Любовь и кашель не скроешь

      Ботинки утопали в листьях. Жёлтых, красных, коричневых. Эми Фукукадо шла, пиная цветные сугробы. Шурша как собака, которую вывели на улицу после долгого дня взаперти.       Эми потерялась. Сбилась с пути давным-давно и сейчас бесцельно бродит по незнакомым улицам этого города. Чужого и холодного. Последняя дверь, в которую она стучалась громко и долго, так и осталась закрытой. Эми знала, нутром чувствовала, что за массивной перегородкой, затаивши дыхание, кто-то прячется. Делает все, чтобы его не почуяли. И Эми ушла, боясь, как бы этот трусишка не вызвал полицию.       А она всего лишь хотела, чтобы ей помогли. Указали дорогу.       Листья тихо кружились вокруг Эми по прозвищу «Мисс Шутка». Потому что она знала в них толк. Хорошая шутка – это когда никому не обидно и не грустно. Это когда все вокруг смеются, хватаются за животы и вытирают проступившие слезы. Это когда настроение мгновенно взлетает к облакам, и окружающие люди становятся почти родными.       Хорошая шутка – это большая удача.       В окружении Эми был всего один человек, который не любил шуток, особенно её собственного сочинения. И именно его смех ей хотелось услышать больше всего.       Эми устала. Устала ходить на работу каждый день, устала бороться, ставить цели и добиваться их, устала просто жить. Ей было уже тридцать лет, ей пора бы уже выйти замуж, но отношения с мужчинами у Эми никак не складывались. Каждый вечер, умываясь, она смотрела в зеркало и видела их. Морщинки в уголках глаз, складки у рта от частой улыбки. Хотя лицо было еще молодо, Эми ощущала, как кожа постепенно теряет упругость. Или, по крайней мере, ей так казалось. А еще она сравнивала себя с другими профессиональными героями и понимала, как ничтожны ее достижения по сравнению с тем же Древесным Камуи или Леди Горой.       Да о Мисс Шутке мало кто знает.       Все это заставляло ее быть неуверенной в своем будущем. Кем она будет? Старой девой-учительницей до самой старости?       Эми Фукукадо не знала, как управлять своим состоянием. Она недавно вычитала об этом в какой-то психологической статье и сейчас пыталась вернуть себя в строй с помощью общеизвестных методов. Например, выйти на прогулку. Погода сегодня располагала. Несмотря на морось, было тепло и безветренно. Ноги несли вперед. Дома сменялись парками, спальные районы – уличными лапшичными. В какой-то момент ей показалось, что она увидела проскользнувшего за угол Всемогущего с букетом цветов. Чего только не придумает бурное воображение.       Она сама не заметила, как зашла в не самый благополучный район. Двор, окруженный пятиэтажками, был неухоженным и пустым. Детские качели, движимые слабым ветерком, тихо скрипели.       Эми резко обернулась, услышав чей-то голос. Он принадлежал девушке. И она грязно ругалась.       На третьем этаже, свесив голые ноги, сидела она. Больше ребенок, чем девушка. Белое с веснушчатыми щеками лицо в обрамлении пышной огненной гривы. Она сидела на окне, держась за оконную раму, распахнутую, и стекла в ней, кажется треснули.       Эми нахмурилась. Ее долг про героя требовал вмешаться.       — Эй, ты! — крикнула она. — Ты что там делаешь?       Осенний ребенок поднял на нее глаза, и Эми непроизвольно вздрогнула. На нее уставились два больших синющих глаза. Девочка смотрела на нее холодно, но слегка заинтересованно.       — Умираю от скуки, — кисло ответила девочка.       — Ты же не собираешься прыгать?       — А если и собираюсь, тебе что с того?       Эми заволновалась. Взгляд этого странного ребенка притягивал и отталкивал одновременно. Она заглядывала в синие водовороты, пытаясь отыскать в них хоть что-то, но наталкивалась лишь на ледяную стену. Кроме холода и ужасной скуки, взгляд не выражал ничего.       — Как тебя зовут? — не выдержала Эми.       Ей отчаянно захотелось привлечь внимание этого ребенка.       — Рури.       — Рури, ты знаешь, кто я? Я – мастер веселья, и у меня есть лучшее лекарство от скуки!       — Как интересно! — девочка наигранно закатила глаза.       — Хочешь, я поднимусь и все тебе покажу?       Девочка молчала с пол минуты. Едва заметного кивка хватило, чтобы Эми пулей помчалась в дом. Ей повезло, что именно в этот момент оттуда выходил мужчина, и она успела прошмыгнуть в подъезд. Чуть не запутавшись в ступенях, она преодолела несколько пролетов и запрыгнула в открытую нараспашку дверь. Эми ни на секунду не сомневалась, что эта квартира принадлежала Рури.       Забежав в спальню, она громко закричала:       — Привет!       Синий ореол вокруг ее тела загорелся, и лицо Рури тут же скривилось. Её голова запрокинулась. Эми успела поймать залившуюся звонким смехом девушку.       — Это...— смеялась Рури, — не...не чест...но! Х...хва...       Эми отключила причуду, когда Рури уже покраснела и начала задыхаться. Девочка тут же свалилась на пол, ворочаясь и оборачивая лицо в занавески. Выла, пытаясь прийти в себя.       — Я тебя впустила! А ты меня обманула!       — Смех – лучшее лекарство от скуки! — тоном профессора университета сказала Эми.       Сев на незаправленную кровать, она осмотрелась. Квартира не была старой, однако была очень запущенной. Здесь давно не прибирались. Помыть пол, вытереть пыль, выкинуть мусор и, пожалуй, поставить все на свои места, и квартирка будет как новая. Эми заметила на столе стопки толстых книг, из которых торчали острые кончики осенних листьев. Ей показалось это забавным. Она представила, как этот ребёнок собирает листья, затем выпрямляет и складывает в книги. С какой аккуратностью она это делает.       Эми не смогла сдержать улыбку.       — Рури, пошли гулять. У тебя тут любой с ума сойдет.       — Я не сумасшедшая.       — Ни в коем случае! Но для профилактики не помешает.       Рури подняла лохматую голову. Смотрела на Эми долго.       — Ты чертовски странная, — заключила она. — Дай мне умыться.       «Это я странная? — удивилась Эми.»       Рури встала и направилась в ванную. Эми решила подождать её в прихожей. Ей было стыдно за то, что она так ворвалась в чужую квартиру, даже не разувшись. Хотя не совсем.       Ее взгляд привлекла груда счетов и документов, что валялись на тумбе. Она взяла в руки какой-то договор и обомлела. Эми искренне считала, что это веснушчатое чудо с синющими глазами – ребёнок. Выпускница старшей школы, не более. Но это было не так.       Рури было двадцать восемь.       Эми восхищенно вздохнула, когда девушка вышла в прихожую, одетая в длинное черное платье на бретелях. Сунула ноги в мужские ботинки, натянула короткую кожаную куртку с молнией наискосок и накрасила губы красно-коричневой помадой. Цвета осени.       Рури была воплощением осени.       Они вышли на улицу и направились в сторону центра. Тихие спальные районы сменялись оживленными кафешками и караоке-клубами. Вечерело, и на улицы высыпались большие компании друзей, желающих хорошо провести остаток дня перед рабочей неделей, и уставшие шли с работы те, кто работал в воскресенье.       — Ты, наверное, непризнанная художница или работаешь в модном журнале, — догадалась Эми. — И это один из способов получить вдохновение.       Рури громко рассмеялась.       — Ах, если бы это было так. Я работаю кассиром в супермаркете.       — Не может быть! Ты врешь!       Ей не ответили. Рури молчала, смотря вперед. Яркие огни реклам отражались в темной воде луж. Вечерний город шумел, сверкал вывесками и ярко-одетыми людьми. Пел из уличных динамиков и говорил сотнями голосов.       — Ну, а ты? Подрабатываешь клоуном?       — Эй! Я могу и обидеться, ты, мелкая зараза!       