Шах и мат

Устало потирая кулаком вспухшие, воспаленные веки, я другой рукой поудобнее перехватила сумку и направилась к выходу из аэропорта. На этот раз Петербург порадовал ярким солнцем, лучи которого ловко проникали сквозь большие панорамные окна, змейками скользили по выложенному белоснежной плиткой полу и яркими бликами отражались от любых металлических поверхностей. Вышагивающие рядом пассажиры, прилетевшие одним рейсом со мной, пребывали в прекрасном настроении, то и дело замечая, какой замечательной была погода в сравнении с Ярославлем, где еще с утра зарядил ливень. Казалось, только у меня одной на душе было погано. Солнечный свет, так радовавший петербуржцев и так сильно не соответствующий моему расположению духа, лишь раздражающе слепил глаза, в уголках которых то и дело скапливались дурацкие слезы. За последние два дня я совсем расклеилась, особенно после того, как проводила Артема и его семью. В этот раз отпускать брата обратно в Чикаго не хотелось как никогда. — Ну-ка прекратить потоп. Я, конечно, понимаю — для Питера дело будничное, но вот я к такому количеству влаги не привык, — отшутившись мне в самое ухо, брат еще крепче прижал к себе мое дрожащее от беззвучных рыданий тело. Все, что я могла — лишь шумно шмыгнуть носом. Все слова комом застряли в горле. — Да что же с тобой такое? Никогда ведь так не плакала, даже когда я улетал первый раз. Еще несколько минут — и самый близкий мне человек на этой планете снова оставит меня одну. А спустя сутки мы уже окажемся в разных концах света. Разделяемые тысячами километров и несколькими часовыми поясами. На душе скребли кошки от осознания того, что единственный человек, чья помощь, поддержка и элементарное присутствие рядом сейчас были так необходимы, не мог мне этого дать. Конечно, я могла бы сказать ему, как мне хреново. Что еще чуть-чуть, и я просто сойду с ума от того, во что вляпалась по собственной дурости. И Артем остался бы со мной. Наплевал бы на Америку, хоккей, любые санкции, которые ожидали бы его за то, что вовремя не прибыл в расположение клуба. Но я не могла поступить так эгоистично по отношению к нему. Нужно было взять себя в руки. Мы стояли чуть поодаль от остальных. Я знала, что, возможно, сейчас самое время сказать брату правду. Послать к черту собственную гордость и попытки играть в независимую. Признать, что я не справляюсь. Он бы все понял. Он бы обязательно что-нибудь придумал. Он бы защитил меня от этой проклятой реальности, которой явно доставляло неописуемое наслаждение бить меня под дых каждый раз, когда казалось, что все наладилось. Но я упорно молчала, лишь сильнее сминая пальцами толстовку Артема. Разве могла я позволить ему и дальше волноваться за меня? Мы уже давно не были детьми, и за все то время, что я жила одна, я постепенно уяснила для себя простую истину — теперь я сама за себя в ответе. Я не имела права сваливать груз своих проблем на брата, как делала это раньше. Теперь Артем был мужем и отцом, главой семьи со своими обязанностями и заботами. И я чувствовала, что теперь я должна была помогать ему. Хотя бы тем, чтобы не доставлять лишних хлопот. — Алис, пожалуйста, перестань. Ты же знаешь, как мне хреново, когда ты плачешь, — Артем мягко отстранил меня от себя, заглядывая в покрасневшие глаза. Я опустила голову, смахнув со щек лишнюю влагу. Мой внешний вид, определенно, расстраивал брата. Не хотелось, чтобы он видел мое лицо, покрытое уродливыми розовыми пятнами. Однако Артем уверенно обхватил мой подбородок и, аккуратно погладив его большим пальцем, поцеловал меня в висок. — Никогда не привыкну к этим расставаниям, — просипела я, жадно хватая ртом воздух оттого, что нос ожидаемо заложило слишком сильно. — Если вдруг решишь прилететь к нам, знай, что ты можешь сделать это в любое время, слышишь меня? — Артем улыбнулся, снова приобняв меня теперь уже одной рукой за плечо. — И, пожалуйста, не скрывай от меня ничего. Если бы это было так просто, братик. — Хорошо, — я кивнула и едва заметно улыбнулась. — Пообещай. — Что ты, как курица-наседка? — Ничего не знаю. Хочу, чтобы ты прямо здесь и сейчас поклялась мне, что будешь рассказывать мне обо всем, что с тобой происходит. — Ладно-ладно, ты победил. Клянусь, — я приподнялась на носочки и в последний раз чмокнула Артема в щеку. Брат удовлетворенно улыбнулся, и мы наконец направились обратно к ожидавшим нас родителям, Ксюше