Шах и мат

Из-за бесконечных телефонных гудков я раздраженно прорычала и сбросила вызов, тут же снова нажимая на «позвонить». Да, наверняка в гостевой раздевалке «Татнефть Арены» сейчас не до разговоров, и вряд ли Никита вообще слышит то, что его телефон разрывается от моей настойчивости вот уже минут десять. Но я твердо решила, что раз четырнадцать пропущенных вызовов не возымели нужного эффекта, то пятнадцатый однозначно должен это исправить. — Алло, — наконец трубка заговорила голосом определенно довольного Гусева. — Проще до президента Северной Кореи дозвониться, чем до тебя, — но бурчать от недовольства сейчас не входило в мои планы, и поэтому я сразу же добавила, широко улыбаясь самой себе. — Поздравляю с победой! Всего полчаса назад, расстреляв в первом матче регулярного чемпионата «Ак Барс» шестью безупречными шайбами и пропустив в свои ворота лишь одну, СКА добавил в коллекцию трофеев Кубок Открытия. Едва прозвучала сирена, которая знаменовала собой конец матча, я вскочила на ноги и принялась с энтузиазмом пританцовывать перед диваном, напевая знакомую каждому болельщику петербургских армейцев переделанную версию именитого хита «Простая песня» от группы «IOWA». Оля, которую я немедленно решила приобщить к хоккею и притащила к себе домой, чтобы посмотреть матч, взирала на меня с нотками тревоги, наверняка готовая в любой момент набрать номер скорой помощи. Но я-то знала, что ей понравилось. И знала, что в моем клубе любителей СКА теперь стало на одного человека больше. — Спасибо, лисенок, — из-за гула, который стоял в раздевалке, Никиту было едва слышно. — Ты смотрела матч? — Конечно, еще спрашиваешь. На заднем фоне кто-то отвлек Гусева от разговора со мной, и он, извинившись и прикрыв ладонью динамик, что-то быстро ответил своему собеседнику. Его голос какое-то время звучал глухо, но совсем скоро парня стало слышно куда более отчетливо. — Не-е-е, пацаны, я пас. — Не пас, а гол плюс пас, — я вспомнила ассист Патрику Херсли в первом периоде и заброшенную шайбу во втором после великолепно разыгранной в большинстве комбинации с Павлом Дацюком. — Неплохо. Вижу, внимательно смотрела, — Никита усмехнулся и тут же охнул, словно что-то вспомнил. — Слушай, хорошо, что ты позвонила. Завтра вечером руководство клуба организовывает банкет по случаю начала чемпионата и победы в матче открытия. У нас Вероника заболела, и Марина наотрез отказывается оставлять ее бабушке даже на один вечер. Может, ты составишь мне компанию? — Прости-и-и, я завтра работаю, — извиняющимся голосом протянула я. — И мне никак не подмениться. Вечер субботы, сам понимаешь. Кто захочет за меня пахать? — Обидно, — заключил Гусев. — Значит, буду весь вечер бросать по сторонам завистливые взгляды. А так их бросали бы на меня. — Других вариантов совсем нет? — спросила я, закусив губу, чтобы не рассмеяться от как бы между делом брошенной им шутки. — К сожалению, ты единственная, кому Марина может доверить своего красивого мужа. Хотя вон, Панара тоже будет один. Как думаешь, из нас получится хорошая пара? Я напряглась. Неужели теперь ни один разговор не обойдется без упоминаний о нем? Видимо, мое молчание неприлично затянулось, и Никита решил прервать его самостоятельно, понимая, что затронул не самую приятную тему. — Ладно, проехали. Тогда до воскресенья? — До воскресенья? — тупо переспросила я, все еще не в силах сосредоточиться на продолжении разговора. — Ты же придешь на матч с «Салаватом»? Женя Кетов сказал, что вы с Лерой решили переместиться на трибуны, — судя по еле скрываемой насмешке, Гусева этот факт забавлял. — А что такого? — я даже возмутилась. — Там атмосфера в разы круче, чем в этих ваших вип-ложах. — Вы и раньше так делали? Да что же такое? Опять намек на Панарина? — Не делали, — елейно ответила я, едва сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — Это что-то вроде нашего личного ноу-хау. — Ну, все, остынь. Главное, что ты наконец-то будешь в «Ледовом», — Никита решил снизить градус напряжения. — Жду не дождусь, — сказала я без всякого сарказма, осознавая, что и правда завелась на пустом месте. Не на пустом месте. Опять все из-за него. — Мне пора, — Гусев понял, что нужно заканчивать этот разговор. — Времени до самолета не так уж много, а я еще даже в душе не был. — Звучит нисколько не сексуально, — отшутилась я, чтобы избежать неловкого прощания. — Эй, заканчивай, ты еще слишком маленькая для вирта. — В самый раз, — я засмеялась и тут услышала в трубке второй голос. — Я расшнуровываю твои коньки, снимаю их и медленно провожу ладонями по гамашам*, чувствуя пальцами щитки. Затем по шортам, поднимаюсь все выше и выше… О боже, какая же у тебя твердая раковина**! — Отвали, дебил, — Никита уже вовсю ржал, и то, что он дальше говорил, фоновым шумом расплывалось в голове. На этот раз я сама не удержалась и прыснула, закрывая рот ладонью, чтобы заглушить звук. Чего у Артемия Панарина не отнять, так это