***
— Кто-нибудь из вашего окружения раздражает вас? — спросил меня на очередном сеансе доктор. — Ммм, — задумчиво протянул я, перебирая в уме своих знакомых. — Так сразу не сказать. Я очень терпимо отношусь к окружающим. Стивен молчал, давая мне время собраться с мыслями. — О, точно, — вспомнил я. — Наш ректор меня бесит. — Эм, — несколько удивлённо поправил очки доктор. — И чем же? — Он ни на что не годный кусок дерьма, — повторил я услышанную в один день фразу. — Сильно, — задумчиво протянул мужчина. — Он вас чем-то задел или у вас неприязнь с первого взгляда? — Не могу сказать, что он меня чем-то задел, — меланхолично проговорил я. — Да и неприязни с первого взгляда у меня никогда не было. Стараюсь судить о людях по их поведению и поступкам. — Тогда в чём проблема? — поинтересовался он. — Он альфа или бета? — Не в этом дело, — одёрнул я его. — Он напоминает вам кого-то? — сделал предложение доктор. — Просто он однажды изрядно потрепал мне нервы, а когда я захотел получить за это заслуженную компенсацию, оказалось что это невозможно. Впрочем, теперь он у меня на крючке и поэтому можно не беспокоиться о некоторых вещах. — Это как-то связанно с тем фактом, что вам не нужно беспокоиться о проблемах с администрацией? — полюбопытствовал Стивен. — Можно и так сказать, — частично сказал правду я. — То есть из всех знакомых вас раздражает только ректор вашего университета? — переспросили меня. — Ну и ещё разве что гламурный идиот время от времени, — добавил я. — Простите? — вежливо переспросили меня. — Ну, есть у меня один однокурсник, — начал пояснять я. — Точнее даже одногруппник. Не помню как его зовут. То ли Эдит, то ли Энни, что-то в этом роде. Он омега и смог попасть в университет только потому, что каждый год имеются несколько обязательных мест для студентов-омег. Он вечно одевается как гей. — Гей? — искренне непонимающее выражения лица моего врача остановило мой импровизированный монолог. Я опомнился. — То есть я хотел сказать, что... Слишком ярко и аляписто. Я понимаю, что это сугубо мой вкус, но всё-таки, — пожал плечами я. — К тому же он практически не выполняет задания, которые нам дают или выполняет неправильно, конспекты не пишет, рефераты не сдаёт. И практически всё ему как с гуся вода! Он, к примеру, моего имени точно не запомнил, но когда мои однокурсники узнали, что я забыл имя «единственной омеги нашей группы», они возмутились, — накопившася за время недолгого обучения лавина недовольств начала выливаться из меня. — Вам никогда не казалось, что яркие вещи.. отвратительны? — осторожно спросил у меня доктор Кинг. Я перевел взгляд на свой серый костюм. Вспомнил, что в последнее время вообще хожу в вещах темного цвета. — Мне не отвратительны яркие цвета. Просто я не могу найти яркую вещь себе по вкусу и размеру, — пожал я плечами. Наши последние сеансы проходили как-то... Странно. Создавалось ощущение, что меня аккуратно подводят к какой-то мысли. Мне в голову пришла одна бредовая мысль. А может ли быть так, что он до сих пор считает меня бетой? Тогда, получается, что в его глазах я бета с психическим расстройством на фоне чувства собственной неполноценности? То есть, он сейчас может думать, что я реально бета, которая придумал себе, что он омега и теперь настолько поехал крышей, что не может отличить где ложь, а где правда? Мда. Как психолог, он безнадёжен. Повторюсь, но неудивительно, что у него нет клиентов. Я кинул взгляд на доктора. Стивен понимающе кивал мне, что-то записывая в своём блокноте. Небось пишет очередное подтверждение установленного им диагноза. Со стороны наверное действительно похоже на то, что я бета, завидующий омегам. Впрочем, меня не колышет что за диагноз мне там приписывают. У этой клиники даже моих данных нет. Как же иногда раздражает эта его убеждённость в том, что я бета. Неверно понятые ситуации время от времени портят всё удовольствие от спокойного разговора.***
