Четыре печати

      Расставание с Розой не прошло бесследно. Казалось, что от него оторвали кусок и теперь он изнывал от боли, как наркоман желал вернуться, еще раз прикоснуться к нежнейшим лепесткам, ощутить сладковатый аромат, обещающий блаженство. Вестник так и поступил бы, если бы не приказ его возлюбленного цветка. Ослушаться его Жерар не мог. Роза стала единственным, что он ценил и боялся потерять. Ее гнева или недовольства Вестник просто не смог бы вынести. Именно поэтому, несмотря на физическую и душевную боль, он продолжал отдаляться от цветка, даже не подозревая, что лишь это способно ослабить образовавшуюся между ними связь. Пока что Вестник был не способен осознать себя, трезво оценить ситуацию и собственные действия, а потому он готов был исполнить приказ и уничтожить врага, проникшего в Цитадель. Никто не отнимет у него то немногое, что еще осталось. Думал ли Жерар о чем-нибудь в этот момент? Вряд ли, ведь его сознание было скрыто за сладким туманом.       Цитадель, находящаяся в непрерывном движении, менялась, создавая подходящие условия для охоты. Это почти как когда-то давно, когда он был свободен и принадлежал лишь себе, когда слова о братстве и долге значили для него больше, чем собственная жизнь. Как же давно это было. Тогда он был совершенно другим. Воспоминания все реже тревожили Вестника. Он устал от них. Прошлое не вернуть, а он вместе со своим драконом больше не полетит к звездам, не станет защитником и заступником. От драконьих всадников ничего не осталось, и даже он к ним уже не принадлежал. Все запуталось. Он был человеком, но его превратили в ангела, заставив стать верным псом захватчиков, а вот теперь он Смерть. Каждая из его ипостасей отличалась от другой и сейчас уже сложно осознать, какой же он на самом деле. Жерар хотел бы не думать, не вспоминать вовсе, но не мог. Мысли преследовали его, терзали разум и душу… то, что от нее осталось. Наконец, вибрация под ногами стихла, а Цитадель словно притаилась и теперь ожидала, что же произойдет дальше. Перед вестником были огромные двустворчатые двери, которых раньше он не видел. Его словно приглашали войти. Раз приглашают, отказываться не стоит. В руках Вестника появился красивый длинный лук. Он просто материализовался из воздуха, как и колчан бесконечных стрел. Еще будучи драконьим всадником, Жерар любил это оружие более других. Оно позволяло выдерживать безопасную дистанцию, наносило аккуратные раны, = было бесшумным, что касается стрел, то их легко можно было наделить самыми разнообразными свойствами. Для стрельбы из лука нужна сила, точность, выдержка, умение точно просчитать момент, когда стоит выпустить стрелу. Все это было у Вестника, и сейчас он готов был подстрелить добычу.       Словно прочитав мысли Жерара, двери медленно раскрылись, открывая взору море искрящегося света. Невозможно было избавиться от ощущения наигранности и даже театральности всего происходящего. Но это мало волновало Четвертого вестника. Он жаждал действия, битвы, он хотел получить хоть что-то из того, чем обладали его предшественники. Появление коварного противника радовало его, ведь означало конец его одиночества. Казалось, он предавал Розу такими мыслями, но отделаться от них был не в состоянии. Вестник переступил через порок, внезапно оказываясь в месте далеком от привычного вида Цитадели. Слишком высокие потолки, слишком большие просторы, он словно и не в здании вовсе, а на руинах города. Может, он прошел через портал?       Обернувшись, Жерар увидел все те же распашные двери, за которыми его ждал коридор. Не было ощущения присутствия магии или схожей с ней силы. Будь он таким, как прежде, то задумался бы над происходящим, попытался составить план, все учесть. Сейчас же его ничего не волновало, кроме того, что рядом враг и у него снова пытаются отнять все. Вестник ринулся прямиком в «город» с его множеством сооружений. Он видел подобное, но никогда не бывал в современных городах людей. Высотки из стекла и бетона, даже будучи в полуразрушенном и покошенном состоянии все равно внушали трепет и восторг, навевали на мысли, что строя их жители Срединного царства пытались соединить Верхнее и нижнее, стянуть их этими скобами, возвращая миру единство. Вот только это не совсем город. Ведь в вышине виднелся сводчатый каменный потолок, а под кучами камней и мусора можно было рассмотреть мраморную плитку. Нет. Он не прошел через портал, скорее уж разрастающаяся Цитадель поглотила город и теперь медленно переваривает в своем чреве.       Его враг уже здесь? Вестник прислушивался к звукам и запахам, к собственным ощущениям. Он — Смерть, хозяин Цитадели. Все здесь подвластно лишь его воле! Но отчего-то, среди этих руин Жерар все больше ощущал себя равным кому-то другому, словно кто-то еще обладал той же властью и возможностями. Неприятно, но в тоже время порождает множество вопросов. Еще один повод сокрушить врага. Эта победа доставит ему неимоверное удовольствие, и даже сейчас казалось, что его сердце начинало биться.       — Надо забраться повыше, — запрокинув голову, пробормотал Вестник.       Тот факт, что он не ощущал чужого присутствия, не означал, что никого нет поблизости. Роза не просто так направила его сюда. Выбрав высотное здание, казавшееся самым крепким, Жерар направился к нему. Он мог бы взлететь, но ангельские крылья были ему до омерзения противны. Вестник не мог забыть о тех временах, когда его заставили пойти против своего народа, братьев и принципов. Именно поэтому, получив свободу, Жерар не желал пользоваться крыльями. Лучше идти пешком, прилагать усилия, так, хоть ненадолго можно ощутить себя живым.