Спорим?

      Людей на гонках было даже больше, чем неделю назад. Я вернула мотоцикл Максу, потому что понятия не имела, кому он принадлежит. Мне казалось, что вокруг происходит что-то комичное. Разве может все так измениться за одну чертову неделю? Я глубоко вздохнула. Мне нужно подумать обо всем, что произошло за последние два дня. Они выдались слишком насыщенными. Все началось с моего ночного голода. Я невольно посмотрела на сэндвич в моих руках. Джейс, как и обещал, снова накормил меня по дороге.       Итак, началось все с полуночного ужина. На закуску пара трупов, на десерт исповедь лучшего друга. Лучше не придумаешь.       Мотогонщики уже стартовали, но мне по большей части плевать. Я согласилась на эту хрень лишь чтобы побыть на свежем воздухе и подумать. Наедине с собой. Несмотря на то, что меня окружала толпа людей, я могла с легкостью замкнуться в своей голове и раз за разом переживать тот разговор. Я пыталась мысленно воссоздать образ Тео. Как я ни старалась, я не могла его возненавидеть. Более того, я уже нашла тысячу оправданий его поступку. Он пытался оградить меня от Клетки. Он узнал от Кевина что-то в общей раздевалке. Он увидел его с другой девушкой и не хотел меня расстраивать. Причин может быть много. Не мог же Тео сделать это просто так. Из своего желания.       Мне стало стыдно. За столом я так злилась, что допустила мысль, что он делал все ради себя, совершенно забыв, что он просто хотел как лучше. Благими намерениями дорога в ад вымощена. Я сама неоднократно наступала на эти грабли. Не могу я разорвать многолетнюю дружбу из-за простого недопонимания. Я отчаянно хотела сорваться с места сейчас же и поговорить с другом. Мы так давно не разговаривали по душам. Мне этого не хватает.       Мне не хватает спокойной жизни на периферии общества. Быть отбросом, на которого всем плевать — большее, о чем я могу мечтать. Сейчас я ловлю чужие взгляды. Они скользят по моему телу, цепляются. Словно грязь или мусор. Я грязная.       Их липкие фразы, отрывки которых доносятся до моих ушей. Смутно знакомые лица с акульими улыбками. Они — хищники, а я жертва, истекающая кровью у них перед носом. Что еще мне надо потерять, чтобы наконец почувствовать свободу? Ответ прост до боли.       Себя.       Потерять последние принципы. Последнего друга. Остаться наедине со своим отчаянием. Я не видела ни надежды, ни смысла уже очень давно. Хрупкие моменты счастья — вот что держало меня на плаву. Я теряюсь.       Чувствую себя обнаженной. Но это не нагота без одежды, а отсутствие защиты. Так, наверное, чувствуют себя пациенты, которые просыпаются во время операции. Но я бы предпочла, чтобы в моих органах копались врачи, а не богатые недоноски перемывали мне кости. Отвратительно.       Джейс снова пришел первый, и все вокруг взорвались непонятным мне ликованием. Чему же они радуются? Победе другого человека? Выигранным деньгам? Какой интерес в спорах, если ты уверен, что выиграешь? Наверное, такой же, когда уверен, что проиграешь. Их завораживает другое: толпа подобна стае стервятников. Ждут крови.       Темные кудри Джейса вновь освещает неоновая корона, а он ищет кого-то в толпе. Цепляется за лица, чуть хмурясь. Не находит, наверное. Я одна осталась на трибуне. Желания встречать победителя нет. Как и идти домой. Честно, я вообще не уверена, что мне чего-то хочется. Мне кажется, что если я пошевелюсь, то, верно, развалюсь на части. Я смотрю, но не вижу. Слушаю, но не слышу. Существую, но не живу. Наверное, так и выглядит депрессия. Сковывает все тело и разум. И разве это болезнь богатых? Если так, не хочу иметь ни цента. Хочу вернуть свои проблемы, бурю эмоций и пустоту мыслей. Праздность. Негу незнания. Упоение собственной низостью и…       — Лекса?       Все вокруг вспыхнуло яркой вспышкой. Прямо передо мной Джейс. На его счастливом лице красные и синие неоновые блики. Он хватает меня за руку и тянет. Я тут же упираюсь ногами. Все смотрят, ловят каждое движение. Я чувствую себя дешевой актрисой в затхлом театре. Бездарная пьеса и не менее бездарные актеры.       — Куда ты меня тянешь? — нахмурилась я. Съежилась.       — Что случилось?       Я должна была уловить что-то в его голосе. Непонятные нотки. Я могу воспроизвести его фразу в голове, но разобраться, что скрывается в его голосе, выше моих сил. Это должно быть что-то важное. Человеческие чувства важны.       Кого я обманываю? Все чушь. Всю жизнь я была материалисткой и отрицала любые философские течения. А сейчас занялась самокопанием. Смешно. Я смешна.       — Я не хочу с тобой куда-то идти, — проговорила я. В толпе послышались непонятные перешептывания и чей-то раздраженный вздох.       Их взгляды для меня точно иглы. Мои собственные пальцы были такими холодными, что я вздрогнула от прикосновения.       Я оглянулась и решила делать то, что выходит у меня лучше всего — бездумно действовать. Последствия будут позже. Вполне возможно, что мне даже не придется с ними разбираться. Если я умру, например. Неплохая перспектива.       Поэтому я просто перепрыгнула через перила трибуны. По мышцам прокатился болезненный импульс. Это приятно. Боль — лучше, чем не чувствовать ничего. Поэтому я побежала.       Легкие горят, а глаза режет. Я не особо разбираю, куда я бегу. Мне просто нравится это чувство. И кто сказал, что убежать от проблем нельзя? Вот, Джейс Андервуд — чистейшая проблема без всяких примесей. И его лицо все отдаляется. Знать не хочу, что он обо мне думает. По правде говоря, я очень хочу принять горячую ванную. Это желание такое же недостижимое, как красный диплом или муж-миллионер для меня. Но мечты и хороши тем, что они не исполнятся. Кому будет интересно жить в мире без препятствий и трудностей?       Хорошее утешение для…       Я мотнула головой. Сосредоточиться на беге — вот что сейчас нужно. Правая нога, левая, поворот направо. Надо выбрать направление. Но, пожалуй, это неважно. Огней становится все меньше, а людей нет и вовсе.       Я останавливаюсь передохнуть. Вокруг меня наши местные трущобы. Недвижимость на границе между городом и студенческой зоной. Здесь купить квартиру можно за копейки: кому понравится жить рядом с шумными подростками?       На мое удивление людей становится чуть больше. Но это отнюдь не успокаивает. В основном я вижу мелькающие на соседних улицах тени или мне чудятся шаги. Не то чтобы я была сильно напугана, но ощущение безопасности пропало. Как и безразличие. Похоже, только адреналин спасает в таких ситуациях.       Я слышала и чувствовала, как бьется мое сердце. Уши улавливали каждый шорох. Инстинкт антилопы: рядом хищник.       Я завертелась на месте, пытаясь понять, куда мне идти и как найти путь покороче. Определившись с направлением, я решила попробовать пойти напрямую. А это означало срезать через переулки. Я сжала губы и посмотрела на темноту. Тут же себя одернула. Я ведь шестнадцатая в рейтинге, чего мне бояться?

***

      Возможно, я недооценила любовь моей пятой точки к приключениям.       Если честно, понятия не имею, почему за последнюю неделю в жизни произошло так много странных событий. Хотя, причина, по которой моя жизнь сошла с привычной колеи, вполне ясна. У нее даже есть имя. Джейс Андервуд. Из-за этого напыщенного эгоиста все идет не так, а я веду себя совершенно иррационально. Оказалась бы я посреди ночи в настолько неблагополучном районе, если бы все шло своим чередом? Нет, конечно.       Сейчас мне пришлось ускорить шаг, потому что человек сзади идет за мной подозрительно долго. Я слышу его шаги и видела фигуру краем глаза. Это не женщина, к сожалению. Мысли путаются. В моих карманах нет ключей. Вообще-то у меня нет абсолютно ничего. Ограбить меня не получится.       Как бы я ни старалась себе внушить, что все в порядке, ноги невольно несли меня все быстрее. Холод медленно полз по моим пальцам.       Свернув за угол, я все же сорвалась на бег, чувствуя, что ноги уже порядком устали. Да и общее состояние оставляло желать лучшего.       Но даже это было не так плохо в сравнении с тем, что ждало меня дальше.       Тупик.       Я отдышалась и обернулась назад, прижавшись спиной к стене. Выпускать из виду единственный выход нельзя. Как и поворачиваться спиной к возможному преступнику. Я мельком оглядело пространство. Забор достаточно высокий, гладкий. Рядом валялись коробки. Даже мусорки не было, чтобы можно было на нее вскарабкаться. Что за черт.       Мое сердце постепенно успокаивалось. Справа от меня была дверь в какой-то подъезд. Я дернула ее — заперто. Домофон.       Шагов больше слышно не было.       — Параноидальная дура, — прошипела себе под нос я и наконец оттолкнулась от стены. Страх затмил логику.       Хотя, это вполне оправданно. Если раньше я считала, что насилие, тюрьма и пиздец — это то, что случается в кино, книгах или с другими людьми, то сейчас я твердо убеждена: лучше лишний раз предостеречься, чем испортить себе жизнь. Или лишиться ее.       