Любовь и кашель не скроешь

      Это были первые дни сентября, месяца, который открывает такую богатую и нарядную пору, как Осень. Деревья были ещё зелены, хотя трава уже слегка пожухла, хрустела под подошвами ботинок. Да и, вообще, сейчас было ещё довольно тепло.       Инко Мидория, натужно простонав, взяла в руки громоздкие пакеты и вышла из магазина. В последнее время ей часто стало хотеться вредной еды, и она каждый день, бывало и по два раза, ходила в супермаркет, набирая в тележку шоколадные плитки, рисовые сладости, лапшу быстрого приготовления, замороженные полуфабрикаты и тому подобное. Инко заимела привычку съедать это всё под слезливую дораму, которая начиналась аккурат после того, как она возвращалась домой.       Так она не чувствовала себя одинокой.       Дом у них с Изуку был небольшой, однако привыкшая уже к шумному сыну Инко чувствовала себя сейчас потерявшейся в огромном пространстве из комнат и дверей. Она бывало бесцельно ходила из комнаты в комнату, садилась на стулья и кровати, потом вставала и двигалась дальше.       Небо хмурилось, заплывало грозовыми облаками. Становилось темно, как если бы уже смеркалось, хотя был ранний вечер.       Мимо нее ветром пронёсся молодой парень. Инко охнула, еле удержавшись на ногах.       —... Да-да, тот самый заказ. К пятнице доставить гентианы, их заберёт наш постоянный клиент.       Парень перепрыгнул небольшой заборик, видимо решив укоротить путь, и скрылся в парке.       У Инко зачесался нос, да так сильно, что терпеть не было сил. Она нагнулась, аккуратно кладя на асфальт пакеты и с наслаждением принялась тереть кончик носа. Один из пакетов зашуршал, потревоженный порывом ветра, и из него вывалилась пачка хлопьев. Инко ойкнула, засовывая ее обратно. Посмотрела на красные полосы, отметившие ладони. Абсолютный признак одинокой женщины.       — Госпожа Мидория, Вам помочь?       Инко обернулась, увидев перед собой высокого и тощего мужчину. Он знала его. Это был Всемогущий в его истинном лице и форме. В его другой ипостаси. Он нагнулся, беря тонкие пластиковые ручки пакета с продуктами и потянул на себя. И со стоном поставил обратно.       — Мне очень...       — Что вы, что вы, Всемогущий! — улыбнулась Инко. — Я уже привыкшая. Для меня это проще простого!       Она с надрывом подняла пакеты, стараясь не выдать, что ей тоже тяжело, и бодро пошла вперед.       — Скажите, как там мой Изуку? Не хулиганит?       — Мальчик Мидория медленно, но верно идет к своей цели. Он очень старается.       — Подумать только, — протянула Инко, улыбаясь,— он так вырос. А для меня он все еще словно ребенок! Добрый маленький Изуку.       На нос капнуло. Дорога под ногами быстро покрывалась темной крапинкой. Прошло совсем немного времени, как колючие капли уже неприятно били по макушке. Дождь обещал быть сильным.       — Переждём у меня. Я буду чувствовать себя виноватой, если Вы простудитесь. Вы же никуда не торопитесь?       Всемогущий задумался, должно быть, решая, идти ему сейчас под стеной воды или лучше будет действительно переждать ненастную погоду и потом отправиться по своим делам. Мокрый костюм неприятно липнет к телу, да и на встрече показываться в таком виде – почти моветон.       — Пожалуй, нет.       — Отлично! — обрадовалась Инко.       Инко Мидория похвалила себя за то, что вчера прибралась в квартире. Поэтому Всемогущему не посчастливилось лицезреть разбросанные вещи, гору грязного белья, которое сейчас чистыми сверкающими полотнами висело на балконе, и забитое до верху пустыми коробками из-под полуфабрикатов мусорное ведро. Инко расслабилась и совсем запустила себя, когда её единственный и самый любимый сын переехал в общежитие.       