Четыре печати

      Еда стала Люси всем — она помогала насытиться, успокоиться, забыться. Годы голода сделали свое дело, и пища стала для ангела главной ценностью. Ее не интересовали красивые наряды, золото и знания, все это казалось незначительным в сравнении с едой. Изменится ли это когда-то? Девушка сомневалась в этом. Она стала другой окончательно и бесповоротно. То, что с ней было, то, что произошло с миром, не забывается, подобные события врезаются в память, превращаясь в неизгладимые шрамы на душе. Ангел ела много, набивая живот до упора, ненавидя себя за эту жадность и то, что не могла поделиться с другими. Девушка наслаждалась едой, ощущением тепла и заполнености в желудке, роняла горькие слезы от осознания, насколько это омерзительно. Ей доступно то, о чем другие могут лишь грезить. Есть в этом что-то неправильное и греховное, но остановиться невозможно. В их новом голодном мире, каждый сам за себя — это нерушимый закон.       — Мне пора идти, — Хеппи засунул в рот большой кусок хлеба. — Справишься одна?       — Да, — кивнула Люси. Рядом с наглым мальчишкой ей было спокойно, но сейчас она нуждалась в одиночестве. Ей нужно все хорошенько обдумать и понять, как действовать дальше. — А ты куда?       — Встречать гостей, — ответил мальчишка, при этом продолжая жевать. Он давно привык к такой жизни, а омерзительная работа, порученная ему Вторым вестником, не казалось ему чем-то ужасным. — Выжившие тянутся к Цитадели, приходят почти каждый день. Здесь они мечтают найти решение всех проблем и еду. Они отчаялись настолько, что готовы проверить в любой бред, даже в то, что есть спасение.         — Я и сама готова была в это поверить… — девушка невольно задрожала, от чего ее многочисленные украшения зазвенели.       — Не делай глупостей, ангелочек. Не заставляй хозяина нервничать. Тебе он ничего не сделает, но есть и другие, — уже уходя, бросил Хеппи. — Нацу вовсе не жесток и не злодей, но его существование далеко от того, чего ему хотелось бы. Он тоже страдает. Просто попытайся это понять…       Люси не желала ничего слушать и понимать. Она ничего и никому не должна! Хватит с нее уже того, что ее не оставляет чувство вины, перед другими. Девушку не волновали проблемы и страдания Голода, в конце концов, не только он страдал и потерял все. У Люси тоже ничего не осталось, ее душа тоже потускнела! Так почему она должна делать то, что от нее хочет виновный в том, что творится с миром?! Ангел злилась все сильней, но не могла позволить себе показать истинные чувства. Раз Вестник хочет, чтобы она танцевала, она сделает это, но это будет так, как нужно ей! Ей нужно создать свою мелодию, не позволить музыке в ее голове завладеть собой! Легко сказать! Люси понятия не имела, как это сделать, и к чему это приведет. По большому счету, она даже не понимала, зачем сражается, почему продолжает упрямиться.       — Нужно пройтись… — девушка, нехотя, положила на стол яблоко. Она не должна все время есть, иначе точно не разберется в происходящем. Люси твердо решила бороться не только с Вестником, но и своими собственными желаниями. А еще неплохо было бы выяснить, откуда столько еды в Цитадели. ***       Ступая босыми ногами по холодному каменному полу, Люси продолжала осматриваться, но на этот раз уже в одиночестве. Она уже не надеялась найти что-то полезное, скорее уж пыталась запомнить все повороты и расположение комнат. Возможно, однажды это пригодится. А может, нет. В любом случае, это лучше, чем сидеть без дела и страдать от собственных мыслей и успокаивающей музыки, настойчиво требующей не сопротивляться судьбе. В какой-то момент девушка даже захотела заблудиться в лабиринте коридоров и поворотов, забраться так далеко, чтобы никто ее не нашел, даже хозяин это мрачной обители. Шаг за шагом, не замечая того, насколько плавной и изящной становится ее походка, Люси двигалась вперед. Это еще не было танцем, но тело всячески стремилось к нему.       Очередная дверь. Ничего примечательного. Такие всюду, и это становилось уже скучно. Люси уверенно, без тени страха и сомнений, толкнула преграду перед собой, ожидая увидеть очередную спальню с мягкой и свежей кроватью. Но на этот раз ее ожидало нечто необычное и непонятное.       — Что это? — ступив шаг за порог, ангел вздрогнула.       Весь пол оказался залит ледяной водой. Ее было немного, всего пара сантиметров, но она неприятно касалась ног, вызывая болезненное покалывание. Непонятно, откуда она взялась и почему в замкнутом пространстве ощущается течение, но еще более удивителен тот факт, что музыка отступила. Блаженная тишина! Люси с облегчением вздохнула. Плевать, что ей больно и неприятно, да и с холодом можно смириться, главное, что она свободна!       — Интересно, а сюда можно перетащить кровать? Здесь явно поспокойней будет, чем в той комнате, куда меня поселили. Отличное место, чтобы спрятаться.       Взгляд ангела устремился на статую, расположившуюся у самой стены. Кроме нее в комнате ничего не было. Прекрасная длинноволосая девушка, застыла, сложа руки в молитвенном жесте. Ее взгляд, полный нежности и света, будто касался души, а нежная улыбка согревала, не хуже солнечных лучей. И вроде бы это всего лишь камень, но Люси казалось, что перед ней кто-то живой и родной. Ангел, завороженная представшей ее взору картиной, шла вперед, будто намереваясь убедиться в том, что перед ней статуя, а не нечто большее.       — Кто она?..