Не успела я выйти за угол, как увидела ту самую фигуру. Но теперь к мужчине присоединился еще один.       Я замерла. Меня будто обдали жидким азотом.       Мужчины не разговаривали. Каждый держал руки в карманах. Я глубоко вздохнула, сделав шаг вперед, чтобы моя фигура была не так различима в тени пожарной лестницы. Ноги были будто бы ватными. Мне казалось, что я не смогу сделать и шаг: упаду навзничь. Я всегда дралась в условиях Клетки. Тщательный контроль и твердая уверенность, что всегда можно сказать «стоп». Это совершенно иное. Впервые за долгое время я действительно чувствовала, что моя жизнь зависит от моих оперативных и правильных действий. Но страх душил меня.       Я не сводила взгляд с мужчин. А они просто прошли мимо. Я несколько секунд с недоумением пялилась в стену, прислушивалась. Опять себя накрутила. Я мотнула головой и боком двинулась к следующему повороту. До главной улицы, если так можно назвать более-менее широкую дорогу без освещения, было не так далеко. Я злилась на себя, но облегчение затмевало все. «Они совершенно точно не хотели от меня ничего. Ведь в том тупике расправиться с жертвой гораздо легче», — повторяла я себе.       Стоило мне немного расслабиться, как сзади снова послышались шаги. Совсем рядом.       Я тут же отскочила к противоположной стенке. Удар доски пришелся на мусорный бак. Я ошарашенно посмотрела на мужчину. Ноги сработали быстрее, чем мой мозг. Не успела я пробежать и двадцати метров, как спереди показался еще один. Я не уверена, в какой момент я решила не замедляться. Не уверена, что вообще думала.       Я попыталась пробежать мимо него, но мужчина схватил меня за капюшон толстовки. Я поперхнулась и неловко упала на землю прямо перед ним. Он замахнулся, чтобы пнуть меня, но я с силой ударила его по голени.       Мужчина взвыл и потянул меня за волосы. Я успела только зажмуриться и отвернуться, когда мое лицо с силой врезалось в стенку. Одно ухо будто бы оглохло. Я пиналась ногами, стараясь попасть хоть куда-нибудь. И получилось.       Меня бросили на землю, а двое мужчин, которых я уже видела, успели подойти. Я не особо слышала, что они говорят. Честно говоря, я вообще ничего не слышала, кроме противного звона.       — У меня ничего нет. Нет денег, — говорила я, повторяя одну и ту же фразу, как заведенная.       Меня подхватили за капюшон и подняли. Безразмерная толстовка не душила меня. Я плавно вытянула руки из рукавов и присела, выныривая из нее. На земле валялась деревянная коробка, успевшая оставить пару заноз в моей ладони. Я схватилась за нее и резким движением обрушила прямо на поясницу ближайшего ко мне преступника.       Я ринулась за поворот с необузданной силой. Я не успевала координировать свои движения и врезалась в угол, оцарапав голое плечо осколком кирпича. Ноги работали, не зная устали. Онемение и оцепенение испарились, оставив бешеную энергию, подпитываемую животным страхом и жаждой жизни. На глаза наворачивались слезы, мешая мне ориентироваться. Это было сложно в темноте.       Топот сзади нарастал: они меня догоняли. В панике я опрокинула за собой мусорный бак, надеясь, что это хоть немного их остановит. Каждая секунда важна. Я уже видела шоссе.       Но куда идти дальше непонятно. Дышать становилось все труднее. Ноги горели огнем. Я знала, что останавливаться нельзя. Станет только хуже. Но я начинала спотыкаться.       Все закончилось тем, что я лежала на асфальте не в силах встать. Сейчас самое время появиться моему спасителю. И мне на самом деле плевать, кто это будет. Мне казалось, что вместо ног желе.       Я застонала и приподнялась на локтях. Обернулась. Шоссе безлюдно. Я задрожала. По щекам текли слезы, и мне стоило огромных усилий сдерживать жалкие всхлипы.       Как же это мерзко. Чем мне помогли мои умения, когда я бежала? Додумалась опрокинуть мусорный бак? Отлично. Превосходные боевые навыки. Я по-прежнему слабачка. Будь рядом хоть кто-нибудь, этого бы не было. Но меня раздражала сама мысль о том, что без чужой помощи я не в силах защитить себя. Беспомощность — вот что самое отвратительное.       Я собрала остаток своей воли и поднялась на ноги. Земля была похожа на сумасшедшую детскую карусель. Поэтому я сделала то, что обычно делала каждый раз, когда мы с Тео пробирались на атракционы в парке. Хорошенько проблевалась. Не скажу, что мне стало лучше. Глотка горела огнем, будто я залпом стопку водки выпила. Я скривилась и еще раз оглянулась. Пусто. В этот раз я пойду длинной дорогой.

