***
При входе Джейс наткнулся на Тео. Я физически почувствовала, как возросло напряжение. Мой друг отрешенно посмотрел куда-то в сторону. Судя по его взгляду и движениям, он пьян, но не сильно, раз не отключился. Запах стоял соответствующий. — Куда ходил? — спросила я, садясь на край кровати. Ванная занята Джейсом. — В клуб, — коротко ответил Тео, забираясь в свою кровать. Она жалобно заскрипела. — Я думал, что, если ты через два часа не явишься, придется идти искать. Снова. — Прости, — сорвалось с губ. — Не за что извиняться, Лекса. Это я должен прекратить. — Тео? — необъяснимая тревога пульсировала в самой груди. Сложно дышать. — Тео? — голос стал по-щенячьи жалобным, похожим на скулеж. — Что? — голос отстраненный. Он не замечает никаких изменений. И меня обдает волной холодного пота. Он отдаляется от меня. Я прекрасно осознаю, что жестоко держать его рядом с собой, пока я с Джейсом. Но он мой лучший друг. Он был моим всем на протяжении долгих лет. Он был рядом всегда. И только сейчас я осознала, какой выбор передо мной стоит. Если я перееду — потеряю Тео безвозвратно. Не потому, что он не захочет со мной общаться. А потому, что мне будет невыносимо дико осознавать, что из-за меня он не может двигаться дальше. — Спокойной ночи, — еле прошептала я, натягивая единственное одеяло повыше. Симмонс пробормотал что-то невнятное и отвернулся. Его одеяло валялось у него в ногах, и мне вдруг стало совсем паршиво. Он больше не отдает мне одеяло. Такая мелочь, но изменилось будто бы все. Простая трещина, которая скоро разрастется в бездонную пропасть между нами. Как мне не потерять их обоих? Возможно ли это вообще? Что со мной не так?***
Я еле раскрываю глаза. Джейс еще спит, а Тео нигде нет. Меня снова будто бьют под дых. За что? Почему после того, как все начало налаживаться, вдруг происходит это? Разве после всего пережитого я не заслуживаю побыть счастливой хотя бы один гребаный день? На часах почти пять. До меня медленно доходит, что я должна была уже разбудить Андервуда. Я даже думаю, что, возможно, не стоит этого делать. Вот только гонки начинаются уже после заката, так что, скорее всего, у него просто есть какие-то дела. Джейс говорил, что хочет оборвать связи со своей прежней компанией. Поэтому я пересиливаю себя и настойчиво бужу парня. Он лишь крепче прижимает к себе подушку. Еще бы, два изматывающих дня почти без сна. Я очень сомневаюсь, что после Клетки ему удалось проспать больше трех часов. Я знаю это чувство. Первые разы я ворочалась всю ночь, пока не отключалась под утро от утомления и бессилия. Отвратительное чувство беспомощности. Все тело то и дело сводит судорогой. Синяки и ссадины нещадно болят. Не покидает чувство, что попросту не дотянешь до рассвета. Все свои первые ночи я проводила, скуля на полу ванной комнаты. Сосед наутро обещал пожаловаться хозяину, что мы держим в квартире животное, что запрещено по договору. Я пообещала ему, что этого больше не повторится. И сдержала обещание. Я научилась терпеть боль, не издав ни единого звука. Научилась прятать истерики и рыдания за шумом воды. Научилась наносить тонны тонального крема. Не исправляла проблему, а тщательно маскировала ее. — Джейс, уже почти пять. Слова подействовали лучше ведра ледяной воды. Парень вскочил и молниеносно начал метаться по комнате, собирая вещи. Он выглядел как никогда серьезным. Это даже немного пугало. — Все в порядке? — В полном. Ты пойдешь смотреть на гонки? — Да. Конечно. — Отлично. Тогда я заберу тебя отсюда в восемь, хорошо? — Да, — рассеянно кивнула, а парень спешно захлопнул за собой дверь. Теперь вопрос: куда делся Тео? Естественно, ни он, ни я не обязаны отчитываться о своих планах, но сегодня ведь воскресенье. Я пробежалась глазами по комнате и наткнулась на записку. Ушел. Вернусь ближе к полуночи.Тео.