Я читал одну из кулинарных книг, выписывая в тетрадь заинтересовавшие меня рецепты и попутно проверяя наличие известных мне рецептов через интернет. Тот психолог посоветовал мне побольше общаться со сверстниками, чтобы не страдать в более позднем возрасте психозами и различными фобиями. Так же это могло несколько успокоить мою паранойю, которая временами не давала мне спать. Не то чтобы я хотел избавиться от своей паранойи. Я хорошо уживался с ней. Но я хотел на этот раз прожить свою жизнь лучше, чем в прошлый раз. Я люблю стабильность и не люблю форс-мажоры. Можно сказать, что серая и обыденная жизнь мне по нраву. Карьера модели никак не подходила для той стабильной и обыденной жизни, которую я хотел бы и не вписывалась в мои понятия о спокойствии. Но... В детстве я мечтал быть знаменитостью. Только после того, как меня чуть было не убили, у меня появилась мания незаметности. Но там, где-то глубоко в душе, всё ещё жила девочка, мечтающая о славе и головокружительной карьере звезды. Наверное, поэтому я решил продолжить карьеру предыдущего Алана. Быть моделью мне нравилось. В этом не было ничего опасного, но я получал море положительных эмоций и моральное удовлетворение. В этом мире моё двуличие проявляется во всей красе, как и любовь ко лжи. Однако, я предпочитал не думать о том, сколько людей я обманываю. У меня уже есть человек, которому я могу рассказать если не всё, то многое. И мне просто нужно попытаться почаще общаться с окружающими и проводить время в компании сверстников. Но что делать, если сверстниками в этом университете мне приходятся лишь учителя? Но я решил всё же сделать хоть что-то и начал хотя бы добровольно садиться во время обедов рядом со своей подгруппой или проводить свободное время слушая их споры. Маклаген со Стенли немного приободрились от такого моего поведения, а Кастор лишь одобрительно кивал каждый раз. Особого участия в разговорах я не принимал. Лишь кивал время от времени, соглашаясь или спрашивал что-то, запуская новый монолог. Но не всё было так гладко, как хотелось бы. Все проблемы от того, что в этом университете все студенты должны состоять хотя бы в одном клубе. В противном случае же, тебя просто припишут к какому-то клубу насильно. И поменять потом один клуб на другой будет довольно затруднительно. Будь моя воля, я бы просто записался в какой-нибудь спортивный клуб и развлекался бы, отдыхая и душой, и телом. Но проблема омежьей природы подгадила и тут. Если я вспотею, от спрея-блокиратора пользы никакой и мой запах, хоть и довольно слабый, всё же даст о себе знать. Можно было бы выбрать математический клуб, но я отбросил эту идею после того, как узнал, что дела там обстоят довольно напряжённо и мне нужно будет каждую неделю писать сложный тест на знание математики и наличие логики. И посещение довольно строгое. Все трудятся изо всех сил, чтобы попасть в число избранных. Как я понял, некий профессор, на конференции которого я побывал обманным путём, а после написал по ней статью, отменил ограничения для нашего университета и теперь Глобал Инверсито могло отправлять своих студентов на его конференции. И в математическом клубе все сосредоточены на этом. Даже клубные места ограничены и ленящихся или отстающих исключают из клуба. Короче говоря, не для меня это. Тут то мой взгляд и привлёк кулинарный клуб. Необходимый минимум посещений — раз в неделю или две недели. Но посещать можно было и каждый день, что я, конечно, делать не собирался. К тому же, я работал поваром в прошлом мире. По крайней мере, это было одной из моих профессий. Так что проблем с готовкой быть не должно. Буду делать максимум одно-два не слишком энергозатратных блюд, чтобы не вспотеть, дам попробовать руководителю клуба и всё. Я свободен на две недели до очередной готовки. По крайней мере, так сообщалось в брошюре, которую выдавали их представители. Кажется, довольно разумные условия. Именно поэтому, в один из непримечательных дней, после занятий, я постучал в дверь кулинарного клуба, собираясь приготовить что-нибудь там и свалить. Кстати, иронично то, что именно в этом клубе состоял гламурный идиот