Шах и мат

— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипела я, испуганно прижав ладонь к груди, и закрыла за собой дверь, чтобы наш разговор никого не разбудил. — Твоя семья предложила мне остаться, — спокойно ответил Тема. Как будто это было для него в порядке вещей — просто так ночевать в доме родителей своей бывшей девушки. — В моей комнате? — Ну не в спальне же у твоих мамы и папы. — Очень смешно, — я закатила глаза в ответ на его ухмылку. — Искренне надеюсь, что двери твоего отеля открыты круглосуточно, потому что здесь ты спать не будешь. — Да ты само гостеприимство, — я абсолютно не понимала, что конкретно в этой ситуации так забавляло Тему. Внутри все начинало закипать от негодования. — Я не такая сердобольная, как мои родители, Панарин. Со мной эти твои приемчики с напускным обаянием не сработают. — Если бы мы с тобой не встречались, я бы, конечно, тебе поверил. — Пошел вон! — Что у тебя с Прохоркиным? Моя рука замерла, так и не коснувшись дверной ручки. Вот и что мне сейчас делать? Оправдываться? Врать и приукрашивать, чтобы его взбесить? Слова застряли в горле, и все, на что я оказалась способна, это сердитый взгляд, брошенный на Панарина. Он же не сводил с меня глаз, терпеливо ожидая, пока я не решусь наконец что-нибудь сказать. Я мотнула головой и подошла к кровати, чтобы достать из-под подушки пижаму. — Мне повторить вопрос? — А с чего ты решил, что я стану на него отвечать? Ты мне кто, муж? Или, может быть, брат? Ах да, ни то и ни другое, поэтому не лезь не в свое дело. — Это мое дело! Или ты решила, что можешь играть со мной? — несмотря на то, что Тема не предпринимал никаких действий, в его голосе звучала такая угроза, что мне мгновенно сделалось не по себе. — Простите, я совсем забыла, что у Артемия Панарина есть одно самое большое убеждение в жизни — он думает, что весь мир крутится вокруг него, — я растянула губы в ехидной усмешке, и глаза Темы недобро сверкнули. — Неужели ты думаешь, что я поведусь на твои спектакли? — Панарин поднялся на ноги и сделал несколько шагов ко мне. Я невольно отступила, сохраняя между нами дистанцию. — Ты ведь никуда не собиралась идти, пока Темыч не сказал, что пригласил меня к вам домой. — И откуда такая проницательность? — я уперлась бедром в тумбочку и осознала, что дальше двигаться некуда. — Я знаю тебя не первый год, Алиса. Ты ведешь себя глупо, — он буквально навис надо мной. — Не надо втягивать Коляна в то, что происходит между нами. — Я ему нравлюсь, и мне с ним хорошо, — голос предательски дрогнул. — А между нами с тобой больше ничего не происходит. — Я в этом не уверен, — с нажимом произнес Тема. — Просто уйди, Панарин, — я вздохнула и опустила голову. — Почему ты не можешь дать мне спокойно жить дальше? — Потому что я знаю, что ты не хочешь меня отпускать, — я почувствовала прикосновение подушечек пальцев к моему подбородку и несколько раз моргнула, когда подняла на него взгляд. — А я… — Панарин сделал небольшую паузу, столкнувшись с моими глазами, полными смиренного ожидания. — Я не могу просто взять и позволить кому-то тебя забрать. — Почему ты не позвонил? — почти шепотом спросила я, не смея пошевелиться. — Я каждый день ждала, а ты взял и пропал. Что я должна была подумать? — В какой-то момент мне показалось, что мы совершили ошибку. Да, я сбежал, потому что не знал, что сказать. Не мог точно понять даже для самого себя, что именно означал этот секс. Я думал, что во время выезда мне удастся расставить все на свои места. Было бы глупо позвонить тебе и сказать, что больше между нами ничего не может быть, а потом однажды утром проснуться и осознать, что все еще тебя люблю, — Тема выговорил все это на одном дыхании, а на последнем слове как будто понял, что сказал что-то очень важное. — А ты любишь? — я улыбнулась и слегка прищурилась. Панарин усмехнулся. — Зависит от того, как ты ответишь на мой вопрос. — Какой? — Что у тебя с Прохоркиным? — Смотри, Панарин, если все это было только ради того, чтобы я раскололась… — я не успела договорить. Тема прижал палец к моим губам и сузил глаза. — Просто скажи как есть. — Ничего нет, — я сдалась, с шумом втянув носом воздух. Панарин кивнул. — Тогда да. — Что «да»? — Я все еще тебя люблю. Выражение его лица осталось серьезным. Сердце пропустило удар, как только Тема сказал то, что я хотела услышать, пожалуй, с того самого