Эми несильно толкнула Рури в плечо. Та прыснула.       — Я преподаю в геройской академии Кецубуцу.       — Так значит ты про герой?       — Что-то в этом роде. Работала раньше в агенстве. Моя причуда заставляет людей бесконтрольно смеяться, что подавляет в них всякую активность.       — Звучит так, будто в детстве у тебя был комплекс неполноценности, и никто не смеялся над твоими шутками. И теперь ты мстишь! — Рури забавно фыркнула и поправила куртку. — Ну, а если серьезно, то это очень крутая причуда. Ну, знаешь, никакого насилия, побеждаем зло с помощью смеха и улыбки... что-то в этом роде. Хочу сказать, что... я восхищена.       — Правда?       Эми остановилась. Конечно, ее причудой часто восхищались, ей самой делали комплименты. Но всеобщего признания она так и не получила, ее не обсуждали в ток шоу, о ней не говорили в новостях, ее не узнавали на улицах. Она и подумать не могла, что слова почти незнакомой девушки могут так ее воодушевить.       — Пошли, я тебе кое-что покажу!       Рури схватила опешившую Эми за руку и побежала по улице. Они мчались какое-то время, затем повернули за угол и оказались перед черной дверью. Над ней висел огромный плакат, на котором был нарисован логотип барсука. И надпись «Anakuma».       — Знаешь, Эми, — начала Рури, вдыхая в легкие побольше воздуха, — я работаю в супермаркете, и каждый день туда после работы спешат люди. Они покупают еду, чаще всего готовую, приходят домой, разогревают что-нибудь в микроволновке, ложатся спать и на утро опять спешат на работу. Это ли жизнь?       — Нет, — согласилась Эми, узнавая в этом описании себя, — это не жизнь. Но, знаешь, даже работа героя со временем превращается в рутину. Ежедневный патруль, кражи, хулиганство, разбой... ну, понимаешь.       — Я не хочу так жить. Я хочу петь. Выступать в одном из таких крутых клубов, выходить каждый день на сцену, доставать свою гитару и своим чуть хриплым голосом петь какие-нибудь душевные песни. Потом сбегать в ночной город, гулять среди неоновых огней и заявляться домой под утро. И чтобы каждый день был разный. Мне почти тридцать, а я еще ничего не совершила.       — Мне тридцать, — сказала Эми Фукукадо, рассматривая вывеску, — и я несколько лет смотрела на витрину, ждала скидки или распродажи. Приходила, каждый раз проверяя, не купил ли кто? Но проблема была в том, что я бы никогда не купила этот товар. Он продается в другой валюте. У меня такой нет.       Мне, черт возьми, тридцать. Тридцать лет моей жизни были на что-то потрачены, и я не могу сказать, что чего-то добилась. Я не сделала крутую карьеру, работаю учителем, каждый вечер покупаю замороженную еду, и у меня даже нет парня!       Рури грустно хмыкнула.       — Ты напоминаешь мне носки с полумесяцами, которые висят у меня в супермаркете. Их никто не берет. Все предпочитают более милые: с котятами, мишками и рыбками. Или со сладостями. Но никому не нужны полумесяцы. Так они и будут висеть, пока их не спишут.       Эми зажмурилась. Это было неприятно правдиво. А она была слишком старой, чтобы разводить сопли.       — Я хочу это изменить. Я не должна так жить, — сказала она.       Рури подняла платье, и Эми увидела торчащие из ботинок носки с полумесяцами. Синие, теплые, с принтом желтых серпов. Рури, что казалась одной из ипостасей осени, взяла Эми за руку, и та вздрогнула. У нее были холодные пальцы. Но прикосновение оказалось приятным, оно холодило и волновало ее уставшее нутро.       — Моя причуда – удача, — сказала Рури. — Я включила ее сегодня, чтобы никто не помешал мне спрыгнуть. Но всё пошло совсем не по плану. Удача обернулась тобой, вошла ко мне в дом и вытащила из всего этого дерьма. И я ей чертовски благодарна.       — Твоя удача – всего лишь шутка, — губы Эми тронула улыбка.       Рури улыбнулась в ответ.