Чонгук и Шоколадная фабрика/ Jungkook and the Chocolate Factory

      Чонгук при родителях не говорит, но ему очень хочется стать одним из пятерых счастливчиков с «золотым билетом», который станет не только пропуском в самую настоящую сказку, но и шансом изменить свою жизнь кардинально. Зато дедушка Ли, как всегда, рубит правду-матку:       — Эти позолоченные бумажки получат те, кто едят шоколад круглый год, а не раз в год, как ты, Куки. У тебя нет шанса. Первый билет наверняка получит какой-нибудь маленький и жирный обжора, вспомнишь меня.       Бабуля Чон — так часто говорящая что-то невпопад и не по делу из-за болезни — наклоняется к самому его уху и шепчет «шанс есть у каждого, милый», и Чонгуку становится чуточку легче. Он включает телевизор, садясь между бабушек и дедушек, и видит новость о том, что первый победитель найден. Так быстро, даже неожиданно…       Мальчика зовут Пак Чимин, он на вид младше Чонгука, щеки у него такие большие, прям как у хомяка, и всю передачу он ест шоколад Вантэ, пока его родители рассказывают, какой их Чиминни замечательный и как ему повезло. Чимин же говорит с набитым ртом, из которого выпадают кусочки шоколадной плитки. Он очень любит есть, это его любимое занятие, и Чонгук даже хихикает, рассматривая прокусанный золотой билет.       — В предсказатели податься? — Ли задумчиво почесывает подбородок, проводя пальцами по куцым седым волоскам. — Что ж, наверняка второй претендент избалованный ребенок, не привыкший отказывать себе во всем.       Телевизор практически сразу подтверждает предположение.       — Второй претендент: Ким Сокджин, молодой наследник фабрики Ким по переработке орехов.       — Наш мальчик всегда получает то, чего хочет, — заливается соловьем отец семейства Ким, довольным взглядом окидывая жену, опирающуюся на его локоть, сына, улыбающегося на камеры репортеров, и роскошный дом, который создан для того, чтобы простые смертные завидовали его богатству. — Джин-и заслужил этот билет, как никто другой.       — Это нечестно, он не сам нашел его, — Чонгуку обидно почти до слез, — и не заслужил он его, и вообще — он взрослый, а никак не ребенок.       — Ну, восемнадцать — всё ещё почти ребенок, — глубокомысленно подмечает дедушка Ли. Сразу же после этих слов дверь распахивается, впуская немного холодного ветра и родителей, которые какие-то непривычно радостные и очень возбужденные с этими их блестящими глазами и встрепанными от улицы волосами.       — Твой день рождения, Куки, через неделю… но мы решили поздравить тебя заранее. Твой подарок, — Чонгук неверяще смотрит на алую обертку шоколадки Вантэ. Он забывает и про прожорливого Чимина, и про богатенького Сокджина. Мысль только одна: «хоть бы повезло».       — Не расстраивайся, если там нет… билета, — осторожно, вполголоса говорит папа. Да, они с мамой волнуются не меньше Гука, и даже обычно скептичный дедушка кивает, соглашаясь с зятем.       Парень разворачивает обертку сверху, сохраняя интригу как и для семьи, так и для самого себя. Медленно, аккуратно он почти открывает полностью и одним движением поворачивает её к себе…       Это просто шоколад, вкусный и восхитительный, но просто шоколад.       Родители с беспокойством переглядываются, когда глаза сына влажно поблескивают под свечой, и уже готовы сказать что-то подбадривающее, лишь их крольчонок не расплакался, когда Чонгук неожиданно твёрдым голосом, в котором даже не слышен ком, произносит:       — Давайте все вместе скушаем шоколадку.       — Это же твой подарок, Куки, мы не можем…       — Да, это моя шоколадка, — перебивает парень, — и я с ней сделаю, что захочу. Вот, это тебе, бабуля, — долька шоколада отламывается от плитки с хрустящим звуком, — а это тебе, деда, и тебе, и вот вам, мама, папа, — под конец в ладошках остаётся только одна долька, и Чонгук выглядит таким счастливым, что это чувствуют все.       Плакать хочется уже им, а не Чонгуку, и вовсе не потому, что золотого билета не оказалось.       