из нашей подгруппы. На моём первом занятии в клубе он меня не узнал или узнал, но не стал ко мне подходить. Если честно, я ему за это в некотором роде благодарен. Я пришёл в этот клуб просто ради галочки. — Ну-у, — зевая протянул я, оглядывая собравшихся в зале кучу напудренных омег и парочку бет. — Привет, что ли. — Добро пожаловать в кулинарный клуб! — подскочил ко мне какой-то радостный омега лет тридцати. — Рад, что вы присоединились к нам. Меня зовут мсье Поле́ и я обязательно научу вас готовить! От простой каши мы с вами постепенно перейдём к более сложным супам, а оттуда... — Я умею готовить, — перебил я его, оглядывая помещение, которое, по сути, представляло из себя кулинарную студию на пару десятков человек. Миленько тут у них. — Тогда вы решили отточить свои навыки, для участия в конкурсах? — Ммм... Нет, — ответил я. — Тогда... — учитель строго оглядел меня с головы до ног. — Вы решили вступить в наш клуб, чтобы избавиться от участия в других? — Точно, — несколько удивлённо кивнул я. — Клубная деятельность это так наряженно, — пожаловался я ему. — Приятно видеть такого понимающего преподователя, как вы, — уже более доброжелательно посмотрел я на него. — Вон, — указали мне на дверь, мрачно смотря на меня. — А? — я несколько обескураженно посмотрел на преподавателя-омегу перед собой. — Если вы думаете, что приготовив простой омлет или блины, вы сможете считаться полноценным участником этого клуба, вам здесь не место! — возмущённо закричал на меня омега. — Здесь искренне учатся готовить и оттачивают свои навыки кулинарии. Здесь не место неучам и лентяям! — О, — безэмоционально протянул я. — Тогда мне здесь самое место. Омега подавился заготовленными словами. — Я буду готовить каждые две недели, — спокойно сказал я. — Если мои результаты будут недостаточно хорошим, то я приду на следующий день и приготовлю что-то другое. Но если мои блюда удовлетворят ваш вкус, я свободен на две недели согласно условиям вашего клуба. Я ничего не выражающим взглядом посмотрел на преподавателя-омегу, показывая ему брошюрку клуба, в которой и были прописаны эти условия. — Разве не так? Тот раздражённо скрипнул зубами, смотря на меня. — Хорошо. Сегодня мы готовим лазанью, — ядовито ответили мне. — Там есть свободное место, — указал он на самый край зала. — Продукты возьмёшь в кладовой. У тебя полтора часа, но так уж и быть, можешь взять два. Я пожал плечами и направился в указанный угол, провожаемый взглядами, полными насмешек, презрения и удивления. Час спустя. Учитель-повар придирчиво осматривал аккуратный кусочек лазаньи на тарелке, поданную вместе с разрезанными помидорками черри и листьями базилика. В подаче блюда я был уверен, поскольку имел в этом опыт. Наконец, не найдя к чему придраться, он взял вилку и попробовал кусочек. Прошло несколько секунд, минута. Я спокойно смотрел на преподавателя, тот со смешанными чувствами смотрел на лазанью перед собой. За мной стояло уже несколько человек, чтобы показать и свои блюда. — Жду вас через две недели, — наконец недовольно бросили мне. — Чтооо? — раздались возмущённые возгласы. — Он приготовил что-то стоящее? — Что он приготовил? Пока остальные члены клуба возмущались, я снял фартук и, подхватив свой рюкзак, вышел через заднюю дверь. В следующий раз, я пришёл ровно через две недели. Ни больше, ни меньше. Я, всё так же зевая, поздоровался со всеми. После пар по истории меня всегда клонило в сон. Я даже услышал пару приветствий в ответ, но глянул на них лишь краем глаза, подходя к своему предыдущему месту готовки и обустраиваясь. Надев стандартный фартук, я завис над своим столом. — А что мы сегодня готовим? — спросил я ближайшую омегу. — Сегодня у нас меню на свой выбор, Смит! — холодно ответил мне мсье Поле, появившийся в двух шагах от меня. — Первое, второе и десерт. Я бросил на него уставший взгляд. Зачем так много? Одного блюда недостаточно? — И не забудьте помыть за собой посуду в этот раз! Здесь все убирают за собой. При взгляде на меня, у повара было недовольное