Прекрасная ложь

      И все же утро может быть прекрасным. Пена, которая ароматно пахнет персиком, увлажняющая маска на лице и чувство свободы. Что может быть лучше всего этого? Конечно, ничего. Но, кажется, все не могло продолжиться также прекрасно. Стоит мне только выйти из ванной с тюрбаном из полотенца на голове и в абсолютно нелепых шортах с футболкой, когда прямо посреди комнаты застаю Люка.       Юноша, совершенно того не стесняясь, усердно укладывает очередной сорванный из коллекции Фэй букетик цветов. На какую-то секунду я застываю на месте, как вкопанная и даже не знаю, что мне следует сделать. Мягко улыбнуться юноше и провести серьезный разговор или же наорать и за ухо выволочь его из своей комнаты. Но почему-то я все же больше склонна ко второму варианту, пусть таких великовозрастных детей и не бьют. И только я собираюсь все высказать неугомонному ученику, как он растворяется в воздухе. Устало потираю виски. Эти их силы когда-нибудь загонят меня в могилу. Впрочем, сдаваться я не собираюсь, только не в этот раз.       Это не может так дальше продолжаться. Скидываю полотенце с головы, а на одежду поверх накидываю плотный халат. Сейчас первый час дня? Плевать, я только проснулась, поэтому для меня — это утро. Размахивая очередным букетиком и с воплями: «Люк, мелкий ты засранец, где ты есть? Я тебе сейчас уши надеру!» — я благополучно оказываюсь на кухне. Но вопреки всем моим ожиданиям в этот раз паршивец не стал забегать сюда, чтобы перекусить. И вместо него сейчас я могу узреть некоторых людей из педагогического состава.       Хэнк давится хлопьями при взгляде на растрепанную меня, Шторм благополучно забывает, зачем лезла в холодильник, и сейчас пытается сдержать смех, а вот Чарльз с Эриком заслуживают отдельной картины, чтобы запечатлеть их феерично комичные выражения лиц. Да, не спорю, мне стоило привести себя в порядок прежде, чем выходить из комнаты, но я побоялась, что растеряю все свое желание надрать Люку задницу за его выходку.       — Люк тут не пробегал? — как ни в чем не бывало спрашиваю я, тем самым разбивая эту немую сцену в дребезги. Эрик вновь отворачивается в сторону и продолжает пить свой кофе. Он всегда его пьет. Без сахара, без молока. Черный кофе, прямо, как и его чертовски черная и таинственная душонка. Чарльз же, наоборот, отставляет чашку в сторону и с вопросом смотрит на меня. Устало плюхаюсь на свободный стул напротив Ксавьера, при этом кидаю цветы на стол. — Он забрался ко мне в комнату, — прислоняюсь лбом к холодной поверхности столешницы.       — Просто не обращай на это внимание. Ты не первая, к кому у него такой нездоровый интерес, — Шторм с улыбкой на лице садится рядом со мной. — Дай ребенку почувствовать себя взрослым, — да мне его взрослость уже поперек горла встала. Надоело избавляться от цветов так, чтобы Фэй этого не видела. Однажды она меня засечет и задушит корнем какого-нибудь растения. Не самая геройская смерть, скажу я вам. Сильнее запахиваю халат, после чего понимаю, что мне стоит вернуться в комнату. Уже собираюсь уйти, когда взгляд Леншерра, пропитанный сталью, в буквальном смысле пригвождает меня обратно к стулу. Это не может значить что-то хорошее.       — Милая пижамка, — делая глоток своего напитка, с усмешкой на губах произносит мужчина. Он окидывает меня своим самым пронзительным взглядом, от которого у меня мурашки по спине бегут. Непроизвольно вздрагиваю, но взгляд в сторону не отвожу. К черту Эрика и его дурацкие шутки.       — А я смотрю ты все такой же засранец, — прищурившись, парирую я, после чего гордой походкой удаляюсь из кухни. Но не успеваю я сделать и шага за порог, когда меня останавливает спокойный и такой лаконичный голос Чарльза. Вот почему не все обитатели особняка такие же милые, просто объясните мне. Хотя, нет, я знаю почему так. В семье не без урода, вот почему!       — Мы уезжаем через час. И ты будешь нам нужна, так что мы будем ждать тебя, — хотелось бы мне задать им вполне логичный вопрос. Но, кроме: «Какого лешего я снова должна находиться в одной машине с Эриком?» — ничего в голову не приходит. Поэтому я, скрепя сердце, не торопясь погружаюсь в это дурацкое «нужно собраться».