момента, когда впервые после его возвращения почувствовала, что он опустился за столик рядом со мной. Я молча смотрела в его сине-зеленые глаза, судорожно соображая, что сказать. Мысли разбегались в разные стороны, все слова казались глупыми и неуместными. И тогда я поняла, что говорить больше нет смысла. Я поднялась на цыпочки, поцеловала Панарина в теплые, пухлые губы, и напряжение ушло само собой. Тема тут же обвил руками мою талию и прижал к себе, углубив поцелуй. Пижама выпала из пальцев, до этого крепко сжимавших мягкий хлопок. Тема оторвал меня от пола, заставив обхватить ногами его корпус, резко опустил на кровать и навалился сверху. Я, смутно осознавая, что делаю, одним движением стащила с него футболку, кажется, услышав треск рвущейся ткани. — А говорила «убирайся», — улыбнулся Панарин мне в губы и наградил еще одним страстным поцелуем. — Ты думал, что переспать со мной было ошибкой, — парировала я, прячась носом в его шею и вдыхая самый родной на свете аромат его парфюма, смешавшийся с запахом его тела. — Я очень быстро передумал, — Тема, тяжело дыша, начал одну за другой расстегивать пуговицы на моей рубашке. — Но такая мысль у тебя была, — я приподнялась на локтях, позволяя ему стянуть ее с моих плеч. — Ладно, один-один, — сдался Панарин, тут же припадая губами к моей ключице и заставляя меня выгнуть спину навстречу его прикосновениям. — Значит, равный счет тебя устраивает? — рвано дыша, я запрокинула голову назад, когда одна его рука несильно сжала мою левую грудь, поддерживаемую кружевной чашечкой бюстгальтера. — Меня не устраивает то, что на тебе все еще есть белье, — глухо отозвался Тема, не отрываясь от моего тела. — Но у меня еще много времени до конца периода, — он потянул меня на себя и усадил на колени. — Попробуешь переломить ход игры? — я взяла его лицо в свои руки и снова поцеловала, прежде уловив на себе его туманный взгляд. — Если что, я прекрасно готов и для овертайма, — пальцы Панарина ловко проскользнули по моей спине и зацепили застежку лифчика. — Тогда покажи мне, на что ты способен, — я сдавленно охнула, когда почувствовала, как он медленно проводит ладонью вдоль моего позвоночника. — Только сильно не кричи, этот матч нам лучше провести без зрителей. Мы оба на секунду усмехнулись, но очередной поцелуй сразу же прервал все вмиг ставшие ненужными разговоры. Конечно, когда я говорила о том, что этой ночью Панарин не будет здесь спать, я вряд ли имела в виду еще один секс. Следующее утро напомнило мне сцену из подростковых сериалов, где главная героиня, прежде чем открыть глаза, с улыбкой шарит рукой по соседней подушке в поисках своего возлюбленного. Остатки сна исчезли сами по себе, когда я вновь не обнаружила Панарина рядом с собой. Вскочив на кровати и прикрывшись одеялом, я осмотрелась и протяжно застонала, обнаружив, что в комнате одна. Настенные часы показывали половину одиннадцатого. Смахнув со лба мешавшие пряди волос, я спустила ноги на пол, и взгляд упал на небольшой листок бумаги, исписанный крупным почерком, который лежал на тумбочке рядом со стаканом апельсинового сока. Я помню, что ты любишь апельсиновый сок по утрам, так что надеюсь, прошлый косяк я исправил. Прости, что ухожу и второй раз, но мне пора в отель, днем вылетаем с командой в Питер. А ты, как всегда, смешно сопишь, поэтому будить не стал. Не переживай, я тебя сфотографировал, покажу, когда вернешься. Позвоню, как буду дома. Не скучай. P. S. и да, этой ночью 4:1 в мою пользу. Люблю тебя! Вот все такой же невыносимый засранец! Пока я читала записку, улыбка не сходила с моих губ. Я встала, прошлепала к шкафу за домашней одеждой и боковым зрением увидела, как все мои вещи, которые мы ночью разбросали по комнате, аккуратно лежат на стуле. Да уж, раньше за Панариным таланта складывать шмотки конвертиком никогда не наблюдалось. Наблюдался только талант все раскидывать, начиная от носков и бейсболок и заканчивая бесчисленными толстовками. Я про себя ухмыльнулась, явно довольная тем, как начинался этот день. Настроение впервые за долгое время было прекрасное без всяких «но». Из кухни уже слышались голоса родителей. Мама спрашивала папу, будет ли он кофе. Зазвенели тарелки. Ксюша прикрикнула на Ариану и велела ей не баловаться. Внутри все буквально затрепетало от ощущения уюта и типичной домашней суеты. Я открыла дверь и выпорхнула из комнаты, на ходу