Farewell

#Смерть Гномика OST «Закрытая школа»#

      Тихий теплый вечер. За окном льет беспросветный дождь. Любимая погода трикстера. Ты можешь слушать не только звуки падающих капель, но и себя. Время, уходящее, как сквозь пальцы вода, будто бы останавливается. Ты ценишь каждый миг. Но что такое этот миг? Все имеет начало и конец. Невозможно вцепиться во мгновенье, чтобы его остановить.       Что, если бы все можно было бы изменить? Что, если бы… Наша жизнь — это не карандашный набросок, чтобы все время что-либо менять. Нельзя стереть из памяти, нельзя удалить. Но что, если карандаши будут цветные? Получится не так уж и плохо, да?       Локи. Бедный Локи. Глаза невинности, лицо ангела и улыбка, скрывающая больше боли, чем можно себе представить. Он очнулся спустя два часа, как его оставил Тор. Громовержец не хотел покидать комнату брата, но на этом настоял Тони, пообещав, что Джарвис оповестит их о любых изменениях функционирования организма трикстера.       Дверь в спальню беззвучно отворилась. Тор аккуратно, стараясь как можно тише пройти по комнате, присел на кровать рядом с тяжело дышащим братом. Он взглянул в эти совсем блеклые глаза, которые, будто бы его не замечая, смотрели в единственную точку на потолке, изредка моргая.       — Локи, — тихо начал Тор, касаясь бледной руки брата. Она была холодной, но не такой, как обычно. Как будто бы трикстер стал йотуном. Этот обжигающий мороз чуть было не оттолкнул громовержца. — Прости меня. Я виноват пред тобой. Мне нужно было раньше догадаться, где ты и уберечь тебя от опасности, — светловолосый бог склонил голову над Лафейсоном, прислушиваясь к слабому сердцебиению трикстера.       Локи молчал. Антрацитовые волосы аккуратно спускались вниз. Лоб, покрытый старческими морщинами, тусклые уставшие от несправедливости глаза. Они уже не такие яркие, как раньше. Тоска, отражающаяся в них, если бы не согнула небеса, то подняла бы ад. Острые скулы, о которые можно порезать руку, манили, и Тор провел по ним подушечками пальцев. От такого прикосновения бледно-синие губы трикстера дрогнули. Локи обратил внимание на брата, сидевшего рядом с ним.       — А что бы ты изменил, если бы мог? — бесчувственно прохрипел бог лжи. Он резко убрал свою руку, не желая, чтобы брат касался его. От этого ему становилось еще больнее. — Если бы я мог исправить свою жизнь, — продолжил Локи, но его прервал жуткий кашель. Ему становилось все хуже и хуже. Магия покидала его, не оставляя надежду на выздоровление. — Я, наверное, стал бы больше наслаждаться ею. Я ни о чем не жалею, кроме… — трикстер вновь замолчал, отведя взгляд в сторону.       — Прости, — хрип, доносящийся из груди Локи был жутким. Тор понимал, что, вероятно, это последняя встреча с братом, вероятно, он потерял его. — Прости меня, брат, — прокашлялся трикстер. Голос его подводил, но богу нужно было выговориться. Он хотел сказать брату, возможно, самые главные слова в жизни. — Знаю, я причинил тебе много боли и страданий, но… — ужасный кашель замучил бедного трикстера, — нам… Одинсонам нужно держаться вместе, не так ли? — изумрудные глаза влюбленно смотрели на Тора.       Одинсонам… Для Тора это не просто слова. На самом деле, никто не знает, с какого момента Локи стал считать себя Одинсоном. Но факт оставался фактом. Может быть, с тех самых пор, когда наконец познал свою сущность? Или тогда, когда понял, что любит Тора так сильно, что ему больно дышать?       Что-то немыслимое сжигало трикстера изнутри. Он не знал и не мог это прекратить. Ему хотелось кричать. Снова и снова. Даже если бы у Лофта сел голос, Вселенная бы не услышала его одинокого крика в пустоту. Ведь всем просто наплевать. Невыносимая боль пронзила тело коварного, но такого одинокого бога лжи, который что бы ни делал, всегда совершал ошибку. Он не продержится. Малыш Локи слишком хрупкий.       Громовержец молчал. Слова брата на мгновения выбили Тора из реальности. Он не знал, что сказать. На его душе был груз. Тяжкий груз. Светловолосый бог смотрел в пепельно-серое лицо, понимая, что конец близок. Тяжелые веки Локи вдруг опустились на глаза. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И…       Снова сладкий для слуха вдох. Тор, несмотря на все свое могущество, казался в этот момент особенно хрупким. Одинокая слеза скатилась по его щеке. Казалось, еще одно мгновение и эмоции, нахлынувшие на бога грома, просто разорвут его изнутри. Он рисковать не стал, поэтому, совершая большую и глупую ошибку, о которой будет жалеть всю дальнейшую жизнь, просто вышел из комнаты. Локи остался совершенно один. Опять.       Темнота. Пустота внутри. Так не может больше продолжаться. Что-то наконец должно прервать тишину. Решение пришло само собой. Джарвис. Этот маленький невидимый друг мог помочь.       — Джарвис? — хрипло прошептал совсем уже плохой Локи, который то и дело проваливался в неизвестность.       — Мистер Одинсон, — поприветствовал искусственный интеллект. Вот же проказник! Он все слышал. Это на минутку отвлекло от дурных мыслей, и Локи засиял грустной улыбкой.       — Пусть Старк зайдет ко мне, — произнес Лофт совсем тихо, — у меня к нему есть поручение.       — Конечно. Я всенепременно ему передам Вашу просьбу, — радушно ответил Джарвис.       Для Старка была важна каждая минута, поэтому он не тратил попросту времени. Гений осознавал, что Локи был самым важным для Тора, а друга, как говорится, в беде не бросают, да и трикстер чем-то ему нравился. Только вот чем? Он, понимая всю серьезность ситуации, свой визит откладывать не стал.