Четыре печати

      Температура воздуха резко упала, на стенах и полу даже появилась тонкая искрящаяся корочка льда. Казалось, что внезапно, во всей своей красе в мир пришла лютая зима, прекрасная и беспощадная, очищающая и губительная для всего живого. Люси с ужасом и ненавистью смотрела на демона, оказавшегося достаточно умным и изворотливым, чтобы проникнуть в Цитадель Вестников, найти ее. Она видела в бездонных черных глазах лишь обещание боли и смерти, кожей ощущала невероятный обжигающий холод. Танцовщица точно знала, зачем пришел этот мужчина — ему нужна ее жизнь, ведь многие до сих пор наивно полагали, что лишь так можно спасти гибнущий мир, восстановить былую гармонию. Еще недавно, Люси и сама в этом не сомневалась. А вот теперь отчаянно хваталась за жизнь, чувствовала удивительное единение с Голодом. Девушка, учащенно дыша, пятилась назад, вот только бежать было некуда. Выход из спальни только один и сейчас он недоступен. В этот миг, девушка боялась. Боялась так сильно, как никогда раньше. Вот только не за себя, а за Нацу. Она волновалась за того, кто мог за себя постоять, за того, в ком увидела отражение целого мира, со всеми его страданиями и болью.       — Ну, здравствуй, ангелочек.       Медленно растягивая слова, Грей надвигался на девушку. На его бледной коже, расплывался черный узор — отметка демона, делающая его сильнее. Он долго копил силы, и вот сейчас настал черед дать им свободу. Демон не испытывал в этот миг никаких эмоций. А ведь были времена, когда ему нравилось убивать, калечить, ощущать страх жертвы, видеть в напуганных взглядах отчаяние и безысходность. И даже во времена Первого вестника, даже после гибели Нижнего царства, он самозабвенно сражался, находя в этом особый восторг. Лишь спустя пару лет после пришествия Голода, когда найти пищу становило практически непосильной задачей, до Грея дошло, что выжить в новом мире невозможно. Демон, так же, как и все был голоден, но не до пищи, а до эмоций, которых незаметно для себя лишился. Все по вине голода.       — У тебя ничего не выйдет, — Люси застыла на месте. Больше некуда отступать, оставалось лишь тянуть время, надеяться на то, что ее тело стало сильней. Кажется, Нацу упоминал нечто подобное.       — Даже так? Значит, он уже трахнул тебя? — безразлично хмыкнул мужчина, в чьей руке появился сверкающий ледяной клинок. — Вот только не надо так возмущенно сверкать глазками и краснеть. Это глупо. Как и думать, что ты неуязвима. Голод лишь развлекся с тобой, сделал твое тело чуть более устойчивым к повреждениям, не более. Даже если бы он успел трахнуть тебя сотню раз, все равно не смог бы сделать бессмертной. Ты умрешь, танцовщица. Это будет мучительно больно, долго, но неизбежно. Я позабочусь о том, чтобы ты не могла танцевать, и твой хозяин не сможет меня остановить.       — Нацу мне не хозяин!       — Надо же, ты его уже по имени зовешь. Видимо он хорошо тебя кормит, раз вы так сблизились… Но это мне уже не интересно. Мы и так заболтались, того и гляди Вестник примчится, — Грей замахнулся для удара. Жаль, что одного не хватит, придется попотеть. — Готов спорить, тебе бы этого хотелось, но меня такой расклад не устраивает.       Люси не сомневалась, что демон не шутит, чувствовала, как замерзает все сильней. Она уже начала превращаться в ледяную статую, не способную сдвинуться с места. Враг коварен — не оставил ей ни единого шанса на побег или сопротивление. Ей даже не начать танцевать! Ничего не выйдет. Раз так, у Нацу не останется ни одного шанса на обретение покоя, его мучения будут длиться целую вечность! Девушка дергалась, пыхтела, но так и не смогла вырваться из ледяных пут. А лезвие меча неумолимо приближалось к ней. Время будто замедлилось, чтобы она могла в полной мере осознать весь ужас ситуации, прочувствовать все до последней капли.       — ААА!!! — острая боль пронзила шею. Люси буквально задыхалась собственным криком, оглушительным настолько, что стекла в окнах, разбились, с хрустальным звоном осыпались за индевевший пол. Ангел хотела бы последовать за ними, но не могла. Лед продолжал сковывать ее, полз по телу вверх. Эта боль полностью поглотила сознание девушки. Не осталось ничего, кроме нее. Боль становилась все сильней, так мало этого еще и ледяные иглы впивались в тело, пытаясь проникнуть как можно глубже. Лед, сковывавший ее, был живым хищником, которого ничто не остановит.       — Знаешь, обычно от такого удара голова отлетает на пару метров, но ты стала крепче, — кривая усмешка исказила губы Грея. — Тебе осталась лишь боль, да маленькая царапинка. Но знаешь, если я попаду по ране еще пару раз, даже ты не выдержишь. Так что давай продолжим. Хочу покончить с этим скорее, а после настанет черед Голода. Без тебя он станет уязвим!       Очередной удар пришелся точно в цель, превращая маленькую царапину в небольшую кровоточащую рану. Этого было все еще недостаточно, чтобы убить танцовщицу Второго вестника, но от того боль не становилась меньше. Она пронзала насквозь, лишала разума и причиняла невыносимые муки, заставляла мечтать об избавлении! За вторым последовал третий удар, и еще один, и еще! Демон бил по ней без остановки, словно отрабатывал удары на безжизненном манекене! Если бы только она могла, если бы только у нее остались хоть какие-то силы и мысли, она бы прокляла Нацу за то, что он сделал ее настолько крепкой! А как же боль! Она никуда не делась!       Крики девушки становились все громче, а голос давно сорвался на визгливый сип. Боль и страх переполняли ее, а в душе пробуждалась настоящая буря ненависти и злости. Сколько ударов она выдержит? Десять? Двадцать? Сто? Уж лучше бы она давно покорилась Голоду, танцевала бы на его пиру… Мир даже не думал меркнуть, он превратился в бесконечную агонию!