чувства юмора. Смех так и рвался наружу, и мне снова приходилось кусать губы, чтобы не расхохотаться на всю квартиру. Иначе Оля точно вызовет врачей. Хотя с моей-то расшатанной психикой давно пора. — Так, лисенок, я пошел, надо поторопиться. — Сильно не спеши, Панарин явно не настроен так быстро с тобой заканчивать. — Тебе виднее, — почему-то я не рассердилась на этот выпад и лишь цокнула языком. — Все, ухожу. — Пока, герой-любовник, — я нажала на кнопку отбоя и отложила телефон на тумбочку. Мысли снова вернулись к Панарину. Я не видела его всего лишь один день, и когда казанские операторы перед сегодняшним матчем объективами своих телекамер выхватили крупным планом его лицо, меня будто током ударило. Ощущение близости его тела преследовало до сих пор, а в носу словно стоял запах его парфюма с нотками той свежести, которую вдыхаешь всегда, когда ранним утром приходишь к морю. Свою игру за СКА он возобновил вполне успешно — на пятьдесят четвертой минуте начал стремительную атаку из своей зоны, которую уверенно поддержал Барабанов, а завершил Прохоркин, бросив по воротам «Ак Барса» почти с нулевого угла. Так в воротах действующего обладателя Кубка Гагарина оказалась пятая шайба, и Артемий Панарин записал на свой счет первое результативное очко, прекрасно вписавшись во второе звено армейцев. Каждый раз, когда он появлялся на площадке, Шестаков*** с каким-то дьявольским удовольствием произносил его фамилию, словно перекатывая ее на языке и пробуя на вкус, не переставая радоваться тому, что он вернулся в петербургский хоккей. Я же неосознанно замолкала, отвлекаясь от объяснения Оле правил, распространяющихся на отдельные игровые моменты, и следила за его действиями с вниманием коршуна, выглядывающего свою добычу. Первые два периода как будто потребовались Панарину на адаптацию — по воротам он бросал безрезультатно, а его передачи частенько прерывались соперниками. Он даже умудрился заработать штрафные две минуты за поздний силовой прием, что указывало на пока еще не идеальное катание. В некоторых эпизодах ему не всегда хватало скорости. И, тем не менее, то, как ловко он пробрасывал шайбу между ног казанских защитников, как зряче отправлял ее на пятак или на ход партнеру, как умело выходил из-под прессинга и вкатывался в чужую зону, не оставляло сомнений, что еще парочка матчей, и Артемий Панарин наберет форму, чем заново начнет покорять сердца петербургских болельщиков. С этой мыслью я вернулась на кухню, где Оля уже поставила чайник и взяла на себя инициативу приготовить бутерброды. Как только я зашла, она вскинула голову, отвлекаясь от практики своей высокой кулинарии, и хмыкнула, когда я вопросительно вскинула брови. — Я думала, что ты уже никогда не закончишь болтать со своим другом-хоккеистом. — Его зовут Никита, хватит разговаривать имязаменителями, — я опустилась на стул и схватила с тарелки один бутерброд. — Ладно-ладно, просто кто-то должен был выполнять роль гостеприимной хозяйки. Так вот пусть это будет непривередливая гостья, — Оля подошла к шкафчику с посудой и достала оттуда две чашки. — Я даже заварила чай. — Я лучше выпью кофе, — я достала с полки, висевшей над столом, кофейную банку. — Не из турки, конечно, но сойдет. — Ты слишком часто пьешь кофе, — заметила Оля, выливая в свою чашку содержимое заварочного чайника. — Он меня успокаивает, — я пожала плечами. Когда наши горячие напитки были готовы, мы переместились за стол и еще долго болтали о хоккее, работе и всякой девчачьей всячине, заедая все это дело бутербродами и весело смеясь над шутками друг друга. Я была ей очень сильно благодарна за то, что она не давила на меня и не требовала немедленно рассказать о том, что, а точнее, кто связывает меня с главным хоккейным клубом Питера, однако историю нашего знакомства с Гусевым она все же из меня вытащила. И еще долго подкалывала меня на сей счет, отмечая, что многие девушки душу продали бы за тот экшн, с которым я завязывала знакомства с хоккеистами. Да уж, моя суперспособность совершенно точно дорогого стоила. Оля ушла от меня в начале одиннадцатого. Я помыла посуду, приняла душ и завалилась в спальню, с ходу падая на кровать. Включив ноутбук и дождавшись, пока моему взору наконец предстанет рабочий стол, я нажала на значок скайпа, закрепленный на панели задач. В открывшемся списке контактов я быстро нашла брата, напротив имени которого высвечивался обрадовавший меня статус «в сети». То, что надо! Мы не созванивались четыре дня, и я успела жутко по нему соскучиться. Выбрав видеозвонок, я терпеливо пялилась в экран, желая, чтобы фотография с улыбавшимся Артемом поскорее превратилась в него самого. Однако сегодня мне предстояло поговорить кое с кем другим. — Алло, — сначала я разглядела белобрысую макушку и маленький бледноватый лобик, а спустя несколько минут его обладательница показала свое личико, широко улыбаясь и приветливо махая мне хрупкой ручкой. — Так вот кто больше