Она быстро скинула туфли и потащила пакеты на кухню. Всемогущий тенью последовал за ней. Он был уже здесь в тот день, когда уговаривал мать мальчика Мидории разрешить тому переехать в общежитие.       Зайдя на кухню, Всемогущий остановился. Инко, что-то мыча и приговаривая себе под нос, разбирала продукты, громыхала дверьками кухонного гарнитура.       — ... так, это в верхний шкафчик, а йогурты в холодильник. Соль, соль... сюда... — доносилось до него.       Разобрав пакеты, Инко Мидория, наконец, глянула на него. И неуверенно улыбнулась, почувствовав себя неловко.       — Садитесь же, не стойте в дверях!       Всемогущий послушно сел за стол. Инко, тем временем, достала чугунный чайник и поставила кипятиться воду. Натерев корень имбиря и нарезав лимон дольками, она кинула это всё в чайник, сверху докучи посыпав сушёной душицей. Когда вода вскипела, Инко залила свою мистическую смесь. Кухня наполнилась ароматом свежеприготовленного травяного чая.       — Я всегда готовила этот настой для Изуку, когда он болел. Простуду как рукой снимало! Попробуйте, очень согревает.       Всемогущий слегка пригубил чашку. И тут же поморщился: было очень горячо. Он выждал еще пару минут прежде, чем сделать новый глоток.       — Последний раз я пил такой чай в аэропорту перед самым вылетом в штаты.— удивленно сказал Всемогущий, — так давно это было...       Он вдруг окунулся в тот день. Как молод он тогда был и как стар сейчас. Как силен был и полон стремлений и каким слабым, не способным поднять даже пакет с продуктами он стал.       — Года пролетают незаметно, — улыбнулась Инко.       Улыбнулась не ему. Своим воспоминаниям.       — Еще вчера,— продолжила она,— мы творили историю, а сегодня уже сами стали этой историей. Вы точно войдете в школьный курс, Всемогущий.       — Вы так думаете?       — Уверена.       «А Вы, госпожа Мидория, — подумалось ему,— войдете в историю как мать, воспитавшая величайшего героя новой эпохи».       За окном стало тихо, теперь лишь капли, стекающие с крыши, изредка ударяли по карнизу. Солнце пробилось сквозь хмурые облака.       — Больше всего на свете, — неожиданно начала Инко, — я боялась остаться одна. Знаете, все то плохое и ужасное, у чего есть хоть мало-мальская вероятность произойти, обязательно произойдёт.       Всемогущий промолчал. Потому как был с ней полностью согласен.       — Спасибо за чай, — сказал он, поднимаясь со стула и задвигая его за собой,— и за компанию.       — Вы еще зайдете? — спросила Инко и осеклась.       Еще некоторое время назад такая важная фигура в мире как Всемогущий была для нее чем-то эфемерным и невероятно далеким. Недостижимым и непостижимым.       Сейчас этот Всемогущий, символ мира, сидел на ее кухне и пил лимонно-имбирно-травяной чай. Даже говорил с ней.       И она, какая-то Инко Мидория, ничего более, чем человек из толпы, спросила его, а не зайдет ли Всемогущий – символ мира, герой под номером один – еще раз.       — Если буду проходить мимо, то обязательно забегу на Ваш чай, — ответил Всемогущий.       Губы Инко растянулись в улыбке.       — Я буду ждать Вас с дождем.       Уже на улице Тошинори Яги, скрывающийся под громким именем «Всемогущий», глубоко вздохнул и улыбнулся. Неожиданная встреча, сопровождаемая лимонно-имбирно-травяным чаем, была словно маленькое и интересное приключение. В своей теперешней жизни он научился замечать и ценить даже, казалось бы, самые непримечательные, обыденные вещи.       Продолжая улыбаться, Тошинори Яги зашагал по улице. Слишком бодро для такого обтянутого кожей скелета, как он.       Инко включила телевизор. Слезливая дорама, ни одну серию которой женщина не пропускала, закончилась.       — Как же так... — печально наблюдая за титрами, протянула Инко. — Придется искать серию в интернете.