Шах и мат

Ярославль встретил меня утренней прохладой и мрачным грязно-серым небом, затянутым тяжелыми свинцовыми тучами. Как только я ступила на перрон, пронзительный ветер мгновенно проник под пальто и заставил поежиться. Поудобнее перехватив в руках сумку, я быстро зашагала к зданию вокзала, намереваясь как можно скорее спрятаться в большом отапливаемом холле. Рядом семенили другие пассажиры, спрятавшие носы в воротниках своих курток, и от одного взгляда на них мне становилось еще холоднее. В дрожь бросало примерно через каждые пять секунд, так что до тех пор, пока я не переступила порог вокзала, я успела тысячу раз проклясть себя за то, что никогда не проверяю прогноз погоды, даже когда уезжаю в другой город на несколько дней. Вот и сейчас легкое осеннее пальто явно не представлялось лучшим вариантом. Облегченно выдохнув, как только тело почувствовало спасительное тепло, я направилась к расписанию автобусов и стала выискивать нужные мне маршруты. Ближайший общественный транспорт отправлялся через двадцать минут. Тратить время в зале ожидания не хотелось, поэтому я подошла к окну, из которого хорошо просматривалась стоянка для такси, и заметила парочку свободных машин. Постояв еще несколько минут и окончательно отогревшись, я все же решилась снова выйти на улицу и чуть ли не бегом направилась к ближайшему такси. Водитель прошелся по мне оценивающим взглядом и назвал свою цену, которую явно завысил, очевидно, приняв меня за состоятельную москвичку. Но мне было слишком лень с ним спорить, да и к тому же я снова потихоньку начинала мерзнуть, поэтому я лениво согласилась и уселась сзади, сразу же подперев затылком подголовник. Безумно хотелось спать, от быстро мелькавших в окне привычных видов, сменяющих друг друга как в калейдоскопе, веки тяжелели. В салоне негромко вещало радио, выдавая в эфир поочередно то новости, то музыкальные композиции, по моим ощущениям, родом примерно из девяностых. В перерыве диктор объявил о том, что в Ярославле девять утра. — Девушка, приехали, — я почувствовала, как меня теребят за коленку, и распахнула глаза, тут же встретившись взглядом с разбудившим меня водителем. — Да, секунду, — я несколько раз моргнула, избавляясь от остатков дремоты, и залезла в сумку, чтобы достать кошелек. Отсчитав нужное количество купюр, я протянула их мужчине и вылезла из машины, бросив на ходу: — Спасибо, до свидания. Таксист попрощался и тронулся с места сразу же, как только я захлопнула за собой дверь. Подняв голову вверх, я зацепилась взглядом за знакомое окно и непроизвольно улыбнулась, представив, как сильно удивятся родители, увидев меня на пороге квартиры. С бешеным энтузиазмом я забежала в подъезд и буквально взлетела по лестнице до четвертого этажа. Зажав пальцем дверной звонок, я подождала несколько секунд и опустила руку, прислушиваясь к движениям внутри. Однако было подозрительно тихо. Я повторила попытку, но и она не принесла результата. Родителей дома не было. Видимо, мама еще не вернулась с ночной смены в больнице, а папа решил отправиться на работу пораньше. Что же, кажется, сюрприза не выйдет, но стоять на лестничной площадке до самого вечера было еще более малопривлекательной перспективой, поэтому я вздохнула и достала из кармана телефон, отыскивая в контактах номер матери. — Доченька, доброе утро! — она ответила после третьего гудка, и голос ее звучал довольно устало, что только подтвердило мои догадки насчет ночного дежурства. — Ты чего так рано? — Мамуль, а я тут стою под дверью, думала, еще успею застать вас до того, как вы уйдете. — Так чего же ты нам не сказала заранее, что приедешь? Папа как назло уже во дворце, там какие-то неполадки со световым оборудованием, а сегодня вечером игра, надо успеть все исправить. — Я хотела сюрприз сделать, — я сдавленно усмехнулась, понимая, что сейчас мне предстоит отправиться либо в больницу, либо на «Арену-2000», домашнюю площадку хоккейного клуба "Локомотив", где мой отец работал главным инженером. Оба варианта не радовали — руки и без того неприятно ныли от тяжести сумки, и снова тащиться с ней едва ли не через весь город за ключами в такую погоду… — Ты скоро будешь дома? — Виктор Дмитриевич попросил меня остаться здесь до трех, ночью у него была сложная операция, и он совсем мало спал. — А то, что ты не спала, никого не волнует? — опять этот дурацкий хирург садился матери на шею. Мне делалось не по себе каждый раз, когда в нашем разговоре упоминалось его имя. — Когда ты уже перестанешь позволять ему тобой пользоваться? — Алиса, не начинай, — мама поспешила перевести тему, чем заставила меня возвести глаза к потолку. — Я сейчас позвоню папе, может, у него получится ненадолго вернуться и впустить тебя. — Не переживай, я сама ему позвоню. — Хорошо, тогда набери меня, как только будешь дома. — Договорились. Я нажала на отбой и затем связалась с отцом. Он был безумно рад меня слышать, но посетовал на то, что прямо сейчас не может покинуть рабочее место, поскольку ремонтные работы уже были в полном разгаре, а отсутствие на них главного инженера являлось прямым нарушением техники безопасности. Поэтому мне все же пришлось заново вызывать такси, предварительно попросив папу напомнить мне номер, и ехать к ледовой арене. Отец клятвенно пообещал отдать мне машину, чтобы не пришлось платить за дорогу дважды, да еще и накидывать водителю за ожидание. «Арена-2000» хранила мои самые теплые воспоминания о детстве. Первый поход на каток с Артемом, который был твердо убежден в том, что сестра хоккеиста обязана хорошо стоять на коньках. Повернув мое природное упрямство в нужное русло, он поднимал меня на ноги каждый раз, когда я бессильно падала на лед и набивала синяки на коленках, и мы все начинали сначала, пока я наконец не наловчилась и не довела свое катание до неплохого уровня. Иногда у меня даже получалось набирать скорость и догонять брата. Тогда мы оба поняли, что мне бы не