лицо, будто он лимон съел. Кажется, он меня недолюбливает. Пожав плечами, я отвернулся от него, задумчиво глядя на свой стол. Нужно выбрать что-нибудь не слишком трудоёмкое. Не хочется стоять над печкой часа три и потеть. Вентиляция в зале довольно хорошая и работают кондиционеры, но всё равно. Набросав примерный план, я взял необходимые продукты в кладовой и приступил к готовке. К концу второго часа я поставил перед мсье Поле́ обычный чечевичный суп-пюре, запечённую в духовке курицу с овощами и венские вафли, политые шоколадом. Оборудование здесь позволяло приготовить и не такое. Бюджет университета действительно впечатляет. Тут зал мест на сорок, а блендер, мини-мясорубка и кондитерские формы есть в каждом шкафчике. Красиво выложив овощи вокруг запечённой курицы, я аккуратно разложил вафли и налив суп, понёс всё это на дегустацию к уже ждушему у своего стола Поле́. Оставив немногочисленные остатки блюд на своём чистом столе, я домыл две тарелки и снял фартук. На выходе какой-то омега раскрыл рот что-то желая сказать мне, но промолчал. Я же сделал вид, что не заметил его и тихо вышел из клубного зала. Так я и прижился в кулинарном клубе. Я приходил раз в две недели. Иногда на несколько дней раньше, чтоб не пропустить занятия из-за течки. Я практически ни с кем не общался. Мог лишь спросить где можно взять мясо или те или иные продукты. Меня могли попросить совета в рецепте, но я никогда никому не помогал с готовкой или уборкой. Я не ходил на вечеринки, если меня приглашал кто-то из клуба и участвовал в мероприятиях, проводимых клубом. По крайней мере старался этого избегать. Мсье Поле́ во время моих посещений всегда придирчиво осматривал меня. Во время готовки его можно было часто заметить около моего стола. Бо́льшую часть времени он молчал, но когда говорил со мной, то это было что-то вроде: «Сегодня в меню торт, Смит! Если бы ты был на уроке вчера, то знал бы это!», «Утка в морозильной камере, Смит! Если ты хотел её приготовить, то нужно было прийти на день раньше и достать её оттуда, чтобы она разморозилась!», «Смит, завтра мы изучаем приготовление макарунс. Тебе было бы полезно знать.», «Смит! Ты пропустил урок по макарунсам! И сегодня ты будешь готовить их!» Не знаю как он относился ко мне в моё отсутствие и что говорил обо мне, но меня вполне устраивали такие наши отношения. Только вот мой одногруппник-омега стал садиться со мной чаще на парах. Я старался подобного избежать, приходя чуть позже и садясь один, но это не всегда мне удавалось. Не знаю что ему от меня было надо, но я держал себя подчёркнуто нейтрально. Стараясь не оскорбить, но и не пытаясь ему угодить. Спустя время он всё же отстал от меня, видимо что-то решив для себя. Что ему было надо я так и не понял, а спустя время и вовсе забыл об этом случае.***
Я не планировал лететь в Японию раньше летних каникул. Если бы не обязанность присутствовать на похоронах Орландо. Да. Мой бывший менеджер неожиданно умер. Альберт позвонил мне в один из выходных и со всхлипами сообщил мне эту новость. Если честно, сначала я не понял о ком он вообще. Но спустя минуты две сбивчивых объяснений об автомобильной аварии и сильной грозе в районе Токио, я вспомнил кто такой Орландо. Скомкано попрощавшись с Альбертом и повесив трубку, я тяжело вздохнул. Я же этого мужчину ну совсем не знал. Это Алан с ним на все свои редкие съёмки ехал. Тем не менее, я начал собирать чемодан со всем необходимым. Откопал в соседней комнате чемодан с «шикарными» нарядами. Пару минут помедитировал над кружевным нечто грязно-розового цвета и закрыл чемодан. Я иду на похороны, так что никто не удивится строгому стилю и тёмным цветам. Скорее, будет моветон, если я приду иначе. Закинув в чемодан гигиенические принадлежности, три пары удобной обуви, два тёмных костюма разного стиля и несколько светлых и тёмных рубашек, я зашёл на сайт вашингтонского аэропорта и заказал один билет в Японию. Ближайший рейс был в одиннадцать утра. То есть чуть больше, чем через час. Собрав в отдельный