акулы кусаются и робко улыбаются

Стук в комнату Тэхёна сопровождается под громкое чихание. Из-за двери показывается Джису с сожалеющей улыбкой и тут же хмурится, не обнаруживая простудившегося друга. Свет льётся из-за большого не до конца зашторенного окна, деревянные половицы кажутся тёплыми и, возможно, такими же мягкими на ощупь, как и земля в их саду. Стены дышат, раскрашенные светлым аквамарином и практически не увешаны постерами, лишь парочкой над кроватью. И, конечно же, книги: стопками по углам, на подоконнике, у кровати, несколько на письменном столе. Кусочек обложки одной выглядывает из-за подушек. Джису тяжело вздыхает. Тэхён может чувствовать взгляд подруги, находясь под полосатым одеялом. Слышно, как слегка поскрипывает дверь. – Тэхён, я принесла чаю. Вылезай. Джису ставит железный поднос на прикроватную тумбу. Звон посуды слишком громкий и едкий. Тэхён морщится. Из кокона доносится протестующее мычание. Хлопок ладони по воздушному укрытию Тэхёна и следующее за этим «незаконное» вторжение – Джису падает на подушки. Смеётся, нащупывая очертания друга. В каком-то смысле хорошо, что она не видит, хотя наверняка понимает, что щупает и наглаживает тэхёновы ягодицы. Ох, для кого-то с сопливым носом это, безусловно, приятно. Последние два дня Тэхён стоически страдает в одиночестве, не выползая из своей обители: жуёт салфетки вместе с соплями, меняет позы, так как мышцы затекают и ноют, закапывает глаза какой-то жуткой дрянью, пахнущей луком, но которую ему заботливо принесла Джису, часами таращится в окно, наблюдая смену облаков и цвета небосвода, а ещё делает то, что любит больше всего после магии – читает. – Я знаю, что заставит тебя выползти из своей норы, – заговорщицки шепчет Джису, нависнув над одеялом, и встаёт. Это вынуждает Тэхёна замереть в ожидании. Через пару минут комнату заполняют звуки оживлённого разговора. Они доносятся из динамиков ноутбука, стоящего на кровати и опрой ему служит прямоугольная книга с твёрдым переплётом, космический атлас, который Тэхёну подарили ещё в детстве. Вдвоём с Джису они смотрят серию «Сабрины – маленькой ведьмы» и комфортно дышат в унисон. Аромат заваренного облепихового чая витает вокруг. Они с удовольствием выпивают весь чайник и отставляют на поднос чашки. Тэхёнова голова упирается в бок Джису. Её перекинутая через плечо парня рука приобнимает и девичьи пальцы зарываются в мягкие и грязные волосы парня. – Фууу, какое облегчение – гнусит Тэхён, чувствуя массажные движения в глубине своей шевелюры. Блин, это чертовски приятно. – Если продолжишь, заразишься через мои волосы. Таким новым непривычным путём. Джису хихикает. – Нам стоит опасаться лишь того, что ты затопишь дом своими соплями. Тэхён поднимает глаза, красные, влажные, невыносимо пекущие, и, показательно шмыгает носом. Джису сдаётся: отрывает взгляд от происходящего на экране, между прочим их любимого с Тэхёном ситкома, и со свойственной ей проницательностью магнитит друга глазами. Дружественная игра в гляделки, в которой триумфально побеждает Джису. – Нет сил с тобой бороться, – обречённо вздыхает Тэхён и скатывается с плеча девушки, едва ли не становясь тем, кто губит собственный ноутбук, создавая опасную волну своей ногой под одеялом. – Сейчас я способен только ныть и слушать бесподобного Сэйлема. Джису улыбается и, прежде чем Тэхён попросит, предусмотрительно выпрямляет до того подогнутые в коленях ноги. Этот спасательный жест позволяет другу улечься на девичьи бёдра. Тэхён лежит на боку, втиснув между цветастой юбкой Джису с причудливыми орнаментами свою пятерню. Он вдыхает аромат травяных масел, исходящий от ароматной шелковой кожи подруги. Очки съезжают и резкость ожидаемо размывается, как отпечатки чьих-то горячих рук смывают капли дождя на окне. Тепло её тела и эта близость, внимание вытягивают боль из изнурённого болезнью Тэхёна. Джису не колдует, просто окутывает своим теплом и лечит присутствием. Прикосновениями, голосом, улыбками. Ведь Тэхён её друг. – Ты лучшая, – тихо и невнятно произносит Тэхён. Его глаза слипаются, но он продолжает борьбу – ради сериала, ради Сэйлема, ради Джису и чая, что она заварила для него. – Вечером выйдем на прогулку. Тэхён резко распахивает глаза и щурится, подаваясь сомнению. – Серьёзно? – На веранде подышишь воздухом. В голосе Джису слышится материнский, не терпящий импульсивных пререканий и