Корица с запахом старых книг

Он смут­но пом­нил со­бытия ав­густа, ведь тот обе­щал быть дож­дли­вым и хо­лод­ным, а так же, спро­сив его о сен­тябре или ок­тябре, он вам не ска­жет ни сло­веч­ка. Они прош­ли, прош­ли в ка­кой-то пов­седнев­ной се­рос­ти, лишь иног­да раз­бавлен­ной ос­тро­той нас­ме­шек и вза­им­ных пе­рег­ля­док.  Де­кабрь — чу­дес­ный ме­сяц, на­пол­ненный тре­пет­ным ожи­дани­ем пред­сто­яв­ших праз­дни­ков, хло­пота­ми за­бот­ли­вых хо­зя­ек, ус­та­лостью лю­бящих свою ра­боту му­жей, и ко­неч­но же ве­сёлым гром­ким сме­хом мел­ких ре­бяти­шек! Прек­расный ме­сяц, один из тех ред­ких ме­сяцев, ко­торые он за­пом­нил, ко­торые он лю­бил.  Зар­ксис не пом­нил под ка­ким пред­ло­гом вы­манил нес­носно­го арис­токра­та по­гулять, но в па­мяти о столь «ве­сёлом» дне всплы­ва­ет, как прок­лятья с его-то сто­роны сви­сали гроздь­ями в ад­рес то­го, ко­го так дол­го, по сло­вам Шляп­ни­ка, и на мо­розе ждал аль­би­нос.  — Прос­ти, — нас­мешли­во про­из­но­сит Бар­ма, до­воль­ный столь ред­чай­шим шан­сом отыг­рать­ся. Да-да, «за всё хо­рошее», за нер­вы и про­чее, — но пом­нится мне, что это бы­ла Ва­ша идея по­гулять, мис­тер Шляп­ник. — пи­кан­тно за­вер­ша­ет Ру­фус, нес­пешно вы­лезая из ка­реты, и по­казуш­но уку­тав­шись в ме­ха, ко­торых за­мечу у слу­ги Рей­нсвор­тов не наб­лю­далось, про­шёл ми­мо. Брейк не­доволь­но пя­тит­ся сле­дом, уже ты­сяч­ный раз по­жалев о сво­ей идее, но тут же пе­рек­лю­ча­ет­ся на свою ко­рон­ную улыб­ку, наб­лю­дая весь­ма тро­гатель­ную (в на­шей-то си­ту­ации!) кар­ти­ну:  Ры­жево­лосый жад­но вгля­дыва­ет­ся по сто­ронам, изу­чая каж­дый уго­лок, каж­дую тре­щин­ку та­кой ожив­лённой и кра­соч­ной ули­цы. Гос­по­ди, как же дав­но он не вы­бирал­ся из че­тырёх стен, ста­рого и та­кого же пыль­но­го, как и его хо­зя­ин, ка­бине­та. Гер­цог смот­рит на ве­сёлых и бегущих ку­да-то де­тей, ук­ра­шен­ные гир­лянда­ми и блёс­тка­ми до­ма, лю­дей, при­бывав­ших в пред­две­рие тор­жес­тва, чувс­тву­ет тер­пкий за­пах им­би­ря и ели, го­ряче­го шо­кола­да и пря­нич­ных слас­тей. Всё это не­воль­но зас­тавля­ет вспом­нить детс­тво, ког­да эта по­ра бы­ла чем-то вол­шебным для не­го, а ра­дос­тные лю­ди — зна­ком, а не глу­постью тра­диций. Он вспо­мина­ет всё: от пер­во­го по­дарен­но­го по­дар­ка до мо­мен­та пир­шес­тва. В его стра­не нем­но­го по дру­гому, но схо­же, праз­дник всё же бли­зок к чу­десам. Вос­по­мина­ния зас­тавля­ют улыбнуться, но Бар­ма чу­ет зор­кий взгляд, всё это вре­мя наб­лю­да­ющих за ним. Он не поз­во­лит Брей­ку по­бедить, скры­вая чувс­тва и эмо­ции под тон­на­ми пу­шис­той тка­ни.  При­ят­ное мол­ча­ние, ог­ни и звон­кая му­зыка, всё это раз­бавля­ет ско­ван­ность меж­ду ни­ми, а хо­лод лишь спло­ча­ет их дер­жать­ся вмес­те.  — Эй, гер­цог, — го­лос алог­ла­зого как всег­да прон­зи­тель­но-звон­кий, зас­тавля­ющий оч­нуть­ся от столь при­ят­ных, но до­воль­но не­умес­тных мыс­лей, — мне ка­жет­ся, Вы улыб­ну­лись.  Он ух­мы­ля­ет­ся, видя но­га в но­гу, из­де­ва­ет­ся и хо­чет до­копать­ся, вот толь­ко до че­го?  — Ты бре­дишь, Зар­ксис.  — Так гру­бо, — на­иг­ранная дет­ская оби­да, ко­торая так и ма­нит, что­бы за­душить, — да­же чуть-чуть нет?  — Что ты от ме­ня хо­чешь? — раз­дра­жен­но про­из­но­сит крас­но­воло­сый, — Я от­клик­нулся на твои прось­бы, да­же к сво­ему же удив­ле­нию, до сих пор не по­хоро­нил те­бя в суг­ро­бе!  Звон­кий смех, до­бил­ся сво­его.  