и детям. Мне больше не хотелось ничего говорить. Внутри ощущалась лишь гнетущая, всепоглощающая пустота, которая, по моим меркам, вот-вот достигла бы вселенских масштабов от одного лишь ощущения — лгать Артему было невыносимо. Оставшиеся сутки в Ярославле прошли мимо меня. Всю первую половину дня я провела в кровати, пока мама и папа были на работе. Вечером я даже не пыталась скрыть от родителей, что я не в порядке, но на все их наводящие вопросы либо отмалчивалась, либо отвечала сухо и односложно. Разговаривать не хотелось. Быстро собрав вещи и написав Оле сообщение о времени прибытия в Питер, я снова улеглась в постель. Лишь около одиннадцати в комнату заглянула мама, и я нашла в себе силы хоть немного пообщаться с ней. Конечно, она не подозревала об истинной причине моего отвратительного настроения и была уверена, что я впадаю в депрессию только из-за того, что слишком сильно привязана к своему брату. Отчасти она была права. Знала бы мама, что на самом деле виновником всему был человек, чье имя или хотя бы фамилию я теперь не могла произнести даже мысленно, и чей номер телефона теперь оказался там, где ему всегда было самое место — в черном списке контактов. Оля уже ждала меня на улице, не решаясь зайти, чтобы не потерять меня в толпе. Глубоко вдохнув чуть прохладный осенний воздух, я более уверенным шагом направилась к подруге, которая пока не видела меня, то озираясь по сторонам, то заглядывая в телефон. Видимо, проверяла, нет ли каких сообщений. — Моему личному Хатико пламенный привет, — подойдя к Оле со спины, я растянула губы в улыбке, все еще надеясь, что мне удастся справиться со своим ужасным внутренним состоянием. — Твою мать! — подруга драматично прижала ладонь к груди и зыркнула на меня с напускным недовольством. — И не стыдно взрослой дамочке такой ерундой заниматься? — Прости, я не хотела тебя напугать, — мы обнялись, и я осмотрелась по сторонам. — Пойдем искать автобус? — Ничего искать не надо, — Оля вдруг лукаво улыбнулась и схватила меня за руку. Мне это сразу же не понравилось. — На сегодня у нас уже есть личный водитель. — Что? — я заметно напряглась и сделала попытку остановиться. Но подруга безапелляционно потащила меня дальше. — Объясни, что ты имеешь в виду. — Господи, — Оля закатила глаза, — никаких сюрпризов сделать не даст. Ну, приехал тут твой хоккеист… — Подожди, — на этот раз я со всей силы дернула руку, от чего подруга послушно застыла на месте и удивленно вскинула брови. — Какой хоккеист? — Да Никита который… Гусев вроде, — Оля подозрительно прищурилась, явно находя мое поведение странным. — Я встретила его у парковки. Он не стал заезжать, и я пообещала, что приведу тебя сама. Я облегченно выдохнула и запустила пальцы в волосы. Одно было непонятно — как Никита узнал, каким именно рейсом я прилетаю. Но почему не связался со мной? — Эй, алло! — Оля помахала рукой у меня перед глазами, привлекая к себе внимание. — Да что с тобой такое? Не очухалась еще после самолета? — Все в порядке, — я тряхнула головой. — Пойдем скорее, я очень соскучилась по вам обоим. Гусев стоял, облокотившись спиной о дверь со стороны водителя, и покручивал в руках ключи от машины. На этот раз искренняя улыбка озарила мое лицо, когда Никита наконец увидел нас, стащил с глаз солнцезащитные очки и подался навстречу, сразу же заключив меня в крепкие объятия. — Я так рада тебя видеть, — пробормотала я ему в плечо, сильнее обвивая руками его корпус. — Как ты узнал, во сколько я прилетаю? — Твой брат сказал, — Никита уже привычно щелкнул меня по носу, заставив смешно поморщиться. — Артем? — мои глаза расширились от удивления. — С какой это стати? — Хотел, чтобы я доставил тебя домой с комфортом, — Гусев поднял мою сумку, которую я в спешке бросила прямо на асфальт, и открыл багажник. — А ты, оказывается, та еще рева. Не знал. — Да пошел ты! — беззлобно огрызнулась я, чем только вызвала у друга усмешку. — Ну и трепло же мой братик. — Брось, я пошутил. Я же знаю, как тяжело тебе дается разлука с ним. — Давай не будем об этом, — я ощутила, как к горлу вновь подкатывает ком, и перевела взгляд на Олю. — Вы двое, значит, уже успели познакомиться? — Ага, — Никита кивнул. — Оля узнала меня и окрикнула, когда я хотел уже заехать на парковку. — Поверь, это случилось только потому что ты мой друг, а не потому что ей сильно хотелось подкатить к красавчику-хоккеисту из крутого