***

      Мои руки все еще дрожали, когда я стучала в дверь. Наспех вытертые слезы засохли на коже. Тео открыл дверь, и я молниеносно проскользнула в ванную. Симмонс тут же громко постучался.       — Я занята, Тео, — проговорила я, стараясь унять подступающую к горлу истерику.       — Лекса, ты… — он наконец прекратил барабанить в дверь.       — В порядке, — тут же кинула я, осматривая свое лицо в зеркале.       Я поняла, почему так испугался Тео. На лице была запекшаяся кровь вперемешку с грязью. Мое тело будто лихорадило. Горячей воды опять не было. Я зарычала и со злостью пнула стену. Меня распирало от клокочущей энергии, но этот приступ прошел так же быстро, как и нахлынул.       Я шмыгнула носом и обернулась. Стоило залить перекисью царапины на лице, плече, коленях и ладонях. Я на секунду прикрыла глаза и открыла дверь. Тео стоял, облокотившись о косяк. Он сжал губы, чуть прищуривая глаза.       — Что случилось? — мягко спросил он.       — Я… — горло болезненно сдавило. Я тщетно пыталась проглотить противный ком, мешающий говорить. — Пошла не самой хорошей дорогой.       — И?       — И меня попытались… — я нахмурилась. Что же они пытались сделать? Ограбить меня? Это в лучшем случае. О другом раскладе мне думать не хотелось. Я невольно сжала кулаки.       — Только попытались? — он говорил осторожно.       — Да.       Я пошла к своей раскладушке. Одеяло было холодное и жесткое. Пора бы уже купить новое, но скоро лето.       Я заползла в свою кровать, пытаясь не обращать внимания на волну боли. Синяки просто ныли, но ссадины, еле успевшие покрыться тонкой коркой запекшейся крови, начали снова жечь.       Тео поставил аптечку рядом с моей раскладушкой. Я смотрела куда-то вбок, а он обрабатывал мои царапины. Меня немного трясло.       — Тео, — прошептала я, глядя на его светлые волосы.       — Больно? — он поднял голову, и меня будто прошибло. Его глаза были отражением моих. Та же боль вперемешку со злостью. То же бессилие. Он чувствовал меня как никто другой. Понимал.       — Нормально. Ты можешь… — я сжала губы. — Передвинуть на сегодня кровать обратно?       Он нахмурился, кивнул и толкнул свою койку к моей. Так мне было спокойнее. Спину мне защищает ледяная батарея и стена. А спереди мой… лучший друг? Бывший лучший друг?       Это так глупо. Попытаться повесить ярлык. Возможно, наша дружба переживает не лучшие времена, но я все еще не хочу его потерять.       — А… — я осеклась. — Джейс не возвращался?       — Он был тут час назад… — скривившись сказал Симмонс. — Спросил про тебя и сразу уехал. Что произошло?       — Просто не очень хочу сейчас его видеть… — мотнула головой я, утыкаясь носом в подушку. Врать лучшему другу плохо, наверное.       — Это не он…       — Нет, — отрезала я.       Тео сжал губы и кивнул. Он аккуратно закинул руку на мои плечи, следя за реакцией. Я не была против, поэтому он просто прижал меня к себе. Так хорошо было вновь вдыхать родной запах и чувствовать защиту. Но только меня не покидало смутное беспокойство. Где, черт возьми, Джейс?