***

      Поездка в Род-Айленд изначально мне не казалась хорошей идеей. И сейчас я говорю даже не о многочасовой дороге в компании Леншерра. Тут как не крути, но Чарльз скрашивает угрюмость и заносчивость своего товарища. Дело в том… не знаю, не спокойно как-то у меня на душе. Умом понимаю, что ничего страшного от этой поездки не случится, но какая-то потаенная паника и страх медленно подбираются к поверхности.       Без особого интереса смотрю на быстро сменяющиеся пейзажи за окном автомобиля. Хотя что может измениться, когда проезжаешь мимо всего один штат? Не будь я так обеспокоена не пойми чем, то обязательно бы проспала всю дорогу. Но какой-то явно сильно надоедливый червячок сидит у меня в душе и медленно поедает изнутри. Перевожу взгляд на мужчин, которые расслабленно сидят на передних сидениях. Они-то уж точно не о чем не беспокоятся.       Оба темноволосые, широкоплечие — красавцы, одним словом. Было бы расточительством, если бы какая-то девушка не воспринимала их всерьез. Но. Да-да, куда же без очередного «но». Эрик и Чарльз, словно разные полюса одного магнита. Один прекрасен своими человеческими качествами — добр, мил, всегда готов помочь словом или действием. И это не может не привлекать противоположный пол. Несомненно, Чарльз в этом магните берет на себя роль «плюса». Сомневаюсь, что он вообще способен отвернуться хоть от кого-то, если этот кто-то нуждается в помощи. Ведь он в свое время взял под свое крыло даже такого чопорного и себялюбивого Эрика. Да, что насчет Леншерра?       О, этот мужчина бесспорный «минус» магнита. Такой весь отталкивающий и холодный. И после его вовсе не ласкающих взглядов хочется спрятаться. Но все ли это? Ох, нет, эта аура бунтаря также притягивает к себе женщин, которым уж точно хочется испытать на себе все оттенки его бунтарского нрава. Окажитесь с Эриком в одной комнате, и вам обеспечен билет на самые безумные эмоциональные американские горки, какие только можно найти в мире.       Дело за малым — понять, какой полюс у меня. Ведь только противоположности притягиваются. Иначе меня ждет очередной крах. Впрочем, возможно, он ждет меня в любом случае.       — Зачем вы привезли меня сюда? — из мыслей меня вырывает неожиданно возникшее перед машиной здание. Оно заброшенно. Тем не менее, я прекрасно его узнаю. Узнаю эту надпись над главным входом, эту крышу и эти окна. Точнее, мне казалось, что я помню. Сейчас все выглядит несколько иначе.       Некогда черепичная крыша обвалилась местами, большая часть окон выбита, а откуда-то взявшиеся решетки погнуты и где-то вырваны с корнем из стен. Когда-то зеленая лужайка завалена сугробами, которые явно никто и не собирается расчищать. День и так сложно назвать солнечным, но при взгляде на серые и облезшие стены интерната, складывается ощущение, что миру пришел конец, и здание просто некогда чинить.       Держась за спинки передних сидений, чуть ли не целиком выбираюсь вперед. Ой, Эрик, не надо сверлить меня своим злобным волчьим взглядом. Я все равно никуда не денусь. Также быстро, как и появилась, ностальгия куда-то убегает, а вместо себя на свое место сажает панику. Ту самую, которая навестила меня в самом начале пути. Сама того не ведая, впиваюсь ногтями в мягкую обивку сидений. Почему-то хочется забиться в угол и не видеть этого места. Я не понимаю…       — Все нормально? — Чарльз поворачивает ко мне голову, но у меня получается лишь неуверенно кивнуть, после чего я возвращаюсь на свое место. Есть шанс, что мы проедем мимо? Нет, Мерси, эти двое не стали бы просто так сюда приезжать, чтобы разворачиваться и уезжать обратно. — Нам поступил звонок о том, что тут был замечен мутант, — не смотря на меня, продолжает мужчина. Врет. Не знаю почему, но я уверена в этом на все сто процентов. Вы не стали бы брать меня с собой, если бы здесь был какой-то мутант. Но я молчу.       Слова застревают в горле, а сердце бешено колотится в груди. Хотелось бы мне знать, чем все это безумие вызвано. Тем временем машина плавно останавливается около главного входа, который, словно разинутая и чернеющая пасть дикого зверя, вызывает у меня новую волну мурашек. И эта чертова фраза над полусгнившими дверьми! «Пути Господня неисповедимы». Я видела ее каждый день на протяжении тринадцати лет. Но еще никогда, как сегодня, она не вызывала у меня такого отторжения и дикого ужаса.       — Делайте что должны, а я тут посижу, — сдавленно шепчу я, не в силах оторвать свой взгляд от окон, которые взирают на меня своими пустыми глазницами. Этот дом впервые в моей жизни заставляет меня чуть ли не трястись от страха. Выглядит так, словно был специально построен для съемок каких-то фильмов ужасов. Но нет, это всего лишь школа-интернат Святого Марсланда, в которой я когда-то жила. Какие-то десять лет превратили это место в нечто ужасающее и отталкивающее. — Это место тебе безумно подходит, Эрик, — пытаюсь пошутить, но выходит просто отвратительно.       — Тогда прошу пройти в мою обитель, Мерси, — мужчина не остается у меня в долгу и открывает дверь машины с той стороны, где я сижу. Сил хватает только на то, чтобы отрицательно помотать головой. Я не жажду познакомиться с недрами столь пугающей постройки. Посижу тут спокойно, постараюсь представить, что нахожусь на каком-нибудь пляже. Старательно делаю вид, что не замечаю взыскивающего взгляда Леншерра. Пусть делает, что хочет, но я не сдвинусь с этого места.