помешало научиться тормозить так же хорошо, как и целовать борта, в которые я непременно врезалась после таких забегов. Конечно, это было и в интересах брата, потому что когда-нибудь на месте заградительного стекла мог оказаться и он сам. Первая игра Темы за основу «Локо» и я с родителями на трибунах: мама хваталась за сердце после каждого силового приема, а мы с папой громко кричали и гнали команду вперед, наслаждаясь тем, что Артем вытворял на льду. В конце сезона 2005 года, когда мне было десять, «Локомотив» стал бронзовым призером чемпионата России, и этот день я до сих пор помнила во всех деталях, а наша фотография с Темой, где он широко улыбается и держит на руках меня с красивой увесистой медалью на шее, переехала со мной в Петербург и всегда стояла на прикроватной тумбочке. Я любила это место всем сердцем, и теперь, когда я стояла напротив главного входа во дворец, дыхание участилось, а внутри сделалось до того волнительно, что аж руки затряслись. Большинство сотрудников узнали меня, поэтому на то, чтобы добраться до папы, у меня ушло немного больше времени, чем я планировала. Все непременно интересовались тем, как у меня дела, и не отпускали, выстреливая в меня вопросы со скоростью пулемета. И когда наконец я свернула в коридор, где располагался кабинет отца, до меня дошло, что, возможно, он сейчас не здесь, а непосредственно на месте аварии. Поэтому я остановилась и снова набрала его. — Пап, а ты где? — спросила я после того, как на том конце трубке послышались глухое «алло», а затем — какой-то грохот. — На площадке, меняем лампы над одной из синих линий. — Мне подойти туда? — Лучше подожди меня у кабинета, сейчас буду. — Хорошо, — и только я развернулась, чтобы продолжить движение, как тут же на кого-то налетела, больно ударившись плечом. И потрясенно застыла, обнаружив перед собой Панарина. — Алис, все в порядке? — взволнованно поинтересовался отец, обеспокоенный моим громким ойканьем, но я уже потянулась пальцем к кнопке отбоя и нажала ее, оставив вопрос папы без ответа. Спустя пару секунд я осознала, что стою с открытым ртом, и тут же сомкнула губы в тонкую полоску, продолжая молчать. Натолкнуться на него сейчас по уровню неожиданности было сопоставимо для меня с вторжением Гитлера в СССР. За какое-то мгновение я прочувствовала весь спектр эмоций, и смятение слишком быстро сменилось злостью. На то, что использовал меня и сбежал как последний трус. Забыл обо мне, в то время как я помнила каждую секунду и каждую ночь просыпалась, чувствуя дискомфортное потягивание в низу живота и бешеное возбуждение от того, что картинки нашего последнего секса были слишком явными и никак не желали блекнуть даже спустя две недели. — Привет, — наконец и Панарин оправился от ступора. — А ты что здесь делаешь? — К отцу пришла, — я отвела взгляд и, поставив сумку на пол, сложила руки на груди, открыто демонстрируя ему свое нежелание разговаривать дальше. — Я имел в виду, что ты делаешь в Ярославле. — Вообще-то, я тут родилась, — я все еще смотрела мимо него, но краем глаза заметила, как Тема закусил губу. — Слушай, я понимаю, что поступил, как мудак, но мы можем обсудить это после игры? Сейчас не самый лучший момент. — А что тут обсуждать? — я закипала. Ну вот какого черта он появился именно в это время и именно в этом коридоре? — Ты красавчик, все сделал как надо. — Лиса, я… — Никогда больше не смей меня так называть! — неожиданно для себя самой выкрикнула я, прошив парня напротив злобным взглядом. — И с этого момента даже не подходи ко мне, понятно? — Все вышло слишком неожиданно, пойми ты, — Панарин не собирался так легко отступать. — Мне нужно было подумать, к тому же у нас был довольно плотный график, гостевая серия… Сначала я должен был сосредоточиться на хоккее. Мне нечего было тебе сказать, я не хотел звонить тебе, чтобы тупо молчать в трубку и бормотать какую-то несвязную хрень. — Долго репетировал? — я скептически изогнула бровь, и Тему аж передернуло от раздражения. — Опять ты начинаешь все заново, меня это уже так заебало… — Заебало? — переспросила я, с трудом удержавшись от того, чтобы не расхохотаться на весь коридор. — Ты себя слышишь вообще? Все вышло неожиданно, мне нужно было подумать… Что за детский лепет? Когда ты уже научишься элементарно нести ответственность? Зачем ты вообще ко мне полез? Почему просто не ушел, если знал, что за всем этим ничего не последует? — меня прорвало, как водосточную трубу, и вопросы лились один за другим, даже несмотря на то, что обстановка была не самой подходящей для подобного разговора. — Во-первых, не ори, а, во-вторых, с чего ты взяла, что я это знал? — Панарин приблизился ко мне, и я сделала непроизвольный шаг назад. — Говорю же тебе, мы это обсудим. — Обсуди это со своей совестью, а ко мне больше не суйся, ладно? — я выставила руки вперед, не давая ему сократить расстояние между нами. — Если бы та ночь для тебя что-то значила, ты бы так себя не повел. Все остальное — глупые отмазки, которыми я и без того сыта по горло. Тема замолчал, но продолжил смотреть мне в глаза. Его лицо вновь стало непроницаемым, а через толщу сосредоточенности в сине-зеленом взгляде пробиться было просто невозможно. О чем он сейчас думал? Что собирался сказать? Теперь это было неважно. Во мне как будто что-то с треском надломилось, почти сломалось, и все вокруг стало происходить словно само по себе. В отрыве от моих чувств и переживаний. Вот он, Артемий Панарин, стоит неподвижно и больше не делает попыток подойти ближе. А даже если бы и сделал, мне было бы уже все равно. Сколько можно втаптывать меня в грязь? Сколько можно проезжать по мне катком своих эгоистичных намерений? Туда-сюда. Снова и снова. Я не могу больше позволять ему портить мне жизнь. И пусть мне будет больно от того, что Панарин останется в прошлом, зато я смогу двигаться дальше. Снова научусь радоваться каждому новому дню и чувствовать себя состоявшимся