Ничего лишнего. Лаконично. От скуки я не знала чем себя занять. Ходила из стороны в сторону, сидеть не могла. Какое-то нервное предвкушение. От мыслей становилось тошно. Они все неизбежно приводили меня к размышлениям о будущем. Я нехотя выудила из кипы книг свои конспекты и принялась за учебу.***
Я снова сидела на трибунах. Джейс разговаривал с толпой других мотоциклистов, изредка бросая на меня взгляд. Он попрощался с Максом, и тот направился прямо ко мне. Я заерзала на месте. — Твое, — он отдал мне в руки пачку хрустящих грязноватых купюр. Я сжала губы и быстро сунула деньги в карман, даже не пересчитав. — Тут меньше, сама понимаешь — твой проеб. — Я не буду больше драться, — железным голосом произнесла я и сама испугалась своих слов. Неужели я правда это делаю? — Это был последний раз. — Да ладно тебе, — он поправил шапку и оценивающе посмотрел на меня. — Смотрю, ты неплохо так подружилсь с нашим Андервудом. Вы вдвоем так резко заявили об уходе, — привычная беззаботность исчезла из голоса Макса. — Но ничего. Все возвращаются. Будешь делать ставку? — Воздержусь, — бросила я, отворачиваясь. — Как знаешь. Воздух стал намного теплее. Уже апрель. Я глубоко вдыхаю, закрывая глаза. В груди какое-то совсем непривычное чувство. Надежда. Джейс трусцой бежит к перилам и запрыгивает на небольшой выступ. Его лицо выражает бесконечное самодовольство вперемешку с диким азартом. Я с улыбкой опираюсь на перила. — Готов победить? — А победителю полагается поцелуй? Или кое-что получше, — он улыбнулся. — Как победишь — поговорим, — я оттолкнулась от перил, а Джейс фыркнул от смеха и спрыгнул на землю. Натянул шлем и показал большой палец. Я в ответ продемонстрировала средний. Джейс покачал головой и направился к мотоциклу. Я чуть прищурилась. Солнце уже село, так что разглядеть что-то было весьма проблематично. Мотоциклы с оглушительным ревом стартовали, а мое сердце забилось быстрее. Я прекрасно знала, что для Джейса значит последний заезд. Он прощался со своим прошлым. Со своей бунтующей юностью. Последняя ночь свободы. Когда я наблюдала за гонкой впервые, сложно было оценить масштабы мероприятия. Я была слишком поглощена своими мыслями. Зрителей здесь было в разы больше, чем в Клетке. Все переговариваются, шумят. Гонки проводятся в разных местах, создаются искусственные препятствия. И невольно мне в голову пришла мысль: каким образом они перетаскивают с места на место трибуну? От странных размышлений меня отвлек синхронный возглас толпы. Я быстро огляделась, пытаясь найти причину их негодования. Вдалеке поднимался еще один столп пыли. Кто-то пустил сигнальный огонь. Я завертелась, поймала за руку пробегающего мимо Макса. — Что это значит? Он посмотрел на меня как-то дико, вывернулся и побежал к машине. Тогда я обратилась к зрителям с тем же вопросом. — Я видел такое один раз, — нахмурился долговязый парень. — Кажется, кто-то умер. Я мотнула головой и посмотрела на дорогу. Приехал победитель. На негнущихся ногах я сбежала вниз по ступенькам, пробираясь сквозь оживленную толпу. Неоновую корону водрузили на бритую голову. Из меня будто воздух весь выбили. Я схватилась за горло и попятилась назад. «Без паники, он просто проиграл в этот раз. Просто проиграл. Просто…». Но и второй приехавший парень оказался не