всех в этом доме соскучился по тете, — я помахала в ответ, и Адриана заливисто засмеялась, не переставая ерзать на стуле. — Как твои дела, малышка? — Холосо, — девочка склонила голову к плечу, слегка смущаясь, но я все равно знала, как сильно она меня любит. И эта любовь была взаимной. — Сколо с мамой и с Темой пойдем гулять. — Какие молодцы, — я тепло улыбнулась. — А папа чем занимается? — Папа на тлениловке. — Риша, опять ты без разрешения трогаешь компьютер, — раздался за пределами экрана женский голос с мягко упрекающими нотками. Адриана поджала губы и уже через мгновение оказалась на коленях у своей мамы, которая не стала медлить с приветствием. Ксюша сразу же завалила меня кучей вопросов, от чего у меня сложилось впечатление, будто Тема и вовсе ничего не рассказывает ей обо мне. И я не преминула об этом спросить, на что девушка только рассмеялась. — Ты же знаешь этих мужиков, из них вечно слова не вытянешь. Как у Алисы дела? Нормально, — у Ксюши идеально получалось копировать интонации мужа. Вот что значит шесть лет в браке. — Как с личной жизнью? Нормально. Как с работой? Нормально. Правда вот тут все-таки добавилась новая информация. Поздравляю с повышением! — Пока не с чем поздравлять, — я сжала губы в тонкую полоску. — Я… немного накосячила в тот же день, когда прошла собеседование. — Пустяки, — Ксюша не придала этому факту никакого значения. — Все косячат, просто ты чуть меньше. — Зато чуть серьезнее, — и даже не успев сообразить, что делаю, я как на духу выложила жене своего брата всю историю с Панариным. — Ришуля, сходи-ка в зал, посмотри, что там Тема делает, хорошо? И помоги ему одеться, скоро пойдем встречать папу, — Ксюша осторожно опустила дочку на пол, и той пришлось несколько раз подпрыгнуть, чтобы попрощаться со мной. — Пока, конфетка. Передай брату, что я вас очень люблю, — я еще раз помахала девочке, и та убежала, оставив нас с Ксюшей наедине. — А теперь рассказывай, как вы расстались на самом деле. Я обругала себя на чем свет стоит. Как можно было так проколоться? Дело в том, что, когда наши с Темой отношения закончились, я соврала брату. Сказала, что это решение было обоюдным, и разошлись мы, потому что поняли — любовь на расстоянии не для нас. Я не хотела, чтобы их дружба испортилась, потому что в НХЛ русские ребята, особенно если они одноклубники, предпочитают держаться вместе. Они чувствуют себя намного комфортнее, когда элементарно есть с кем поговорить или развеяться. Когда рядом есть частичка их родины. Я не могла лишить этого их обоих, прекрасно понимая, как тяжело адаптироваться за океаном, даже если ты здесь не первый год. И в особенности, если ты сюда только приехал. Панарин, судя по всему, придерживался той же весьма удобной для него версии, и поэтому наш общий секрет сохранялся в тайне целых три года. Пока по собственной глупости я не взболтнула лишнего Ксюше Анисимовой. — Произошел круговорот Алис в личной жизни Артемия Панарина, — я невесело хмыкнула. — Погоди, он ведь со Знарок начал встречаться уже после тебя, — глаза Ксюши сначала расширились от неожиданности, а затем девушка прищурилась, пытаясь выстроить в голове цельную картину. — Скажем так, и во время, и после, — я подернула плечом. — Он тебе что, изменял? — Ксюша приблизила голову к экрану и понизила голос. — Нет, но в Америку полетел не только в хоккей играть. — Ну и дела. На несколько секунд повисло молчание, во время которого я изучала взглядом собственные ногти, а Ксюша то и дело шумно выдыхала, переваривая новую для себя информацию. — Почему ты не сказала правду? — Не хотела быть камнем преткновения. Это повлияло бы на многие вещи, в том числе на происходящее на льду. Они ведь бегали за одну команду. Кому от этого было бы лучше? — Логично, — не смогла не согласиться Ксюша, которая, как никто другой, понимала, что хоккей и личные отношения в пределах площадки сосуществовать не могут. — Слушай, — она вдруг улыбнулась и с нескрываемым любопытством на меня посмотрела. — Все время хочу тебя спросить, но постоянно забываю. Почему ты болеешь за СКА? Ведь мы все из Ярославля, да и Тема как-никак долго играл за наш «Локомотив». Я улыбнулась, потому что мне предстояло рассказать ту же самую историю, которую я сегодня уже поведала Оле в ответ на этот же вопрос. — Когда я была подростком, то буквально бредила Питером и всем, что было с ним связано. Постоянно твердила родителям, что уеду туда учиться и жить, но они почему-то не воспринимали меня всерьез. И Тема тоже. Тогда я заявила ему, что буду фанаткой СКА, и назло им всем стала смотреть матчи армейцев, изучать состав, историю команды и далее по списку. Даже отыскала себе какой-то потрепанный шарфик на рынке в палатке с хоккейной атрибутикой. — Весело, — Ксюша уже вовсю смеялась. — И как Тема на все это отреагировал? — Долго ржал и вечно делал ставки, насколько меня хватит, — я хмыкнула. — Как видишь, надолго. Наверное, он думал, что все это — юношеский максимализм и желание насолить, но потом смирился. На деле-то ему было все равно, за какой клуб я буду болеть, главное, чтобы я получала от этого удовольствие. Ведь хоккей — штука непостоянная, и единственное, что может быть в нем стабильно — это любовь болельщика к своей команде. — Семейка философов, честное слово. Шутливое замечание Ксюши прервал грохот, и она откинулась на спинку стула, глядя куда-то влево и высматривая там источник шума. — Что вы там балуетесь? — крикнула она в пространство за пределами обзора веб-камеры, а затем снова повернулась ко мне, укоризненно покачав головой. — Этих детей ни на секунду нельзя оставлять без присмотра, иначе они разнесут всю квартиру. Извини, Алис, я пойду. Надо их собрать, нам пора выходить. У Темы тренировка должна вот-вот закончиться. — Конечно, бегите. И, Ксюш, пообещай, что не расскажешь ему ничего о нашем разговоре, хорошо? — Да, без проблем. — Передай брату привет, и, как только он найдет в своем ежедневнике окошко хотя бы в пару минут, пусть уже позвонит мне, хорошо? — Как же вы похожи, — Ксюша усмехнулась. — Он про тебя точно так же говорит. Мы распрощались, и я вышла из скайпа, после чего отложила ноутбук на прикроватную тумбочку и включила телевизор. По «Матч ТВ» шли спортивные новости, и как раз в этот момент ведущий начал говорить про сегодняшнюю разгромную победу СКА. Я дослушала до конца, вновь пересмотрев все моменты с заброшенными шайбами, и с непроизвольной улыбкой на лице переключила на «Animal Planet». Я всегда хорошо засыпала, когда фоном служили передачи про животных. Я залезла под одеяло и, повернувшись на бок, просунула одну руку под подушку. Закадровый голос увлеченно рассказывал что-то о том, как охотятся королевские кобры. Но я уже не слышала этого, провалившись в глубокий сон, и даже внезапная вибрация телефона не смогла меня разбудить. На экране высветились высеченные у меня на подкорках одиннадцать цифр, сменившие его имя с синим сердечком после того, как я удалила его номер. И всего семь слов, сложившихся в коротенькое сообщение. Рад, что смогли сегодня порадовать. Спокойной ночи!

***

— Что значит «закрываемся на спецобслуживание»? До восьми всего два часа, как мы успеем подготовить зал на сто двадцать человек? Кто будет работать? Что я скажу гостям? — я едва не задыхалась, вываливая вопросы один за другим на Максима, который оставался невозмутимым и спокойно продолжал что-то печатать у себя в телефоне. — Я вызвал дополнительных официантов, на кухне уже делают все для банкета. Держи предзаказ, будешь главной, — менеджер протянул мне лист с теми блюдами и напитками, которые нужно будет вынести, а так же со всеми необходимыми пометками и комментариями по отдаче. — Подойдите к своим гостям, вежливо извинитесь и попросите их рассчитаться. А чтобы не терять время, начните оформлять свободные столы. Давай, Алиса, не стой столбом, — Максим отмахнулся от меня, и я надула губы. — Как верно ты успела заметить, времени в обрез, — как же все у него просто. Меня буквально трясло от негодования. Сначала утренние новости о том, что у ресторана появился совладелец, так теперь еще этот самодур по первой прихоти просит нас закрыться ради каких-то своих танцулек, не удосужившись предупредить об этом хотя бы за сутки. Что за издевательство? Разве так можно вести дела? Прямое неуважение к собственному персоналу, который в это время находится на смене. Не говоря уже о тех, у кого сегодня выходной. — Если стану менеджером, никогда не буду допускать подобной фигни, — я опустила взгляд на листок, который держала в руках, и принялась внимательно его изучать. — Эта фигня называется «приказ начальства», и, если ты хочешь здесь работать, придется поднапрячься, — Максим недовольно нахмурился, обиженный моим дерзким замечанием в сторону его компетенции. — Ладно, не бурчи, сейчас возьму Сему, и мы все сделаем. — Вот это уже слова будущего менеджера. Спустя сорок минут все до последнего гости, получившие в качестве извинения по десерту, покинули ресторан. Девочки-хостес разворачивали вновь прибывших прямо на входе, вежливо предупреждая о готовящемся банкете. Мы с Семой рассказывали остальным официантам про сервировку, помогали им сдвигать столы и расстилать скатерти, пока Максим контролировал происходящее на кухне. Стас таскал со склада шампанское и коробки с соком. Еще парочка ребят, стоя у бара, брали последние и разливали их содержимое по графинам. Уборщицы сновали мимо нас туда-сюда, выметая местами попадавшийся под ноги мусор. Вскоре в зале появилась максимально недовольная Оля, которую выдернули из дома после того, как она добросовестно отпахала три подряд смены по двенадцать часов. Выслушав порцию нелицеприятных выражений в адрес нашего нового хозяина, а заодно и Максима, который бесцеремонно испортил ей выходной своим звонком, я поручила подруге взять несколько официантов в помощники и подготовить постановочные столики с