человеком. Как будто той ночью все должно было случиться, чтобы я наконец поняла — так продолжаться не может. Он не сможет сделать меня счастливой. Больше не сможет дать мне того, что я так любила в нем три года назад. — Знаешь, что самое обидное? — вдруг спросила я, чем заставила Тему вздрогнуть. — На какое-то мгновение я действительно подумала, что у нас получится начать сначала. Теперь же я понимаю, как сильно ошиблась. Не у каждой истории есть хэппи-энд, потому что жизнь сложнее дурацких подростковых сериалов о любви, где все и всегда заканчивается хорошо. Жизнь — не утопия, и если мне нужно было пройти через все то, что между нами было, чтобы понять, что никакая я не принцесса, то это даже хорошо. — Алиса… Но я как будто его не слышала, продолжив высказывать вслух все, что сейчас не давало мне покоя. — Я тебя даже понимаю. Тебе хотелось на ком-то отыграться за то, что сделала твоя девушка. Предала тебя. Ты думал, что и я тебя предала, решил, что это хороший шанс отомстить нам обеим… — Все, я больше не желаю слушать этот бред, — Панарин за один шаг миновал разделявшее нас расстояние, схватил меня за плечи и встряхнул, как тряпичную куклу, словно попытался таким образом вывести меня из транса. — Одумайся, Алиса, все, что ты говоришь — чушь. — Тем… — я заглянула ему в глаза и сделала паузу, наконец увидев там что-то смутно напоминавшее надежду. Он замер, затаил дыхание, а его пальцы сильнее впились в ткань моего пальто. Что он ожидал услышать от меня? Я не знала, но судя по тому, как отстраненно он посмотрел на меня прежде, чем отпрянуть, точно не эти слова: — Уходи, пожалуйста. Панарин еще несколько секунд стоял напротив, будто стремительно обдумывая, как поступить дальше, пока из-за его спины не раздалось неуверенное: — Алиса? — я выглянула из-за плеча Темы и обнаружила отца, который замер в паре метров от нас. А мы даже не заметили, как он подошел. — Артем? — Алексей Игоревич, здравствуйте, — Панарин на автомате протянул руку мужчине, смотря как будто сквозь него. — Привет, — видимо, папа тоже был сильно удивлен этой встрече, но открытую ладонь пожал. — Рад тебя видеть. — Я тоже рад. — Пап, Теме пора на тренировку, — я бросила Панарину многозначительный взгляд, и ему не оставалось ничего, кроме как согласно кивнуть. Мне же абсолютно не хотелось, чтобы отец начал задавать ненужные вопросы. — Пойдем, может, вам удастся увидеться вечером. — Ладно, — папа не стал возражать, но все еще не совсем понимал, что происходило у него под носом. — Надеюсь, Артем, еще поболтаем с тобой. — Обязательно, — Панарин засунул руки в карманы штанов и удалился в сторону гостевой раздевалки, оставив нас с отцом наедине. — Дочь? — папа вопросительно вскинул брови, но вместо того, чтобы отвечать, я просто обняла его, почувствовав, как отцовские руки смыкаются у меня на спине. — Я очень соскучилась, — я улыбнулась сразу же после того, как мягко высвободилась из его объятий. — И я, золотце, — папа вставил ключ в замок, несколько раз прокрутил и, распахнув дверь своего кабинета, пропустил меня внутрь. — Почему ты не сказала, что приезжаешь? — Это был элемент неожиданности, — пошутила я, присаживаясь на стул рядом с его рабочим местом. — Вышло так себе, конечно, но я хотя бы попыталась. — Держи ключи и поезжай домой. Отдохни с дороги, покушай. Мама не сказала, во сколько вернется домой? — Обещала, что этот противный хирургишка отпустит ее в три, — я пожала плечами, продолжая про себя молиться, чтобы отец не стал ничего спрашивать насчет Панарина. Обсуждать то, почему мы оказались вдвоем напротив его кабинета здесь, в Ярославле, сейчас было для меня слишком утомительно. Однако отец зашел с другой стороны. — Так у вас с Артемом точно все… — он замялся, и я шумно выдохнула, покачав головой. Брат и его семья были не единственными, кого я напичкала замечательной байкой про мирное расставание с Панариным. Родителям я тоже не стала говорить правду, потому что он им, вроде как, очень сильно нравился. Отец, всю жизнь сходивший с ума по хоккею, не мог нарадоваться, что его маленькая дочурка начала отношения с восходящей звездой тогда еще КХЛ, а мама просто была очарована панаринской харизмой вкупе с хлеставшим через край шармом. Тема умел быть обаятельным, когда ситуация того требовала. Я аж усмехнулась, когда поняла, что хотела уберечь всех, в том числе и Панарина, от переживаний по поводу нашего разрыва. И в результате сделала хорошо всем, кроме себя, а еще удивлялась, почему это мне так хреново. Потому что на деле вышло так, что мне пришлось одной нести на себе тяжкое бремя правды. И поделиться ей было не с кем. — Пап, все кончено, ты же знаешь. Мы встретились случайно, и, если бы не общие знакомые в СКА, вряд ли мы бы вообще когда-нибудь пересеклись. — Может, раз он вернулся… — Отец, — я сразу же перебила его, абсолютно точно уловив то, что он собирался сказать. — Это ничего не меняет, и можно я сама разберусь, ладно? В конце концов, я приехала к вам с мамой, и Артемий Панарин — не самое интересное, о чем мы можем поговорить. — Хорошо, сдаюсь, — отец поднял руки в примирительном жесте и изогнул губы в снисходительной улыбке. — Мне пора возвращаться к работе. Хочешь прийти сегодня вечером на матч? — Посмотрим, — я пожала плечами, вспоминая о том, что за внезапным появлением дома одного ребенка последует возвращение второго, а родители даже не догадываются об этом. — Если что, я позвоню, ты же сможешь достать пригласительные? — Конечно, — уверил меня папа. — Машина на своем обычном месте, не обидишься, если не провожу? — Пап, — я закатила глаза. — Мне не пять лет, справлюсь. — Ну, все-все, до вечера, — отец быстро поцеловал меня в щеку и быстрым шагом направился к выходу на арену. Я же неторопливо пошла в противоположную сторону и, как могла, пыталась отбиться от навязчивых мыслей о Панарине и нашей незапланированной встрече. Мне просто необходимо было отвлечься и выбросить