девушки, и та засмеялась. — Обычный гость, я его первый раз вижу. — Да не стала бы ты врать, будь он обычным гостем. Ну-ка говори правду, я все равно не отвяжусь, — Оля сложила руки на груди и уставилась на меня своим требовательным взглядом. Я поняла, что мне действительно не спастись от этого Шерлока в переднике, поэтому цокнула языком и протянула: — Хорошо-о-о. Артемий Панарин, хоккеист, в этом сезоне вернулся в СКА. Ты довольна? — Не-а, — глаза подруги заблестели, а это означало одно — она поняла, что главное я ей недоговариваю. — Этого недостаточно. — Достаточно, — возмутилась я. В конце концов, ну почему Оля постоянно лезет туда, куда не надо? — Вполне логично, что я просто хотела откатать игрока своей любимой хоккейной команды. — И поэтому ты упрямо игнорируешь суп, который приготовили за его стол? — Оля кивнула на раздачу, и я только сейчас заметила готовое и полностью украшенное блюдо. Бригадир выжидающе глядел на меня, видимо, подсчитывая, сколько времени я еще буду тупить и через сколько этот суп можно будет на меня же списать. От ответа меня спасла Таня, нагрянувшая на нас исподтишка. Ну, как сказать, спасла… — И что вы опять тут делаете вдвоем? Мне правда стоит вас оштрафовать? — Я забираю суп, — я тут же схватила тарелку и, смерив Олю раздраженным взглядом, пошла в зал, услышав за спиной «еще раз увижу — пеняйте на себя». По пути к столу я постаралась привести нервы в порядок и дышать глубоко, чтобы успокоиться. Едва я показалась в поле его зрения, Тема вскинул голову, и его взгляд первым делом упал на тарелку в моих руках. На его лице отразилось непонимание — он явно догадывался, что салаты в такой глубокой посуде вряд ли отдаются. — Картофельный крем-суп, пожалуйста, — я поставила блюдо перед Панариным, а затем громко охнула. — Боже мой, простите меня, пожалуйста. Вы же просили сначала подать салат. Я такая невнимательная. — Прекрати, Лиса, все в порядке, — Тема улыбнулся и слегка качнул головой, кажется, начиная догадываться о том, что происходит. — Нет, я виновата. Я могу забрать суп обратно, и для Вас сделают новый после того, как я принесу «Нисуаз», — из меня, пожалуй, вышла бы неплохая актриса. — Я же сказал, все нормально, — процедил Панарин. Он уже понемногу раздражался и, видимо, хотел отмахнуться от меня как от назойливой мухи. — Только можно мне мой сок? Очень хочется пить, — и в подтверждение своих слов он приложил ладонь к горлу. — Конечно-конечно, одну секунду, — я примирительно выставила руки перед собой, развернулась и быстро зашагала к бару, изо всех сил пряча ехидную улыбочку. Фреш так и стоял нетронутый вот уже почти пятнадцать минут, отчего заметно загустел и потускнел. Я быстро вставила в стакан трубочку, наколола чек и хотела было пойти обратно, но не тут-то было. — Что у тебя произошло с тридцать первым? — зашипела Таня мне на ухо, переводя полный подозрения взгляд с меня на Панарина, уже уплетавшего за обе щеки свой суп. — Ничего страшного, — но менеджера этот ответ однозначно не удовлетворил. — Просто вынесла горячее раньше салата, никакой катастрофы не произошло. — Он просил блюда в определенном порядке? — Да, но… — Алиса, да что с тобой такое? Ты же понимаешь, что он может быть тайным гостем, и понимаешь, что это реальный косяк. Почему нельзя подойти ко всему более ответственно? — Он хочет свой фреш, а ты мешаешь мне подойти к этому ответственно, — съязвила я, поводив в стакане трубочкой, чтобы осевшая мякоть равномерно распределилась по всему объему. И, не дожидаясь ответа Тани, я наконец направилась к Панарину, жалея, что все-таки пришлось привести напиток в более менее должный вид, иначе его бы пришлось переделывать, а это никак не входило в мои планы сразу по двум причинам: во-первых, за первый пришлось бы платить, а во-вторых, новый фреш был бы свежее и вкуснее. Что явно противоречило миссии под громким названием «Испорченный ужин для Артемия Панарина». — Скажи, что напиток за наш счет, — не унималась Таня. Я лишь фыркнула, пробурчав себе под нос «вот еще». — Ваш фреш, — я поставила стакан на стол и тут же добавила. — Приятного