The Rat

      Бедный папа чуть в обморок не хлопнулся, когда рано утром на пороге собственного дома увидел истерзанного Мартина. Не обращая внимания на побледневшего родителя тот молча отодвинул его в сторону, благо возвышался почти на голову, и похромал на второй этаж.       — Мартин, что случилось? — Вернон вцепился побелевшими пальцами в перила, но удосужился лишь мрачного взгляда воспаленных глаз.       — Пусть отец зайдет, я буду в своей комнате.       Тот явился незамедлительно, подталкиваемый мужем в широкую спину. Альфа вздохнул, придержал взволнованную половинку тяжелой ладонью и заставил остаться снаружи.       — Что случилось? — Эйден без приглашения сел в кресло у окна, в котором Мартин любил читать, закидывая ноги на соседний столик. — Выглядишь не очень.       — Все в порядке. Почти.       Убрав прилипшую к лицу прядь волос, Мартин хмуро уставился на отца, не зная с чего начать.       — Тогда рассказывай.       — Мне нужно, чтобы ты прибрал за мной.       — В смысле? — Эйден непонимающе приподнял брови.       — В прямом. Я облажался по самую голову, — омега подергал себя за волосы, облизнул распухшие искусанные губы.       — Тео?       — Нет. Касс.       — Касс? — альфа не сдержался и удивленно присвистнул. — Вы же вроде решили с ним все вопросы, насколько я знаю?       — Угу.       — Тогда что не так?       — Он умер.       Мартин отвел глаза, сжимая и разжимая тонкие пальцы. Он все еще ощущал в теле отголоски той слепой ярости на Касса и на Тео, превратившуюся в сметающую все на своем пути волну.       — Это я его убил.       — Ты? — Эйден неверяще уставился на сына. — Но как… он же намного крупнее тебя… и за что?       — Я не хочу об этом говорить, — Мартин повел плечами и тут же зашипел от боли. Обхватил себя обеими руками, опуская голову и закрываясь волосами от отца. — Мне нужно, чтобы там все по максимуму подчистили. Пусть сделают так, словно это была самозащита.       — А это была самозащита? — зеленые глаза альфы прищурились.       — Да. Это была самозащита. Просто поверь мне.       — Почему ты не попросишь об этом Тео? — отец внимательно наблюдал за каждым его движением. Мартин тут же вспыхнул спичкой.       — Не смей больше говорить о нем! Не хочу даже имени его слышать!       — Хорошо, — Эйден неторопливо поднялся и направился к выходу.       — Подожди, — слова Мартина заставили обернуться. — Вот, ключи от загородного дома, того, что на Харвер-роуд.       Бросив звенящую связку, омега снова поморщился и отвернулся.       Едва за отцом закрылась дверь, метнулся к зеркалу и поднял волосы, сдвинув воротник рубашки. При виде кровоточащей припухшей ранки грязно выругался и оскалился. Эта сволочь посмела… после всего что было, он посмел пометить его! Диким зверем заметался по комнате, хотелось крушить все вокруг, кричать от душившей злобы. Если бы это помогло, хоть немного…       На ходу раздеваясь и кидая вещи прямо на пол, Мартин рванулся в ванную комнату, залез под душ и долго тер покрытое ссадинами и синяками тело, стараясь смыть запах Тео. Опрокинул на себя полный флакон одеколона, придирчиво обнюхивая покрасневшую от мыла и мочалки кожу, саднящую и пощипывающую, поморщился, зарычал от бессилия. Не сдержался и въехал кулаком в зеркало, разбивая собственное отражение на тысячи острых осколков.       Вернулся в комнату, упал в кресло, подтянув ноги к груди, прикусил пораненные пальцы, прищурился, глядя перед собой. Сдвинулись брови, образуя впервые появившуюся складку, ресницы опустились, прикрывая глаза. Просидев больше получаса в одной позе, ни разу не пошевелившись, Мартин усмехнулся. И если бы кто-то увидел эту усмешку, то ему стало бы не по себе.       — Мистер Джад! Как вы относитесь к тому, что полиция выдвинула версию самозащиты? Вы уверены, что ваш сын не виноват?       — Господин Джад! Скажите, почему вы уверены, что это была самозащита? Он ведь омега? Да, я понимаю, что вы не хотите отвечать на этот вопрос… Но следствие по делу еще не окончено, и говорят, появились новые обстоятельства. Господин Джад!       — Скажите, правда ли, что ваш сын имеет навыки пользования огнестрельным оружием? …Это имеет непосредственное отношение, вы…       — Смотрите! Вот он!       — Да вы шутите? Это же обычный омега!       — Мистер Джад, ответьте на вопрос, вы убили мистера Касса по…       Выругавшись, Мартин выключил телевизор, скользя взглядом мимо побледневшего папиного лица. Его потряхивало и морозило, хотя в холле было тепло. Чертовы журналюги! И как только им удается все перевернуть с ног на голову? Хорошо, про Крыс ни слова не сказали, видимо, отцу все же удалось хоть что-то притормозить. Вывернул все так, словно Касс сам виноват, хотя попытка изнасилования почти тридцатилетнего омеги, который по собственной воле появился в его доме, это та еще фигня. Только глупые омежки-домохозяева, у которых в мозгу кроме детей и кухни ничего нет, в это поверят. Сказочка для идиотов. Любой занюханный журналюга знает, кто такой Касс и кто такой Мартин Джад. И Тео Райдер. И Крысы. И их контора — официальное прикрытие все темных делишек, что творят Крысы на улицах города. Ни один нормальный журналист не сунет свою голову в крысиное логово — с такими Тео разбирался не глядя.       