***

      Я действительно не собиралась никуда идти. Даже тогда, когда Эрик и Чарльз скрылись во мраке школы, я продолжала придерживаться своего плана. Я бы делала это и дальше, если бы не маленькая девочка, которая пробежала перед машиной и быстро вбежала внутрь строения. На трясущихся ногах вылезаю из салона. Тяжесть моей паники становится все сложнее выдерживать, когда я приближаюсь к школе. Меня словно хотят расплющить на месте мои же собственные эмоции.       Не успеваю заметить, когда оказываюсь в стенах интерната. Становится нечем дышать. Не только из-за пыли, которая лежит вокруг толстым слоем, не только из-за пугающих разинутых пастях-дверях и не только из-за постоянного скрипа обветшалого здания. Природа наделила меня прекрасным воображением, как я успеваю сейчас заметить. А горький опыт кошмаров с добротой Джека Потрошителя подкидывает красочные образы всех тех людей, которые пытают «меня» во снах.       В какой-то момент мне даже начинает казаться, что я слышу тяжелые шаги «злого» Святого Марсланда, а в соседней комнате в одно мгновение мне слышится крик и скрежет всех тех детей, которых держали здесь насильно. Кошмары будто переросли себя, стали реалистичнее. Хотелось бы мне и сейчас просто проснуться. Очередной чрезмерно сильный скрип заставляет меня вздрогнуть.       Ноги несут меня дальше, вглубь всего этого ужаса. И спрашивается, зачем я это делаю? Мне стоило сидеть в машине. Но, нет, Мерси захотелось испытать себя на прочность в доме с привидением. Почему-то я не сомневаюсь в их наличие здесь. Внутреннее чутье подсказывает, что сейчас мне нужно повернуть налево и спуститься по узенькой лесенке вниз. Ну, да, в любом фильме ужасов же точно так и поступают! Правильно, Уэбб, иди по пути тупых киношных героев, которые умирают в первые секунды фильма. Это же так разумно.       Но позади уже поворот, а под ногами скрипят и молят о пощаде слабенькие деревянные ступеньки. Темнота с каждым разом сгущается все сильнее, но почему-то я продолжаю идти дальше. Что-то неведомое тянет меня вперед, а сердце в это время гулкими ударами отдается в ушах. Перед собой вижу более темный прямоугольник, нежели окружающие стены. Дверь. Мысленно кричу на себя, молю о том, что стоит развернуться, но трясущаяся рука уже тянется к дверной ручке.       Не хватало еще, чтобы сейчас на меня выпрыгнуло что-то ужасное. Я тогда точно откинусь. «Да спасет меня моя тупость, аминь», — с этими словами открываю дверь. Но вместо неведомой чупакабры меня встречает звенящая тишина. Кажется, сюда даже не попадает тот слабый ветерок, который гуляет по темным коридорам на этаже выше. Держусь за дверной косяк, чтобы не упасть. Я не помню этого места.       Но… я боюсь его больше, чем всего того, что я видела раньше. Одно металлическое кресло с уже проржавевшими тисками заставляет мои коленки дрожать, а мысли — путаться. «Мне стоит бежать отсюда», — подумав об этом, делаю небольшой шаг внутрь комнаты. «Дура, дура, дура», — поток оскорблений себя любимой сейчас сложно заткнуть, ведь я сама понимаю, что веду себя абсолютно нелогично.       Неуверенно тянусь к креслу. Но быстро отдергиваю себя, когда вижу множество шкафов, наполненных разнообразными металлическими приспособлениями. Я бы никогда их не узнала, если бы не мои кошмары. Вопреки всему, даже моему собственному отрицанию очевидного, я могу описать все способы применения всех этих предметов. И будь я сейчас в своем сне, то смогла бы показать на многочисленные раны, которые были оставлены всеми этими инструментами пыток.       Глаза медленно, но все же привыкли к темноте, что позволяет мне более тщательно смотреть на ту самую комнату, которая преследует меня в кошмарах. Но почему я не помню ее? Почему в моих воспоминаниях нет даже каких-то отголосков всего того, что я вижу сейчас? Может, я все-таки уснула в машине? Как можно сильнее щипаю себя за руку. Но боль, которую я тут же чувствую, откидывает мое предположение о нереальности всего происходящего.       Я реальна, эта комната реальна, но вот мои кошмары нереальны. Просто глупое совпадение. Уже разворачиваюсь, чтобы уйти из комнаты, когда вырываю из темноты очередные слова, высеченные в стене прямо над входной дверью: «Раскайся в своих деяниях, и однажды твой грех будет искуплен».

