Четыре печати

      От одного взгляда на Вестника внутри все сжималось. Эльзе хотелось просто приблизиться к нему, обнять, прижать к себе так сильно, насколько только это возможно. Жерар слишком долго был одинок, слишком много всего перенес и потерял. Так не должно быть! Это несправедливо и жестоко! Мир наполнен подобными вещами: страдания, боль, жестокость, алчность. Он не стал таким в одночасье, а всегда был таким, даже до того, как в небесах появился разлом. От подобных мыслей становилось грустно, а для Эльзы это было особенно нелегко, ведь она не знала, какого это жить, любить и ненавидеть, взаимодействовать с миром и теми, кто рядом. И все же, слова и чувства Жерара не были для нее пустым звукам. Она хотела разделить с ним боль и воспоминания, желала стать частью его жизни.       — Если моя мелодия полна ритма и динамики, то твоя — пронзительной печали.       — Моя мелодия?       — У каждого она своя, — уверенно заявила Эльза. Чем больше она обретала саму себя, тем отчетливей осознавала и свою роль в этой истории. Это трудно было понять логически, как-то объяснить, но в некоторых вопросов достаточно веры. — Эта музыка меняется, как меняются и люди. Иногда мелодии сливаются воедино и звучат в унисон, но мелодия есть у каждого, — лишь произнеся это, танцовщица осознала, что найти и понять свою мелодию ей недостаточно, ведь танцевать ей суждено не для себя, не для Вестника, а для них обоих.       — Вряд ли я смогу это услышать, — безразлично пожал плечами мужчина, продолжая подъем. У богини всегда было странное видение вещей, а некоторые ее изречения и вовсе казались бредом безумца. Вот и со своими танцовщицами, она слишком все усложнила. Ведь по большому счету, каждая из девушек должна олицетворять одну из черт самой Мавис. Мелодия… Жерар лишь усмехнулся. Он уже слышал о подобном когда-то давно, когда был совершенно другим. Это лишь слово, которое для него ничего не значит. Они продолжали подниматься по шаткой конструкции, а тонкие ветви, покрытые множеством шипов, преследовали их, не отставая ни на шаг. Вместо нежных цветов на них были глаза, внимательно наблюдавшие за всем происходящим, не упускающие ни одной мелочи. Роза преобразилась, превращаясь в настоящее чудовище. А может, она всегда была такой, и лишь притворяясь нежной красавицей? С высоты руины, заросшие буйной растительностью, выглядели совершенно иначе, нежели внизу. Лишь теперь можно было оценить весь масштаб произошедших изменений, заметить странное движение среди растений и развалин. Казалось, что большие черные щупальца оплетают все, до чего способны дотянутся. Они явно не принадлежали разросшемуся цветку. Кто-то еще появился в этом месте, и он был намного опасней их прежнего врага. Эльза перевела взгляд на розу, чьи набухшие алые лепестки начали излучать пульсирующее свечение. Что-то должно произойти. Но, что? Тревога нарастала, как и ощущение давления, словно сам воздух вдруг стал тяжелее. Все, чего могла в данный момент желать Эльза — убраться, как можно дальше. Уж лучше снова меняющиеся комнаты и бесконечные коридоры, чем это иллюзорное место.       — Ты увидел, что хотел? — как же все не вовремя! Каждый раз, как только появляется возможность сблизиться с Вестником, понять его чуть больше, что-то происходит. Еще немного и можно будет решить, что кто-то намеренно мешает им! И не просто мешает, а чувствует каждый момент, который можно испортить.       — Можно и так сказать, — мрачно отозвался Жерар. — У нас почти не осталось времени.       Вестник чувствовал присутствие чего-то знакомого и родного, но не находил источника. Что-то мешало и постоянно отвлекало. Роза! Она готова была продемонстрировать свое истинное лицо, и уже сейчас Жерар точно знал, каким оно будет. Цветок был готов к взрыву, и как только это произойдет, им негде будет укрыться. Ядовитые споры окажутся всюду: на земле, в воздухе, в еще уцелевших домах. От этой мельчайшей пыли невозможно укрыться. Он знал это совершенно точно, ведь уже видел ангельские цветы в действие! Не только видел, но и сам использовал против людей и демонов. Это стало одним из самых тяжких его грехов. Те, кого касалась пыльца, испытывали неимоверную боль. Те, кто вдыхал ее, сходили с ума, теряя связь с реальностью, оказываясь в мире своих самых потаенных страхов, самых жутких кошмаров. Так вот, какова его Роза! Жерар не переживал за себя, но Эльза… Она не дышит, значит, не потеряет рассудок, но ее тело может пострадать. Этого нельзя допустить! Неважно, что он думал в начале, его танцовщица вовсе не кукла! Он обязан защитить ее, точно так же, как она стремится это сделать для него. Остается лишь одно… В руках вестника вновь появился его излюбленный лук.       — Ты мне доверяешь?       — Да, — без тени сомнения отозвалась Эльза, раздраженно поглядывая на тонкие лианы-щупальца. Они все больше напоминали ей змей, готовых в любой момент наброситься на свою добычу.       — Тогда, не отставай ни на шаг. Я создам нам путь!       — Что?       В тот миг, когда девушка перевела непонимающий взгляд на Жерара, мужчина уже спустил звонкую стрелу с тетивы. Следом за стрелой неслась прочная веревка, способная и слона выдержать, не то, что два не очень-то тяжелых тела. Стрела крепко вонзилась в стену соседнего здания, но чуть ниже. Все происходило, настолько стремительно, что совершено не было времени на то, чтобы думать или сомневаться. Быстро закрепив второй конец веревки, мужчина сиганул вниз, перекидывая лук через трос, и Эльза последовала за ним, так же скатываясь по веревке. Глупая затея, но она не могла отстать ни на шаг. И снова заросшие руины ожили, угрожающе задрожали. Один за другим здания рушились, Будучи раздавленными растениями, да и сами гигантские цветы с грохотом падали на землю. Они намеревались поглотить, задержать Вестника и его танцовщицу, не дать им понять друг друга и узнать, каково это, когда души звучат в унисон.