кулерами****, дополнительными приборами, тарелками и бокалами. Работа шла полным ходом. Время пролетело стремительно, и мы совсем не заметили, как часы показали без двадцати восемь. Повара холодного цеха три раза постучали по звоночку, призывая официантов начать забирать на столы холодные закуски и салаты. Когда я стояла у раздачи, наблюдая за тем, как ребята выносят в зал готовые блюда, мое внимание привлекло движение у входа. Я выглянула из-за лестницы, ведущей на летнюю террасу, и остолбенела. Нет, мне же кажется, правда? Этого просто не может быть. Максим вежливо улыбался Роману Ротенбергу, с энтузиазмом пожимая его руку. Рядом с вице-президентом СКА спинами ко мне стояли еще два человека, видимо, тоже из руководства. И правда, едва мне удалось разглядеть их в профиль, я узнала президента клуба Геннадия Тимченко и гендиректора Андрея Точицкого. Я не могла поверить своим глазам. К ним тут же подтянулись другие люди, скорее всего те, кто был ответственен за организацию банкета, и Максим о чем-то долго с ними переговаривался, пока главные люди в системе питерского хоккея оглядывались по сторонам, присматривая себе подходящие места. Роман Борисович время от времени встревал в их беседу, но тут уж я как раз не была удивлена — Ротенберг был бы не Ротенберг, если бы все время не пытался держать все под собственным контролем. Значит, он скорее всего и есть тот самый совладелец. Ничего себе друзья у нашего хозяина. Теперь понятно, почему никто не стремился так сразу раскрывать личность нового начальника. Внутри все свернулось в тугой узел, и я, совершенно обескураженная таким поворотом событий, продолжала наблюдать за тем, как постепенно у хоста появляются армейцы в компании своих вторых половинок. Высокие, статные, в классических темно-синих костюмах с нашитыми на пиджаках клубными эмблемами. Зрелище очень завораживающее! Проходят вслед за хостес и присаживаются за приглянувшиеся столы. Официанты тут же подходят к ним и предлагают напитки. Прямо как в кино, не иначе. Спустя несколько минут после того, как в зал проводили чету Тихоновых и сразу же вслед за ними — Плотниковых, входная дверь открылась, впустив внутрь Никиту. Он придержал ее, продолжая смотреть себе за спину, и тут прямо за ним образовались Панарин и Прохоркин, бурно переговаривавшиеся между собой и чему-то улыбавшиеся. Тема стряхнул несуществующие пылинки с лацканов своего пиджака, а Коля уж слишком неофициально засунул руки в карманы штанов. Все трое выглядели как с иголочки, и, если бы я не была так сильно озадачена происходящим, точно испытала бы эстетический оргазм. — Ты тоже это видишь? — рядом со мной материализовалась Оля, и по ее виду было понятно, что она шокирована не меньше моего. — И как это называется? — Приказ начальства, — я пожала плечами, вспоминая недавний разговор с Максимом. — Кто же знал, что оно у нас теперь такое. — У меня аж ноги трясутся, — Оля шумно втянула носом воздух. — И какой стол мне взять? — Тот, за который сядет Панарин, — я повернулась к подруге, и та подозрительно на меня посмотрела. — Пожалуйста, Оль, если уж я попала в такое дерьмо, мне нужно минимизировать все возможные контакты с ним. На кого еще я могу рассчитывать? — я сложила ладони в умоляющем жесте. — Ладно, идет, — девушка вздохнула, и я в благодарность обняла ее. — Тогда пойду туда, за их столом уже почти все собрались. Как только Оля вышла в зал, меня подозвал Сема, чтобы уточнить, во сколько подавать горячее. Я обозначила нужное время и попросила его взять стол, за которым расположилось руководство клуба. Сема всегда умел находить общий язык с важными людьми, а вот я сейчас слишком волновалась, чтобы брать на себя такую огромную ответственность. И он прекрасно все понял, даже не став перечить, потому что не хуже меня знал, что никто другой не справился бы с этой задачей лучше него. Наконец, собрав волю в кулак, я вынырнула из своего укрытия и осмотрела помещение, выискивая себе порцию хоккеистов, которым сегодня мне придется скрашивать этот вечер. Многие официанты уже распределили между собой столы и суетливо сновали вокруг них. Однако парочку обделенных вниманием я все же нашла. За одним скучали Херсли, Хелльберг, Рундблад, Коскиранта, а также неизвестный мне мужчина. Все со своими спутницами. Вероятно, здесь сидели одни легионеры. За вторым я разглядела Мальцева, Алтыбармакяна, Мельничука, Бывальцева и, кажется, Николаева. Весь свет молодежи, оказавшейся в главной команде. И тоже с девушками. Интересно, они заранее распределяли места? Еще бы уселись по позициям: защитники — к защитникам, нападающие — к нападающим. Я усмехнулась про себя и настолько уверенно, насколько позволяло мне бешено колотящееся сердце, зашагала к столу с нашими иностранцами, поскольку из всех официантов свободным владением английским могла похвастаться только я. Все знакомые мне хоккеисты приветствовали меня улыбками и кивками головы. Лера Кетова приветило