все из головы, поэтому я как можно больше старалась думать о том, что совсем скоро увижу Артема, Ксюшу и племянников, а эти несколько дней в родном доме станут неплохим таким бальзамом на мою искалеченную душу. Выйдя на улицу и вновь столкнувшись с осенней прохладой, я зарылась носом в шейный платок и побрела на стоянку, стреляя глазами по сторонам в поисках отцовского автомобиля. Он действительно был припаркован на том же месте, что и всегда, и это заставило меня улыбнуться. Все-таки хоть где-то в этом мире есть стабильность. В салоне пахло все так же — кожей, сигаретным дымом и кофейным ароматом висевшего над пассажирским креслом освежителя воздуха. Я закинула сумку на заднее сиденье, удобно устроилась за рулем, предварительно отрегулировав под себя кресло и зеркала, и пальцами провела по рулю прежде, чем схватиться за него. Достав из кармана айфон, я залезла в бардачок, зная, что там всегда лежит нужный провод, потому что сама лично положила его туда еще пока жила в Ярославле, а отец никогда его не вынимал. Подсоединив телефон к аудиосистеме, я нажала на «плей», и пространство вокруг тут же наполнилось звуками совсем недавно засевшей в голове Cheat Code — Sollar. Теперь оставалось полностью сосредоточиться на дороге и попасть наконец домой.

***

Когда в дверь позвонили, я потянулась на кровати, успев вздремнуть на пару часов, и поплелась в коридор, на ходу стараясь попасть ногами в тапочки. На лестничной клетке было поразительно шумно, и, перед тем, как открыть, я заглянула в глазок. Улыбка сразу же засияла на лице, и я щелкнула замком, увидев перед собой маму, Артема, Ксюшу и детей. С диким визгом, с которым обычно режут поросят, я набросилась на брата прямо с порога, и он аж выронил из рук спортивную сумку, когда пришлось подхватить меня под бедрами. — Эй-эй, полегче, красотка, — Артем засмеялся, крепко прижав меня к себе, но уже через пару секунд опустил обратно на пол. — Тебе повезло, что там не было ничего хрупкого, — он кивнул на сумку, лежавшую рядом с нами, и наклонился, чтобы ее поднять. Я же вовсю обнималась с мамой и Ксюшей. Тема и Адриана поочередно хватали меня за ноги, стремясь наконец заполучить мое внимание, и я присела, заключив в объятия сразу обоих. В тот момент счастливее меня, кажется, не было никого на целом свете. Мы с мамой помогли разобрать вещи американской части нашего семейства, и тогда Ксюша решила искупать детей с дороги. Пока она собирала все необходимые вещи, Адриана, удобно устроившись у меня на коленях, рассказывала, как в самолете позади них сидел красивый кудрявый мальчик. Он казался таким хорошим, только вот почему-то постоянно бил ногами спинку переднего сидения, на котором устроился папа, и ему пришлось несколько раз обращаться к маме сорванца, чтобы она успокоила своего ребенка. Я слушала, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид, однако постоянные смешки Артема в сжатый кулак сильно мне с этим мешали. Но девочка, казалось, так увлечена была своим рассказом, что ничего не замечала. — Алиса, скази, сто он так делал, стобы я больсе на него смотлела, — Риша уставилась на меня своими большими ясными глазами, и мне пришлось закусить губу, потому что брат не выдержал и прыснул со смеху, после чего встал и, погладив дочь по голове, опустился на пол к Теме, который играл со своей любимой машинкой. — Ну, скази. — Конечно, конфетка, здесь даже других вариантов нет, — уверила я племянницу и легонько нажала пальцем на кончик маленького вздернутого носа. — Ты же такая очаровашка, а кудрявые мальчишки все так себя ведут. «Причем что маленькие, что взрослые», — пронеслось в моей голове, но Адриана вновь отвлекла меня от собственных мыслей и до тех пор, пока Ксюша не забрала ее с собой в ванную, успела рассказать мне столько всего, что я даже удивилась, как ребенок смог уместить в считанные минуты такое огромное количество информации. — Пойдем вечером на матч? — вдруг спросил Артем, когда девочки покинули комнату. — Вы же только с дороги, — я забралась на кровать и подогнула под себя ноги. — Может, лучше отдохнете? — Да брось, тем более, «Локо» играет со СКА, я подумал, что ты захочешь взглянуть на это вживую, — брат подмигнул. — Оставим женскую часть дома колдовать над ужином, а сами рванем во дворец, да, сын? Тема угукнул, не отрываясь от обожаемой игрушки, и мы с Артемом усмехнулись. Хоккейного энтузиазма племяннику было явно не занимать. — Идет, — я сдалась, понимая, что брату очень сильно хочется поехать на «Арену-2000». — Тогда я звоню отцу и прошу у него не два, а четыре пригласительных. — Супер, — Артем протянул мне раскрытую ладонь, и я хлопнула по ней перед тем, как вернуться в свою комнату за телефоном. За час до матча мы уже зашли во дворец и сразу же попали в водоворот болельщиков «Локомотива». Народу собралось поистине много, ведь матчи со СКА всегда собирали в Ярославле аншлаги. Артема здесь, конечно же, многие знали и постоянно подходили, чтобы сфотографироваться, взять автограф или просто что-нибудь сказать, поэтому именно мне приходилось в оба смотреть за племянником, который постоянно порывался убежать, горящими глазами оглядывая все вокруг себя. В конце концов, я просто взяла его на руки и попыталась заинтересовать историями из собственного детства, когда я сама приходила сюда за руку с папой и находилась под таким же сильным впечатлением. И какое облегчение на меня свалилось, когда я поняла, что это сработало, и Тема немного успокоился. Когда брат наконец решил закончить свою минуту славы, мы пробрались к знакомому коридору и поспешили укрыться в нем от настырных болельщиков. На отца мы наткнулись почти сразу же, и выражение его лица было просто не описать словами. Я громко засмеялась, представляя, что творится сейчас у папы в голове, а Артем поспешил обнять нашего обалдевшего родителя, чтобы привести того в чувство. — Что это вас прорвало на сюрпризы, сорванцы? — отец