Четыре печати

      Так холодно…       Леви дрожала всем телом, казалось, что вовсе не кровь, а сама жизнь утекала из нее по капле, и в скором времени не останется ничего. В голове не было ни одного вопроса, словно уже и не важно, почему она начала танцевать, а на её теле снова и снова появлялись кровавые раны. Она всего лишь кукла в чужих руках, и самое ужасно, что девушка четко осознавала, что речь идет не о Гажиле. Кто-то другой манипулировал ей, кто-то, имеющий немыслимую власть.       Как же хочется спать… Забыться…       Леви была не в состоянии закрыть глаза, она так и осталась лежать на полу, в луже собственной крови, наблюдая за тем, как рубиновое пятно разливается все дальше, словно, ползло куда-то, пытаясь сбежать. Было что-то в этом завораживающее, увлекающее сознание в таинственные глубины. Её лишили свободы воли, и это было хуже всего. Сама собой вспомнилась старая сказка, которую ей мама рассказывала в детстве. Будучи ребенком, да и позже, повзрослев, девушка не понимала её смысл. А вот теперь, каждое слово впечатывалось в сознание, звучало ярко, остро, казалось судьбоносным. Почему именно в это мгновение она вспоминала легенду древнюю, как и предсказания о четырех печатях? Вряд ли возможно найти ответ на это вопрос. И все же, слова легенды продолжали звучать в её голове, а почти белые губы шептать, рассказывая невидимому собеседнику историю о том, что для женщины важнее всего…       «Когда-то давно, в незапамятные времена жил великий маг. Среди своих братьев он выделялся вовсе не яростью в сражениях, ни силой, ни мастерством владения оружием, ни хитростью, а умом и непреодолимой тягой к знаниям. Он обладал немыслимым могуществом, и многие считали его мудрецом. Он и сам так думал. Казалось, нет ни одного вопроса, на который он бы не мог найти ответа. В это верили все, и даже сам маг.       Однажды, прогуливаясь в лесу, он встретил безобразную ведьму. Она была настолько омерзительна, что даже смотреть на нее без содрогания было невозможно: старая, сморщенная, вся в бородавках и струпьях, покрытая толстым слоем грязи, казалось, она гнила заживо. Лишь сверкающие насмешкой изумрудно-зеленые глаза были полны жизни и таинственного блеска.       — Говорят, ты знаешь ответы на все вопросы.       — Даже если это не так, я всегда смогу найти верный ответ в книгах и словах других.       — А не слишком ли ты самонадеян?       — Я способен трезво оценить свои способности.       — Даже так? — усмехнулась старуха. — Тогда, быть может, заключим пари? Сможешь найти ответ на мой вопрос, получишь награду, о какой и не мечтал. А если нет, станешь моим мужем.       — Награду? Да, что ты мне можешь дать?       — Мужчины вечно слышат лишь то, что им хочется слышать, — пренебрежительно ответила ведьма. — Так что, рискнешь или боишься проиграть?       — Мне нечего бояться, — маг не сомневался в своем успехе, ведь он многое знал, а все остальное можно найти в его многочисленных книгах. — Задавай свой вопрос!       — Что ж, маг, скажи мне, чего на самом деле хотят женщины? У тебя есть год, чтобы найти ответ. Не сможешь, придется тебе жениться! — безудержно хохоча, старуха исчезла, словно она была не более, чем иллюзией.       Не ожидавший такого вопроса маг был озадачен, чувствовал себя загнанным в угол, не знал, в какой книге найти ответ. Над ним жестоко посмеялись, а он пал жертвой гордыни и самомнения. Какой из него мудрец, если он позволил обвести себя вокруг пальца? Маг спрашивал братьев, но они не могли ответить, как и все женщины их огромного королевства. Вопрос простой, но вот ответ на него не очевиден. Прошел год. Долгий год бесплотных поисков и осознания того, что человеку всегда есть куда стремиться, что невозможно знать все, и уж точно не стоит мнить себя мудрецом. Маг признал ошибку, и спустя ровно год, вновь встретился с отвратительной ведьмой, покорно соглашаясь понести заслуженную кару.       — Я не нашел ответа, но знаешь ли его ты?       — Конечно, — скрипуче рассмеялась ведьма. — Больше всего женщины хотят распоряжаться своей собственной жизнью.       — Так просто.       — Да, так просто. Но почти никто не способен это понять и самое главное, дать нам желанное.       Свадьба была скорой. Маг даже не думал отказываться или сбежать. Он проиграл и расплата неминуема. Это вопрос чести. Но, когда ночью маг скрепя сердце, зашел в спальню, перед его глазами стояла самая красивая девушка, которую он когда-либо видел. И лишь зеленые глаза, полные озорства и насмешки, говорили о том, что это все еще та самая ведьма.       — Выбирай. Я могу быть такой либо днем, либо ночью. Хочешь ли ты, чтобы днем тебя видели с красавицей, а ночи проводить со старой каргой, или намного лучше днем быть с уродиной, а ночи проводить в объятиях феи?       — Выбирай сама, — усмехнулся маг, усвоивший урок. Мудрость не в том, чтобы найти верный ответ, а в том, чтобы распорядиться знаниями.       Ведьма лишь улыбнулась, ведь отныне она будет красивой и днем, и ночью, ведь это её воля.»       — И чего ты только об этом вспомнила? — вернувшийся в цитадель Гажил осторожно поднял девушку на руки, трепетно прижимая к груди. По его вине она в таком состоянии и лишь в его силах позаботиться о Леви, вновь залечить её раны, так, чтобы даже шрамов не осталось. — Все было не так… Почти не так… — Вестник не понимал, почему стремительно теряя силы, его танцовщица шептала слова старой легенды, неизвестно как сохранившейся в веках.       — Господин, я не мог к ней приблизиться, — Лили склонил голову. Будучи стражем Леви, он мог лишь наблюдать, с ужасом осознавая, что девушку ждет печальная участь. Этот хрупкий сосуд примет на себя чужую боль, чужую судьбу. — Меня не пускала невидимая стена. Я пытался помочь, но ничего не получалось.       — Я знаю, — раздраженно буркнул Вестник. Чувствуя, как в душе волнами разливается странное чувство, как зарождаются болезненные сомнения. Ему не нравилось, что девушка страдала, что её глаза лишились жизненного блеска. — Когда она танцует… И после, никто, кроме меня не может к ней приблизится.       Гажил стремительно направился в свои покои. Даже лишившись всей крови, девушка не погибнет, но вестник не мог допустить, чтобы ей было плохо, не желал думать, что все это по его вине. Он обязан залечить её раны, исцелить тело, подарить облегчение и наслаждение. Леви была важна для него. Важна, хотя он и сам не понимал, почему. Рядом с ней он чувствовал мир и покой, словно и не было ничего, словно он кто-то другой, рядом с ней, пусть на миг, но можно было притвориться, что он не несет в мир гибель, не крушит и не убивает, не топит мир в крови.       — Потерпи, Мелкая, скоро станет легче… Обещаю…       Та, кто танцует, была его силой, самой жизнью Вестника, она стала его слабостью, его надеждой... Дар и проклятье, подаренное …Анкселамом?