им. Как и третий. Они прибывали один за одним, снимали свои шлемы, и каждый чертов раз это был не он. Я не могла дышать. Меня будто раз за разом били под дых. Почувствовала, как медленно оседаю на землю. Облокотилась о перила и сжала в кулаки дрожащие руки. Какая-то ошибка. Ошибка. Вернулась машина. С заднего сидения вытащили чье-то тело. Я пробивалась сквозь толпу, то и дело получая болезненный тычки. Меня отбрасывали назад, но подобно бешеному зверю я прорывалась вперед, пока не увидела темные кудри, налипшие на окровавленное лицо. Тело Джейса держали на руках два парня. Из меня вышел весь воздух. Я раз за разом вдыхаю огонь, сжигая легкие. Они расположили Андервуда на земле и начали делать искусственное дыхание. Меня затрясло, стоило мне добраться наконец до него. Как я оказалась на коленях? Не помню. Макс снова тащит меня назад. Плохо видно из-за слез. Я пытаюсь вернуться к нему. Я не чувствую саму боль, но я точно уверена, что мне должно быть больно. Ничего не слышу. Бездумно трясу Джейса, трогаю руками его щеки. От рыданий сводит горло. — Джейс! Джейс, очнись… Пожалуйста… Давай же… — мой голос такой ломаный. Хриплый. Он не отвечает. Кожа блестит от пота и крови. Мои руки красные. Одежда тоже. Мягко целую его в губы. Поцелуй победителю. Меня оттаскивают за капюшон. Я беспомощно барахтаюсь, когда чьи-то руки тащат меня назад. Хватаю пальцами воздух. — Успокойся, — рявкнул Макс. — Ты его убьешь сейчас, тупица! Отвезите ее домой. Он растворился в толпе, а я прижала руку к груди, пытаясь унять сердце. Протерла руками щеки, мокрые от слез. Ко мне подошла девушка, мягко положила руку мне на плечо. — Идем, его отвезут в больницу, — она подтолкнула меня в сторону. — Нет. Я поеду с ним. — Тебя не пустят. С ним все будет хорошо, — он тряхнула меня за плечи. — Нам всем надо уехать отсюда сейчас. Приедет полиция. Идем. Она потащила меня куда-то в сторону, а я облегченно выдохнула. С ним все будет хорошо. Словно в трансе я села в чью-то машину. Мимо проносились районы. Я будто тонула. Слова девушки доносились до меня будто из-под толщи воды. — Эй! — она толкнула меня. — Где ты живешь? Я не помню, как назвала адрес, но я точно шевелила губами. Считала до десяти и жмурилась, пытаясь понять, как проснуться. Ненавижу такие сны. Не чувствуя ног поднялась на свой этаж и автоматически постучалась в дверь. Не помню, чтобы я моргала. Тео открыл почти сразу. Или мне так показалось. Он тоже говорил. Говорил и говорил, а я не слышала. В ушах все тот же противный звон. Я посмотрела на свои трясущиеся окровавленные руки. Тео затянул меня в квартиру, потом в душ. Я оказалась прямо перед зеркалом. — Я сама, — пробормотала. Удивительно, как я нашла в себе силы пробиться через эту пелену, отделяющую меня от остального мира. В зеркале была не я. Девушка с абсолютно безумными глазами. Лицо измазано кровью, темные волосы спутаны. Я силой заставила себя закрыть глаза. Тео так заботливо включил воду в душе. Жаль только, что у меня совершенно нет сил раздеваться. Я бреду к воде, подставляя лицо под холодные струи. Одежда так неприятно липнет к телу. Ржавая вода стекает в водосток, а я сползаю по стенке на холодный кафель. Мне так холодно, холодно, х о л о д н о. Я обхватила колени руками и закрыла глаза, не сдерживая слезы.