рюкзак документы и компьютер, я проверил холодильник. Выкинув в мусорку недоеденный салат и вчерашние макароны, я поставил мусорный мешок рядом с выходом. Заказав такси на десять часов, я пошёл в душ. Быстро ополоснувшись, я на ходу высушил волосы полотенцем, попутного одеваясь. Закинув в открытый чемодан зонт тёмной расцветки и косметичку, я надел парик и тщательно осмотрелся в зеркале. Коротких прядей вроде не видно. В это время зазвонил телефон, оповещая о ждущем такси. Я накинул на себя пальто, закинул рюкзак на плечи и, прихватив чемодан и мусорный мешок, вышел из дома. Заперев двери на оба замка, я поставил мусорный мешок рядом с мусорным баком. Дворник как раз сегодня будет подметать и уберёт. Когда я подошёл к жёлтой машине, водитель услужливо взял из моих рук чемодан и разместил в багажник. — Аэропорт, пожалуйста, — спокойно произнёс я, откидывыясь на сидение. — Да, сэр!***
Я зевая вошёл в зал ожидания. Внимательно оглядев ждущую толпу, я не нашёл ни одного малознакомого лица. Мне кажется, или меня действительно никто не встречает? Хах. Могли бы хоть водителя с машиной отправить. В этот момент зазвонил телефон. Звонил Альберт. — Да? — Алан, детка, мы не можем заехать за тобой в аэропорт. Возьми, пожалуйста, такси и сразу приезжай. Я скинул адрес тебе на телефон. Приезжай и сразу заходи в ритуальный зал. Мы уже опаздываем,так что спешим. Встретимся там! — Ммм, — протянул я. — Хорошо. Прежде чем я успел договорить последнее слово, раздались гудки. — Мда, — закатил я глаза. — Поскорей бы уже уехать. Взяв в руки чемодан и рюкзак, я вышел на улицу, ловить такси.***
Как я понял, лишнюю машину, на которой меня раньше возили в пансион, продали за ненадобностью. Раз уж я уехал в другую страну на учёбу, то лишняя машина означает лишняя трата денег. К тому же, мелкий хочет съехать от родителей на совершеннолетие и купить машину. И я так понимаю, что ему на это деньги дадут. Всё это мне сообщил Альберт через голосовое сообщение, которое я послушал, едя в такси. Что-либо отвечать я не видел смысла. На данный момент телефоны родителей выключены, а сами они приносят соболезнования. Когда машина остановилась у нужного здания, я заплатил за проезд и сообщил шофёру адрес своего дома, чтобы он отвёз мой багаж. Войдя в церемониальный зал, я сразу же направился к мужу и двум детям покойного, которые стояли рядом с закрытым гробом и портретом на нем. Если не ошибаюсь, младшему ребёнку моего покойного менеджера сейчас чуть больше нескольких месяцев. Произнося слова соболезнования и передавая конверт с деньгами, я сохранял каменное лицо. Наверное, они списали моё поведения на ошеломление случившимся и горе. После общения с родственниками усопшего, я нашёл взглядом своих родителей и тихонько встал около них. Когда церемония отпевания закончилась, множество людей устремилось на выход. Я ещё раз поклонился вдовствующему мужу моего бывшего менеджера и двум его старшим детям и так же пошёл на выход вместе со своими родителями. Недалеко от входа нас ждал Сэм, уже закончивший занятия в своей школе. Дерек разрешил ему сегодня не ходить на занятия в спортивной секции, так что мальчишка ждал нас, чтобы вместе пойти за покупками. Альберт считал, что нам нужно поднять себе настроение. К тому же, я приехал и это надо отметить. Я ничего против не имел, хотя с большим желанием предпочёл бы просто отоспаться дома. Но расслабиться тоже не помешает, как и показать Смитам, что милый душка Алан такой же, каким и был. — О, это же семья Сасаки, милый, — увидев кого-то в толпе, произнёс Альберт, держа за руку своего мужа. — Маюри и Юджи! — И правда, — кивнул Дерек. — Давно не видел их. Наверное, они тоже приехали пособолезновать. Просто не заметил их в толпе. — Пойдем, поздороваемся, — подтолкнул его омега. — Я подожду вас у машины, — слабо улыбнулся я. — Может всё-таки пойдёшь, познакомишься с ними? — спросил меня Дерек — У них есть сын альфа, всего на два года старше тебя и учится в Пекине. Он недавно приезжал их навестить. Довольно хороший