Get it

Проходит ещё четыре дня прежде, чем одним безумно хмурым утром к Марку в учительской подходит Джебом. Литератор думает, что в историке перемешиваются книги Курта Воннегута с сонетами Шекспира. Эти две несовместимости соединяются в нём, создавая его противоречивый характер. Как многостраничные таблицы с историческими датами перемешиваются с его абсолютно не дресскодной одеждой и хаосом волос, когда рано утром он заходит в учительскую. Джебом удивительный, и Марк не может разгадать его, ведь они общаются так мало. — Я конечно понимаю, что у тебя блестящая изоляция* и всё такое, — историк устало смотрит на него, и Марк не может понять, о чём идёт речь, — но Джексон ходит как в воду опущенный. Не знаю, что у вас там произошло, но я знаю Вана очень давно и знаю, что он не плохой человек. Дай ему шанс. Я уверен, всё не так ужасно, как выглядит. Им салютует ему телефоном и, покачиваясь, с кружкой кофе в одной руке и мобильником в другой, выходит из учительской. Это кажется Марку неправильным, ведь, действия Вана так очевидно выдают его. Какой подтекст и скрытый мотив может быть в приставаниях? Вряд ли Ван хотел с ним просто пообниматься. Марк мотает головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Он не должен оправдывать Вана. Никто не должен оправдывать Вана, он сам виноват в своей оплошности. Оставалось всего два свидания, на первом из которых он бы предложил Марку встречаться, а на втором затащил бы в постель. И всё сложилось бы правильно, всё было бы именно так, как должно быть. Почему он не дотерпел? Это всё из-за той злосчастной ночи. Если бы они не встретились тогда, то, возможно, Джексон бы не сорвался в тот вечер. Он подумал, что Марк лёгкая мишень. Но Марк не мишень, Марку нужна любовь и семья, и если Вану этого не нужно, то Марку не нужен Ван. С другой стороны, та, их первая ночь, и утро после неё сыграли важную роль в развитии их отношений, стали причиной их начала. Джексон же стал причиной их конца. Марк сглатывает ком в горле, вспоминая, как в тот вечер в его мыслях впервые мелькнуло слово «любовь». Так. Куда он положил папки с домашним заданием средней параллели? Кажется, он оставлял их в… *** Джексон за ту неделю, что они с Марком играют в догонялки, безумно устал. Он скучал по весёлому Туану, который теперь больше походил своей хмуростью на мистера Пака. Везде ходил с серьёзным лицом и не улыбался. А ещё избегал Джексона. Последнее, наверное, было самое болезненное. Джинён пару раз, когда они с Ваном пересекались, лишь качал головой, но в глазах у него не было отвращения, скорее, жалость. Джебом игнорировал всё это, будто бы не замечал вовсе перемен в отношениях двух учителей. И тяжело было даже не от того, что он потерял Марка, возможно, навсегда. Тяжело было от того, что он почти привязал его к себе. Марк уже почти был его. И он всё испортил. — Привет? — отвлекает его от копания в самом себе. Постепенно к Джексону возвращается осознание того, что он в школьной столовой, что на столе у него поднос с нетронутой едой, а перед глазами какой-то молодой парень, но явно не школьник. Студент? — Меня зовут Чхве Ёндже, я новый лаборант миссис Хван, — он низко кланяется, Джексон заинтересованно рассматривает парня, — могу я сесть здесь? Все остальные столики заняты. Джексон кивает, всё ещё не отводя от Ёндже глаз. Возможно, было бы неплохо сказать своё имя? — Я Джексон Ван, физрук. — Я знаю, — просто отвечает парень, пожимая плечами, а потом заразительно смеётся, очевидно, из-за резко поднявшихся бровей Вана. На них оборачиваются. — Откуда? — В фойе школы стоит большой стенд с фотографиями и именами учителей, — объясняет Ёндже. Ох. Ну да. — Давно ты у нас? Я не видел тебя раньше. — Оу, ну, на самом деле уже неделю, — парень с аппетитом поедает пюре с курицей, и у Джексона невольно просыпается желание покушать за компанию. Он зачерпывает ложкой пюре, но как только отправляет в рот, понимает, что есть совсем не хочется. Ничего, на самом деле, не хочется. Хочется только Марка. Назад. Обратно. К себе. Ван удивляется тому, что не заметил появление новенького педагога в их коллективе. Возможно, он так погрузился в себя и свои проблемы с Марком, что немного отвалился от реальности? — Ох. Неловко, — физрук чешет в затылке, закусывая губу. А потом ему на глаза