счастливо улыбнулся, переведя взгляд с брата на меня. — Но, черт возьми, как же я рад вас видеть. И внука своего тоже, — я передала Тему на руки его дедушке, и маленькие ручонки тут же обвились вокруг крепкой шеи. — Хоть один элемент неожиданности, но все же сработал, — довольно подытожила я. — В смысле? — не понял Артем. — Пойдем, по дороге расскажу, — и, подхватив брата под локтем, я потащила его к лестнице, ведущей в нужную нам ложу. «Локо» не удалось одолеть армейцев, и матч закончился со счетом ноль — два. Небольшой сектор, до отказа забитый петербургскими фанатами, ликовал, но и болельщики ярославцев не торопились покидать трибуны, аплодируя своей команде и благодаря ее за зрелищный матч. — Хорошая была игра, — пытаясь перекричать стоявший на арене гул, заявил Артем, и я согласно кивнула. Встреча и правда получилась насыщенной на события, но, в отличие от Шестеркина, Коновалову не удалось сохранить свои ворота в неприкосновенности. — Ребята звери, так хорошо цепляются за шайбу, не тушуются. — А чего тушеваться, когда ты ведешь в счете? — я пожала плечами, и брат многозначительно на меня глянул. — А, ты про «Локо». — Ага, — Артем ухмыльнулся. — Сам виноват, забыл, что ты у нас не самая заядлая патриотка. — Хорош, — я пихнула его в плечо. — Ладно, не хочешь заглянуть в гостевую раздевалку? Думаю, нас будут очень рады там видеть, — если у брата среди армейцев действительно было много знакомых, особенно по сборной России, то его намек насчет Панарина в мою сторону был просто железобетонным. — Тебя, может, да, а вот девчонка в мужской раздевалке — на самый подходящий вариант. — Так, твои грязные мыслишки мне понятны, но я имел в виду, что мы подождем, пока ребята не переоденутся. — Зараза, — и под громкий смех Артема я последовала за отцом, который держал за руку Тему и помогал ему осторожно спуститься вниз. — Пап, присмотришь за своим внуком, хорошо? Мы заглянем к пацанам повидаться, — отец согласно кивнул, напоследок сообщив, что они будут ждать нас в кабинете. Весело переговариваясь друг с другом и с энтузиазмом продолжая обсуждать матч, мы с братом зашагали к раздевалкам и по пути столкнулись с несколькими игроками «Локомотива», еще стоявшими в подтрибунном коридоре. Среди них оказались Локтионов, Аверин и Кутузов, с которыми Артем в разное время бегал за национальную команду. — Анисимов, да ладно, какими судьбами на родной земле? — Андрей обнял товарища, осторожно ударил того кулаком в плечо и довольно улыбнулся. — Да вот, выдалась парочка выходных перед началом сезона, решил воспользоваться. — Правильно, — согласился Егор. — Молодец, что пришел посмотреть игру. Жаль только, что продули. — Нормально, все равно красавцы, — Артем пожал каждому из мужчин руку и затем обратил их внимание на меня. — Знакомьтесь, это Алиса, моя сестра. — Очень приятно, — в один голос откликнулись хоккеисты, и я непроизвольно улыбнулась. Как говорится, командный дух во всем. — Взаимно. Из раздевалки, на ходу ослабляя галстук, показался главный тренер «Локо» Алексей Кудашов*, и какое-то время ушло у Артема на то, чтобы пообщаться со своим тренером по сборной и по совместительству бывшим партнером по команде. Я чувствовала себя лишней на этом празднике воссоединения, и Локтионов, заметив мое стеснение, тут же завел со мной разговор, спросив, понравился ли мне матч. Я охотно кивнула, тактично умолчав о том, что мои симпатии сегодня были на стороне СКА, и похвалила хоккеистов за сумасшедшую самоотдачу. Им это явно польстило, и дальше я уже услышала комплименты в свой адрес, касающиеся того, что я неплохо разбираюсь в хоккее. Беседа даже успела меня поглотить, но Кудашов бесцеремонно прервал ее, погнав своих подопечных переодеваться, а потому вскоре мы с Артемом вновь остались наедине, предварительно распрощавшись с четырьмя мужчинами. Мы продолжили путь к гостевой раздевалке, и брат принялся рассказывать мне истории его знакомства с нашими недавними собеседниками. Что-то, конечно, было мне известно, и я могла даже задавать вполне дельные вопросы, на которые Артем отвечал утвердительно, но некоторые вещи я слышала впервые. Мы проболтали всю дорогу до пункта назначения и еще непосредственно у самой раздевалки, и я даже не успела заметить, как быстро пролетело время, и из-за двери стали потихоньку появляться петербургские армейцы. Не прошло и минуты, а нас уже окружили девять хоккеистов, желавших пообщаться преимущественно с моим братом. Я по очереди обняла Шестеркина, Барабанова, Каблукова, Тихонова, Хафизуллина и Белова, поздравила с победой Дацюка, Плотникова и Гаврикова, с которыми не была знакома лично, и помахала Жене Кетову, после чего и он подошел поздороваться. Даже Олег Знарок и Харийс Витолиньш не прошли мимо и поспешили поприветствовать Артема. В коридоре поднялся такой шум, что мне стало тяжело слышать даже саму себя, когда пришлось объяснять, как мы с братом оказались сегодня в Ярославле. И тут краем глаза я заметила, как за спинами хоккеистов появились Панарин и Прохоркин, активно пытавшиеся выяснить, в чем причина образовавшегося столпотворения. Коле первому удалось это понять, поскольку он тут же столкнулся с моим взглядом и широко улыбнулся, попытавшись продраться через партнеров. — Да ладно! Не ожидал тебя здесь увидеть, — Коля тоже обнял меня, и я просияла, параллельно ощутив на себе пристальный взгляд. — Учусь быть непредсказуемой, — я подмигнула. — Классная шайба, поздравляю. — Мне определенно льстит, что ты с таким вниманием относишься к моей игре, — Прохоркин действительно светился как новенький чайник. — Твоя игра того заслуживает, — я не осталась в долгу, но окончательно расслабиться не давал все тот же сине-зеленый взгляд. — Вы сразу улетаете? — спросила я уже у всех ребят, кто был рядом со мной. — Нет, завтра днем, — ответил Саша Барабанов. — Нам решили дать время на нормальный отдых, за прошедшую неделю пришлось провести много времени в