От третьего лица

      Школа закрыта уже давно. Правительство, хоть и старается держать мутантов под строгим и постоянным контролем, но жестокие методы Святого Марсланда были слишком кардинальными. Святого отца задержали за причинение телесного и морального вреда детям. Как и его соучастников. А саму школу закрыли, после чего все данные об учениках были уничтожены. Никто не должен был узнать о том, какие бесчинства были здесь совершенны.       Вопреки всем своим ожиданиям. Чарльз не смог найти ничего полезного в кабинете Святого Марсланда. Только пыль, сырость, паутина и несколько летучих мышей, которые сделали эту комнату своей обителью. Большинство из мебельной фурнитуры сгнило из-за постоянной влаги и сквозняков. Да и термиты потрудились на славу.       — Ты хотел, чтобы Мерси хоть что-то вспомнила, но это место у кого угодно вызовет ужас, — пнув к угол помещения камень, угрюмо говорит Эрик. Это место ему не нравится. Пусть на первый взгляд и выглядит, как обычная школа, но что-то тут не так. Поляк уверен, что, как и везде, у этого места есть свои тайники, которые и делают его таким неприветливым. Школе Святого Марсланда, конечно, далеко до концлагерей, след от которых остался на душе самого Леншерра. Но что-то тут явно было не так.       И это подтверждается в следующую секунду, когда вся школа, словно найдя дополнительный источник энергии, оживает. В соседних комнатах взрываются лампочки, которые оказались рабочими абсолютно неизвестно как. Весь этот незапланированный фейерверк сопровождается протяжными и душераздирающим «Нет!», которое вырывается откуда-то снизу.       Чарльзу и Эрику хватает всего мгновения, чтобы сориентироваться и, даже не сговариваясь, рвануть на источник шума. Во время всего их пути то там то тут мигают выжившие электроприборы. Они-то и добавляют всей обстановке школы окончательный вид дома с привидениями. Мужчины спустились уже на два этажа вниз, световое шоу прекращается, и в доме снова воцаряется гробовая тишина, нарушаемая только быстрыми шагами и завыванием зимнего ветра.       — Она где-то внизу, — прижимая два пальца к виску, напряженно говорит Чарльз. — И она… без сознания, — без особого энтузиазма добавляет профессор.       — Она должна была сидеть в машине, — сквозь зубы цедит Эрик, но все же продолжает спускаться вниз. Через несколько минут они наконец-то находят ту злосчастную дверь, которую и открыла Мерси. Эта дверь была для нее всем. И если говорить на чистоту, то она-то и оказывается той вещью, которая открывает самые большие страхи каждого, кто когда-то жил в этой школе.       Чарльз первым оказывается в небольшой комнате. И от краткого взгляда на комнату, кровь начинает застывать в жилах. В это время Эрик достает металлическую кочергу из шкафа. Леншерр с любопытством разглядывает все, что его окружает. Вот то самое место, которое приближает школу Святого Марсланда к концлагерям.       — Ну что? Настало время покопаться в голове Уэбб, или ты продолжишь тянуть с этим? — Эрик опускает свой взгляд на Мерси, которая без сознания лежит посреди комнаты. — Я готов поспорить на что хочешь, что это именно она заставила технику заработать, — с этими словами мужчина опускается на корточки около девушки. Неожиданно аккуратно приподнимает ее голову с пыльного пола. — Она ударилась головой, — показывает своем другу на небольшую кровоточащую ранку на затылке. — Неплохая вышла поездочка.