чуть не врезавшись в Артема. — Доброе утро, сестренка, — брат вскинул брови и тут же поинтересовался. — Чего такая довольная? — Поняла, как давно я не просыпалась от голосов моих любимых ближайших родственников, — я чмокнула Артема в щеку. — Так, у меня два варианта: либо твое вчерашнее свидание, из-за которого ты кинула всех своих любимых ближайших родственников, прошло очень хорошо, — Тема отогнул один палец, и почти сразу же за ним — второй, — либо здесь не обошлось без Панарина. — Господи, какой ты стал зануда, — я надула губы. — В детстве с тобой было гораздо веселее. — Так ты не хочешь рассказать брату, как прошла ночь? — Может, для начала хотя бы позавтракаем? — Идет, но потом мы с тобой гуляем с детьми. И ты знаешь, что я всегда чувствую, когда ты мне врешь. — Зануда-а-а, — протянула я и, протиснувшись мимо Темы, с гордо поднятой головой прошла на кухню. Я прикончила свою овсянку в два счета, чем вызвала удивление мамы. Артем только лишь усмехнулся, убеждаясь в том, что такие очевидные перемены в моем настроении не случайны. Отец ненавязчиво поинтересовался, как прошла моя вчерашняя незапланированная прогулка. Я неопределенно махнула рукой, ляпнула «нормально» и поспешила перевести тему, чтобы разговор случайно не свелся к фигуре Панарина. Родителям вовсе не обязательно прямо сейчас узнать, что спустя три года мы снова спим друг с другом. Да я даже не была уверена в том, что наши с Темой отношения возобновились. К счастью, когда самый младший Анисимов опрокинул свою тарелку с кашей прямо мне на колени, всеобщее внимание мгновенно переключилось с моей личной жизни на мои испачканные штаны. Артем взял сына себе на колени и мягко отругал его за неуклюжесть. Мама тут же подорвалась за добавкой, а Ксюша помогла мне убрать со штанов остатки овсянки. — Пойду переоденусь, — я встала из-за стола и вернулась к себе. Стянув грязные спортивки, я влезла в единственные шорты со времен моей юности, которые были мне еще как раз, и хотела было пойти в ванную, чтобы бросить испачканную вещь в корзину для грязного белья, как услышала вибрацию телефона. Почему-то сразу подумалось о том, что звонит Панарин, и я с энтузиазмом схватила айфон, предварительно отыскав его в скомканном одеяле. Улыбка сразу же сошла с губ, когда я увидела на экране незнакомый номер. Несколько секунд я колебалась, решая, стоит ли отвечать, поскольку обычно старалась не принимать вызовы от неизвестных абонентов. Однако телефон продолжал вибрировать в моих руках, и тогда я наконец сдалась. — Слушаю. — Алиса, доброе утро! Это Коля Прохоркин. Я тебя не разбудил? Сердце часто застучало. Вот черт! — Привет! Все в порядке, я не спала. — Просто ты долго не отвечала, вот я и подумал… — Искала телефон. — Понятно. Повисло молчание. Я зажмурилась, мысленно умоляя Колю как можно скорее объяснить причину своего звонка. Я чувствовала себя виноватой перед ним за то, что, пусть даже на один вечер, но дала ему надежду на то, что у нас что-то может получиться. Но и прямо сейчас сказать ему все как есть я не могла — неправильно ставить человека перед таким фактом по телефону. Лучше было поговорить с ним лично. — Через полтора часа мы улетаем. Я хотел узнать, все ли у тебя в порядке. И еще когда ты вернешься в Питер. — Послезавтра, — я поджала губы, на ходу придумывая, что бы еще сказать. Односложность моих ответов явно не способствовала снятию напряжения. — Как бы это ни было грустно, работу никто не отменял. — Мы двадцать восьмого играем с «Сибирью». Придешь посмотреть? — сколько же надежды было в его голосе. Мне захотелось себя убить. — Боюсь, что нет. У меня смена в ресторане, а с учетом того, что я и так пропускаю почти неделю, никто не согласится меня подменить. — Жаль, — Прохоркин расстроился. — А как насчет воскресенья? — А что в воскресенье? — решила уточнить я, надеясь, что Коля не запланировал на этот день еще одно свидание. — Матч с «Авангардом». — Посмотрим, — хоть этот вариант меня порадовал, но я подумала, что не стоит давать стопроцентный ответ. — Точно могу сказать, что не работаю, поэтому вполне вероятно, что приду поболеть. — Отлично, — кажется, Прохоркина такой расклад устроил. По крайней мере, голос заметно повеселел. — Тогда увидимся после игры? Я прикрыла рукой динамик и глубоко выдохнула, проклиная себя на чем свет стоит. — Конечно. — Мне пора, объявили регистрацию. Я был