дороге. — Да и следующая домашняя игра только через четыре дня, — подернул плечом Игорь. — Понятно, — я кивнула. — Панара, — голос брата отчетливо заглушил все остальные, и я прикрыла глаза. — Братан, здорова! Я напряглась, надеясь, что они не станут втягивать в свой разговор меня, и поэтому с большой охотой вслушалась в болтовню Прохоркина, стараясь сосредоточиться на том, что он говорит. Время от времени я все-таки выпадала из реальности, погружаясь в свои мысли, и, судя по тому, что Коля несколько раз переспросил меня о чем-то, чего я так и не услышала, на этот раз беседа потребовала моего участия. — А? — я растерянно взглянула на хоккеиста, и он усмехнулся. — Совсем меня не слушаешь, значит, — он наиграно надул губы. — Прости, я задумалась, и вокруг столько звонких голосов, — я стыдливо поджала губы и несильно сжала его предплечье. — О чем ты спрашивал? — У нас сейчас свободное время, и я подумал, может, ты согласишься показать мне город? — Коля определенно застал меня врасплох, и я несколько раз открывала и закрывала рот, пока наконец не пробормотала: — Даже не знаю, Артем вернулся всего на четыре дня, и дома нас ждет семейный ужин. — Я понял, ничего страшного, — Прохоркин грустно улыбнулся. — Алис, — я закрыла глаза, словно это не мой брат сейчас назвал меня по имени. — Иди сюда. — Извини, — я неловко улыбнулась Коле и, проклиная судьбу за то, что в очередной раз попадаю в неприятности, направилась к двум парням. Панарин одарил меня своим «ты что, серьезно?» взглядом, и я цокнула, все внимание направив на Артема. — Что ты хотел? — Предлагаю Панаре поехать с нами на ужин, родители будут рады его видеть, — моя челюсть поцеловала пол, но брат, кажется, ничего зазорного в этом не видел. — Прямо вижу, с каким энтузиазмом она относится к этой идее, — Панарин усмехнулся, чем заставил меня сжать кулаки. — Да брось, Алис, посидим, поболтаем. Мы же так давно не виделись, — Артем положил руку мне на плечо. Я всем своим видом показывала, что меня такой расклад не устраивал, но брат, судя по всему, спросил мое мнение чисто формально, давно решив, что остаток сегодняшнего вечера Артемий Панарин проведет в нашем доме. Сам виновник моего внезапно испортившегося настроения победно взирал на меня, и довольная ухмылка играла на его губах. Сердце пропустило удар от воспоминаний о том, как эти губы буквально недавно касались моего тела. Я мотнула головой, перевела взгляд с одного парня на другого, и решение возникло в голове само собой. Если Панарин думал, что ему удалось выиграть эту партию, то он сильно ошибался. Последний ход я оставляла за собой. — Братик, забирай Тему с собой, и поезжайте домой. Я буду немного позже. — В смысле? — Артем нахмурился. Панарин напрягся. — Куда ты собираешься? Как же семейный ужин? — Еще успеем, — я поднялась на цыпочки, поцеловала брата в щеку и как можно милее улыбнулась. — Не смогла отказать человеку, забросившему сегодня первую шайбу, в небольшой экскурсии по Ярославлю. Шах и мат, Панарин. Парни переглянулись между собой, а я еле сдержала злорадную усмешку. — Ладно, — брат немного растерялся, явно не ожидая такого с моей стороны. — Не переживай, попрошу Прохоркина проводить меня прямо до дома, никто меня не обидит, — я еще раз обняла брата и, все-таки решив облегчить душу, напоследок голосом выделила: — Хорошего вечера. После чего развернулась и, найдя взглядом Колю, вернулась к нему, хотя он, кажется, этого уже не ждал. — Брат, конечно, сильно расстроился, но тебе повезло, — я чуть склонила голову вбок, поймав задорные искорки во взгляде парня. — Парочку мест я успею тебе показать. — Надо будет поблагодарить Артема, — Коля усмехнулся. — Сань, не захватишь мою сумку в отель? — А ты времени зря не теряешь, — Барабанов поиграл бровями, но вещи Прохоркина забрал. — Когда только успел, а, Алис? — Раньше надо было думать, Саш, раньше, — я похлопала его по плечу, и ребята засмеялись. Мы все вместе вышли из дворца и распрощались, разойдясь по разным сторонам — хоккеисты, продолжая бурно переговариваться, побрели к ожидавшему их автобусу, а мы с Колей направились в другую сторону. Я увидела своих, которые уже собрались у машины отца и усаживались внутрь, но в этот момент Прохоркин спросил, куда мы направляемся, и мне пришлось переключить внимание на него. — Честно говоря, не знаю, куда можно повести парня в такое время суток, кроме баров и клубов, — я бросила взгляд на наручные часы, которые показывали половину одиннадцатого, — но, если сейчас мы успеем на автобус, то можно доехать до Волжской набережной и немного погулять там. — Звучит здорово, — Прохоркин натянул повыше воротник куртки с эмблемой клуба на груди и окинул меня внимательным взглядом. — Надеюсь, ты тепло одета для вечернего променада? — Не переживай, мне не холодно, — но, хоть я и учла свою предыдущую ошибку, поддев под пальто джемпер потеплее и обмотавшись вязаным шарфом, иногда колючий ветер все же заставлял поежиться. Коля попросил рассказать что-нибудь, что больше всего запомнилось мне из детства, проведенного в Ярославле. Я не придумала ничего лучше, кроме как поведать ему о том, что, когда мне было пять, я впервые потерялась на той самой набережной, куда мы сейчас направлялись. Мама усадила меня на скамейку и наказала никуда не уходить, а сама продралась сквозь бесконечный поток прогуливающихся людей к лотку с мороженым. Тут прямо подо мной, откуда ни возьмись, появился красивый воздушный змей, и ветер тут же подхватил его, унеся в толпу. Надеясь схватить его, я спрыгнула на землю и побежала следом, но только попадала под ноги людям, которые едва успевали расступаться, чтобы меня не раздавить. Убежала я довольно далеко, но змея так и не поймала, зато поймала неплохих люлей от мамы, когда добрая пожилая женщина за руку отвела меня к дежурившему у входа полицейскому. — А ты, оказывается, та еще авантюристка, — Коля звонко рассмеялся, когда история закончилась