аппетита. — Спасибо, — Тема кивнул, и я, вновь разулыбавшись ему во все тридцать два зуба, наконец отошла от его стола, чтобы вернуться в свою зону. Пока все шло по плану. — Что там происходит? У тебя тайный гость? Зачем ты вообще взяла этот стол? — едва завидев меня у станции, Сема тут же подскочил туда со своими дико раздражающими вопросами. — Да что вы пристали ко мне с этим тайным гостем?! — я всплеснула руками и одарила парня сердитым взглядом. — Вечно все как с катушек слетают, когда у нас проверка. У меня за столом всего лишь хоккеист, которому я суп принесла раньше салата. Никто не умрет. — Тогда ты-то сама чего так нервничаешь? — Сема аж отступил на несколько шагов, и я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Внезапно захотелось рассказать все, как есть, но если бы я это сделала, то мы бы до конца рабочего дня не приступили к своим обязанностям. Поэтому мне оставалось только промолчать, бросить из-под опущенных ресниц виноватый взгляд на друга и пробормотать себе под нос: — Иногда сложно сталкиваться с последствиями принятых тобой решений. — Очень по-философски, конечно, но понятнее от этого не стало, — Сема все еще продолжал держаться на расстоянии, как будто я была пороховой бочкой, готовой в любой момент взорваться. Да и, если честно, именно так я себя и ощущала. — Не вникай, — мы оба поздоровались с прошедшей мимо нас парой и проследили за их движением. — Я возьму стол. А ты разбирайся со своим хоккеистом, — Сема потрепал меня по плечу и тут же окликнул Катю, возвращающуюся на хост, чтобы узнать, не заказали ли гости что-нибудь сразу. Мне хотелось сорвать с себя передник и дурацкую рубашку, которая сейчас душила как никогда, застегнутая на все пуговицы. Чертовы ресторанные стандарты! Почему я задыхаюсь от собственной злости здесь, на своей территории? На своей работе, где я должна держать ситуацию под контролем. Где я чувствую себя как рыба в воде. Я и только я. Не он. Я бросила беглый взгляд на Тему. Пустая тарелка была отставлена в сторону, и я усмехнулась. Иди к черту, Панарин, не дождешься! И я проследовала в сторону стафф-зоны, чтобы выпить воды и взять себя в руки. Мой путь на этот раз лежал мимо холодного цеха, и краем глаза я увидела блюдо, стоявшее на столе раздачи. Это был мой «Нисуаз», и мысленно я подсчитала, сколько прошло времени с того момента, как его начали готовить. По моим подсчетам, точно больше двадцати минут. Я подошла к стойке, и тут из меня непроизвольно вырвался нервный смешок. Либо мои подсчеты меня очень сильно подвели, либо повара изначально решили отдать мне не легкий итальянский салат, а его жалкое подобие, где тунец вместо нежно-розового цвета отдавал болезненной желтизной, листья салата напоминали пожухлую листву, а остальные овощи скукожились, впитав в себя всю заправку. — Оу, кажется, кто-то забыл про «Нисуаз», — за моей спиной возник Сережа, и я закусила губу. — Уже готовишься за него заплатить? — Спорим на все твои сегодняшние чаевые, что сейчас гость съест этот салат? — я знала, что, хоть парень и уверен в том, что ни один здравомыслящий человек не станет давиться столь несимпатичным блюдом, мои репутация, уверенный тон и его сильнейшее беспокойство за свои деньги вкупе все-таки побудят его к аккуратному отказу. Так и произошло. — Я, пожалуй, поверю в твой дар убеждения. Но как ты собираешься это провернуть? — Нечего тут проворачивать, — и, повесив невероятную интригу, я схватила в руки тарелку и пошла обратно в зал, оставив Сережу гадать, что это вообще только что было. Тем не менее, через пару секунд я уже услышала перешептывания за своей спиной — за мной развернулась пристальная слежка. Возможно, Сережа даже успел поспорить со своим собеседником, что я продам этот несчастный «Нисуаз». Только уже на чужие чаевые. Как жаль, что для меня главным было совсем другое. — Ваш салат, — с неудовольствием для себя я отметила, что тарелки из-под супа на столе уже не было. Вот Таня, вечно лезет, куда ей не надо. — Алиса, это уж слишком, — Тема взъерошил волосы после того, как одного взгляда на блюдо хватило, чтобы забыть о нормальном