Когда мама отвлекается на готовку, и отец ей помогает, дедушка Чон подзывает к себе Чонгука и протягивает ему доллар, так, чтобы другие не видели, и шепотом говорит:       — Это моё главное сокровище, давай ещё раз попробуешь поймать свой шанс, а, Гуки?       Чонгук ещё никогда так быстро не добегал до магазина, покупая шоколадку. Он тихо, рядом с дедушкой раскрывает обертку и давит в себе очередную волну разочарования, разглядывая пустоту.       Дедушка и внук съедают шоколадку молча, а когда плитка заканчивается, старший родственник хлопает по плечу и просит не унывать, «и на нашей улице будет праздник».       Чонгук верит.       Ему хочется верить и на следующий день, когда какой-то мужчина, хмыкнув, выбрасывает недавно купленную газету в урну на улице, а парень быстро её подбирает и не верит своим глазам — оказывается, уже есть третий победитель.       — Я даже не знаю, кто из этой тройки хуже всех, — презрительно сплевывает дедушка Ли, читая статью газеты, — этот Чон Хосок рекордсмен по жеванию жвачки. Даже звучит бредово, ха-ха-ха! Три месяца жевать, можно, я назову его коровой? И это его «мне плевать, кто все остальные, а я смогу победить, потому что чемпион»? Отвратительно иметь с такими людьми одну фамилию.       Чонгук тоскливо смотрит уже который день на детей, которые покупают шоколад Вантэ и с радостью едят его, не сильно расстраиваясь отсутствию в них золотого билета. Не очень-то и хочется попасть на фабрику шоколада, он без пяти минут взрослый и не должен интересоваться такими глупостями.       Но всё равно продолжает.       — Мин Юнги, юный четырнадцатилетний гений, нашёл предпоследний, четвертый билет! Вот это да! Мистер Мин, прокомментируете, как это произошло, и вы, Юнги-я, тоже добавьте от себя пару слов.       Пацан смотрит в экран и нажимает на кнопки джойстика с поистине пофигистичным лицом. На экране игры происходит что-то поинтересней, чем куча репортеров, желающих услышать ответ на очевидные вещи.       — Я просто рассчитал скорость доставки в магазины, дату производства и с помощью теории вероятности вычислил, каким образом в моём городе и в каком магазине окажется та самая призовая плитка шоколада. Легко! А вообще, я ненавижу шоколад, — подросток закатывает глаза, продолжая дальше убивать монстров.       — Что за высокомерный мальчишка, сразу видно, как его родители разбаловали, — дедушка Ли снова озвучивает мысли всей семьи, щелкая по пульту и выключая телевизор. Чонгук удивлен, что папа сидит с ними и всё ещё не отправился на работу:       — Па, тебе дали отпуск?       — Эм… вроде того, — избегает чонгуковского взгляда мужчина, — ненадолго.       Чонгук не слышал родительского разговора, когда они вышли за дверь и начали обсуждать нынешнюю ситуацию на рынке зубной пасты. Ведь из-за продукции Ви Вантэ средний уровень кариеса у детей из-за шоколада повысился, повысилась и необходимость в механическом труде, людей заменили на машины…       — Постная пища полезна для наших желудков, — мама Чонгука так оптимистична, что становится сразу понятно, в кого удался характером её сын. Она же и отправляет сына погулять, пока они с мужем разбираются, как же им быть дальше.       Чонгук, может, и бывает порой слеп, но, гуляя по заснеженной улице с серыми домами, понимает, что у отца вовсе не отпуск. Слишком уж озабоченные думами были лица родителей, и, может, Чон не телепат, но вопрос «что нам есть завтра?» был буквально написан на лицах. А что делать? Совсем скоро слово «работа» будет для него доступно. В городе строго-настрого запрещено работать несовершеннолетним, а проблемы с законом не хочет иметь никто. Уж лучше жить впроголодь, чем загибаться от штрафов за незаконный несовершеннолетний труд. А если ещё и родителей в тюрьму за это посадят и засудят, мол, заставляли работать? Такие случае бывали в других семьях.       