Утро Айнуры

Когда Герман Михайлович Ланд впервые появился на кухне ресторана Claude Monet, рабочая обстановка накалилась до предела. Сотрудники, сперва возлагавшие какие-никакие надежды на нового шефа, разочаровались быстрее, чем подгорает филе ягненка в казане на сильном огне. Каждый понимал — Виктора Петровича не заменить, а уж атмосфера, создаваемая им на кухне, и вовсе уникальна и неповторима. И всё же, каждый из работников до последнего думал, что всё обойдется, и новый шеф, каким бы строгим и неприветливым он не был, все же сумеет сохранить задорный дух кухни их любимого ресторана. Но как только Герман с порога объявил о начале аттестации, надежды рухнули и недовольный ропот сотрясал стены кухни до конца рабочего дня. Среди сотрудников не нашлось ни одного человека, которому бы понравились решения, принимаемые новым шефом. Ни одного, кроме Айнуры. Как только двойные двери распахнулись и она впервые увидела этого высокого, статного человека, её сердце пропустило удар. Его хитрые строгие глаза блестели каким-то дьявольским огоньком и она, как заворожённый кролик, не могла отвести от них взгляда. Он что-то говорил своим стальным, не терпящим возражений голосом, а она лишь видела шевеление его губ, блеск идеально ровных зубов между ними. Он даже не посмотрел в её сторону, будто и не замечал и не придавал ей значения — правильно, он же шеф, повелитель поваров, какое ему дело до обычной посудомойки. Но именно это и покорило Айнуру — ей тут же захотелось, чтобы он обратил на неё внимание, стать той, на кого он будет смотреть не отрываясь. На следующий день она пришла в своем самом красивом платье, и хоть и проходила весь день в невзрачной униформе и фартуке, но вечером была представлена во всей красе, когда будто невзначай стояла рядом с кабинетом Германа и ждала, пока он выйдет. Герман Михайлович Ланд заканчивал работу ровно в 7. Он был образцовым начальником — уходил не раньше и не позже своих подчиненных. Ведь если работа выстроена строгим образом, каждый винтик выполняет свою функцию, а механизм отлажен до предела — зачем оставаться сверхурочно? Жизнь это не только работа, отдыхать тоже нельзя забывать. И всё же Герман каждый раз боролся с желанием остаться в кабинете допоздна. Нет, ему не была приятна атмосфера нового ресторана и он вовсе не хотел поближе познакомиться с коллективом или создать впечатление радеющего шефа. Причина его каждодневого нежелания уходить домой была проста — дома его никто не ждал. Конечно, снять девушку на вечер для Германа никогда не было проблемой. Статус известного шеф-повара, деньги, внешний вид — все это складывалось в простую формулу: пять минут и любая незнакомка его. А уж когда они узнавали, какое орудие любви скрывается у него в штанах, то цеплялись как на крючок и единственной проблемой Германа в отношениях было как отвязаться от понравившейся однажды девчонки? Дело в том, что после одной ночи они будто утрачивали свою привлекательность, как одноразовый стаканчик, который после использования хочется только выкинуть. Герман так и поступал и никогда не давал девицам свой номер телефона или личные данные. Снимал квартиру на ночь для быстрых утех, лишь бы не раскрывать свой настоящий адрес. Использовал фальшивые имена, если это было возможно и пассия не была знакома с миром ресторанного бизнеса. Но всё это было не то. Всё это было не по-настоящему. А ведь как хотелось проснуться от запаха горячего кофе. Выйти на кухню и увидеть спину любимой женщины. Солнце играет в её волосах, она тихо мурлычет под нос свою любимую песню, Герман подходит к ней сзади и обнимает за талию. Она вздрагивает от неожиданности и смеется самым прекрасным смехом, который он когда-либо слышал. С такими мыслями Герман и выходил из своего кабинета в тот злополучный вечер. Прекрасно знать, что дома тебя кто-то ждет. Но не сейчас, но не сегодня, а может когда-нибудь, а может никогда. Под этот мрачный аккомпанемент он толкнул дверь и лишь тихое “Ой” выхватило его из омута мыслей. Айнура не сразу поняла, что произошло, а когда открыла глаза увидела над собой лицо ангела. Охваченное нимбом лицо озадаченно смотрело на неё и вдруг выдало низким, совсем не ангельским голосом: “Вы в порядке?” Айнура потерла ушибленный лоб и еще несколько секунд сидела в ожидании поданной руки. Но руку ей никто не подал и она, облокотившись и неуклюже ойкнув, встала сама, медленно