и мы оказались на автобусной остановке. — Все, больше не проси меня ничего тебе рассказывать, — я с наигранным возмущением сложила руки на груди, чем только сильнее развеселила парня. — Да брось, мне это даже нравится. Прошло около четверти часа, а автобуса все не было. Наверное, по этому маршруту сейчас уже ничего не ходило. Я поднялась на цыпочки и вгляделась в расписание, которое говорило о том, что последний транспорт до набережной должен был пройти здесь еще семь минут назад. — Ничего не понимаю, — я поделилась своим наблюдением с Прохоркиным, и тот насупился, видимо, чувствуя, что наша прогулка находится на грани срыва. — Может, тогда вызовем такси? — Подождем еще минут пять, может, задерживается, — я обхватила себя руками и растерла предплечья. Все-таки в том, чтобы стоять на месте в такую погоду, было мало приятного. — Замерзла? — Коля сделал несколько шагов вперед и оказался ко мне почти вплотную. Я коротко улыбнулась и позволила парню встать позади меня. — Так лучше? — спросил он, когда я почувствовала, как крепкие мужские руки обнимают меня и притягивают к широкой груди. Было и правда приятно. — Лучше, — я кивнула и немного расслабилась в его объятиях. Не хотелось думать ни о чем. Не хотелось пытаться понять, зачем все это мне нужно и нужно ли вообще. В компании Коли было легко, и я снова почувствовала эту атмосферу романтики, которой мне так давно не хватало. Его теплое дыхание клубками пара врезалось в мою шею, пуская по телу мурашки, и хотелось стоять так всегда, послав к черту злополучный автобус, который, к слову, все-таки пришел, пусть и с большим опозданием. Дорога до набережной заняла чуть меньше получаса, поскольку движения на улицах почти не было, и останавливались мы только на светофорах. Прохоркин постоянно что-то говорил, практически без остановки. Возможно, боялся, что если замолчит хоть ненадолго, то все испортит, и увлеченный разговор уступит место неловкой паузе. Меня это забавляло — из двадцатипятилетнего мужчины он превратился в эмоционального подростка, который продолжал волноваться даже во время свидания. Но этот бесконечный треп обо всем на свете приятно успокаивал, обволакивал, заставлял забыть о проблемах и отдаться во власть такого необходимого ребячества. Рядом с Колей нельзя было не улыбаться. Его мягкие карие глаза излучали свет и тепло, которое хотелось впитывать в себя каждой клеточкой тела. Без двадцати двенадцать автобус остановился у конечной точки своего маршрута, и Прохоркин, выйдя на улицу первым, галантно подал мне руку. Каково было мое удивление, когда после этого он неуверенно сплел мои пальцы со своими и зашагал прямо к освещенной фонарями набережной. Какое-то время я молчала, пребывая в ступоре и пытаясь вспомнить, как именно пропустила тот момент, когда нейтральное общение между нами перетекло для парня в нечто большее, а Прохоркин, видимо, воспринял то, что я не вырвала руку, как хороший знак. — Здесь красиво, — он первым нарушил тишину, переведя взгляд с меня на то, что его окружало. — Ага, — как-то нелепо отозвалась я, и мои пальцы дрогнули в его ладони. Теперь я даже не представляла, каким образом мне улучить момент и освободиться из его хватки. Все выходило как-то неловко. — Может, хочешь кофе? — Коля кивнул на палатку, в которой женщина средних лет, обхватив себя двумя руками, едва ли не прыгала на месте, стараясь согреться. Поразительно, что в такое время она все еще была тут. — Станет теплее. — Да, было бы неплохо, — я поняла, что это и есть отличный повод не обидеть Прохоркина, и, когда он пошел чуть впереди меня, доставая из кармана бумажник, я по-детски спрятала обе руки в карманы пальто, словно оберегая себя от дальнейших конфузов. Да чего же я на самом деле хочу? Отстоявшись в стороне, пока парень не принес два дымящихся стаканчика с капучино, аромат которого тут же заполнил мои легкие, я с улыбкой поблагодарила Колю, и мы неспешно пошли вперед. — Алис, я могу спросить? — вдруг начал Прохоркин, и смущение в его голосе навело меня на мысль о том, что предмет его беспокойства мне может совсем не понравиться. — Конечно, — но, вопреки внутренним ощущениям, я не смогла ему отказать. Это прозвучало бы глупо. — Вы раньше были знакомы с Панарой, да? Бам — картонный стаканчик выпал из моих рук, и я вовремя успела отскочить назад, чтобы горячая жидкость не оставила пятен на джинсах. Вот черт. — Я куплю новый, — Коля хотел уже было развернуться, но я остановила его, схватив за локоть. — Не нужно. Извини, я страшно неуклюжая. — Все в порядке, держи мой, — Прохоркин протянул мне свой кофе, но я только покачала головой. — Нет, правда, бери, я купил второй просто для компании. Я вообще-то не очень люблю этот напиток. — Спасибо, — я приняла стаканчик и крепко сжала его пальцами. Стало горячо. — Да, мы были знакомы. — Хорошо, — Коля кивнул, но я видела, что это далеко не все, что его интересует. — Благодаря брату познакомились? — Не совсем, — я опустила взгляд вниз, подбирая подходящие слова. — Наша встреча на самом деле не имеет к хоккею никакого отношения. Коля молчал, ожидая, пока я продолжу. Почему я вообще чувствовала себя, как подсудимый на допросе? С чего бы Прохоркину интересоваться нашими с Панариным взаимоотношениями? И, в конце концов, почему я просто не могу хотя бы пару часов провести без упоминаний об этом кудрявом дьяволе? — Что еще ты хочешь услышать? — немного раздраженно, как мне показалось, спросила я. — Если тебе не хочется об этом говорить, ничего страшного, я не обижусь, — с небольшими паузами проговорил Коля, которому, видимо, показалось то же самое. — Прости, я не хотела грубить, — я виновато поджала губы. — Мы случайно познакомились в кафе, у нас были неплохие отношения, — про себя я усмехнулась, потому что эта фраза действительно звучала двусмысленно. Но парень, слава богу, этого не понял. — А потом он уехал в НХЛ и попал в один клуб с Артемом. Вот и все, ничего