питерского клуба. — Ну, ты не можешь знать этого наверняка, — Оля игриво поиграла бровями, и мы все рассмеялись. — Зачехляйся, детка, он женат, — я шутливо пригрозила подруге пальцем. — А я-то что… — Оля примирительно подняла руки перед собой. — Это же ты назвала его красавчиком. — Ей можно. Я же знаю, что она именно так и считает, — Никита приобнял меня за плечо и чуть наклонил голову, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ой, Гусев, не обольщайся, — я сузила глаза, и он повторил за мной, передразнивая мою мимику. — Вот станешь лучшим бомбардиром лиги в этом сезоне, тогда, может быть, я приму этот факт. — Ладно, поехали уже. Отвезу тебя домой, отдохнешь с дороги, — Никита обогнул автомобиль, открыл сначала заднюю дверь, приглашая Олю забраться внутрь, а после — переднюю, ожидая, пока я последую примеру подруги. Только сейчас я поняла, что не хочу домой. Не хочу снова оставаться наедине с мыслями, которые подобно ржавчине разъедали голову изнутри. Только не сейчас. Мне была необходима компания. Все же пройдя вперед, я улыбнулась Никите и села на пассажирское сидение, после чего он закрыл за мной дверь. — Ты со всеми своими хоккеистами так миленько общаешься? — подавшись вперед и ехидно хмыкнув, поинтересовалась Оля, пока Никита обходил машину спереди, чтобы занять свое место. — Что ты заладила «свои хоккеисты, свои хоккеисты»? — я укоризненно взглянула на подругу. — Никита не мой, мы хорошие друзья. — Да я не это имела в виду, — отмахнулась подруга. — Он так трепетно к тебе относится. — Он знает, как сильно мне не хватает Артема, — я улыбнулась. — И делает все, чтобы хотя бы попытаться компенсировать отсутствие брата рядом. Оля ничего не ответила, лишь улыбнулась в ответ, поскольку Гусев уже забрался в салон и завел автомобиль. — Ну, что, дамы, выбирайте, кого первого завезем домой? — Если бы домой, — буркнула Оля. — У меня смена через час, мы можем сначала доехать до ресторана? — Как смена? — я с недоуменным видом повернулась к подруге. — Ты же говорила, что у тебя выходной. — Да что ты как маленькая? — Оля усмехнулась. — Не знаешь, что ли, как это у нас происходит? Сегодня тебе дают выходной, а завтра будь добр, выручи любимый коллектив. Сережа заболел, а Оля теперь отдувайся, конечно. — Началось ворчание, — я улыбнулась, и тут меня осенило. — Слушай, если хочешь, я могу отработать за тебя. — Эй, ку-ку, тебе там на голову ничего не падало сегодня? — Оля подозрительно прищурилась. — Чего это Вас, барыня, обратно в холопы-то потянуло? Никита фыркнул и тут же прокашлялся, поймав на себе мой укоризненный взгляд. — Правда, мне сейчас так грустно из-за разлуки с братом, что совсем не хочется возвращаться домой и сидеть там в гордом одиночестве. А работа хоть поможет отвлечься, — в последнее время говорить полуправду стало для меня каким-то жизненным принципом. И о ком, интересно, я все еще пыталась заботиться? — Я очень ценю твое благородство, подруга, но не придумывай, ладно? — Оля подалась вперед и осторожно сжала мое плечо. — Я сама отстреляюсь, тем более, лишние денежки не помешают, и планов, кроме как встретить тебя, я еще не успела построить. А если хочешь поработать, лучше устрой сюрприз Максиму и подмени его — он только счастлив будет. — А ведь это мысль, — я кивнула. — Думаю, он сразу перестанет дуться на меня за то, что я их с Таней так подставила, бессовестно сорвавшись домой. — Да брось, никто на тебя не обижался. Так, понудели немного, да забыли, потому что на самом деле каждый из них на твоем месте сделал бы то же самое. — Хорошо, если так, — я облегченно выдохнула. — А Сема сегодня на смене? — Ага, думаю, он будет очень рад тебя увидеть. — Как и я его. Тогда, может, после работы устроим дружеские посиделки в честь возвращения блудного менеджера? — А что, я за, — Оля улыбнулась, и ее глаза прямо-таки засветились энтузиазмом. — Можно будет хотя бы притвориться, что у меня и правда сегодня был выходной. — Если к вечеру народу будет не особо много, я отпущу тебя домой пораньше, обещаю. — Вот почему я молилась, чтобы ты получила повышение. Мы дружно рассмеялись, и Никита решил вмешаться в наш диалог: — Вот, а меня и не позовет никуда, засранка, — с этими словами он театрально вздохнул и покачал головой. — У тебя, господин хоккеист, спортивный режим вообще-то, — я легонько ударила его в плечо, чтобы не дай бог не помешать Гусеву вести