попадается красная макушка литератора, который с почти пустым подносом проходит мимо их столика в сторону занявшего место Джинёна. Ёндже радостно улыбается, заметив Марка и громко здоровается с ним: — Привет, Марк, приятного аппетита! Неожиданно Джексон сжимается и хочет стать невидимым. Марк может надумать столько всего, если увидит его в компании новенького лаборанта. Вплоть до того, что вовсе не был нужен Джексону, раз тот так быстро отошёл от… Всего, что между ними произошло. — Привет, Ёндже, — отвечает Марк, оборачиваясь на него, — и тебе… — он замечает Джексона и на лице у него появляется какое-то брезгливое выражение, — вам приятного. Когда Туан отходит на уже достаточно почтительное расстояние, Ёндже непонимающе смотрит на Джексона, который стал хмурее тучи, и спрашивает: — Что-то не так? Джексон хочет ответить, что, дадада, всё не так. Но он отвечает только «всё в порядке» и остальное время они едят молча. Стены столовой и присутствие в ней Марка так сильно давят, что у него начинают болеть виски. *** Следующие две недели проходят как во сне. Постепенно Джексон забывает смех Марка, но его улыбка всё ещё чётко хранится в памяти. Он забывает, как Марк красиво выглядел в большой рубашке на его кухне, но помнил, как тот хмурился при проверке сочинений по Джейн Эйр. Ёндже становится близким другом, и теперь, сидя за одним столом с ним, Джексон не молчит, разглядывая свою еду, а активно поддерживает диалог. Иногда к ним присоединяется историк. Марк и Джинён по-прежнему держатся особняком. И это не то, чтобы что-то неожиданное, но такое неприятное каждый раз, когда Джексон видит их вместе. — Думаю, будет классно затусить как-нибудь вне школы, Джекс? — спрашивает его Ёндже. Когда он не получает ответа, в Вана летит лист салата, — эй, Джексон! Опять задумался? О чём ты там думаешь? — Об одном горячем литераторе, — ухмыляясь, отвечает историк вместо него, на что получает хмурый взгляд физрука, — а я что? Ты сам дурак такой, не можешь ничего с этим сделать. Давно бы извинился за что ты там ему сделал, а ты сидишь тут и страдаешь как первоклассница. — Да к нему подойти невозможно, — бурчит Джексон, ненавидящим взглядом наблюдая за Джинёном и Марком, которые ведут непринуждённый разговор за несколько столиков от них, — Джинён вокруг него летает, как дракон вокруг принцессы. — А храбрый принц, значит, не может залезть в башню? — продолжает Джебом, — если бы только в этом была проблема, Джекс, если бы. Джексон и сам всё понимает, но как-то признавать не хочется. Общество Джинёна, на самом деле, не преграда, ведь все преграды в его, Джексона, голове. Он знает, он уверен, что Марк не захочет его слушать. Не поймёт. Не примет. Осудит. И Джексон не винит его. Он бы сам осудил. — Вы слышали про поход, который готовят биологи? — меняет тему Ёндже. Лаборант не знает, что же происходит между литератором и физруком и, что очень радует последнего, не требует объяснений. Он, кажется, ещё в самую первую встречу понял, что это довольно больная тема для… Обоих. — Какой поход? — Джебом активизируется, услышав об этом, а Джексон не понимает, как такой любитель походов, как Им Джебом, пропустил эту довольно известную новость мимо своих ушей. Джексон мрачнеет, вспоминая, как звал Марка пару недель назад делить палатку в этом походе и тот согласился. — На следующей неделе в выходные, — продолжает Чхве, — на ночь с субботы на воскресенье. — В палатках? — Говорят, мы остановимся на какой-то базе в лесу, возьмём снаряжение и уйдём за пару километров от неё. Миссис Хван и мистер Ли собираются читать лекции, — рассказывает Ёндже, — им нужны учителя. Конечно, естествоведы идут все без обсуждения, но нужны и другие сопровождающие, потому что они ведут всю параллель старшеклассников и кого-то из средней школы. Джексон ещё месяц назад был абсолютно не против этого похода. Но сейчас он чувствует себя таким разбитым, что хочет только лежать на диване вниз лицом и ни о чём не думать. — Джексон, ты обязан пойти! — Джебом толкает его в плечо. Но Джексон не знает, хочет ли он. Он смотрит на Марка, неожиданно сталкиваясь с ним взглядами, и, почему-то, не один из них глаз не отводит. Он не понимает, что хочет увидеть в них. (На самом деле, что угодно, только не обжигающий холод, который поселился там в последние недели).