очень рад тебя услышать. — И я тебя. Хорошего полета! И передавай пацанам привет. — Обязательно. Пока. — Пока. Я присела на кровать, продолжая сжимать в ладони телефон. Спустя несколько минут он снова завибрировал, оповестив о новом сообщении. Я вздрогнула, разблокировала экран и, нажав на нужную иконку, пробежала глазами по номеру отправителя и содержанию смс-ки. Не к месту появилась мысль о том, что стоит заново сохранить Тему в своих контактах. Он уже звонит тебе по утрам, как мило. Я тут же набрала ответ. Я его об этом не просила. И да, ты сейчас сильно палишься со своей ревностью. Панарин не заставил себя ждать. Скажи ему, чтобы прекратил. И вдогонку. Иначе я сделаю это сам. Я невольно поежилась. Перспектива рассорить хоккеистов, играющих в одном звене, была малопривлекательна. Не могла же я отшить его по телефону. Так делают только трусы. Какое-то время он молчал. Но, как только я хотела все же пойти в ванную, экран вновь загорелся. Лучше не затягивай с этим. Я растерянно уставилась в стену перед собой. Тема был определенно прав, и я это прекрасно понимала. В воскресенье я точно пойду в «Ледовый», и там мы с Прохоркиным расставим все точки над «и». Он абсолютно точно не заслуживал, чтобы с ним так обращались. Дверь в мою комнату слегка приоткрылась, и в небольшую щель заглянул Артем. Увидев, что я неподвижно сижу в одной позе, он прошел внутрь и опустился передо мной на колени. — Эй, все нормально? — Да, порядок, — я мягко улыбнулась. — Кто звонил? — брат кивнул на телефон. — С работы, — соврала я. — Не могли найти печатный отчет с моей последней смены. — Ксюша уже собирает детей. Поэтому, если тебе нужна ванная, то она свободна. — Хорошо, спасибо. Я быстро, — я потрепала Артема по волосам, встала и вышла из комнаты, оставив брата задумчиво смотреть мне вслед.

***

Мы отпустили Тему поиграть в песочнице, и Ариана вызвалась проследить за ним на правах старшей сестры. Присев на ближайшую лавочку, Артем сразу же завел разговор, ради которого и вытащил меня на дневную прогулку.   — Я проводил Темыча с утра. И твоя довольная морда как-то сама собой напомнила о его дебильной улыбочке во все оставшиеся зубы. Вы что, снова вместе? — Нет, — откликнулась я слишком быстро. — И, кстати, чья это была идея? — Какая идея? — не понял брат. — Позволить Панарину ночевать в моей комнате, — я сложила руки на груди. — Было поздно, ну и родители предложили ему остаться. — Ладно они, но ты чем думал? По-твоему, это нормально? — Слушай, я решил, что вы взрослые люди. И то, что Темыч ушел от нас утром, а не ночью, говорит о том, что вы с этим разобрались. — Ага, разобрались, — я усмехнулась и поспешно прокашлялась, когда Артем вопросительно на меня посмотрел. — Что? Он сам виноват, если решил променять теплую, пахнущую свежим порошком гостиничную кровать на прохладный, твердый пол. — Темнишь, сестра, — брат прищурился. — Между вами что-то происходит. — Братик, осади, ладно? — я закатила глаза. В песочнице чем-то недовольный Тема шлепнул Ариану по коленке пластмассовой лопаткой. Артем пригрозил сыну пальцем. — Почему всем кажется, что между нами снова что-то есть? — Так, может, не просто так всем кажется? — Вот и я думаю, массовая паранойя слишком быстро распространяется вокруг нас. — Где там у тебя выключается режим «строить дурочку»? — Артем нажал на кончик моего носа. Я неосознанно вспомнила о том, как это делает Гусев, и поняла, что между моим братом и моим лучшим другом слишком много общего. — Неужели трудно сразу сказать правду? — Мы спим, — я развела руки в стороны. — Это ты хотел услышать от своей обожаемой младшей сестренки? — В смысле «спим»? — Артем тряхнул головой. — Только не говори мне, что я должна объяснять смысл этого слова отцу двоих детей. — Да я не об этом. Вы спите без отношений? — Да. То есть не знаю. — Алиса, — брат придвинулся ко мне, — что все это значит? — Мы переспали два раза, но официального предложения начать все сначала мне не поступало. — Ну, Панарин, — Артем взлохматил волосы. — Я ему выскажу пару ласковых. Даже Знарок на тренировке безобидным барсучком покажется. Я прыснула в кулак, мысленно признав сходство главного тренера СКА с милым грызуном, но тут же сделала серьезное лицо, когда брат недовольно на меня посмотрел. — Тем, все нормально. Нам просто надо это обсудить, потому что у нас еще не было времени. — То есть на