парень. — Не-ет, — протянул я, делая смущённый вид. — Я очень устал и выгляжу не очень. Не хочу произвести плохое впечатление. — И правда, — задумался Альберт. — Ты ужасно выглядишь, детка. Я усилием воли сохранил на лице приветливое выражение. Даже если я выгляжу плохо, это тело твоего сына. Почему ты не можешь быть чуть доброжелательнее к своему сыну? — После покупок сразу же пойдём в наш любимый салон, — сказал омега. — Нужно привести тебя в порядок. — Х-хорошо, — ответил я, поворачиваясь и направляясь к нашей машине, где уже стоял Сэм. Шофёра рядом не было. Возможно, Сэм отослал его за едой или напитками. — Привет, — сделал я максимально доброе лицо, улыбаюсь так называемому брату. На меня кинули презрительный взгляд и фыркнули, отворачиваясь. Моя бровь нервно взметнулась. Я только сегодня приехал. Что ему уже не понравилось? — Всё-таки приехал, моделька, — закатил он глаза. — И как там, в Америке? — ехидно спросил он. — Небось уже с десяток альф перепробовал? Я порывисто вздохнул. Спокойно, Алан, спокойно. Это просто подросток, который долго не видел своего старшего брата и возможно соскучился, но не знает как это показать. — Как дела в школе? — тихо спросил я. — Тц! Не твоё дело! — раздражённо просмотрели на меня. Я замолк на некоторое время и помассировал переносицу. Как же сложно с этими подростками. — Я слышал ты хочешь машину на своё совершеннолетие, — дружелюбно произнёс я. — Ты уже планируешь сдать на права? Я тоже как раз хотел записаться на курсы. На меня снисходительно посмотрели. — Твоему мозгу нужна передышка, наверно сильно напрягся, что бы придумать такое, — глумливо ответили мне. — Сэм, — спокойно начал я, — пожалуйста, не оскорбляй меня. Это неприятно. — Ха! — насмешливо протянули мне в ответ. — Прикрой свой рот! Из него всякая чушь выходит. Я внимательно посмотрел по сторонам. Смиты отошли к какой-то паре и о чем-то разговаривали с ними. Схватив мальчишку под локоть, я потащил его за собой. — Эй! Что ты делаешь? — удивлённо вскрикнул тот. Ничего не говоря, я затащил его в маленькую улочку между зданиями и проверив окрестности на наличие камер, отпустил его. По инерции тот рухнул на асфальт, расцарапав свои локти. — Ты охренел? — мгновенно подскочил он, хватая меня за ворот пиджака. — Нет, — спокойно ответил я, ложа свою правую руку на держащее меня за ворот запястье. — Просто мне надоело. Голубые глаза мальчишки напротив меня непонимающе нахмурились. — Мне надоело играть роль тихой овечки, — договорил я, плавно выворачивая ему запястье. — А-а-а-а-а! — тихо вскричал от боли Сэм. Теперь в его взгляде отражалось не только непонимание, но и страх. Приперев его к стенке, я схватил его за шкирку и резко поднял вверх. Сэм панические задёргал ногами, не чувствуя земли и пытаясь высвободиться из моей хватки. — Не доставай меня, — угрожающе проговорил я, смотря на него холодным взглядом. — И следи за своим языком, иначе мало тебе не покажется. —Т-ты с ума сошел?! — несколько истерично вскричал парень. — Просто ты увидел меня таким, какой я есть, Сэми, — хмыкнул я. — Советую помалкивать об этом. Родители твоим россказням всё равно не проверят. Я резко отпустил его и он рухнул на землю. Развернувшись, вышел обратно к машине. Вскоре, потирая ушибленную руку вышел и «братец». — Ну как вы, детки? Заждались? Сейчас ваш старший папа вернётся и мы пойдём есть, — мило хлопая в ладоши, произнёс Альберт. — Кстати, ты ничего не имеешь против, если мы с тобой сходим на массаж? Уверен, тебе это пойдёт на пользу. У тебя слишком серый цвет кожи. — Да, — мягко улыбаясь ответил я. — Всё хорошо, пап. Потом он обратил внимание на младшего сына. — Сэм, что-то случилось? Ты весь какой-то бледный, — обеспокоенно спросил Альберт. — Он нечаянно упал, — ответил я за парня, прежде, чем он успел раскрыть рот. — Ничего страшного. Просто царапины. Сэм недоверчиво посмотрел на меня, потирая больное запястье. — Д-да... Просто царапина, — хриплым голосом согласился он — Не волнуйся, пап. — Ну всё, поехали! — подошёл к нам