ужине. — Ты до сих пор злишься? Мне кажется, что вчера мы к чему-то пришли. — Вчера мы пришли только к тому, что ты наглый врун, — сил терпеть больше не было. Как не было и желания его видеть. Мне захотелось, чтобы он поскорее убрался отсюда. — Ты о чем? — Тема в изумлении вскинул брови, однако я слишком долго знала его, чтобы пропустить то едва заметное озарение, что промелькнуло на его лице. — О том, что вместе со своей бывшей девушкой ты похоронил остатки совести, — прошипела я, наклоняясь ближе к нему, чтобы не сорваться и не наорать на него при всем ресторане. — Я могу объяснить, — конечно, куда же без этой идиотской драматичной фразы. — Не думаю, что можно как-то объяснить твое постоянное вранье. Оно просто часть тебя, — я закатила глаза и сделала несколько шагов назад. — Что, не нравится тебе салат? Извини, но я не считаю, что ты заслуживаешь лучше. — Ладно, просто позови мне менеджера, — Тема понимал, что продолжать этот разговор бессмысленно, потому что, как бы я ни старалась не шуметь, внимание всего персонала было направлено именно на нас. И некоторые гости тоже бросали в нашу сторону изумленные взгляды, находя странным столь тихий, но бурный на эмоции диалог. — Менеджера? Что, пожалуешься на меня? Попросишь удалить блюдо из счета? Ладно, хорошо, его просто спишут на меня. Хотя о чем я говорю, ты же прекрасно знаешь, как это работает. Он знал, потому что я сама ему много рассказывала об особенностях работы официанта. Сейчас меня переполняли злость и возмущение. Вместо того чтобы осознать свою вину, он решил на меня пожаловаться! Серьезно, Панарин? Тебе лет-то сколько? Детский сад давно в прошлом. — Одну секунду, — я растянула губы в наигранной улыбке и, резко развернувшись, быстрым шагом направилась к барной стойке, где столпился едва ли не весь коллектив. Разве что повара не осмелились покинуть кухню. — Таня, твой выход, — я освободила ей проход, сжимая зубы и глядя себе под ноги. — Ну, Анисимова, считай, что твое повышение откладывается в долгий ящик. И это независимо от того, удастся мне уладить конфликт или нет, — и Таня нетвердой походкой зашагала к столику Панарина. — Какая муха тебя укусила? — ко мне тут же подскочила Оля. — Как ты вообще додумалась вынести такой салат? — я упорно молчала, игнорируя все ее попытки вытянуть из меня хоть слово. — Я даже не знаю. Такое можно выкинуть только если делать это… — девушка сделала паузу, и я поняла, что она догадалась. — Ты специально пыталась испортить ему ужин? — Мы можем поговорить об этом позже? — я обвела взглядом присутствующих, и Оля поняла, что ее настойчивость привлекла внимание. — Можем, но при условии, что ты расскажешь мне все. Вообще все, — добавила она, когда я все-таки заглянула ей в глаза. Мне не оставалось ничего, кроме как обреченно кивнуть. Да и держать всю эту историю в себе столько времени, честно говоря, надоело. — Одно хорошо, — встрял Сема, подходя ко мне с другой стороны. — Это был хотя бы не тайный гость. — Да какая разница? Я все равно привлекла к себе слишком много непозволительного внимания, а теперь еще и Таня пошла разбираться. Только сейчас до меня дошло, что, играя в собственные игры, я подставила весь коллектив, который, в отличие от Панарина, ни в чем не был виноват. Стало стыдно. И Таня права — какой из меня менеджер, если я не могу справиться с конфликтом внутри себя, не то что с проблемными ситуациями, которые могут возникнуть с гостями? На остальные комментарии по этому поводу я предпочла не обращать внимания, смиренно ожидая, пока не придет Таня и не озвучит мне мое наказание. Мысленно я уже распрощалась не только с повышением, но и с месячной зарплатой, потому что штраф, который мне светит, просто не может быть меньше. Но все оказалось еще хуже, и это я поняла по лицу своего менеджера, которое было серее тучи. Как только Таня вернулась, все в ожидании уставились на нее, а она лишь вперилась в меня взглядом, слегка прищурившись, будто пытаясь что-то уяснить для себя, выискивая ответы на моем лице. — Не понимаю, — она слегка тряхнула головой. — Не понимаю, почему именно ты все