секс у вас было время, а на «обсудить» нет? — Ну, ты сам-то во время секса когда последний раз что-то обсуждал? — О Господи, хватит передергивать мои слова! — я только засмеялась и, просунув руку под локоть Артему, положила голову ему на плечо. — С тобой невозможно нормально разговаривать. — И это еще раз подтверждает то, что ты зануда. — Меня пугает то, что ты так легкомысленно начала относиться к подобным вещам. — Тем, я не могу контролировать себя рядом с ним. У меня мозг полностью отключается. Мы то ссоримся, то трахаемся — не жизнь, а сказка. — Да тебе другие парни никогда и не нравились, — брат усмехнулся. — Помнишь, в девятом классе ты страдала по Жене Кукушкину? Тот тебя вообще ни во что не ставил. — Не напоминай, — я содрогнулась. — Но согласись, что касается фамилий моих парней, здесь определенно появился прогресс. — Это да, — мы оба рассмеялись. Племянники продолжали копаться в песочнице с остальными детишками. Кажется, Ариана там взяла шефство над всеми. Этим она определенно пошла в маму. Я с улыбкой наблюдала за Ришей, которая сейчас показывала мальчику помладше, как правильно нужно лепить куличики. — Ты все еще его любишь? — Артем все не желал оставить наш разговор. — Точно могу сказать, что меня нереально кроет в его присутствии. Почему-то я не могла рассказать брату, что Тема признался в том, что у него до сих пор есть ко мне чувства. — Ну, это и есть любовь. Я не отрывала взгляда от резвившейся перед нами детворы. Представила, как мои дети когда-то также будут шумно играть на улице. А рядом будет сидеть Панарин, пристально следя за тем, чтобы они не покалечились. От этой картины на душе стало легко и радостно. — Может быть. Вечером после ужина я сидела в своей комнате и просматривала файлы нового меню бизнес-ланчей, которое заботливо отправил мне Максим с требованием выучить все до пятницы. Составы блюд не отличались мудреностью, но никак не желали запоминаться. А все потому, что моя голова была забита совершенно другим. Панарин не звонил, хотя на часах было уже семь минут одиннадцатого. Причиной того, что я решила заняться работой, было как раз то, что мне нужно было отвлечься, чтобы бездумно не мерить шагами комнату и не раздражаться после каждой прошедшей секунды. Я в очередной раз прокрутила колесико мышки вверх, возвращаясь к салату с печеной свеклой, и снова повторила вслух все ингредиенты. Совпало лишь три из девяти. Да уж, такими темпами попрут меня из менеджеров, и даже тот факт, что я вроде как сплю с совладельцем ресторана, меня не спасет. Наверное, стоило позвонить Теме самой. В конце концов, я могла бы сказать, что беспокоилась, нормально ли он долетел. Мой взгляд то и дело падал на лежавший рядом с ноутбуком телефон, но пальцы постоянно замирали на полпути, так и не прикасаясь к нему. Да какого черта я веду себя как смазливая восьмиклашка? Нужно просто взять и найти его номер в списке контактов, нажать кнопку вызова и услышать его голос. Я же не боялась прыгнуть к нему в постель. Хотя, если быть честной, это Панарин прыгал ко мне в постель. Причем оба раза. Да на хер все это! Я схватила айфон и набрала Тему. Пошли длинные гудки, и я, кажется, на какое-то время перестала дышать. Ответа не было. Я позвонила еще, но и в этот раз сухой голос девушки-оператора предложил оставить сообщение после сигнала. Я начала по-настоящему беспокоиться и решила связаться с Гусевым. Возможно, он что-то знал. Но тут в Вотсапп пришло сообщение от Оли. Ну что, подружка, как там Ярославль? Цветет и пахнет? Я вздохнула и быстро набрала ответ, раз уж случайно нажала на оповещение. Лучше не спрашивай, я везде нахватаю неприятностей. Что случилось? Потом расскажу лично. Встретишь меня в среду в аэропорту? Без проблем, у меня как раз выходной. Тогда позже напишу, во сколько. Извини, я обещала Никите позвонить вечером. Ой, козявка, фиг с тобой. Спокойной ночи. Спокойной ночи. Я тут же нашла в быстром наборе номер Гусева. Друг ответил почти сразу. — Неужели? Вообще-то, ты обещала звонить мне чаще. — Я не поздно? — мой голос прозвучал слишком взволнованно. Кажется, Никита тоже это заметил. — Нет, конечно. Что-то случилось? — С тобой никто из парней не связывался? Они давно должны были приземлиться в Питере. — Слушай, я говорил с Серегой Плотниковым где-то около пяти. Он был уже дома. — Понятно, — я выдохнула, радуясь тому, что самые страшные