машину. — И семья. Это мы молодые и зеленые, нам еще развлекаться да развлекаться. — Хочешь сказать, что я старпер? — Всем бы старперам так с клюшкой по льду носиться, — буркнула себе под нос Оля, думая, что мы не услышим ее, и тут же смущенно улыбнулась, когда Никита одобрительно рассмеялся, видимо, удовлетворившись таким ответом на свое напускное возмущение. Гусев домчал нас до ресторана за сорок с лишним минут. Пообещав ему встретиться в воскресенье на матче, я вышла из машины вслед за Олей, достала из багажника свою сумку и на прощание помахала Никите рукой. Закинув в раздевалку вещи и оставив подругу переодеваться, я направилась к выходу в зал, по пути приветствуя поваров и мойщиц, которые почему-то оказались страшно счастливы меня видеть. Я смутилась, подозрительно осматриваясь по сторонам и пытаясь подметить хоть что-нибудь, что могло вызвать у персонала столь положительную реакцию на мое внезапное появление, пока не врезалась лбом прямо в широкую грудь, чувствуя, как чужие руки смыкаются у меня за спиной. — Кого я вижу! — чересчур довольный голос прозвучал у меня прямо над головой. — Так тянет проведать своих холопов, что аж по возвращении сразу на работу примчалась? И откуда только у них с Олей все эти шуточки про барщину и крепостное право? — Я тоже рада тебя видеть, Семочка, — я неуклюже высвободилась из его медвежьих объятий и посмотрела на парня сверху вниз, чуть нахмурив лоб. — Чего это все тут так рады мне? — О, Максим с самого утра не в настроении, — Сема махнул рукой, мол, ничего нового. — Таня позавчера забыла заказать новые салфетки, а Сергей всех собак спустил на него, потому что на некоторых столах, кроме приборов и зубочисток, вообще ничего нет. — Ну, отправили бы кого-нибудь в магазин, уж до завтра как-нибудь перебились бы, — я подернула плечом. Конечно, не могло ведь случиться так, чтобы я, решив приехать на работу по собственной воле, столкнулась в ресторане с картиной благостного спокойствия. — Так времени нет, народ с открытия валит, — обойдя меня, Сема прошел к стеллажам с чистой посудой и наклонился, чтобы забрать стопку суповых тарелок. — Только сейчас наконец появилась минутка затарить раздачу. — Ладно, я схожу, — мне не оставалось ничего, кроме как вызваться добровольцем. — Ты надолго вообще приехала? — поинтересовался друг, прежде чем вернуться обратно в зал. — Если ты не против, то до конца смены, — я подмигнула. — Избавлю вас всех от дерганного Максима. — Слава богу! — выпалил Сема, возведя глаза к потолку. — Только не сдавай меня — я этого не говорил. — Не сдам, — весело согласилась я. — Но и ты не заикайся, что я здесь. Сделаю ему сюрприз, когда притащусь в зал с увесистой горкой из пачек с салфетками. — Да он на радостях коньки отбросит, — тут вдруг из-за двери послышался грозный голос Максима, отчитывающий кого-то из официантов, и Сема, поморщившись, поспешно добавил: — Так, я пошел, пока не прилетело. Я кивнула и поджала губу, сдерживая ухмылку. Наконец из небольшого коридорчика вывернула Оля, на ходу поправляя передник. — Осторожно, там снова ПМС, — шутливо предупредила я, кивая в сторону зала. — Предпосылки массового самоубийства? — хмыкнула Оля. — Надеюсь, у Макса хватит совести не орать на человека, который любезно согласился выйти на смену в свой заслуженный выходной. — Даже если и не хватит, потерпи немного. Сейчас сгоняю в магазин за салфетками и, словно женщина-кошка, прибегу всех спасать. — За салфетками? — изумленно переспросила Оля. — Не бери в голову, — я чуть качнула головой. — Из-за них-то у Макса и снесло кукушечку. Тебе лучше поторопиться, пока не прилетело за то, что ты слишком часто дышишь. — Ой, вот еще, — фыркнула Оля, но все-таки пришла к выводу, что меня лучше послушать. Макс и правда заметно подобрел, увидев мою светящуюся физиономию, выглядывающую из-за ровной стопочки заветных упаковок. А когда я, полная энтузиазма, объявила ему о том, что он может идти домой, то и вовсе расцеловал меня в обе щеки, справедливо отметив, что я — единственная радость, случившаяся с ним за сегодняшний день. А судя по облегченным выражениям на лицах официантов, не только с ним. Я аж приободрилась еще больше, предвкушая продуктивный рабочий день, который поможет мне отвлечься от грустных мыслей и изводящих душу переживаний. Приток гостей ожидаемо замедлился ближе к четырем. Официанты размеренно двигались по залу, приводя в