История повторяется дважды...

      Ларе по-прежнему было трудно идти, но спустя несколько часов после отправления из лагеря сумела наловчиться, благодаря чему она могла идти уже ускоренным шагом, позабыв о ранении. За это время мысли успели накопиться у нее в голове, особенно тяжелые воспоминания о потери Алекса дурманили голову своей пессимистичностью и угрызениями совести. Но так как Лара по натуре своей привыкла смотреть на вещи со светлой стороны и всегда находить выход из ситуации, ее мозгу пришлось отыскивать вещи попозитивнее, чем смерть дорогого сердцу друга. Поэтому она не могла ни обратить своего внимания на завораживающую своей мрачностью и запахом стихийного бедствия флору и фауну этого проклятого острова.       В сердце Лары всегда находилось место для любви к природе, зачастую даже больше, чем любовь к каменным стенам родового поместья. Ее сердце наполнено этой дикостью, чистотой и неизведанностью точно также, как наполнены стволы высоких деревьев кислородом, позволяющим жить. Поэтому юную Крофт всегда тянуло к приключениям, ко всем местам, бросающим вызов человеческому роду, его существу. Это оказалось одной из главных и потаенных в ее разуме причин, по которым она и команда "Эндьюранса" находится в заточении Яматая и сражается за право жить. Но, не углубляясь в натуру молодой искательницы приключений, одно точно можно было понять по ее глазам, по ее привычкам жить.       Духота "большого-тесного" Лондона, полного не только красотой Букингемского дворца и милых жилых домов, но и бетонно-стеклянных новостроек, била в голову и заставляла слетать с катушек от бурной, но при том скучной жизни. Такой расклад был совсем не по душе нашей героине. Ей хотелось жить. Ей хотелось свободы. Сбежать отсюда хотелось всегда. Но, как ни крути, учеба, работа, друзья и эти не менее проклятые бюрократы отца ходили по ее желаниям испытать глоток свежего воздуха, а затем подпрыгивали и с грохотом приземлялись на всю эту уже скомканную субстанцию, порождая еще более скучный образ жизни в городе. Хотя, плюсы ее пребывания в этой старинно-бетонной клетке все же были. Сэм и Иона всегда ее поддерживали, выслушивая бесконечные теории о Святом Граале или Принце Артуре. А вечно опаздывавший Алекс заявлялся в уютном кафе, по непонятным причинам принося с собой кофе на двоих из совершенно другого заведения, чему Лара не переставала удивляться, храня в душе теплоту и искреннюю благодарность по отношению к подобному проявлению внимания, да и к Алексу в целом. Что можно сказать наверняка, он, не отрываясь от своего лэптопа, находил необыкновенное удовольствие, восхищение и даже некую иронию в новых "вымыслах" Лары, вставляя свои острые шутки во время очередного рассказа о недавно найденных ею заметках отца, но при этом никогда не терял тактичность, уважение и понимание к важным для подруги вещам. Именно это описывало ее обыденный расклад городской жизни. Который, к сожалению или к счастью, остался в прошлом.        И именно поэтому она не могла ни обратить своего внимания на завораживающую своей мрачностью и запахом стихийного бедствия флору и фауну этого острова, находящиеся прямо здесь, перед ее решительным взглядом с лопнувшим сосудом в одном глазу или, проще говоря, в настоящем.       Погрузившись в удовольствие лицезреть редкие растения и наблюдать за всем живым вокруг, ей невольно припомнились неинтересные для тогдашнего возраста детские уроки ботаники и зоологии. К ней приходил этот нудный учитель, который всем своим видом напоминал скелет, какие обычно стоят в шкафах класса биологии. Грустным, скучным, но не терявшим строгость взглядом, он наблюдал за ней, когда она отыскивала на картинке нужный цветок, а затем из урока в урок повторяла концепцию несчастного фотосинтеза. На удивление, подобные занятия отложились в ее памяти в стопке "плохие воспоминания" (которые явно не сравнятся с горой последующих), и именно эта стопка пошла в действие при виде красочных представителей флоры Японии. В этот момент ей припомнились все злосчастные картинки красивых лепесточков и веточек. Она шагала, пробираясь через заросли и задевая своими черно-кровавыми грязными плечами листву, свисающую с деревьев. Лара остановилась, вдохнув свежесть окружающей зеленоты, и провела пальцами по стволу дерева, ветки которого только что имели честь прикоснуться к юной искательнице приключений. "Ствол гладкий, и листья длинные, зубчатые, расположены на коротких черешках, это явно японская дзельква, но почему оно так низко наклонилось?" — подумала Лара и отвела свой взгляд наверх, к верхушке дерева. Стихия добралась и до дзельквы, по обычаю высокого и долговечного дерева, его верхняя часть была разделена надвое, одна из которой наклонилась к нашей героине. Лара заметила это и не была удивлена. "Все на этом острове веет смертью и разрушением", — уныние снова взяло верховенство, и Ларе пришлось вернуться к реальности.       Тотчас слух уловил непривычное шуршание, несвойственное действиям ветра. Насторожившись, юная Крофт незамедлительно стала двигаться дальше. Она старалась не задевать папоротники своими длинными ногами, чтобы не провоцировать шум. Так она сумела продвинуться дальше от глубины красивого, но зловещего леса, дойдя до обрыва, с помощью высоты которого можно было наблюдать за небольшим кусочком большого острова. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как ее слух уловил странное шуршание листвы, но этого хватило, чтобы держать Лару в волнительном и напряженном состоянии до сих пор. Как будто нутро подсказывало ей — что-то произойдет. Устроившись на клочке земли вблизи обрыва, она стала высматривать местность внизу. Несмотря на то, что отбытие от лагеря произошло утром, к этому моменту уже успело стемнеть. Тут же ее взору предстала пещера, около которой лежали окровавленные и расчлененные туши животных. Нетрудно было догадаться, эта пещера принадлежала волчьей стае. И как только эта мысль посетила голову нашей героине, ее сердце стало биться с еще большим волнением, ведь это означало, что она находилась на их территории, а они могут быть где угодно, в том числе и в округе. Она оперлась на здоровую руку, собираясь вставать, но в мгновенье остановилась. Из пещеры вышел волк. При том непохожий ни на одного другого волка, которые обитают за пределами этого острова. Однако, как мы знаем, у Лары глубокие познания в этом деле. Она сразу узнала хищника. "Не может быть. Это попросту... невозможно. Волк Хоккайдо был полностью истреблен еще в 1889 году, да и, он здесь не обитал", — с недоумением прошептала Лара, приблизившись ближе к обрыву, чтобы четче разглядеть животное и убедиться, что это не тот, о ком она думает. Но убеждение пришло только в одном. Здесь обитают "вымершие" Японские волки. С одной стороны, следуя преданиям, это животное служило символом Лесного духа и не отличалось особой агрессивностью. Но с другой, зная то, что волки этого вида выжили, да еще и находятся на этом острове, не отличающийся гостеприимством и хорошими условиями для пребывания здесь, можно спокойно сделать вывод, что за 124* года они успели научиться играть по правилам Яматая. Мысли одна за другой кружили голову Ларе, но их остановил громкий, звонкий вой зверя. "Черт, надо уходить. Если я правильно помню, их вой означает приближение стихийного бедствия, хотя... именно это и может обосновать причину их местонахождения" — подумала она. Лара в спешке начала пятиться назад, но вдруг почувствовала дыхание на волосах, услышала фырканье и... рычание. Собрат хищника, которого она только что пыталась разглядеть, находился прямо позади нее, буквально в нескольких сантиметрах. "Без паники, Лара, без паники. Будем надеяться, что древние предания гласят правду, и эти создания не принесут вреда. Однако, следует повернуться, каким бы ни было животное, нельзя находиться к нему спиной. Потом, возьми лук. Все будет хорошо, ты выжила, ты не можешь умереть таким глупым способом, только не сейчас", — попыталась призвать самовнушение юная Крофт. Она медленно начала поворачиваться, но тут же рычание стало более отчетливым. Она продолжала поворачиваться, но еще медленней. И, наконец, она предстала перед волком лицом к лицу. Зубы сверкали через оскал. Глаза зверя явно были настроены недоброжелательно. Теперь следовало действовать быстро. Лара со скоростью гепарда взяла в руки лук и натянула тетиву. Однако на саму тетиву натягивать было нечего. По привычке она потянула руку назад, но не обнаружила стрел. Вся жизнь пробежала перед глазами. Волк набросился прямиком ей в лицо, но она успела повернуть лук и вставить его в пасть врага, мешая ему добраться до добычи. Лара находилась в лежачем положении, сдерживать волка бесконечно было невозможно, да и прочности деревянного лука не стоит доверять. Она быстро повернула головой в обе стороны в поисках какого-либо предмета, который можно было бы использовать в качестве оружия. Но такового поблизости не оказалось. Волк усилил напор, из-за чего Лара начала скользить и продвигалась назад. Самодельный лук уже начал трещать по швам. Время близилось к исходу, а тело Лары близилось к обрыву. Она поняла это слишком поздно, когда голова уже висела в воздухе. Каковы шансы? Продолжать борьбу с волком бессмысленно, но и рисковать жизнью, падая в темноту, глупо. Однако выбора не оставалось.       Лара закричала что было мочи и направила всю силу для того, чтобы надавить на волка луком. Затем она быстро вытащила свое деревянное оружие из пасти зверя и перевернулась набок. Через секунду все тело продрогло и напряглось от чувства полета. Голова Лары освободилась от бесконечных тревожных мыслей. Но не успели они улетучиться из ее головы, как сознание вдруг раскололось, и сквозь пустоту прорвался оглушительный звон в ушах. Все части тела как-будто в миг онемели, но через тот же миг стали болезненно ломаться, повышая адреналин, качая кровь к бушующему сердцу, чье биение слышно в задней части мозга, и вновь неметь, а затем снова возвращать боль в костях. Казалось, это длилось бесконечно. Пока внутри Лары не нажалась экстренная кнопка, извещавшая о том, что от волка она не избавилась, а наоборот, преподнесла стае ужин. Она упала именно туда, куда хотела попасть меньше всего — рядом с пещерой хищников. Обоняние улавливало резкий запах крови. Слуховой аппарат отдалял звон и приближал жужжание мух. Все говорило о наличии мертвого тела рядом с местом приземления нашей героини. Она приоткрыла отяжелевшие веки, зрение с трудом восстановилось. Перед ней предстало животное. То самое, которому она дивилась на вершине. Лара Крофт смотрела в глаза собственной смерти.