Аль­би­нос бе­рёт ры­жего за ру­ку и ве­дёт по это­му «яр­ко­му бе­зоб­ра­зию», пах­ну­щему им­би­рем и слас­тя­ми, и стран­но, но Ру­фус сов­сем не соп­ро­тив­ля­ет­ся, нап­ро­тив, от че­го-то в нём про­сыпа­ет­ся не­лепая бла­годар­ность и тре­пет­ность к то­му, что Зар­кси­су не нуж­но ни­чего. Он хо­чет лишь раз­влечь, вы­тащить и по­радо­вать, ни­чего не же­ла­юще­го, арис­токра­та.  И вдруг Ру­фусу хо­чет­ся сде­лать что-то без­рассуд­ное, как он по­лага­ет, сов­сем нес­вой­ствен­ное и глу­пое для не­го.  Гер­цог не­нави­дит лю­дей, ко­торые пос­ту­па­ют бес­смыс­ленно, поддаваясь глупостями эмо­ци­ям, он со­вер­шенно не по­нима­ет их, но се­год­ня… Ры­жему хо­чет­ся от­бла­года­рить Шляп­ни­ка, не по­тому, что так на­до, а прос­то по желанию. Гер­цог од­но­го из Ве­ликих до­мов не­воль­но от­пуска­ет ру­ку аль­би­носа и нап­равля­ет­ся к од­ной из сто­яв­ших ря­дом па­латок со слас­тя­ми.  — Хей, ты че­го? — удив­ля­ет­ся Брейк, — Есть за­хотел? Ты же не лю­бишь сла… — он рез­ко об­ры­ва­ет реп­ли­ку, ви­дя, как ало­воло­сый рас­пла­чива­ет­ся за сласть, — Я зап­ла­чу.  — Не на­до. Я сам. — твёр­до за­яв­ля­ет Бар­ма, уже про­тяги­ва­ющий жен­щи­не ку­пюру.  — А ме­лочи не най­дёт­ся? — спра­шива­ет про­дав­щи­ца, при­вет­ли­во улы­ба­ясь.  Как на зло в чер­тов­ском ко­шель­ке не од­ной мо­неты, гер­цог го­тов от­дать уже не под рас­чёт, но чья-то быс­трая ру­ка сы­пет в ла­донь де­вуш­ке мо­нет­ки:  — Най­дёт­ся! — нас­мешли­во за­яв­ля­ет Зар­ксис, до­воль­ный тем, что всё же, хоть час­тично, но уда­лось зап­ла­тить за нес­носную лю­бовь.  — Вот спа­сибо! С нас­ту­па­ющим! — ра­дос­тно вос­кли­ца­ет жен­щи­на.  — И Вас. ~  — Сво­лочь. — ши­пит не­доволь­ный Ру­фус.  Крас­ногла­зый лишь улы­ба­ет­ся, ро­няя ти­хие нас­мешки в ад­рес «слад­ко­еж­ке».  — Ну и за­чем это Вам по­надо­билось пос­ре­ди бе­ла дня пе­репи­хивать­ся пря­ником? — не уни­ма­ет­ся Шляп­ник, на что по­луча­ет лёг­ких под­за­тыль­ник, а по­том к удив­ле­нию для не­го же са­мого, щед­рую боль­ше-по­лови­ну от пря­ника.  Аль­би­нос удив­лённо отс­тра­ня­ет­ся, скеп­ти­чес­ки смот­ря, но веж­ли­во от­ка­зыва­ясь и не при­нимая по­дарок.  — Бе­ри. — нас­той­чи­во про­из­но­сит Гер­цог.  На что Зар­ксис об­ре­чён­но взды­ха­ет, и поб­ла­года­рив со­бира­ет­ся пря­тать дар в кар­ман.  — Нет, ешь сей­час. — Но я не го­лоден… — Ешь, — сер­ди­то про­из­но­сит гер­цог, — я да­же сос­тавлю те­бе ком­па­нию.  На дан­ную реп­ли­ку, нас­толь­ко удив­лённый кон­трак­тор, при всём сво­ём бо­гатом сло­вар­ном за­пасе и хит­рости, на­коп­ленной в из­рядно раз­ных си­ту­аци­ях, не мо­жет вы­мол­вить не сло­ва.  В под­твержде­ние сво­им сло­вам Ру­фус от­ку­сыва­ет ма­лень­кий ку­сочек, не­доволь­но пос­мотрев на со­бесед­ни­ка, всем сво­им ви­дом по­казы­вая: «Я ем слад­кое. При­со­еди­няй­ся. По­донок. " Оше­лом­лённый Брейк бе­рёт нес­час­тный пря­ник, и в пер­вый раз за свою слад­кую жизнь, за­пихи­ва­ет его че­рез си­лу, мед­ленно про­жёвы­вая, и как бы от­ве­чая: " Я съ­ел. До­волен? Гос­по­дим­непло­хо!»  Пос­ле че­го оба муж­чи­ны раз­ра­жа­ют­ся звон­ким сме­хом, то ли от не­лов­кости си­ту­ации, то ли от глу­пос­ти, но ка­кая уже к чёр­ту раз­ни­ца? Ведь пря­ник съ­еден, а тон­кий на­мёк на из­лишнюю бла­годар­ность по­нят на «ура!».  — И всё та­ки, — сла­дос­тно про­тяги­ва­ет аль­би­нос, об­ни­мая гер­цо­га, иду­щего с ним но­га в но­гу ку­да-то в пе­рёд, на­вер­ное к звёз­дам (мне смеш­но!), — ты улы­бал­ся.  Не­лов­кое мол­ча­ние и лёг­кий по­целуй в щё­ку.  — Раз­ве что чуть-чуть.