поднявшись до уровня груди человека, стоявшего напротив неё. Только тут она поняла, что это именно тот, кого она ждала. Герман Михайлович Ланд был нетерпим к всякого рода обслуживающему персонажа. Уборщицы, служанки, посудомойки — люди, ничего не добившиеся в этой жизни вызывали у него отвращение. И чем старше такие люди становились, тем сильнее они претили Герману. Стоявшую перед ним женщину он видел на кухне пару раз — она, по внешнему виду ей было лет сорок, до сих пор работала то ли уборщицей, то ли поломойкой, — в суть он еще не вникал да и незачем было. Обслуживающий персонал, низшая каста, едва ли достойная его внимания. Поэтому бросив неодобрительный взгляд — какого хера она стоит так близко к его кабинету? — Герман Михайлович плотно закрыл дверь и двинулся вниз по коридору. Айнура не собиралась терять времени даром. Женщина она была настырная и её едва ли можно было уличить в стеснительности, да и за словом в карман не полезет. А уж если цель кажется довольно привлекательной — держите её семеро, всё на своем пути сметет. И не только русские женщины коня на скаку остановить умеют, но и киргизские. И даже такого коня, как этот новый шеф. “Шеф!” — окликнула его Айнура и тут же осеклась, увидев, что никакой реакции не последовало. Широкая спина нового начальника скрылась за поворотом, как будто никого здесь и не было. Айнуру это озадачило, но еще больше и разозлило. Она ринулась вслед новопришедшему нахалу и быстрым шагом нагнала его уже около входных дверей. Надо же, какие длинные ноги! Шёл быстрее нее и даже не напрягался. Айнура тронула его за плечо и тут же отдернула руку — её будто прошил разряд электричества. И электричество это было совсем недобрым. Герман Михайлович резко обернулся, на его лице застыла гримаса, как будто он увидел нечто настолько неприятное, что тут же хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не портить ему настроение своим видом. Он вопросительно окинул её с головы до ног — вечернее платье тут же превратилось в дешевые обноски — и голосом, еще более ледяным, чем обычно спросил: — Вам что-нибудь нужно? Айнура проглотила все слова, которые прежде хотела сказать, и лишь через секунду нашла хоть какое-то подобие новых: — Я лишь хотела спросить… Может вы согласитесь выпить со мной по бокалу вина сейчас, после работы? Герман рассмеялся. Нет, он бы рассмеялся, если бы мог, но удивление было настолько сильным, что весь воздух будто исчез из его легких и оглушительный истерический смех остался лишь в его голове. Он никогда не удивлялся так сильно, как сейчас. Даже когда одна из девиц, выловленных им в столичном баре, вздумала остаться надолго и удивила его своим присутствием, когда он вернулся с работы, не вызвала у него таких чувств. Всего лишь отобрал у неё стыренный дубликат ключей, а саму вышвырнул за дверь и больше никогда не звал никого в свою квартиру — спасибо за ценный урок. Но в этот раз он даже не знал, что делать. Просто стоял и смотрел на эту неказистую, неухоженную женщину, которая смотрела на него снизу вверх и будто ждала чего-то в ответ на ту нелепую бессмыслицу, что только что произнесла. Герман еще бы долго пялился в одну точку, если бы женщина не подняла свою пухлую, обрюзгшую руку и не начала щелкать пальцами прямо перед его глазами. Что эта кухарка себе позволяет? А Айнура тем временем только и пыталась, что вывести его из транса. — Ау, шеф, все в порядке? Вы чего молчите? — она взяла его за плечо и немного потрясла. “Спасибо, это мне очень помогло” подумал Герман. Его растерянность превратилась в недоумение, недоумение в отвращение, а отвращение в гнев. Он с силой отдернул липкую мягкую руку неприятной женщины и строго, настолько строго насколько мог, посмотрел в её огромные черные глаза. Слова появились сами собой: — Послушайте, Айгюль или как вас там, — Герман видел её имя в списке сотрудников, но запомнил, кажется, только первую букву. — Я не знаю, что вы там себе вообразили, но, поверьте, в вашем случае не хватит и двух бутылок водки. — И он с ног до головы окинул её полным презрения взглядом. Айнура стояла как вкопанная, чувствуя, что лицо наливается краской. Герман довольно ухмыльнулся и, развернувшись на каблуках, быстро вышел в объятья темной улицы. Широко шагая по тротуару до своей машины, он с удивлением заметил, что левая нога двигается немного топорно. Непонятно почему, в штанине медленно набухал член.