недовольства, тон, но в тоже время в нём прощупываются ласковые и любящие нотки. Закадровый смех людей из сериала провоцирует Тэхёна цинично пошутит о том, что этих людей даже не существует. Он шмыгает носом и бурчит что-то ещё, но прикрывает частично рот ладонью, чтобы не раздражать Джису, которая не любит комментариев во время просмотра чего-либо. Пальцы Джису вдруг перестают перебирать светлые тэхёновы прядки на затылке. – Чонгук одолжил тебе свой кубик-рубика? – внезапно спрашивает подруга. Тэхён застывает. Чёртов четырёхгранник на столе. Угораздило же Тэхёна оставить его на видном месте? Парень прокашливается, притворяясь, что горло першит из-за болезни. Вокруг шеи обмотан вязаный шарф. Тэхёну начинает казаться, что шерстянные кольца затягиваются и пытаются задушить его теснотой и жаром. Глаза таки сверлят взглядом предмет на столе. Его Тэхёну действительно одолжили, но сроки возвращения почему-то забыли сообщить. Образ тёмноволосого парня встаёт перед глазами. Большие блестящие глаза неуверенно рыскают по комнате, вероятно, убеждаясь в крепкости сна Тэхёна. Шаги едва слышны. Чонгук проходит и без слов оставляет кубик на краю стола. Тэхён притворяется спящим, но через щелочки может видеть размытую фигура парня. Тот собирается уже покинуть чужую комнату, развернувшись спиной к кровати, но вдруг он замирает около одной из книжных гор. Пальцы зависают над верхней книгой. Что-то в обложке притягивает, и Чонгук не решается притронуться к ней. Звонкий шум упавшей кофты с массивной молнией вынуждает Чонгука вздрогнуть и убежать. Тэхён встаёт и моментально подскакивает к той самой горе книг. На обложке напечатано «Повелитель мух». Хм, необычно. Однако эта книга говорит, что жестокость может таиться там, где ты её не ожидаешь, например в детских сердцах. Из пучины воспоминаний Тэхёна вытаскивает голос подруги. – Всё в порядке? Джису не произносит, но прячет в своём вопросе «ведь что-то происходит, не так ли?». Тэхён вымученно стискивает челюсти и решает, что ему стоит поделиться с Джису своими мыслями, которые долго оформлялись и превратились в беспокойные и тяжёло-путанные. – Ты ведь думала о том, откуда о Чонгука все эти синяки и царапины? Джису выжидающе молчит. – И я думал, – выдыхает Тэхён. Он отчётливо слышит в своём голосе грусть и обеспокоенность. – Это выглядит странно и...беспокоит, – добавляет то, что чувствует. А затем он снова вспоминает молчаливого и с опущенными плечами Чонгука, что сидит в кресле в гостиной и крутит свой кубик-рубика. Все остальные суетливо крутятся вокруг латука и переговариваются друг с другом, спорят и галдят. Но Чонгук сохраняет молчание и отстранённость. Тэхён наблюдает за ним с лестницы и чувствует, как медленно тяжесть в груди возрастает. В это мгновение Чонгук кажется самым одиноким человеком. Рой мыслей и домыслов гудят в тэхёновой голове. Он никак не может знать причины тому, что видит, ведь это Чонгук. Он всё носит в себе. Поэтому ему остаётся лишь предполагать и догадываться, а это самое гадкое, что можно придумать. – Думаю, нам стоит дождаться, когда он сам поделиться с нами, как думаешь? – предлагает Джису. Вполне резонно и честно по отношению к самому Чонгуку. Не стоит давить на него. Но что если кто-то умышленно причиняет ему боль, а они бездействуют и вообще не прилагают хоть какие усилия, чтобы помочь другу? – Я не знаю, Джи, – озвучивает Тэхён и переворачивается на спину, чтобы взглянуть в глаза подруге. – Наверное, так. Джису мягко улыбается и протягивает ладонь к тэхёновой щеке. На ней остаточно виднеется след зажившей царапины. Это напоминание и урок Тэхёну, который попробовал влезть в чужое тревожное и хрупкое нутро. Пусть, и его побуждения были чистыми и добродушными. Пожалуй, он заслужил это. Он вздыхает. Прикосновение ладони Джису дарит согревающее тепло и отгоняет печальные мысли. – Возможно, ты – единственный, кому он сможет довериться. Тэхён хмурится. Их с Чонгуком объединяют перепалки и временные бойкоты, и всё всегда сопровождается большим всплеском эмоции. Тем не менее Чонгук проявляет себя, открывается, пусть и гневается, и раздражается. Но Тэхён думает, что таким садистским способом он помогает парню выплеснуть и переключится с напряжения, вызванного его личными переживаниями. Возможно, Тэхён глубоко заблуждается, для этого есть свои основания. Возможно, Чонгуку попросту не хочется, чтобы Тэхён к нему лез.