мысли можно смело отбросить куда подальше. — Ты же не просто из интереса спросила? И тут я поняла, что наверняка позвонить Никите было очень плохой идеей — скажи я про Панарина, и мне заново придется заводить одну и ту же пластинку. Поэтому необходимо было срочно что-то придумать, чтобы не вызвать лишних подозрений, но и упомянуть Тему на случай, если Гусев все-таки что-то знает. — Просто вчера мои родители пригласили Панарина на ужин. Когда он мыл руки, снял часы и забыл их у нас в ванной. Вот звонила ему, чтобы сообщить об этом, а еще о том, что он придурок. Только он не брал трубку. Ну, я и… испугалась, вдруг что. Он же голову свою когда-нибудь точно где-нибудь оставит. То, что в конце этой длинной и сумбурной реплики я издала нервное хихиканье, меня только погубило. Да уж, стоит признать, что врать в критических ситуациях у меня получается весьма паршиво. — Где-то до последних двух предложений я тебе еще верил, — Гусев хмыкнул, чем заставил меня бесшумно чертыхнуться. — Но попробуй набрать еще раз, вдруг он в душе был и не слышал. Или телефон в другой комнате на беззвучном. — Обойдется, — я еще попыталась спасти себя от провала. — Я ему в личные секретари не нанималась. — И поэтому аж мне позвонила, да еще и так издалека начала. — Ладно, твоя взяла. Но я просто не хотела говорить о том, что вызванивала Панарина. — Прямо-таки вызванивала? — Гусев, не цепляйся к словам! — я начинала понимать, что чувствовал Артем сегодня в парке. Иногда безумно бесит, когда кто-то начинает передергивать то, что ты говоришь. — Все-все, молчу. Как твои дела? Как Артем? Были вчера на матче? — Воу, полегче, дружище, как много вопросов. Отвечаю по порядку: я нормально, Артему в этом плане повезло гораздо больше, чем мне, и да, мы были на матче. — Показала брату, за кого надо болеть? — Никита усмехнулся. — Это скорее хоккеисты показали. Но, в отличие от меня, мой брат непоколебимый патриот своей родной команды, — я легко рассмеялась. — Ну, что поделать, если ты лучше разбираешься в хоккее, — отшутился Гусев. — Это точно. Еще немного, и перееду к Артему в «Блэкхокс». Сразу же поставлю рекорд — буду первой девчонкой в истории НХЛ, которая не выдержит и минуты на площадке под пятнадцатикилограммовой экипировкой. Разговор с Никитой затянулся более чем на полчаса. В голове промелькнула мысль о том, что в будущем, если я захочу отвлечься, никто не поможет мне с этим лучше, чем Гусев. Слава богу, к теме Панарина мы больше не возвращались. Только когда на том конце трубки послышался детский плач и голос Марины, Никита спешно попрощался со мной, сославшись на то, что нужно помочь жене уложить Веронику обратно спать. Я пообещала связаться с ним, когда вернусь обратно в Питер, и нажала на «отбой». Время перевалило за одиннадцать. Если Панарин и правда был в душе, то наверняка уже закончил свои водные процедуры. Я откинулась на спинку стула и потерла уставшие глаза. Почему-то вспомнилось, как однажды Тема долго не приходил домой, когда команда вернулась с очередного выезда. На звонки он не отвечал, одноклубники все как один утверждали, что он уехал сразу же после того, как автобус разгрузился на тренировочной базе. Я места себе не находила и надумала бог весть что, пока наконец, около девяти вечера, этот негодяй не объявился на пороге квартиры с придурковато-извиняющейся улыбочкой, огромным букетом чайных роз, охапкой воздушных шаров и шикарным колье из розового золота, сделанным на заказ. Это было в мой День рождения. И, конечно, от неминуемой расправы его спас совсем не тот факт, что он подарил мне дорогущее украшение. Просто в свой праздник я решила обойтись без кровопролитий. Воспоминание вызвало теплые чувства, и на этот раз я уже спокойно нажала кнопку вызова напротив номера Темы. Гудки тянулись все так же долго, пока наконец по ту сторону трубки не раздался милый девичий голосок: — Алло. А вот это уже интересно. — Извините, мне нужен Артемий, — честно говоря, я сама не знала, почему не сбросила вызов сразу же. — Он вышел, но я могу передать ему, что Вы звонили. — А Вы, простите… — Меня зовут Алиса Знарок. Сердце бухнулось в пятки. Я поперхнулась воздухом и часто задышала. Какая же я идиотка. — Знаете, не нужно ему ничего передавать. — Вы уверены? — Абсолютно. До свидания. И я отбросила телефон от себя, даже не дождавшись, пока Алиса Знарок что-нибудь мне ответит.