мне помахала, а, как только меня заметил Гусев, я развела руки в стороны, показывая, что судьба все равно свела меня с ним на этом банкете. Никита оттопырил большой палец, а я тут же поспешила вытащить из кулера шампанское, чтобы открыть его и предложить дамам, сидящим за моим столом. После чего поменяла графины, поскольку те стояли непосредственно на самих столах, и мужчины уже разлили большую часть сока по стаканам. Только бы не смотреть на него. Когда все собрались, приветственное слово взял Ротенберг. Он еще раз упомянул повод, по которому здесь собрались многие представители клуба, поздравил команду с успешным началом сезона и завоеванием еще одного Кубка Открытия. Немного внимания уделил целям и задачам на предстоящий чемпионат, а также выразил надежду на то, что по окончании регулярки очередной Кубок Гагарина отправится в Питер. После чего предложил поднять бокалы за вчерашнюю победу и завершил свою речь троекратным «ура». Все охотно поддержали Романа Борисовича, и еще несколько секунд в зале слышался звон ударяющегося друг о друга стекла. Я потихоньку смирилась с той мыслью, что работаю на банкете у клуба СКА. Даже осмелилась бросить парочку взглядов туда, где Панарин, Гусев и Прохоркин уплетали свои салаты, не замолкая ни на секунду. Я думала, что Тема постоянно будет пялиться, и даже заранее чувствовала из-за этого небольшое раздражение, но за все то время, что я была в зале, я ни разу не заметила, чтобы он хотя бы сделал попытку на меня посмотреть. Эти трое, казалось, вообще не замечали никого вокруг себя. Почему-то стало обидно, и я, тут же обругав себя на чем свет стоит, отвернулась и начала забирать со своего стола грязную посуду. Патрик заботливо поинтересовался, смогу ли я унести все за раз, на что усмехнулась и уверила его в том, что для меня это пустяк. И не столько таскали. Выйдя на стафф-зону и поставив тарелки на мойку, я взглянула на наручные часы, которые показывали половину девятого. Настало время выносить горячее. Я быстро поймала под локоть Сережу и попросила его передать всем остальным, чтобы потихоньку подтягивались к раздаче. И сама направилась туда первая, уже завидев на стойке несколько блюд. — Могу забирать? — я наклонилась, заглядывая внутрь кухни и стараясь докричаться до поваров. — Да, — послышался откуда-то слева голос бригадира. — Отлично, — сказала я сама себе и тут вдруг застыла, когда из зала послышался хриплый, но достаточно громкий и уверенный голос. — В первую очередь хочу поблагодарить команду этого прекрасного ресторана. За минимальное количество времени они успели организовать нам вечер и оказали столь радушный прием. Так уж получилось, что в заведении, где планировался банкет, сегодня утром случились серьезные проблемы с системой электричества, и они вынуждены были отказать нам в обслуживании. И если бы среди нас не находился один из владельцев этого замечательного места, мы могли бы с вами сегодня и вовсе не встретиться. Поэтому спасибо вам большое! Видимо, вновь говорил кто-то из руководства. Дальше я уже не слушала, потому что официанты потянулись за горячим, и я отвлеклась на подсчет выдаваемых блюд, все свое внимание направляя на то, чтобы не сбиться. Когда на раздаче осталось всего десять тарелок, предназначавшихся за мой стол, Сема и Оля помогли мне вынести их в зал. Повернувшись лицом к небольшому подиуму, где установили микрофон, я увидела Тимченко, который уже миновал с ступеньку, возвращаясь обратно на свое место. Максим пожелал всем гостям приятного аппетита, а затем, увидев меня, одними губами спросил, все ли хорошо. Я кивнула, и он удовлетворенно кивнул в ответ, после чего к нему снова подошел тот же парень, с которым он говорил еще в начале вечера. Я удобно устроилась у постановочного столика и обвела взглядом зал. Внимание вновь устремилось к столу, который, по моей огромной просьбе, взяла на себя Оля. Подруга как раз обновляла бокал с шампанским для девушки Наиля Якупова, когда Панарин аккуратно коснулся ее предплечья и что-то сказал. Оля улыбнулась, а Никита и Коля, которые до этого придвинулись ближе к Теме, сразу же отпрянули, громко рассмеявшись. Я сжала зубы, почувствовав внутри укол ревности. Да что же это такое? Что со мной происходит? Мне должно быть все равно, даже если вдруг Панарин решит пофлиртовать с моей подругой. Вот ведь жук, наверняка знает, что я смотрю. Что я все вижу. Провоцирует. Удостоверившись, что за моим столом все хорошо и моя помощь в ближайшее время не потребуется, я решила уйти в стафф-зону, чтобы привести в порядок мысли и избавиться от глупой паранойи. Я сама себе все придумываю, и этому действительно пора положить конец. Удобно устроившись на одном из стульев со стаканом холодной воды, я достала телефон и открыла Инстаграм. Пролистывание ленты с кучей чужих снимков невероятно успокаивало, отвлекало и на некоторое время вырывало из реальности. Я решила, что сейчас это будет как никогда