Четыре печати

      Эльза понятия не имела, что именно ей хочет показать Вестник, но тем не менее, покорно следовала за ним. Так приятно ощущать тепло его ладони на своей руке. Это незатейливое действие пробуждало в душе странные эмоции: внутри словно разливалось тягучее тепло, заставляющее трепетать и улыбаться. Подобное отвлекало от наблюдения и анализа, в конечном итоге могло привести к фатальной ошибке и гибели, но танцовщица не хотела, чтобы это чувство исчезало. У нее появлялось все больше мыслей и желаний, стремления познать себя и окружающий мир. Возможно ли это? И целой вечности может не хватить, чтобы воплотить все в реальность. Да и нет у нее в запасе столько времени! Что будет, когда она станцует для Смерти? Ответ очевиден — всему придет конец! И если в начале пути ее не волновали подобные вопросы, то сейчас отчаянно хотелось жить. Сомнения давно проникли в ее душу и разум, Эльза уже не понимала, как должна поступить, что будет правильно, а что нет. И снова где-то в отдалении слышались голоса, нашептывающие, что это место принадлежит лишь ей, что она может решать, что и как делать, что никто не может заставить ее умереть. Размышления настолько сильно поглотили Эльзу, что она не замечала того, как выглядит Цитадель, а если и замечала, то оказалась не способна все осознать, сложить в единую картину. Внезапно это стало совершенно незначительным.       Стены больше не двигались, пол и потолок не менялись местами, сводя с ума и мешая идти вперед, но радоваться воцарившемуся порядку было еще рано. Цитадель пронзали мощные щупальца, словно пытающиеся ее раздавить. Всюду была густая черная субстанция, расползающаяся по поверхностям, пульсирующая и мерцающая, словно по ней то и дело пробегали маленькие красные молнии. В нутрии них что-то созревало, и это что-то было опасно. За то время, что Смерть был под чарами Розы, его домом завладел кто-то другой. Сейчас видя все это, Жерар все больше осознавал, что единственный из братьев, кто попался в ловушку! Он мог испортить безупречный замысел богини, стать причиной окончательной гибели родного мира! Этого нельзя допустить! Только не сейчас, когда все так близко к завершению!       Вот оно!       Вестник замер перед массивными дверями, за которыми скрывался тронный зал, тот самый, где его дожидались братья и девушки, которым было суждено танцевать. Как же давно он здесь не был! Жерар горько усмехнулся — для него годы лишь миг, а потому он не думал о последствиях своего бездействия. Его слабость — его грех.       — Что там? — и снова внутри зародилось желание обнять Вестника, утешить его и сказать, что она будет на его стороне. Трудно было понять чувства Смерти, но еще трудней осознать свои. Они зародились в ее душе лишь оттого, что такова воля богини или потому, что на то есть иные причины? Насколько свободна она в своем выборе и желаниях?       Вместо ответа Жерар с легкостью распахнул большие тяжелые двери. Стоило ему коснуться их, как створки сами пришли в движение. Это место ждало только их с Эльзой, единственных, у кого не было возможности понять друг друга и стать ближе. Вестник без тени сомнений шагнул в просторное помещение, залитое светом. Здесь не было окон или источников освещения, свет просто существовал. Когда он был здесь впервые — все было не так. А вот сейчас появилась атмосфера торжественности, предчувствия чего-то значительно. Так может, еще не все потеряно?       — Это единственное место, в которое он не способен проникнуть, — тихо произнес Вестник, направляясь к пока еще пустому трону. Гулкое эхо его шагов разносилось по залу, отчего становилось не по себе. — Именно поэтому все мои братья и их танцовщицы здесь.       — Он? Разве выжил кто-то еще? — сразу вспомнились Хеппи и Лилейный, но ведь они не совсем живы. Так может, есть кто-то еще находящийся в таком же состоянии?       — Его имя Анкселам. Он — божество, существующее настолько давно, что мы себе это и вообразить не можем. Противоречивый бог, сам не знающий чего в конечном итоге добивается. Разрушитель миров. Его забавляет все менять и извращать изначальный замысел, играть с богами, демонстрируя их беспомощность. Именно Анкселам разрушим мир Демонов и Ангелов, а после создал прореху, через которую озлобленные и напуганные они ворвались в наш мир и начали свое завоевание. К тому времени бог их мира был уже мертв, ведь бросив вызов Анкселаму, проиграл. Вместе с захватчиками Анкселам проник в наш мир, начав игру с Мавис, дочери изначальной сакуры, ставшей богиней нашего мира. Кто-то скажет, что он зло, но как по мне, ему просто скучно. В каком-то смысле, я даже понимаю его. Вечность, что я был вынужден просто наблюдать, вечность в одиночестве и меня свела с ума.       — Сочувствуешь ему? — Эльза не могла этого понять, но готова была встать на сторону Вестника, что бы тот не решил. Но, к чему клонит Смерть?       — Всего лишь понимаю. Точно так же, как понимаю, что он враг, которого необходимо уничтожить. Враг, который стоит между мной и спокойствием, между моими братьями и их счастьем.       — А как же твое счастье?       — Не уверен, что готов к этому, — Жерар уселся на свой трон, окидывая печальным взглядом зал. Он думал, что будет завидовать им, но на деле этого не произошло.       Последний вестник искренне радовался за братьев, уже исполнивших свой долг. Гажил, дикий и яростный воин, не знающий жалости, улыбается и с нежностью смотрит на кого-то. Нацу, голодный и лишенный своей радости, всегда бездумный, смог найти нечто новое, обрести понимание. Зереф. Для него Мавис весь мир, и они снова вместе. Каждый что-то обрел. А что же он? Взгляд Смерти переместился на девушку, рассматривающую тех, кто застыл на троне. Кажется, он обрел спасение, которого не ждал. Но что дальше? — Ты не обязана танцевать, ни для меня, ни для богини, ни даже для самой себя. Просто реши, как все будет. Реши сама, настал ли момент и нужно ли это тебе. Реши все за нас двоих…