***

По прилету в Петербург Артемий сразу же похоронил все планы по немедленному возвращению домой. Как только он сел за руль своей машины, припаркованной рядом с «Хоккейным городом», ему позвонил Сергей и потребовал приехать в ресторан. Кажется, пока у него была гостевая серия, там прошли серьезные проверки, а судя по голосу мужчины, что-то совершенно точно пошло не так. В результате они возились с бумагами весь вечер, пытаясь привести документацию в порядок, и в свою квартиру Панарин попал только ближе к десяти вечера. Он так сильно устал за этот день: от перелета, большого количества бумажной волокиты, в которой он почти ничего не понимал, и от раннего пробуждения после бессонной ночи. Хотя это скорее заставляло его улыбаться. Ему стало гораздо легче после того, что он все рассказал Алисе. Ревность к Прохоркину больше не съедала его изнутри постоянными мыслями о ее ладони в кольце его пальцев. Дурацкое чувство вины за все, что он сделал, смиренно затихло. Его больше не бросало из крайности в крайность, когда он вновь начинал думать о ней. Панарин отчетливо понимал, что с этой девушкой он готов начать все заново. Их совместная жизнь прервалась так глупо и так неправильно, что они просто не могли не дать друг другу второго шанса. Сама судьба указала им на это, и Артемий начал признавать тот факт, что он, черт побери, действительно становится фаталистом. Первым делом он направился в душ, чтобы устроить себе настоящую перезагрузку. Тело и мозг требовали отдыха перед завтрашней утренней тренировкой. Горячая вода помогла расслабиться, и на обратной стороне век тут же отпечатались сцены прошлой ночи. Внизу живота приятно тянуло от легкого возбуждения. Он хотел Алису Анисимову, и ничего не мог с этим поделать. Хотел, чтобы она извивалась под ним, не находя себе места из-за избытка наслаждения. Чтобы выстанывала его имя с каждым новым толчком. Чтобы впивалась пальцами в кожу и оставляла царапины на спине. Чтобы целиком и полностью принадлежала только ему. Артемий больше не гнал от себя эти мысли. Он устал. Он просто хотел начать все с чистого листа, здесь, в Петербурге. В городе, в котором все начиналось. Карьера в НХЛ теперь не казалась такой уж важной, когда принесла в его жизнь боль от потери девушки, которую он на самом деле никогда не переставал любить, и предательство той, которая эту девушку ему почти заменила. Хоть после того раза он больше не видел Алису Знарок, неприятный осадок от их встречи все же остался. Было по-мужски обидно. И Панарин считал это нормальным, потому что нельзя забыть измену по одному щелчку пальцев. Даже когда теперь это неважно, и в его жизни снова все пошло, как надо. Как только Артемий вышел из ванной и направился было в комнату, чтобы набрать Алису, в дверь позвонили. Панарин напрягся и подозрительно покосился в сторону прихожей, обмотав вокруг бедер банное полотенце. Кого могло принести сюда в такой час? Босыми ступнями он прошлепал в коридор и потянул на себя дверную ручку. — Что ты здесь делаешь? — он так сильно удивился, когда на пороге увидел ту, мысли о которой несколько минут назад неприятно взбудоражили сознание. — Пришла поздравить с удачной серией, — она неуверенно улыбнулась и неловко переступила с одной ноги на другую. — Спасибо, — Артемий растерялся. — Но я бы как-нибудь пережил, если бы ты сделала это, скажем, завтра. Уже поздно. — Извини, я просто подумала, что нам все же надо поговорить, — Алиса Знарок буквально терзала его своим умоляющим взглядом. Наверное, им правда стоило все расставить по местам. — Проходи, — Панарин придержал дверь, одной рукой сжав край полотенца, и пропустил девушку в квартиру. — Дай мне пару минут, я быстро оденусь. Нацепив на себя футболку и домашние штаны, он пришел на кухню, где Алиса уже ждала его, рассматривая вид, который открывался из окна. — Сделать чай или кофе? — Артемий вырвал ее из размышлений. — Пожалуй, кофе, — он кивнул, и Знарок благодарно улыбнулась, присаживаясь на один из стульев. — Черт, забыл, что молока нет, я же только что с выезда, — Панарин поджал губы. — Подожди немного, я зайду к соседке. — Не обязательно, я могу попить чай. — Мне не трудно. Там живет милая бабуля, я ей как-то полочку прибил еще до того, как уехал в Чикаго, так она теперь даже ночью рада меня видеть. — Это