порядок столы в своих зонах и не забывая о присутствующих в ресторане гостях. Кто-то натирал приборы на станции, разносил поварам посуду или возвращал на место уже битком набитые салфетницы. Я как всегда сидела за столом руководства, склонившись над бланками аттестации персонала по свежим позициям в меню, и заполняла все необходимые отчеты, которые мне предупредительно оставил Максим. Рядом стоял открытый ноутбук, на экране которого красовалась раскладка обновленного барного меню, которое я собиралась доучить после того, как справлюсь со всеми административными вопросами. — Алиса, ты занята? — прервал меня неуверенный окрик Дианы — девочки-стажерки, присоединившийся к команде ресторана три дня назад, пока я была в Ярославле. — А что ты хотела? — не отрываясь от бумаг, чтобы не запутаться в расчетах, промычала я в ответ. — Максим сказал, что я могу сегодня ответить завтраки и бизнес-ланчи, чтобы начать брать столы. — Без проблем, — я наконец взглянула на свою подопечную и улыбнулась. — Присядь пока и повтори еще разок, я почти закончила. Диана покорно опустилась на стул напротив меня и попросила разрешение воспользоваться телефоном, чтобы не плестись в раздевалку за распечатанным файлом. Наконец разделавшись с бумажной волокитой, я отложила бланки в сторону и придвинула к себе ноутбук. — Значит, завтраки и ланчи, — задумчиво протянула я, выискивая взглядом нужные вкладки. Диана утвердительно кивнула. — Ну, а как у тебя с бизнес-процессами? Таня или Макс успели тебе о них рассказать? — Немного, — девочка заметно подобралась, из чего я сделала вывод о том, что отвечать на мои вопросы по этому разделу она совсем не готова. — Есть отдельный документ, — я наконец открыла раскладку и бросила взгляд на Диану. — Я отправлю его тебе, а ты вечерком почитаешь. Завтра перед открытием погоняю по основным моментам, договорились? — Хорошо, — согласилась та и взволнованно выдохнула. — Не переживай ты так, — я ободряюще улыбнулась. — Ничего сложного здесь нет. Расскажи-ка мне для начала, какие виды ланчей у нас существуют и каким образом гость может собрать свой обед? Сначала Диана держалась скованно, отвечала неуверенно, но практически всегда по делу. Я не давила на нее, всячески пытаясь показать, что сижу здесь не для того, чтобы поскорее избавиться от нее, а чтобы помочь разобраться и запомнить. Постепенно девчушка раскрепощалась, и голос ее звучал куда тверже. Я ненароком вспомнила себя в первые дни работы официантом — тогда я точно так же шугалась всех вокруг и была на сто пятьдесят процентов убеждена, что не продержусь в общепите больше недели в силу своей неуклюжести. Все оказалось совсем наоборот — даже меню запоминалось без особых проблем, хотя на тот момент у меня скопилось немало дел по учебе. Никогда не знаешь, где найдешь свое место. Когда мы с Дианой уже подходили к завершению тестирования, к столу подошел Сема и присел на корточки рядом со мной, молча ожидая, пока я не позволю ему заговорить. — Извини, Диана, — я повернулась к парню и тихонько поинтересовалась. — Что такое? — За десятым хотят видеть администратора, — судя по выражению лица Семы, он и сам не понимал, с чего это вдруг. — Еще не хватало, — я ощутимо напряглась. — Чей стол? — Мой, — просто ответил Сема. — Я клянусь тебе, что не косячил. Да там и не заказали ничего, только чашку капучино с ореховым сиропом. Стас отдал за три минуты. — Разберемся, — я по-хозяйски сжала его плечо, показывая, что не собираюсь ругаться, и поднялась со стула. — У тебя есть еще гости? — Пока нет. Только у Оли и Ксюши. — Тогда закончи тут за меня, ладно? — я кивнула на Диану. — Нам остались только третьи блюда. — Не вопрос, — Сема охотно плюхнулся на мое место. — Так-с, Ди, скажи-ка мне, что входит в состав рыбных котлеток и какой к ним подается гарнир? Оставив ребят и невольно зачесав назад упавшие на лоб пряди волос, я прошла раздачу и, поднявшись вверх на пару ступенек, завернула к бару, поймав дежурную улыбку Стаса. Я специально пошла окольным путем, чтобы сначала издалека посмотреть на человека, который требовал к себе менеджера, и, как только десятый стол оказался в поле моего зрения, я едва не поперхнулась воздухом. Профиль девушки, сидящей ко мне боком и мирно потягивающей из чашки капучино, я узнала бы из тысячи. Это была Алиса Знарок. На мгновение я затормозила на ходу, не веря своим глазам. В голове фейерверком взорвался