Чонгук и Шоколадная фабрика/ Jungkook and the Chocolate Factory

      Чонгук расслабляется, когда Ви восклицает:       — О, извините меня, как я мог забыть? У меня же есть лифт! С ним мы сможем посмотреть что-то на фабрике гораздо быстрее!       — О, наконец-то этот идиот додумался до чего-то стоящего в своей фабрике, — еле слышно бурчит себе под нос Юнги, но Чон успевает это услышать и так же тихо ему ответить:       — Не говори так. Мистер Вантэ гений, а гении мыслят иначе.       — Это я в этой комнате гений, а он шарлатан, — отвечает подросток и отворачивается, не желая больше ничего слышать. — Наверняка подмешал в шоколад какие-то наркотики, и теперь нам мерещится всякая чушь.       Чонгук видел, что мальчик съел от силы одну ягодку, и то, потому что отец заставил, и хочет напомнить, что от такого количества шоколада, даже и «отравленного», не будет мерещится всякое, но молчит. Навязываться не в его правилах уж точно.       Ви тем временем подводит их к лифту. Он настолько маленький, что Куки понимает, почему хозяин «вспомнил» о нем только сейчас — та толпа банально не поместилась бы в нём. Лифт полностью прозрачный, словно сделанный из стекла (мистер Вантэ подтверждает, что он действительно стеклянный!), и с кучей кнопочек на одной из граней.       — На фабрике не может быть столько этажей, — утверждает Юнги, рассмотрев кнопки спустя некоторое время, пока они ехали.       — Откуда вы можете это знать, мистер всезнайка? Мой лифт ходит и вправо, и влево, и наискосок, куда угодно, как угодно.       Видимо, Ви стал чуть снисходительней после того, как трое невыносимых детей с их не менее раздражающими родителями ушли, хозяин фабрики даже был чуть менее напряжен, как мог судить Чонгук после нескольких часов наблюдения за мистером Вантэ.       Они пролетают (или же проезжают?) мимо помадковой горы, такой огромной, словно внутри фабрики по меньшей мере количество одного только шоколада в растопленном виде размером с Эверест. Не успевает Чон отойти от великолепного зрелища, как перед его глазами тут же появляются розовые… овцы, которых стригут умпа-лумпы. И Ви… о боже, серьезно, он пищит? Этот мужчина умеет вот так визжать?       — Ох, извините, не удержался, — Ви умеет смущенно розоветь? От взгляда на него хочется самому покраснеть! Вантэ прикрывается широким рукавом своей одежды, закрывая пол-лица и кивает в сторону очередного пейзажа:       — Ожоговый центр, мы открыли его совсем недавно, — на кроватках лежат куклы с того выступления, их перебинтовывают умпа-лумпы в белых передничках.       Наконец они останавливаются у надписи «Административный корпус», и Ви машет рукой умпа-лумпе:       — Привет, Дорис!       И лифт тут же проваливается с невероятной скоростью. Чонгука вжимает в стенки транспорта, и с закрытыми глазами начинает молиться о том, чтобы они не разбились.       — Почему здесь всё такое бессмысленное-е-е-е-е-е?! — орёт во всю мощь горла Юнги, пока они падают, но это длится лишь несколько секунд и лифт снова выравнивается.       — Потому что тут конфеты, а в них и нет особого смысла? — Чонгук говорит это совершенно обыденно, особенно после такого дикого происшествия, и он сам не осознает, как это выглядит странно. Что-то точно подмешано в этот шоколад, не иначе.       Гук чувствует взгляд мистера Вантэ: одобрительный, буквально гладящий по голове со словами «умничка, Гуки», и, представляя это в реальности, краснеют даже уши.       Юнги не унимается:       — Это глупо! Конфеты — бессмысленная потеря времени!       — … бессмысленная потеря времени, Тэхен-и!       Высокая фигура в воспоминаниях КимТэ раза в два больше него, а голос звучит очень сурово, строго:       — Мой сын никогда не пойдёт в шоколадные кондитеры!       И Тэхен, ещё совсем маленький, даже не попавший в школу, кричит в ответ:       — Тогда я убегу! В Швейцарию, в Баварию, другие кондитерские страны! И буду делать шоколад!       Папа словами словно черту проводит, черту между настоящим и будущим собственного сына:       — Меня тут не будет, когда ты вернешься! Поэтому не возвращайся!       ТэТэ возвращается спустя месяц, с хорошими новостями, ведь его взяли подмастерьем в какую-то шоколадную лавку, несмотря на то, что он и в школе никогда не учился. Но улица, на которой стоял его дом и по совместительству клиника отца, исчез, будто кто-то стер ластиком только его.       