Всего несколько дней, а потом…       В снегу лежит что-то, и впервые Чонгук рад тому, что постоянно смотрит себе под ноги. Это купюра в десять долларов. Десять долларов — это хорошо. Это значит, что они смогут поесть в эти дни, пока он будет устраиваться на работу, ну и кто тут говорил, что у него нет шанса? Вот он, шанс! Самый лучший шанс!       Чонгук забегает в рядом стоящий магазин купить картошки, капусты, но его взгляд натыкается на стенд с шоколадом «V.Vante».       «Шоколадка стоит всего доллар, я много не потрачусь, если куплю ещё одну, зато ближайшие два года буду без шоколада, правильно? Ещё и сэкономлю на подарках, верно я придумал!»       — Одну плитку шоколада, пожалуйста, — протягивает купюру парень, получая шоколадку и сдачу. Сдачу Гук кладет в карман, а шоколадку разворачивает прямо сейчас. Он такой глупый, раз думает, что ему повезет…       Ему везет. Чонгук ошарашенно смотрит на позолоченный — нет, этот билет правда золотой! — краешек билета, заторможено вытаскивает его из обертки и смотрит. Посетители магазина, до этого слушавшие новости о фальшивом пятом билете, найденном в России, обращают внимание на него.       — Эй, это… тот самый пятый билет? Мальчик! Мальчик! Продай мне его за пятьдесят долларов, — мужчина не отрывает взгляда от рук юноши, но другая посетительница грубо его отталкивает и быстро шепчет прямо у лица Чонгука:       — Какие пятьдесят?! Я плачу пятьсот, продай его, юноша, это хорошие деньги!..       — Эй, вы, отошли от него! — Продавец смотрит на него взглядом, напоминающим Чонгуку собственного отца. — Беги-ка ты, парниша, домой и держи свой счастливый билет крепко-крепко, ладно? Ну, беги!       Чонгук слушается, побивая свой собственный рекорд по возвращению домой, распахивает косую дверь и…       — Я… я выиграл. Золотой билет «V Vante». Он у меня…       Родители пораженно оборачиваются, и даже дедушка Чон слегка привстаёт из постели:       — Эй, подайте-ка мне очки, я хочу взглянуть на него!..       Дедушка Чон, который годы берег ноги, не вставая с постели… Чонгук смотрит, как он танцует, дедушка и впрямь танцует, выплясывая чечётку на старых половицах, звучно скрипящих под чужими ногами.       — Первого февраля в 10:00 владелец билета должен ждать у ворот фабрики, разрешается привести с собой одного члена семьи. Первое февраля… Это же завтра!       Родители обсуждают, кто пойдёт с ним на фабрику, дедушка Чон горячится, говоря, что с его ногами все в порядке и что он может, но Чонгук всё же решается сказать то, о чем он думал по дороге:       — Я не пойду. Мне… мне предложили в магазине за билет 500 долларов, это очень большая сумма, папа сейчас не работает, и на эти деньги мы могли бы поправить наше семейное положение. Деньги нам нужнее шоколада.       И он сам понимает, как жалко звучат его слова, которые идут не от сердца, а от разума. Разумом он понимает, что это решение самое правильное, но сердце не хочет верить в то, что мечта, заветная мечта снова становится несбыточной.       Он никогда даже сам себе не хотел признаваться в том, как сильно хотел увидеть фабрику и её владельца. Собирал вырезки из газет, где мелькало лицо юноши, на которое хотелось смотреть, не отрываясь, жадно вслушивался в любые новости, где звучало слово Вантэ; о, это звучит почти как любовное признание! И сейчас, когда кумир так близок, как никогда, он делает так, как нужно для семьи, потому что неважно всё, а важна только семья.       Только семья.       — В мире много денег. Новые печатают каждый день, а этот билет… Таких всего 5 билетов на всем белом свете, и не будет таких больше никогда. Только дурак может обменять билет на обычные деньги. Неужели ты дурак?       Дедушка Ли говорит это негромко, но слова звучат в ушах внука необычайно громко, и он всё же сипло отвечает:       — Нет, сэр.       — Вот и не говори такие глупые вещи, внук. Иди к своей мечте. А мы всегда порадуемся за тебя. Ты так молод… Оставайся таким как можно дольше.