кстати. Не отрываясь от телефона, я сделала попытку положить локоть на стоящий рядом стол, но в результате промахнулась, и палец случайно слетел с иконки «главная» на значок «интересное». Чертыхнувшись, я хотела уже было вернуться обратно, как вдруг мое внимание привлекла фотография. Щелкнув на нее, я внимательно всмотрелась в лица двух довольных людей, стоявших на Дворцовой площади напротив Эрмитажа, а затем немного прокрутила вниз, чтобы прочитать описание. Пост позавчерашнего дня. Алиса Знарок спустя долгое время прилетела из Чикаго в Петербург навестить своего отца — главного тренера местного СКА и сборной России по хоккею Олега Знарка. Час от часу не легче. Я чуть не застонала, про себя сетуя на безжалостный рок. Успокоилась, называется. Пальцы замерли, не пытаясь закрыть фото, и я с каким-то жалким извращением продолжала его изучать, отмечая все мелкие детали — ее прическу, макияж, одежду, обувь. Модель. Всегда выглядит идеально и носит шмотки из последних коллекций ведущих брендов. Никогда не делает затейливые укладки, потому что даже самая небрежная ее прическа смотрится стильно. Использует минимум косметики, как бы заявляя всему миру, что она и без этого то, что нужно любому мужчине. Улыбается широко, прижимаясь к отцу. Воплощает собой образ любящей дочери. Обожает внимание. Живет вниманием. Притягивает внимание. Притянула и его. Интересно, Панарин знает, что она в городе? Наверняка, да. И, возможно, они даже успели встретиться. Кто знает, вдруг былые чувства дали о себе знать? От этой мысли бросило в дрожь. Тогда действительно зачем пытать меня своими сумасводящими глазами, если в городе твоя бывшая, которая сама кого хочешь с ума сведет. Вот он и забыл о моем существовании. Впрочем, для меня это не впервой. Злость снова потихоньку завладевала сознанием. Я отложила телефон и сжала ладонями виски. Если я срочно не возьму себя в руки, то случится что-то, о чем я могу пожалеть. Я на работе, и попадать в неприятности из-за Панарина во второй раз будет слишком. Я откинулась на спинку стула и почувствовала затылком прохладу настенной плитки. Веки налились свинцом, и я закрыла глаза, стараясь полностью освободиться от дурацких мыслей. Получалось плохо. И не знаю, сколько бы еще я так просидела, если бы меня не обнаружил Сема. — Эй, ты в порядке? — он присел передо мной на корточки и положил руки мне на колени. — Да, — я кивнула. — Голова заболела, но я уже выпила таблетку. — Тебя не было в зале почти двадцать минут. — Черт, я и не заметила. Нужно пойти и проверить свой стол. Я уже было вскочила на ноги, но Сема не дал мне встать. — Я только что все сделал. Там уже начались медленные танцы, им не до нас. — Спасибо тебе, — я в благодарность сжала ладонь друга и невесело усмехнулась. — По-хорошему на этом банкете я должна была быть по другую сторону баррикад. — В смысле? — брови Семы поползли к переносице. — В СКА играет мой хороший друг. Он приглашал меня пойти с ним, а я сказала, что у меня смена. — Понятно. Я знаю, что тебе тяжело. Особенно если учесть, как все это было неожиданно. — Да уж, чтобы мой любимый хоккейный клуб праздновал удачное начало сезона в ресторане, где я работаю… — Ну, я не только это имел в виду. — А что еще? Договорить Сема не успел. Нас прервал Максим, которого возмутило отсутствие в зале сразу двух официантов. Наши менеджеры самых строгих правил, как говорится. Мы не стали перечить и поспешили выполнить указание. Я допила свою воду и слегка задержалась, чтобы отдать стакан на мойку. И как только я вышла из стафф-зоны, чуть склонив голову и вытирая губы тыльной стороной ладони, в эту же секунду врезалась в кого-то и отошла на пару шагов, едва удержавшись на ногах. — Прости, пожалуйста, я тебя не заметил. Ты не ушиблась? Николай Прохоркин собственной персоной протянул ко мне руки и осторожно сжал мои плечи. — Все в порядке, — только и смогла пискнуть я, очарованная тембром его голоса. Коля улыбнулся, и я ответила ему тем же. Почему-то я сразу же расслабилась, поймав себя на мысли, что у него какая-то магическая улыбка. Как будто и не было злости на себя, на Панарина, на его бывшую девушку и на Олега Валерьевича за то, что не остановился после рождения первой дочери. Прохоркин бросил быстрый взгляд вниз, туда, где на моем переднике был закреплен именной бейдж. — Значит, ты и есть Алиса. Никита про тебя рассказывал. — А ты Коля. Никита про тебя не рассказывал, но шайбу ты вчера забросил потрясающую. Парень засмеялся и, кажется, немного смутился. — Я польщен. И мы замолчали, не переставая улыбаться друг другу. Смотреть ему в глаза было легко, и отводить взгляд совсем не хотелось. Внешне он был чем-то похож на Панарина. Ненароком подумалось о том, что когда-то я точно так же смотрела на Тему. Да уж, видимо, у меня довольно конкретный вкус. Я почувствовала, как начинаю краснеть, и непроизвольно приложила ладонь к горящей щеке. Со стороны мы, наверное, выглядели глуповато, но