коктейль из всех возможных причин ее появления именно в этом ресторане. И именно тогда, когда здесь была я. Неужели пришла к… нему? Неужели он даже не собирается скрывать то, что встречается с ней тайком у меня за спиной? Или она здесь из-за меня? Это казалось полнейшим абсурдом! Даже если она и знала, что я здесь работаю, то уж он точно был в курсе того, что сегодня не моя смена, и вряд ли догадывался, что я заявлюсь в ресторан сразу по прилету. Черт подери, кто вообще придумал эту иронию судьбы? Неужели теперь я даже мечтать не могла о том, чтобы вся эта отвратительная ситуация в конечном итоге прошла мимо меня? С трудом взяв себя в руки, я все-таки зашагала дальше, с силой втягивая носом воздух. И, кажется, готовая уже к любому возможному раскладу. — Добрый день, могу я Вам чем-нибудь помочь? — сердце пропустило удар, когда я столкнулась с тоннами удивления в зеленых глазах. Кажется, Алиса тоже меня узнала. Я так и представила, как в их общей квартирке в Чикаго Панарин, завалившись на острые коленки с подушкой под головой, показывал наши с ним совместные фотографии. — Я… — она тут же замялась, пытаясь скрыть свою растерянность, — хотела увидеть Артемия. — Его нет, — сухо отозвалась я, пытаясь держаться уверенно. Что, неужели они не согласовывают друг с другом свои передвижения? — Честно говоря, не имею понятия, будет ли он здесь сегодня. — Жаль, — Знарок сделала очередной глоток кофе и внезапно предложила: — Не хочешь присесть? — Зачем? — вырвалось у меня еще до того момента, как я подумала сдержать изумление. — Возможно, нам есть о чем поговорить. — Я на работе. — Я не займу у тебя много времени. Все еще действуя с большой неохотой, я отодвинула стул, присела напротив Алисы и тут же почувствовала сбоку чей-то взгляд. Оля подозрительно прищурилась, как только я повернула к ней голову, и одними глазами поинтересовалась, что происходит. Я едва заметно качнула головой, показывая, что объясню все позже. — Ты хорошо выглядишь, — деликатно подметила Знарок, и я с трудом удержалась от того, чтобы не фыркнуть. Слушать в свой адрес пустые, ничего не значащие комплименты от этой девушки сейчас хотелось меньше всего. — Спасибо, но я все еще не понимаю, что конкретно ты от меня хочешь, — я облокотилась на столешницу и обхватила себя за предплечья. — Поговорить начистоту, — Алиса пожала плечами, откидываясь на спинку стула. — Тебе не кажется, что все немного запуталось? — Все — это что? — я начинала порядком раздражаться от того, что она продолжала ходить вокруг да около. — То, что происходит между тобой и Темой... между ним и мной, — терпеливо пояснила Знарок. — Я просто хочу разобраться, чтобы все окончательно встало на свои места. — Можешь не утруждать себя, — я, пренебрегая всеми нормами приличия, прервала ее на половине фразы. — Наши с Панариным отношения давно в прошлом, и он это понимает, видимо, даже лучше меня, — мой толстенный намек на тот вечер, когда она взяла трубку вместо Темы, Знарок раскусила сразу и поджала губы, видимо, над чем-то хорошенько раздумывая. — Ты злишься потому, что решила, будто мы сошлись втайне от тебя? — вот так, прямо и в лоб. Хотела, Анисимова, ближе к делу? Получай. — Во-первых, я не злюсь, а во-вторых, даже если вы снова вместе, почему это должно меня волновать? — я внимательно всматривалась в ее лицо, пытаясь отвлечься на что угодно, лишь бы не сдать с потрохами собственную агрессию, от которой внутри все буквально полыхало. — Ну, ты же звонишь ему по вечерам, — у меня было ощущение, словно Алиса устраивала мне допрос с пристрастием, хитро вытягивая все необходимые ей ответы и с выдержкой охотника прослеживая каждую мою эмоцию. — И бросаешь трубки, когда обнаруживаешь, что в его квартире в столь позднее время находится другая. — Я не собираюсь перед тобой оправдываться, извини, — я покачала головой, намереваясь встать с места. — Если ты хотела узнать, есть ли между нами что-то сейчас, то не переживай об этом. — Я хочу его вернуть, — спокойно призналась Алиса, своей откровенностью буквально пригвоздив меня обратно к стулу. — Подумай хорошенько, готова ли ты это допустить, — и, допив свой кофе, она полезла в сумку за кошельком, после чего положила под блюдце блестящую купюру. — Сдачи не надо. Поднявшись на ноги и сняв со стула свою кожаную куртку, Алиса оделась, аккуратно расправила шейный платок и, попрощавшись, двинулась к