Четыре печати

      Задним умом Мавис осознавала, что в словах несчастной паучихи был скрытый смысл, к которому стоит прислушиваться, но времени на это не было. Мираджейн не шутила и не играла, а намеревалась прикончить их, а после закусить свежей плотью. Если быть уж более точной, то демоницу интересовала лишь танцовщица, а от Зеры она отмахивалась, как от надоедливой мухи, даже не замечала ее присутствия, да и сама бесстрашная девушка, не ведающая, куда и зачем идет, становилась все более прозрачной и будто нереальной. Наверняка, здесь не обошлось без хитреца Анкселама, но и на эту тему сейчас не время размышлять. Они сведут счеты после, благо, что ждать осталось недолго. Мавис не собиралась проигрывать или лишаться всех найденных фей, а потому сосредоточилась на битве. Будучи защитницей жизни, она умела убивать и карать, знала, что лишь сражаясь и жертвуя можно победить любого врага. Тревожная музыка сменилась боем тамтамов, протяжным завыванием волынок — идеальное сопровождение для боя, в котором кто-то должен умереть. Зеленые глаза наполнились яростным блеском, а всепоглощающее пламя зародилось в ладонях. Она раздавит каждого паука, оказавшегося на ее пути. Без жалости, без сожалений и сомнений!       Объятая пламенем девушка подобно огненной фурии набросилась на Мираджейн, и в этот момент она испытывала практически экстаз, настоящую эйфорию. Яростные чувства и бурлящие эмоции рвались на свободу, делая огонь еще горячей и неистовей. Вот она, сила демона! До чего же упоительно! Мавис чувствовал себя в силах сокрушить любого врага, верила, что разорвет Мираджейн на мелкие клочки, сожжет всю паутину и пауков. Пусть мир сгорит! Пусть не останется ничего! Весь мир сузился до одного единственного существа, которое жаждало смерти избранницы Мора. Танцовщица с легкостью контролировала демоническое пламя, придавая ему гибкую форму множества плетей. Она сражалась так, словно всегда умела это делать, словно это часть ее сущности. В этот миг, так и было! Мавис безжалостно хлестала паучиху, пытаясь связать ее, сжечь, но обезумившая демоница лишь заливисто хохотала. Мираджейн мечтала погибнуть, но уйти просто так не могла. Безудержный хохот заполнил все окутанные паутиной и пламенем помещения лаборатории, казалось, что именно смех властвовал всюду, что существовал лишь он.       Паучиха неистово сопротивлялась, вонзала острые лапы в пол и стены, пыталась нанизать на них Мавис, разрезать ее жалкое тело, плевалась едкой кислотой. Она была ни одна. Несчетное множество ее «детишек», настоящая паучья армия выступила против танцовщицы Мора. И те, кому удавалось уцелеть в огне, были опасны и злы, полны яда. Всего один укус и выжить будет невозможно, смерть придет тихо и незаметно, когда будет казаться, что все уже кончено, когда несчастный позабудет об этом стражении. Мавис это понимала, а потому ей оставалось лишь одно — бездумная и безжалостная атака, в которую она вложит все силы. Эта лаборатория возникла благодаря ее воле, но то, что творилось в ее стенах, претило богине. Настало время все исправить, восстановить справедливость и отпустить тех, кто оберегал истинное сокровище! Резко отскочив в сторону, девушка со всех ног, сверкая голыми пятками, бросилась бежать. Все быстрей и быстрей, набирая в легкие все больше воздуха. Еще немного и ее просто разорвет.       — Куда же ты?! Ха-ха-ха! Неужели я настолько страшная! — хохотала вдогонку Мираджейн. Перебирая лапами, она стремительно мчалась за маленькой мошкой, потревожившей ее уединенное бытие! Она преследовала добычу, потому что не могла иначе, потому что ненавидела всех и искала спасения. Ей ни к чему жалость и сострадания, ей лишь покой. Прекрасная демоница давно лишилась разума.       Мавис молчала. По ее телу ползли пауки, покрывая нежную кожу мерзкой и липкой паутины, казалось, что они даже забрались в уши, нос и глаза и теперь веселятся внутри нее. Больно! Но Мавис готова была вытерпеть и не такое. Внезапно подпрыгнув, она практически взлетела. На это ушли почти все ее физические силы. Извернувшись в воздухе, девушка повернулась лицом к преследующей ее паучихе и закричала. Оглушающий вопль слился с огненной струей невообразимой мощи, и адское пламя поглотило все вокруг. Оно было настолько горячим, что сплавило металлические стены и бетонные перегородки, оно истребляло и уничтожало, стало неумолимой силой, которой невозможно противостоять. В рыжем голодном огне исчезало все. Мавис и сама была объята пламенем, чувствовала его жжение. Никто и ничто не могло уцелеть после подобного!       Все затихло внезапно, и танцовщица ощутила свободное падение. Она летела вниз головой через прожженные дыры в полу, ничего не видя кроме огненного дождя, падающего вместе с ней. Это было до жути красиво! Мавис казалось, что она звезда, сорвавшаяся с неба, чтобы оказаться на благодатной земле. Страха не было. Танцовщица знала, что уязвима, но это сраженье ее не убьет. Огонь все еще подчинялся ее воле, а потому подхватил в нежные объятия, замедляя снижение, аккуратно опуская на раскаленный пол. Больно! И снова голые стопы страдали, но Мавис держалась. Она справилась! Победила паучиху, выжгла всех ее детишек, даже тех, что забрались в нее. Волна нервной дрожи сотрясла тело танцовщицы, а сама она рухнула на колени, захлебываясь слезами. Она даже не заметила, когда заплакала, но остановить рыдания была не в силах. Слишком уж сильны эмоции, слишком велико напряжение. Мавис плакала и плакала, а огонь вокруг постепенно угасал. Исчезало пламя, а вот мысли в голове появлялись, и они заставляли позабыть о мимолетном триумфе и ощущении восторга.       — Зера… Как же Зера… — всхлипнула танцовщица, глотая горькие слезы.       — Постарайся впредь думать об этом до того, как попытаешься вновь устроить апокалипсис…