необычного. — Ясно, — кажется, Прохоркин расслабился. Мы несколько минут шли молча, и мне уже действительно хотелось, чтобы Коля снова начал болтать, лишь бы только он не казался таким сосредоточенным и что-то глубоко обдумывающим. — Знаешь, я всегда мечтала переехать в Питер, — я первая нарушила тишину. — Почему? — Коля снова улыбнулся, и я немного успокоилась. — Не знаю, мне очень нравился сам город, — я пожала плечами. — Он всегда казался мне таким… величественным и, несмотря на высокую численность населения, спокойным. — И ты до сих пор так считаешь? Я задумалась. Наверное, правильнее было бы сказать, что нет, потому что именно Северная столица стала для меня тюрьмой на последние три года, где я даже мечтать не могла об умиротворении, и где каждый уголок напоминал мне о самой большой боли в моей жизни. Но с удивлением даже для себя самой поняла, что любила Петербург точно так же, как любила его, приехав туда первый раз. Возможно, даже больше. Внутри все затрепетало. Этот город олицетворял собой Панарина, и куда-то на задворки сознания червячком закралась мысль о том, что любовь к Питеру очень напоминала любовь к… — Алиса, — Коля потрепал меня по плечу, выдергивая из собственных мыслей, и я тряхнула головой. — Ты в порядке? — Да, в полном, — я рассеянно улыбнулась. — И да, я до сих пор так считаю. Прохоркин кивнул и принялся рассказывать о своем переезде из Уфы, где до СКА бегал за «Салават Юлаев». Напряжение окончательно спало, и я увлеченно слушала Колю, все больше узнавая о его биографии и заваливая его вопросами о его семье и хоккейной карьере. Ему, определенно, нравилась моя заинтересованность его персоной, и он вываливал на меня информацию, даже не разделяя ее на личную и ту, что можно рассказывать на начальном этапе знакомства. Когда я снова взглянула на часы, они показывали половину второго ночи, а плескавшиеся на дне стаканчика остатки кофе окончательно остыли. — Я вызову тебе такси? — предложил Прохоркин, когда мы вернулись в начало набережной. — Я сама, — заверила я его и достала телефон. Машину обещали подать в течение пяти минут. — Ты, наверное, жутко устал, а я тут тебя заболтала, — я улыбнулась, и губы Прохоркина тут же изогнулись в ответной улыбке. — О чем ты? Это был потрясающий вечер. Даже не представляешь, как иногда хочется отвлечься от хоккея. Неделя была очень долгой и тяжелой. — Понимаю, — я уткнулась носом в шарф, прячась от его ставшего слишком внимательным взгляда. — Мы можем повторить эту прогулку уже в Питере? — по его голосу было слышно, что ему действительно пришлось побороть что-то внутри себя, чтобы это спросить. — Конечно, — я не нашла, что еще можно ответить в этой ситуации, и тут снова ощутила его пальцы на своем запястье. — Ты мне нравишься, Алиса, — Прохоркин закусил губу, но взгляда не отвел. Я поперхнулась воздухом и торопливо прокашлялась, не ожидая такого развития событий. — Я понимаю, что мы мало знакомы, но… это ведь можно легко исправить, правда? — Коль, — я замялась. Вот черт, неужели все хоккеисты, с которыми я так или иначе сталкиваюсь, ловят кайф от того, чтобы ставить меня в неловкое положение? — Боже, ты просто застал меня врасплох. — Просто скажи, у меня есть шанс? — парень продолжал смотреть на меня, чуть прищурившись. Я же пыталась собрать в кучу внезапно разбежавшиеся прочь мысли. Шанс? На что? На отношения? Готова ли я? И… подходящая ли кандидатура для этого Прохоркин? Думать о Панарине сейчас упорно не хотелось, но события последних недель обрушились на меня с двойной силой. Мне пора двигаться дальше и не обращать внимания на то, как он может отреагировать на мои новые отношения. Но уже само по себе было неправильно думать так, словно я могу встречаться с Колей назло Теме. Господи, и как я могла надеяться, что в Ярославле мне удастся отдохнуть от всего этого? Здорово отдохнула — проблем только прибавилось. — Не молчи, это… пугает, — Прохоркин отпустил мою руку. — Я не против, — начала я, но тут раздался звук мотора, из-за поворота вывернул автомобиль и, подъехав к нам, плавно затормозил, включив аварийные огни. Окончание моей фразы так и осталось невысказанным, что, безусловно, порадовало Колю. Он воспринял это как мое согласие. — Сколько нам нужно заплатить? — Прохоркин открыл дверь пассажирского сидения. — Не надо, Коль, я сама, — но парень только от меня отмахнулся и отдал водителю нужную сумму. — Тогда, может, оставишь мне свой номер? Я позвоню, — Прохоркин заметно приободрился, и мне не оставалось ничего, кроме как вздохнуть и продиктовать ему одиннадцать цифр. — Тогда пока, — Коля потянулся к моей щеке и поцеловал меня, от чего я окончательно приросла к месту. — Пока, — вырвалось у меня на автомате. Я смущенно улыбнулась и залезла в машину, потому что таксист уже довольно пристально на меня поглядывал. — Подожди, а как же ты доберешься до отеля? — Вызову себе другое такси, не переживай, — Коля захлопнул за мной дверь и помахал, когда я устремила на него свой взгляд через окно и помахала в ответ. — Хороший у Вас парень, — обратился ко мне водитель, и я резко повернула на него голову, избавившись от оцепенения. — Извините, что Вы сказали? — Говорю, хороший у Вас парень, — мужчина улыбнулся, не сводя глаз с дороги. — Да, хороший, — механическим голосом откликнулась я и закрыла глаза. Спустя полчаса я уже стояла напротив квартиры, стараясь осторожно повернуть ключ в замке на случай, если вдруг все мои уже легли спать. Везде было тихо, и свет был выключен. Я тихонько стянула с себя обувь, повесила на вешалку верхнюю одежду и, подсвечивая себе путь телефоном, побрела в свою комнату, желая как можно скорее оказаться в кровати и провалиться в спасительный сон. Первый день в родном городе оказался весьма утомительным, вопреки моим ожиданиям. Как только я щелкнула выключателем, то сразу же вскрикнула от испуга, зажав рот ладонью. На кровати лицом ко мне сидел не кто иной, как Панарин.