это учудила. — Что он сказал? — за меня этот вопрос задала Оля, и, признаться, я была ей очень благодарна, потому что не могла найти в себе смелости даже просто открыть рот. — Попросил закрыть счет, — чересчур спокойно сказала Таня, и все коллективно выдохнули. Это означало только одно… — Все-таки он был тайным гостем? — озвучил общую догадку Сема. Молчание Тани означало лишь роковое для меня согласие. — Но он хоккеист, — вырвалось у меня, хотя я и понимала, что это мало кого интересует. Сейчас не было вопросов о том, как вообще такое могло произойти. Как так получилось, что именно Панарин оказался тем, кем я меньше всего ожидала его обнаружить. Я облажалась. И облажалась настолько, что захотелось исчезнуть. Притвориться, что я никогда тут не работала и не буду, чтобы ни Таня, ни ребята не волновались за то, что с ними рядом эта пороховая бочка, и то, что у нее внутри, способно разорвать не только ее саму, но и всех вокруг. — Будем ждать анкету, — только и сказала Таня. — Молись, чтобы вообще не уволили, Анисимова, — и она ушла, оставив меня смотреть ей вслед, сгорая от стыда. Все остальные решили последовать примеру своего менеджера, и через мгновение у бара не осталось никого, кроме Оли, Семы и, конечно, Стаса. Я осмелилась посмотреть в сторону Темы, и именно в этот момент наши взгляды встретились. Панарин застыл, продолжая смотреть мне прямо в глаза, а я не могла отвести взгляд, словно завороженная, потому что в одну секунду увидела ситуацию со стороны. И поняла, насколько глупо себя повела. Наконец Тема прервал зрительный контакт, помотал головой, будто придя к тому же выводу, что и я, и затем, накинув на плечи куртку, устремился к выходу, больше не оборачиваясь и не останавливаясь. Я громко выдохнула, словно почувствовала себя в безопасности, но прекрасно понимала, что это ощущение такое хрупкое, что любая самая незначительная мелочь может разбить его вдребезги. — У тебя же были на это веские причины? — Сема поджал губы, видимо, не зная, уместен ли сейчас его вопрос. — Еще недавно мне казалось, что да, — прохрипела я, старательно сдерживая вдруг откуда ни возьмись скопившиеся в уголках глаз слезы. — Но сейчас… все зря. Я никому не сделала лучше. — Так, Стас, сделай ей ромашковый, ладно? Сема, посмотри за вашей зоной. А ты, — Оля схватила меня за предплечье, — пойдем со мной. Тебе нужно успокоиться. До конца смены еще шесть часов.

***

— Во денек, — выдохнул Сема, едва мы вышли на улицу. Ночное небо затянуло тучами, а из-за горящих вокруг фонарей оно приятно отсвечивало оранжевым. Мимо нас не спеша прогуливались люди, наслаждаясь последними летними вечерами. Мне же так хотелось домой, что одна станция на метро в моем воображении бескомпромиссно попадала под описание «очень и очень долго». Я словно была в прострации, игнорируя все движение рядом с нами. Пусть этот день уже наконец закончится. — Эй, может, выпьем где-нибудь по пиву? — Оля осторожно тронула меня за плечо, и я вздрогнула, выходя из оцепенения. — Не сегодня, — я покачала головой и поджала губы, обозначая некое подобие улыбки. — Все, о чем я сейчас мечтаю, это оказаться в кровати и заснуть, словно ничего не было. — Не переживай так, — Сема схватил мою руку и просунул ее себе под локоть, медленно зашагав в сторону метро. — Если вы знаете друг друга, разве он допустит, чтобы у тебя были неприятности? — У меня от него все время неприятности, — буркнула я, и друзья засмеялись, находя мою колкость весьма забавной. В отличие от меня, которой, в общем-то, было не до шуток. — Только не говори, что вы встречались, — Оля подхватила меня под второй локоть. — Хотя у тебя же брат играет в этой, как ее… — НХЛ, — участливо подсказала я. — И как моя личная жизнь должна быть с этим связана? — Я имела в виду, что подцепить какого-нибудь хоккеиста для тебя не проблема. Поэтому я не удивлюсь, если у тебя что-то было с игроком… — Оля снова виновато на меня посмотрела, извиняясь за свои скромные познания в хоккее. — СКА, — вздохнув, я снова пришла ей на помощь, но продолжать этот разговор сейчас совсем не хотелось. Может, завтра. Или