мне было абсолютно все равно. Главное, что он, сам того не подозревая, сделал этот вечер чуточку лучше. — Эм, зачем я шел… — Коля забавно почесал затылок. — Не подскажешь, где у вас тут уборная? — Пройдешь прямо и свернешь в левый коридор, — я обозначила рукой нужное направление. — Спасибо, — Прохоркин выставил перед собой ладонь, призывая меня ее пожать. — Приятно было познакомиться. — Мне тоже, — и я охотно это сделала. Его ладонь была сухой и теплой, слегка шероховатой от того, что большую часть времени ему приходится играть в перчатках. Он слегка помедлил, прежде чем отпустить меня, и я вдруг поняла, как мне приятно чувствовать это прикосновение. Стоп. Очередной хоккеист из СКА? Анисимова, серьезно? Забудь. — Увидимся, — парень махнул мне рукой и прошел мимо, обдав запахом своего одеколона. Я словно приросла к месту, пытаясь придать биению сердца привычный ритм. Просто симпатичный Николай Прохоркин, только и всего. И то, что он пытался быть вежливым после того, как чуть не сбил меня с ног, не значит, что он на меня запал. Я поспешила выйти в зал и, ловко лавируя между танцующими парами, прорвалась к своему столу, за которым остался сидеть только тот самый единственный незнакомый мне мужчина. Может, он персональный тренер Хелльберга? А, впрочем, это не так уж и важно. Вежливо улыбнувшись ему и сказав, что я здесь для того, чтобы прибрать стол, я получила одобрительный кивок и забрала все грязные тарелки. Предложила незнакомцу еще сок, но тот отказался. Оставшийся час, за который на столы подали чай, кофе и десерты, пролетел почти незаметно. Мне нравилось работать на банкетах — это совсем не мудрено, знай только уделяй должное внимание своему столу. А время летит так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеваешь, как гости собираются домой и рассыпаются в благодарственных речах. Зал потихоньку начал пустеть, но некоторые еще не торопились домой, предпочитая потанцевать напоследок или посидеть и пообщаться друг с другом. Мы с Никитой стояли в сторонке и наблюдали за всем происходящим, негромко переговариваясь. Гусев отметил, что единственный негативный момент этого вечера состоит в том, что он не может со мной потанцевать. Я же в свою очередь успокоила его, заверив, что длинный передник, закрывающий мои колени, мало походит на вечернее платье, и со стороны все это напоминало бы брачный танец человека и пингвина. Я не могла с собой совладать и во время нашей беседы не переставала высматривать в толпе Панарина. Вот уже минут десять я нигде не могла его найти, и это почему-то меня напрягало. Появилось нехорошее предчувствие, и иногда Никите приходилось щелчками пальцев привлекать мое внимание, вырывая меня из неприятных мыслей. Хорошо, что музыка играла довольно громко, и мне было чем прикрыть свою рассеянность. Вскоре и Гусев со мной попрощался, пообещав встретиться завтра после матча. Я осталась стоять на том же месте. Мысли переключились с Панарина на Прохоркина. Среди оставшихся в зале хоккеистов его тоже не было. Наверное, уже ушел, просто я не заметила, будучи поглощенной поисками Темы. Тут музыка стихла, оповещая о конце банкета, и я решила найти Сему с Олей, чтобы распределить между собой обязанности по уборке зала. И, зайдя в стафф-зону в полной уверенности, что найду их там, я нашла кое-кого другого. — Ты что здесь делаешь? — я ошарашено посмотрела на Панарина, который совсем не выглядел потерявшимся. — Стою, — ну, очень смешно, капитан очевидность. Неужели нельзя нормально разговаривать? — Это служебное помещение, — я нахмурилась и сложила руки на груди. — Гостям сюда нельзя. — Я знаю, — уголки его губ немного приподнялись, образуя легкую ухмылку. Бесит. — Тебе лучше выйти. — Артемий Сергеевич, — я резко обернулась и увидела Максима, на губах которого играла явно заискивающая улыбка. — Все хорошо? Что здесь происходит? — Да. Вот, знакомлюсь с персоналом, — Тема многозначительно на меня посмотрел. Я, словно контуженная, переводила взгляд с одного парня на другого. — Это наш старший официант Алиса Анисимова. Со следующей недели вступает в должность менеджера, — поспешил представить меня Максим. — Интересно, — Панарин поджал губы, стараясь не засмеяться, чтобы не показать Максиму, что он и без него все прекрасно знает. А еще этот будущий менеджер едва не накормил его тухлым салатом. — Алиса, познакомься. Новый совладелец нашего ресторана Артемий Сергеевич Панарин. Наш… новый… кто?! Я совсем растерялась. Он смотрел на меня так, будто мы только что закончили поединок, и он уделал меня по всем параметрам. Картинка потихоньку складывалась в моей голове. Так вот что за фокусы с тайным гостем… прощупывал почву? Еще и наверняка заранее пронюхал, что я здесь работаю. Решение возникло в голове само собой, почти мгновенно. Если Артемий Панарин выкупил часть этого ресторана, то первое, с чем он столкнется на новом рабочем месте — это мое увольнение по собственному желанию.