выходу, оставив после себя лишь сладковатый аромат духов, смешавшийся с запахом орехового сиропа. Захватив деньги и грязную чашку, я на автомате направилась к стафф-зоне. На вопросы Оли и Семы, которыми они тут же завалили меня, я ответила короткое «все в порядке» и положила купюру перед кассиром, предупредив Сему, чтобы он забрал сдачу себе в качестве чаевых. Друзья лишь молча переглянулись между собой, но ничего не сказали, оставив меня барахтаться в пучине невеселых мыслей и, судя по всему, решив дождаться окончания рабочего дня. С момента ухода Алисы Знарок весь вечер прошел как в тумане. Отпустить Олю пораньше мне так и не удалось, потому что к восьми нарисовался банкет на десять человек, а в ресторане накопилось достаточно народу, чтобы работой не оказался обделен ни один официант. Тем не менее, все отлично справлялись со своими обязанностями без каких-либо проблем, разве что Сема уже под конец смены перепутал супы на свой стол, но благодаря врожденной харизме, решил эту проблему ровно в ту же минуту, да еще и забрал при этом неплохие чаевые. Все это было мне на руку — сегодняшний план по выручке был уже перевыполнен, гости уходили довольные, и мне, окончательно загрузившейся из-за неожиданной дневной встречи, оставалось только сидеть и молча смотреть в одну точку. Я даже ужин пропустила, во многом потому, что аппетита не было от слова «вообще». Сема на правах старшего официанта, стремясь оградить меня от любых, пусть и самых маломальских разборок, командовал в зале самостоятельно. Оля еще несколько раз пыталась выяснить, что со мной не так, но я только отмахивалась и прогоняла ее, настаивая на том, чтобы рассказать обо всем позже. Слова Алисы Знарок все никак не давали мне покоя. Я хочу его вернуть. Подумай хорошенько, готова ли ты это допустить. И самым страшным было то, что, сколько бы я ни думала, я уже не знала, чего хочу сама.

***

— Эй, подружка, ты бы так не налегала на эти шоты, — Оля сжала мое плечо сразу после того, как я, скривившись и почувствовав, как сводит абсолютно все мышцы лица, опрокинула в себя стопку чего-то, точно содержащего текилу и абсент. — Я в порядке, — сейчас мне меньше всего хотелось получать в свой адрес дурацкие предостережения. — Лучше поддержите меня, — и я придвинула к себе второй шот. — Семочка, возьми-ка вон ту стопку, иначе она все это выпьет сама, — не успокаивалась Оля, то и дело одаривая меня обеспокоенными взглядами. — Алис, мне не нравится то, что с тобой происходит. — А мне нравится, — воодушевленно звякнув своей порцией выпивки о шоты друзей, я снова влила в себя обжигающую горло жидкость. — И я планирую, чтобы все это происходило со мной всю ночь. — Я не об алкоголе, — нахмурилась Оля, качая головой, но выпивая свою стопку. — Дорогуша, мы правда переживаем, — Сема накрыл своей ладонью мою. — Ты ведь знаешь, что можешь нам все рассказать. — Нечего рассказывать, — я почувствовала, как тело начинает расслабляться, а сознание ожидаемо быстро мутнеет под напором алкоголя. — Я трахалась с бывшим, которому снова оказалась не нужна. — Это… — Сема замялся, не зная, как лучше сформулировать. — С тем хоккеистом? — Да, с тем хоккеистом, — язык постепенно развязывался, а злость на Панарина, которую еще в Ярославле я предусмотрительно отложила на самые дальние задворки души, уже вовсю смешивалась с кровью. — А сегодня ко мне заявляется его долбанная шлюха и заявляет, что хочет его вернуть. В любой другой момент мне было бы дико стыдно за такие грубые слова в адрес Алисы, но сейчас я ненавидела их обоих. Мне хотелось рвать и метать. Хотелось, чтобы они раз и навсегда исчезли из моей жизни и забрали с собой весь негатив, в котором я погрязла, словно в болоте. Без единой возможности когда-либо выбраться из этой мерзкой, вонючей трясины. — Погоди, но почему ты вдруг решила, что не нужна ему? — настойчиво поинтересовалась Оля. — Ты с ним вообще хоть раз нормально говорила? — Хотела, — я горько усмехнулась. — В перерыве между очередным перепихоном и стабильно следующей за ним ссорой. Но он не дал мне такой возможности, и, пока я проводила последние сутки в Ярославле, притащил к себе в квартиру свою бывшую. — И как ты об этом узнала? — Сема нахмурил брови. — Она ответила на мой звонок. — Ну и дела, — у Оли аж глаза округлились от услышанного. — Так вот почему ты в аэропорту так испугалась. Думала, что это Артем за тобой приехал. И