Тео. При упоминании его имени Мартин бледнел, на скулах выступали некрасивые красные пятна и любой, стоящий поблизости, мог унюхать исходящую от него ярость и ненависть.       — Мартин, не хочешь поговорить об этом? — забытый папа печально смотрел на мечущегося сына, напоминающего запертого в клетке зверя. Не такой участи он желал для своего малыша. Рядом с ним он видел сильного, заботливого альфу, с кучей белобрысых ребятишек на руках.       — О чем? — на мгновение омега остановился, озадаченно уставившись на Вернона, дернул головой в сторону экрана. — Об этом? Не хочу. И тебе не советую.       — Что же будет, а? — папа прикоснулся ладонями к собственному лицу, и только сейчас Мартин заметил, как сильно он сдал. — Когда я тебя потерял? Не могу вспомнить…       — Ты о чем? — на мгновение Мартину стало вдруг страшно, таким потерянным он его еще не видел.       — Пытаюсь понять, когда я ошибся, и все пошло не так, — омега передернулся и обхватил себя обеими руками.       Словно впервые увидев его, Мартин застыл на месте. На всегда молодом и гладком лице — заметные морщинки, вокруг рта — две скорбные складки, даже блестящие светлые волосы потускнели и секлись на концах. Буквально за несколько дней папа стал выглядеть на свои за пятьдесят, хотя еще недавно их можно было принять за ровесников. В погоне за ускользающим смыслом жизни Мартин забылся и едва не упустил самое важное.       — Пойдем-ка, — тонкие пальцы обхватили узкие плечи и потянули к себе. — Тебе лучше прилечь и отдохнуть. Или хочешь, сделаю тебе чай? С травами?       — Шутишь? — Вернон с удивлением посмотрел на хмурое лицо сына. Тот не притрагивался к нему лет пятнадцать и не давал трогать себя, и сейчас его прикосновения выглядели странно.       — Ничуть, — альбинос провел рукой по светлому хвосту между омежьих лопаток и почувствовал, как внутри поднимается давно забытое чувство нежности.       Когда Эйден вернулся, в доме было тихо. Чувствуя нарастающую тревогу, альфа торопливо взбежал наверх, проверил комнату Мартина и только потом заглянул в их с Верноном спальню. Заглянул — и застыл на месте. Две светлых головы на одной подушке, та, что поярче — уткнулась в омежье плечо, придавив рукой поперек тела. Вторая — над первой, упираясь в затылок узким подбородком.       Будто почувствовав взгляд мужа, Вернон открыл глаза и приставил палец к губам — тихо. Мартин пошевелился, тяжко вздохнул, но не проснулся. Наверное, видел свои беспокойные сны.       — Мартин Эйвери Джад, вы приговариваетесь к двум годам условно и пяти миллионам штрафа. Ввиду отсутствия наследников у погибшего, штраф необходимо перевести на счет государства. Суд окончен, — ударив молотком, председатель спустился по ступенькам и вышел, присяжные тоже поднялись и, переговариваясь, гуськом направились к выходу.       Стараясь не смотреть на задние кресла, в которых одиноко сидела массивная фигура альфы, Мартин обхватил папу за шею, обнимая и утыкаясь в его плечо. Эйден похлопал сына по спине, облегченно выдыхая. На закрытое итоговое слушание не пустили никого из журналистов, только семья Джад, обвинитель и вспотевший до трусов адвокат. Близнецы были в отъезде, а Джоэлу, беременному третьим ребенком, папа категорически запретил появляться на территории суда. Какими путями удалось сюда попасть Тео, Мартину даже знать не хотелось. После того, что тот натворил, он не хотел его видеть.       Да, он скучал, потому что половину своей жизни они провели рядом, не раз оказываясь в одной постели. Но укус был предательством, еще большим, чем та легкость, с которой Тео обменял его на власть.       — Пойдемте, я дико хочу есть, — потянув Вернона за собой, омега скользнул взглядом по напрягшейся фигуре, и все трое вышли, не оглядываясь.       После вынесения приговора Мартин отсыпался несколько дней, чувствуя, как с него упала огромная тяжесть, а все остальное он постарался задвинуть в самые дальние уголки своей души и больше не вспоминать. Адвокат полностью оправдал полученную за работу сумму, и в семье наступил мир. Папа снова зацвел, словно политый дождем цветок, отец успокоился, видя, что его супруг снова сияет. Мартин даже подозревал, что чувства вспыхнули с новой силой, хотя в их возрасте это было довольно смешно. Но главам семьи Джад было наплевать — Эйден таскал Вернона на руках, кормил собственноручно приготовленными по утрам блинчиками и совершенно забросил свою корпорацию. Мартин смеялся и наконец-то чувствовал себя легко, как никогда. Наверное, для этого нужно было повзрослеть и пройти через то, что он прошел.       Эйден решил сделать своим омежкам сюрприз и все трое уехали на побережье, проторчав там два месяца. Мартин гулял по пляжу, флиртовал с симпатичными альфами и объедался морепродуктами. Ровный загар покрывал его кожу, когда они вернулись домой, а еще он опять почувствовал скуку. Правда, расстраивать папу ему совсем не хотелось, за это короткое время они нашли общий язык, что не могли сделать все пятнадцать лет, и Мартин не собирался терять его хрупкое доверие. У них было несколько серьезных разговоров, после которых альбинос долго ходил задумчивым.       А еще у него оставался стриптиз-клуб. И в нем давно кое-кто не выступал. Усмехнувшись, Мартин дернул себя за прядь волос, пропустив их между пальцами. Должен же он хоть как-то обеспечивать себя, верно?