Дерек, садясь на переднее сидение. Водитель послушно завёл мотор. — Дорогой, — произнёс он, обращаясь уже к Альберту, — я обо всём договорился, — подмигнул он своему мужу, имея ввиду какое-то неизвестное мне дело. Мы втроём уселись на заднее сидение, которое было довольно просторным. Сев с краю таким образом, чтобы между мной и Сэмом было наибольшее расстояние, я уставился в окно, с интересом осматривая мелькающие здания. Я не стал садиться рядом с младшим братом, решив, что после случившегося ему надо некоторое не контактировать со мной. Ему надо переварить случившееся. Надеюсь, он действительно перестанет так себя вести со мной. Я не Алан. Вернее, не тот Алан, который прощал ему всё из-за своей неуверенности. Или он будет относиться ко мне нейтрально, или я заставлю его относиться ко мне нейтрально. Несмотря на неловкую сначала атмосферу, вскоре в салоне Альберт спрашивал меня о перелёте и моём самочувствии, просил не зацикливаться на смерти Орландо и что мне надо смириться с этим. Одним словом, он, на удивление, вёл себя как примерный отец-омега. Дерек тоже пару раз сказал мне слова поддержки и расспрашивал о учёбе в Америке, хотя по идее он и так всё знает по нашим видео звонкам. Сначала мы пообедали в одном из ресторанов. Я хотел заказать себе стейк с овощами и салат, но... — Алан, детка, — мягко обратился ко мне Альберт, — я вижу, ты следишь за собой и даже не поправился в Америке. Но давай не будем забывать о диете. И это изрядно испортило мне настроение. Но я сохранил на лице послушное выражение и лишь тихо ответил: — Да, пап. И никакую диету я не соблюдал в Америке. Обычные физические нагрузки... Но в итоге, мой обед обошёлся лишь супом и салатом ресторанных порций. После еды мы отправились в торговый центр, где и разделились. Мы с Альбертом отправились в салон красоты, а Дерек с Сэмом пошли в тир двумя этажами выше. В салоне красоты нас сначала около получаса отпаривали в душистой ванне. Я предельно аккуратно собрал волосы на затылке таким образом, чтобы не намочить их и не дать никому понять, что это парик. После ванны мы пошли на сеанс массажа, во время которого Альберт делился со мной сплетнями последнего месяца. Я редко звонил в Японию, а Смиты звонили мне ещё реже и по большей мере спрашивали меня о Глобал Инверсито, учёбе и моих друзьях. Я рассказывал предельно коротко и туманно, не рассказывая каких-либо имён и делая бо́льший акцент именно на внутреннее устройство университета и учителей. Альберт тоже практически не рассказывал мне о жизни дома. Главным образом потому, что у него были друзья, с которыми он и делился сплетнями и домыслами. Со старшим сыном он редко разговаривал на эти темы. Отчасти потому, что того часто не бывало дома (пансионат и съёмки занимали бо́льшую часть времени), а отчасти из-за характера прежнего Алана. Тот не умел сплетничать и поддерживать разговор с отцом. Поэтому сейчас Альберт рассказывал всё то, что обычно не рассказывал во время звонков, делясь со мной сплетнями месячной давности, а то и больше. — Твой лучший друг, Джинджер, переехал в Осаку вместе со своим мужем. Кстати, нужно было всё-таки приехать на его свадьбу, милый. Он жутко обиделся. — Ммм. Я не мог пропустить занятия. Ты же знаешь, пап. У нас с этим всё строго, — пробормотал я в ответ, наслаждаясь поступательными движениями по позвонкам, который делал мастер-омега. — Надеюсь, ты хотя бы извинился перед бедным мальчиком? — Я поменял номер и потерял все старые номера, — сухо ответил я. Со старыми друзьями Алана я общаться не планировал. Среди них не было ни одного нормально человека, которому я мог бы доверить хоть какой-то секрет, не опасаясь, что он потом будет использован против меня. — Кстати, Холли поступил в художественный университет в Марселе. Там как раз учится его жених и они сейчас живут вместе. — Мгм, — слабо отреагировал я, уделяя внимание тому, как я ощущаю мышцы спины после массажа. Я слушал лишь вполуха, млея от массажа головы и шеи. — А Уолли поступил в Токийский университет. Родители не разрешили ему поступать далеко от дома. Он хочет стать журналистом. Думаю, он довольно амбициозный парень. — Мгм, — согласился я, смутно вспоминая кто это вообще такой.***