послезавтра. Или через неделю, если, конечно, не успею вляпаться во что-нибудь еще. — Боже, твой хоккей ничем не отличается от тайной переписки. Все расшифровывать надо, — подруга покачала головой. Сема хмыкнул. — Ты, главное, не вникай, а то я уже вижу, как у тебя из головы медленно вылетает состав салата с морепродуктами. — Идиот, — Оля потянулась мимо меня, чтобы хорошенько приложиться кулаком парню в грудь, и тот сделал шаг в сторону, уворачиваясь, но при этом не отпуская меня. Я улыбнулась и почувствовала, как напряжение слегка отступает. У меня есть те, кто не бросит меня в самой дурацкой на свете ситуации, значит, все еще не так плачевно. — Так, брейк, — я выставила руки в стороны, мешая противникам отправить друг друга в нокаут. — Не хочу стать свидетелем двойного убийства, я сегодня и так проблем огребла по самую… — Али, — Оля не дала мне договорить, смотря куда-то вперед. — Кажется, это тебя ждут. Я повернула голову туда, куда был направлен ее взгляд, и внутри все похолодело. Артемий Панарин стоял, облокотившись на капот своей машины и засунув руки в карманы. Он то и дело обводил взглядом прохожих, всматриваясь в их лица, и когда наконец его глаза нашли мои, он резко выпрямился и выжидающе на меня уставился. — Подойдешь? — Сема склонился над моим ухом. — Наверное, вам стоит это обсудить. Он был прав. Мне так много хотелось узнать. Но одного взгляда на этого человека хватило, чтобы индикатор желания приближаться к нему упал куда-то в минус бесконечность. Как бы глупо я себя ни повела, он первый начал. И поговорить с ним означает дать шанс объяснить. А это для меня всегда плохо заканчивается. — Давай, — к фан-клубу наших с Панариным взаимоотношений присоединилась Оля. — Хотя бы поймешь, как быть дальше. — Да никак, — отмахнулась я. — Но вы правы. Пора закончить с этим раз и навсегда, — и, оставив ребят наблюдать за происходящим в стороне, я направилась к Теме. Он готовился заговорить первым, но… — Что-то ты сюда зачастил, — я сложила руки на груди, остановившись напротив него, и лениво повела бровью. — Ах да, ты же забыл рассказать о том, что сменил профессию. — Меня попросили, — только и ответил Панарин, посчитав, что это все объясняет. Ну, конечно, я ведь экстрасенс, могла бы и сама догадаться. — Знаешь, мне все равно, — я усмехнулась. — Я жалею только о том, что подвела свой коллектив. — Само собой, — Тема скривил губы в издевательской усмешке, и я чуть было не лопнула от возмущения. — Что тебе от меня надо?! — Мне кажется, между нами остался один нерешенный вопрос. — Лично мне все понятно. Патологический обманщик? — я отогнула один палец. — Или хронический врун? — второй. — Тебе как больше нравится? — Я предпочитаю другую формулировку — парень, который очень хотел помириться с девушкой, — на лице Панарина не дрогнул ни один мускул. Само спокойствие, чтоб его. Захотелось заехать ему в челюсть. — Такой себе способ, — съязвила я, закатив глаза. — Не сомневаюсь, что сам придумал. — Алиса, зачем снова ссориться? — Тема, кажется, уже терял надежду на нормальный разговор. — Ты ведешь себя как маленький капризный ребенок. Зря он это сказал. — Не воспитали как следует. Но зато на всю жизнь внушили, что врать — не хорошо, — я уже было развернулась, чтобы пойти обратно к ожидающим меня друзьям, как почувствовала на своем предплечье его крепкую хватку. — Да мне не оставалось ничего другого, ты же у нас, блядь, сама секретность. Как еще я мог тебя разговорить? — Поздравляю, Панарин, с получением звания «мудак года», — я сделала первую безуспешную попытку вырваться. — Оправдывать свое вранье чужим поведением — верх дебилизма, — вторая попытка тоже потерпела фиаско. — Твое звание не менее почетное — жалкая трусиха, — он сам отпустил меня, и я непроизвольно схватилась за то место, где секунду назад была его рука. Еще мгновение Тема просто смотрел на меня, тяжело дыша, и мне уже показалось, что сейчас он извинится. Но он не сказал ни слова, покачал головой (ненавижу эту его чертову привычку, будто он всегда ставит себя выше меня) и, обогнув капот, сел в машину, с громким стуком захлопнув