очень мило. Артемию казалось, что, если между ними повиснет молчание, это будет ужасно. Поэтому он искал любую возможность ввернуть в разговор что-нибудь не столь важное или даже уйти, чтобы дать себе время собраться с мыслями. Конечно, присутствие в его питерской квартире Алисы Знарок напрягало. Ей было не место здесь, в его новой жизни, и он должен ей об этом сказать. Поставив греться чайник, он бросил на ходу «я быстро» и выскочил из квартиры. Соседка и правда оказалась очень рада его видеть, запретила стоять на пороге и затащила его в прихожую, а вместе с целой бутылкой молока приволокла еще и пакет домашних пирожков. Милая старушка очень напоминала Панарину его собственную бабушку, по которой он безумно скучал. Поэтому он не пренебрег возможностью узнать, как у нее дела, и нисколько не пожалел о том, что она задержала его у себя аж на двадцать с лишним минут. Когда Артемий вернулся в свою квартиру и прошел на кухню, Алиса не шелохнулась, продолжая смотреть будто бы сквозь него. — Извини, соседке одиноко, и она немного разошлась. Было как-то неудобно ее прерывать. К тому же, она угостила меня пирожками. — Все в порядке, — Знарок наконец сфокусировала взгляд на его лице. — Я понимаю. — Что-то случилось? — Панарин выложил выпечку на тарелку и потрогал чайник — тот еще не успел остыть. — Я скучаю, Тем, — после того, как она это сказала, он замер, все еще стоя к девушке спиной, и закрыл глаза. Тем временем Алиса продолжила: — Мне правда тебя очень не хватает. Я знаю, что я виновата. Знаю, что тебе тяжело меня простить за то, что я сделала, но поверь, я очень жалею. Я каждый день возвращалась домой и сходила с ума от одиночества. Если бы не Рыжий, я бы точно свихнулась. Мне было так стыдно, что я готова была на стены лезть. Но просыпаться без тебя каждое утро — это ад. Я так больше не могу, понимаешь? Я на все готова, чтобы ты вернулся. — Это не твоя вина, Алиса, — его голос стал низким и хриплым. Артемий насыпал в две кружки кофе, залил его кипятком и разбавил молоком. Подошел к столу и поставил перед девушкой ее чашку. — На самом деле это все из-за меня. — О чем ты говоришь? — Знарок ошарашено уставилась на него, подняв голову, и, не разрывая зрительного контакта, сделала небольшой глоток, тут же поморщившись от того, что кофе был очень горячим. — Я никогда тебя не любил, — Панарин пожал плечами и опустился на соседний стул. — К-как? — Извини. Я предложил тебе встречаться, потому что был очень зол на свою бывшую девушку. Я не должен был так с тобой поступать. — Скажи, что ты шутишь, — Алиса не могла поверить в услышанное. — Пожалуйста, скажи, что ты шутишь и просто не хочешь, чтобы я себя изводила. Артемий молча покачал головой. Девушка фыркнула и облокотилась на стену позади себя. — Но это же подло. — Я знаю. И поэтому ты больше не должна винить себя в том, что произошло. Нам просто будет лучше друг без друга. — Просто… Как у тебя все просто, — Алиса нервно рассмеялась, и Артемий напряженно поджал губы. — Да я ведь хотела, чтобы все было по-настоящему! С самого начала. Скакала вокруг тебя, рубашки гладила, завтраки готовила. А ты… Да я чувствовала, что наши отношения не в порядке, поэтому и поддалась наваждению. — Пусть будет так. — Оказалось, что я и правда была тебе не нужна. — Алиса, послушай… — Да пошел ты, Панарин! — Знарок резко поднялась на ноги так, что чашка с кофе звякнула дном о столешницу. — Знаешь, тебе с этим жить. За измену я себя по-прежнему ненавижу, но ты… Ты должен ненавидеть себя еще больше. — Прости. Я не хотел, чтобы тебе было больно. — Хотя бы сейчас не ври, — Алиса буквально пронеслась мимо него, но вдруг остановилась в дверном проеме и обернулась. — Твоя бывшая звонила, пока ты был у соседки. Я взяла трубку. И, кажется, она была не очень рада меня слышать. С этими словами она вышла в коридор. Через несколько секунд за ней громко захлопнулась входная дверь, погрузив квартиру в звенящую тишину. Артемий тут же схватил телефон, открыл журнал вызовов и нашел номер Алисы. Приблизил телефон к уху, сжав пальцами кудрявые пряди и мысленно умоляя Анисимову взять трубку. Спустя пару гудков сухой голос девушки-оператора безразлично оповестил его о том, что аппарат вызываемого абонента выключен. Он не мог так облажаться в первый же день его новой жизни.