И я подумал было, что эти Смиты не так уж и плохи и они действительно любят своего сына. Просто по-своему, делая акцент на ценности этого мира. Но в пятницу мне в очередной раз доказали, что... Эта семейка меня раздражает. — Милый, это Эштон Сасаки. Он сын моего хорошего друга, — проворковал Альберт, подталкивая меня поближе к какому-то типу с зализанными назад русыми волосами. — Эм... — озадаченно протянул я, внешне делая непонимающее и удивлённое лицо. На деле же я за одну минуту прекрасно понял что это такое и к чему всё идёт. — Приятного познакомиться, Алан. Мне очень мное про тебя рассказывали, — жеманно улыбнувшись, поклонились мне, целуя мою руку. Я неловко улыбнулся. Так. Мне потом надо вымыть эту руку. — Можешь звать меня просто Эш, — подмигнул мне альфа, улыбаясь. Я смущённо отвёл взгляд, сдерживая нелицеприятные гримасы. Мне нужно было сразу заподозрить неладное, когда Альберт попросил меня надеть на семейный ужин этот шёлковый обтягивающий костюм. Чёрт. Нужно было взять билет на субботу, а не на воскресенье. Теперь мне ещё и завтра тут торчать!***
В полдень воскресенья я собрал все свои вещи (половину из которых мне в чемодан запихнул Альберт, зорко следя за моими сборами) и с лёгким сердцем сел на самолёт. Провожали меня Альберт с Сэмом, который делал вид, что в упор меня не замечает. Ну, мне же лучше. Лучше не иметь никаких отношений с братом этого тела. И не доверять ему никаких секретов. Сомневаюсь, что этот глупый ребёнок сможет раскрыть меня, но он может попортить мне жизнь. Устроившись поудобнее в кресле, я оглянулся по сторонам. Видимо, в этом месяце мало кто летит из Японии в Вашингтон. Кресла вокруг меня были пусты. Вздохнув, я с лёгким сердцем снял с себя парик и положил его в сумочку, подаренную Альбертом. После чего снял пиджак с крупными стразами и аккуратно сложил его на соседнем кресле. Раз уж меня снова появилось много вещей из раздела «гламурно», нужно будет сдать старые куда-нибудь.***
После той поездки я приезжал в Японию лишь на летние каникулы. Но приезжал как можно позже, ссылаясь на экзамены и кое-какие незаконченные дела и уежал обратно как можно раньше, говоря о подготовке к новому учебному году. Младший братец тоже стал смирнее и по большей части молчал при мне или делал вид, что не замечает. При совместном времяпровождении от него можно было услышать общие фразы типа: «Где наша машина?» или «Передай мне вон тот журнал». Меня так же неоднократно пытались «свести» с кем-то из сыновей родительских друзей и тд. И это было действительно сложно. Объяснить парням, что мы не пара, объяснить родителям, что он мне не нравится. Объяснить почему он мне не нравится. И по нескольку раз повторять, что у меня в Америке парня нет. Не знаю верили ли мне Смиты. Они наверняка думали, что под «нет парня» я имел ввиду, что у меня нет постоянного парня или того, кто мне действительно нравился. Но лезть к ним и что-то доказывать я не собирался, строя планы на самостоятельную жизнь и копя на это деньги. Пару раз меня самого навещали в Америке. Хорошо, что они заранее меня об этом предупреждали, не делая «сюрпризов». Иначе думаю, что Смиты сильно удивились бы моему обычному гардеробу и коротким волосам. Слава богу, в Глобал Инверстито не разрешают свободное посещение и родители не могли пойти туда со мной, чтобы увидеть моё окружение и поведение внутри университета. О продолжении моей работы моделью я рассказал родителям. Правда представил им это как «удачные стечения обстоятельств, благодаря которым я смог несколько раз появится в журнале». В каких журналах я не рассказывал. Лишь пару раз показал свои фото, отговорившись, что короткие волосы — это парик. . О полученных средствах естественно никто не спрашивал, поскольку этим я предполагал, что оплата у меня была чисто символическая. Так, тихо и размеренно шло время.