за собой дверь. Свет зажегшихся фар заставил меня зажмуриться, Панарин сдал назад, развернул автомобиль по направлению движения и резко тронулся с места, сопровождаемый визгом шин. Я же говорила, что это плохо заканчивается. Я осталась стоять и смотреть вслед удаляющемуся Ленд Роверу. Панарин был прав — я действительно трусиха. А чем лучше он сам? Чем он был лучше, когда в тот вечер, двенадцатого июня, оставил меня один на один с пугающей неизвестностью? — Я подписал контракт с «Чикаго», — глухой звук удара чашки о столешницу и его взгляд куда-то мимо меня. Сообщает об этом вот так просто, за ужином в моей маленькой кухне, в интерьере которой он всегда выглядит как-то нелепо. Панарин каждый раз жаловался, что здесь для него слишком мало пространства. — Я не сомневалась, — я закусываю губу и прикрываю глаза, сдерживая предательские слезы. — Думал, ты будешь рада. — Я рада. — Что-то не заметно. И молчание. Я пытаюсь подобрать слова. Нет, не так, я пытаюсь набраться смелости. Мне нужно спросить. Но больше всего на свете я боюсь узнать ответ. — Что будет с нами? — голос дрожит, и задать вопрос получается с трудом. Что-то нужно говорить, в конце концов. — Мы ведь, — Тема делает паузу, обдумывая, как лучше выразить свои мысли, — будем на связи. В межсезонье я буду приезжать домой. Такой заурядный ответ только склоняет чашу весов в сторону моих подозрений. Он будто оттягивает время. — Ты меня бросаешь. — К чему такая категоричность? — Это правда. — Это эгоизм! — его злобный выкрик эхом отдается от стен и колкой вибрацией зависает в воздухе. — Нельзя давить на меня таким способом. — Эгоизм? — мне не верится, что он это сказал. — Ты сам все решил и поставил меня перед фактом. Разве это не эгоизм? Разве я не имею права голоса? — Имеешь. И ты должна меня поддержать. — Кого поддержать? Человека, который даже не позвал меня с собой? — Ты бы все равно не поехала. — Вот и все, что ты можешь сказать, — я уже не стесняюсь повысить голос, хотя скандалить не люблю и редко это делаю. Снова молчание. Я с остервенением смахиваю со щек лишнюю влагу и всеми силами стараюсь не смотреть на него. Когда только я узнала о том, что Тема может уехать в НХЛ, я поклялась себе, что мы не станем ссориться из-за этого. Он хоккеист, и упустить шанс попробовать свои силы в лучшей лиге мира он просто не мог. Я это прекрасно понимала и готова была его отпустить. До того момента, как на экране его телефона высветилось роковое «Я тебя жду». — Ты знаешь, что для меня это важно, — наконец произнес он, накрыв своей ладонью мою. Я знала только то, что теперь для него важна другая. Артемию Панарину было тесно не только на моей маленькой кухне. Артемию Панарину было тесно в наших отношениях. — Сейчас тебе лучше уйти. Он всегда любил мою рассудительность. Я же называла ее боязнью снова начать скандал. Панарин кивнул (я все еще не смотрела на него, но поняла это потому, что он делал так постоянно, когда не решался мне перечить) и молча вышел из кухни. Еще несколько минут я слышала его копошение в коридоре. Внезапно меня охватил озноб, и я подобрала под себя ноги, уже в тот момент понимая, что это конец. Чай остыл. Входная дверь захлопнулась, разлучив нас на долгие три года. — Али, — осторожное касание моей спины заставило тут же вытереть тыльной стороной ладони мокрые щеки. Сема легко погладил меня и тихо добавил, — метро скоро закроется. — Да, идем, — я криво улыбнулась и позволила друзьям увлечь меня за собой. Не сказала ему о том, что все знаю, когда он собирался улететь. И тут я задумалась. А что бы это изменило? Смириться с его обманом я не смогла бы никогда, а слушать глупые оправдания и заверения в том, что я все не так поняла, было бы невыносимо. Тем более, поняла я все правильно, потому что он слишком быстро начал новую жизнь без меня. И теперь все, что может быть между нами, лишено всякого смысла. В шахматах, которые он обожает, такие ситуации, как наша, называют патовыми. Он все еще думает, что не поздно объявить шах. Жаль, что в этой партии я уже давно поставила мат. Но Артемий Панарин был очень хорошим игроком.