ты, конечно, не собираешься обсудить с ним эту маленькую неловкость. — Я собираюсь жить дальше, Оль, — придвинув к себе новый шот, я опустошила его, даже не дождавшись друзей. — Мне надоело страдать. Я и без того три гребаных года не могла оправиться от нашего расставания. А теперь он думает, что имеет право крутить мной как захочет. Думает, что он ведет эту партию. Но нет, это не так. Ребята слушали извергавшийся из меня поток мыслей молча, больше не делая попыток перебить и, кажется, испытывая облегчение от того, что я наконец делюсь с ними всей правдой. Лишь изредка переглядывались между собой и сочувственно поджимали губы. Я делала вид, что не замечаю этого, потому что ругаться с друзьями не было ни сил, ни желания. Хотелось только выпивать, не смотря ни на что. В том числе и на то, что утром мне нужно было рано вставать на работу, и на то, что напиваться в хлам, топя в алкоголе груз всех проблем, — это удел слабых и ничтожных людей. Поэтому стопки сменяли одна другую со стремительной скоростью, и сказать, сколько конкретно времени прошло, прежде чем я почувствовала характерный приступ тошноты — столько пить на голодный желудок было настоящим самоубийством — было довольно-таки сложно. Оля и Сема собрались покурить и предложили выйти с ними на улицу, дабы подышать свежим воздухом и немного прийти в себя. Я покачала головой, заверив, что лучше наведаюсь в туалет и хорошенько умоюсь. Друзья не стали спорить. Слишком плохо соображая, что я делаю, я на ватных ногах с горем пополам добралась до прохода в дамскую комнату и облокотилась о стену, тяжело дыша и сдерживая себя от того, чтобы не выблевать на месте все свои внутренности. Меня бросило в жар, от чего захотелось в считанные секунды избавиться от всей одежды, что в тот момент была на мне. Трясущимися пальцами я достала из кармана кофты телефон и зажмурилась от того, как ярко загорелся экран блокировки. Перед глазами все поплыло, что значительно усложнило задачу попадания по нужным кнопкам. Сама не представляю, каким образом мне все же удалось убрать из черного списка злополучный номер. Бросив взгляд на время в верхнем углу — кажется, был уже третий час ночи — я коварно ухмыльнулась и нажала на «вызов», с каким-то извращенным удовольствием думая о том, что непременно разбужу этого чертова Панарина. — Алиса? — удивленный, совсем охрипший ото сна голос раздался спустя ровно восемь гудков. — У тебя все нормально? — Нормально? — передразнила я, едва передвигая языком. — Из-за тебя у меня никогда и ничего не бывает нормально, — знал бы этот придурок, сколько сил я потратила на то, чтобы договорить свою фразу до конца. — Ты пьяна? — Панарин уже окончательно взбодрился. — Где ты сейчас? — Откуда так много вопросов? — я потерла переносицу и чуть не упала, в какой-то момент потеряв под ногами точку опоры. — Тебе что, есть до этого дело? — Просто скажи, где ты, — не вестись на мои провокации у него пока получалось довольно неплохо. — Зачем тебе это знать? — я вела себя как последняя идиотка, совершенно не принимая во внимание тот факт, что это, вообще-то, я позвонила Панарину среди ночи, и он имел полное право узнать, что меня на это сподвигло. — Я заберу тебя, — после этих слов мне захотелось забиться в истерике. Да, конечно, забери. Только перед этим не забудь выкинуть из своей кровати Алису Знарок. — Обойдусь, — резко ответила я, ощущая всем телом новый прилив ярости. — Мне не нужны твои подачки. — Лиса, ты с ума сошла? — Панарин, кажется, тоже заводился, слыша весь мой пьяный бред. — Хватит ломать комедию, просто назови адрес, и я приеду. — Какой шустрый, — я ядовито усмехнулась. — Хотя, конечно, иначе бы не тащил в постель своих баб, пока меня нет в городе. — Ты сама, вообще, понимаешь, что говоришь?! — он не выдержал и сорвался на крик. — Какого хрена ты устраиваешь мне все эти спектакли? — Я тебя ненавижу, — я вдруг всхлипнула и съехала вниз по стенке, до крови кусая губу, чтобы не разрыдаться окончательно. — Ты сломал мне жизнь, слышишь? Ненавижу. И, ощутив, как к горлу уже подкатывает ком, я едва успела сбросить вызов, прежде чем скрыться в туалетной кабинке. Меня тошнило почти десять минут без остановки, пока по раскрасневшимся щекам бежали крупные слезы, срывающиеся с подбородка и капающие прямиком на ободок унитаза. Я готова была поклясться всем на свете, что еще никогда не чувствовала себя настолько разбитой.