У Ким Тэхена теперь нет дома.       — Я хочу выбрать цех сам! — Разозленный подросток чуть ли не топает ногой, требуя, и Тэхен сам не ожидает от себя настолько кровожадной интонации, вложенной в своё «давай». Понимает, что переборщил, когда смотрит на несколько испуганного Чонгука.       Компьютерный нерд выбирает Телевизионный Цех, и Ви, честное слово, вообще не удивлен.       — Здесь я испытываю своё последнее изобретение — телевизионный шоколад! Внезапно мне подумалось — а что, если попробовать переместить шоколад на расстоянии, как, например, передаются картинки в телевизор? Как было бы здорово увидеть шоколадку в экране и даже взять её прямо оттуда! Правда, в процессе передачи шоколадка сильно уменьшается, теряется энергия в пространстве, поэтому, чтобы в телевизоре появилась плитка обыкновенных размеров, то изначальная должна быть огромной, — объясняет Ви, показывая, как работает подобный шоколад. Скептичный мальчишка снова что-то бурчит, но Вантэ быстро его затыкает. Ещё не хватало, чтобы этот ребенок осуждал цель его жизни. Нет, хватит, реально надоело, он столько часов терпит это, что его умпа-психолог уже давно хвалил бы его за то, что так долго держит улыбку и добродушное настроение.       — Ты можешь взять эту шоколадку, мальчик, — даже предлагает Ви, кивая на телевизор, но подросток мотает головой и отвечает:       — Это просто изображение.       Тэхен дважды не предлагает и поворачивается к Чонгуку. Тот смущенно переминается с ноги на ногу, и Ви даже мягче, чем ожидал, говорит парню:       — Смелее, возьми её.       Чонгук немного дрожащими пальцами протягивает руку в телевизор. Его глаза удивленно распахиваются, когда рука проходит сквозь экран и касается настоящей плитки шоколада, ну действительно, стал бы лгать Тэхен. О, Ви Вантэ никогда не лжет и не лгал.       — Ешь, не бойся. Это вкусно. Та же плитка, только уменьшенная в пути.       Парень расплывается в поистине детской улыбке, отчего даже излишне худое лицо выглядит более миловидным, проглядываются щечки и крохотные, очаровательные ямочки на них. Он искренне наслаждается шоколадом, и это покоряет.       Ви уже сделал свой выбор.       И сейчас его выбор подтвердит юный подросток-гений.       — Вы — тупица! Вы же изобрели телепортатор, это же послужило бы во благо науки, а вы только и думаете, что о своём дурацком шоколаде!       — Мистер Вантэ лучше знает, как ему поступать с собственными изобретениями, Юнги-я, — отец подростка вступается за хозяина фабрики, но младший Мин и слышать ничего не хочет.       — Нет! Это ты думаешь, что он гений! Но он идиот, а вот я — нет.       И он бежит к кнопке, запускающий механизм для телепортации.       — Подожди, мальчик, не делай этого!       Но его, как всегда, никто не слушает. Что ж, четвертый выбор сделан. Мосты сожжены, Рубикон пройден.       — Ох, интересно, всё ли доберется до телевизора, — бросает пробный камень Ви, и отец мальчика тут же взвивается, нервно дергая плечами:       — Ч-что вы имеете в виду?       — Ну… иногда добирается половина частиц, — Тэхен чешет указательным подбородок, — какую половину вы выберете?.. Эй, не нервничайте, это был просто вопрос.       Четвертая, заключительная песня его маленьких помощников играет особенно громко, и Ви с наслаждением наблюдает, как злобного мальчишку плющит от каждого переключения канала, бросает из стороны в сторону, пока в итоге он обессиленно не падает на пол, забираемый прямо из телевизора своим отцом.       — Ну вот, он цел и невредим, — Ви разводит руками, как бы говоря «а что я ещё могу сделать».       — Невредимым? Да вы… вы псих!       — Верните меня обратно, — добавляет мальчик писклявым голоском, сильно изменившимся после уменьшения всего тела.       — Обратного пути нет, мальчик, я же… предупреждал, — почти сладко проговаривает он. О да, Ви Вантэ никому не врёт и всегда внимателен, когда дело касается безопасности. Но не все же люди такие.       А жаль.       — Хм, мы отправим его в тянутель тянучек.       — Тянутель тянучек?!       — Эй, это моя идея, — не хватало ещё, чтобы гениальные предположения Тэхена воровали, как и раньше, — но он будет очень тощим.       Он провожает взглядом умпа-лумпу, сопровождающего четвертого ребенка и родителя, наконец, поворачиваясь к последнему.