Free feelings

Free feelings. 6 глава. " Они смеются надо мной, потому что я другой, а я смеюсь, потому что они все одинаковые» «Черт!» По комнате раздался уже третий по счету будильник и я наконец смог разлепить глаза, направив свой взгляд, полный жизненного негодования, на истошно пиликающий телефон в конце комнаты. Да какой же идиот оставил его там вчера вечером? Ну конечно же я. Вбираю в легкие как можно больше воздуха, собираюсь с мыслями и… сползаю с кровати. Да уж, медленным сползанием это явно не назовешь и мое утреннее шоу скорее похоже на полудохлую курицу на поле боя. Так, отстойные шутки уже со мной, а значит пора подниматься с пола и идти в ванную, чтобы театрально удивится лицу «дочери пчеловода» и прическе в стиле «Бомж после шторма». «Кла-а-ассика» — медленно протягиваю, зевая по пути в ванную. Шаркаю ногами, ругая весь белый свет за ранний подъем и свою несамостоятельность. Хлопаю по включателю света и изобразив серьезную мину, торжественно шепчу: «Люмос». Хватаюсь за голову и часто моргаю глазами, так как яркий свет, отражающийся от плитки комнаты, заставляет сощуриться и усомнится в своем решении сидеть в парке до 4 утра. Хотя, без этого я бы не протянула и дня в этой школе притворщиков. Фу. Решаю не портить себе настроение и умываю лицо, поражаясь километровым синякам под глазами. Искра, буря, безумие. Черт, опять я вынуждена страдать и корчится от боли. Собрав «яйца в кулак», слабо усмехаюсь, представляя какой пи… звезды я получу от Стэна, если он будет слушать мои бредни. И вот оно — орудие пыток, самое коварное изобретение всего человечества. К слову, это не какой-нибудь уничтожитель из Финеса и Ферба, а я не собираюсь захватить Триштатье. Все гораздо хуже. Расческа. Пытаюсь причесать и привести в более ли менее нормальный вид колтун, неправомерно названный гордым словом — волосы, но когда зубчики трещат и норовят отлететь я бросаю это неблагодарное занятие. Шаркаю в сторону маленькой кухни по узкому коридору, который обвешан картинами, от которых исходит такой родной запах масляных красок. Точняк. «Дядя Стэн!!! Стэ-э-эн», — воплю. Так и не дождавшись ответа, разочарованно шагаю в маленькую комнату за гостиной. «Для кого я вообще ору? Я надрываю свой ангельский голосок, а ты тут прохлаждаешься», — ворчу на Стэна, заведомо зная, что он ничуть не обидится на меня. «Неблагодарная! Пока ты кричала, я позаботился о твоем здоровье. Вот молодежь…» «Ой, да, заладил. Молодежь-молодежь. Вот погоди у меня, доберусь до твоих старых фото и посмотрим какой ты у нас был примерный мальчик! Поведай же мне, мастер, от каких невзгод ты спас меня, неблагодарную смертную», — таинственно понижаю голос, стараясь не засмеяться во весь голос. «Поздравляю Мэй, ты только что сделала зарядку, пока топала с кухни до комнаты. Делаешь большие успехи». «Тьфу на тебя, дядя Стэн», — закатываю глаза и выпархиваю из комнаты в надежде запихнуть что-нибудь себе в желудок перед школой. Да и зачем я только посмотрела на время? Теперь придется послушать мою совесть и идти в школу, чтобы не опоздать хотя бы на второй урок. Да и Стэн будет ворчать по поводу многочисленных опозданий. С большим разочарованием смотрю на кухонный стол и закидываю в портфель кусок пиццы. Завтрак с собой, ну, а если удастся свалить с последних уроков и проболтаться по городу часок другой, обед мне даже не понадобится. Перед выходом хватаю с тумбочки ручку и толстую, явно потрепанную жизнью тетрадку. Вот что ни говори, у каждого в жизни должна быть своя фишка, отличительная черта. Например хозяйку моей тетради определить легко: полупустая, с многочисленными рисунками на полях и минимальным количеством текста, написанного малоразборчивым почерком. Стэн говорит, что это не черта характера или изюминка, а просто свинство и наплевательское отношение к предмету. Но я еще не совсем выжила из ума, чтобы заводить тетради на каждый предмет, поэтому пишу все, что я вообще слышу от преподавателей сквозь спрятанные под кофтой наушники. Затея конечно опасная, ведь поднимать на глазах у всего класса и искать шпаргалки, любимое дело моих учителей для меня. Отмазка про слуховой аппарат не сработала, именно поэтому мне и пришлось подниматься на 3 этаж к этой психичке-директрисе на воспитательную беседу. Знатно тогда досталось от Стэна, но я не я, если не наплюю на этих шизанутых учителей и не пропинаю говно весь день в этой школе — институте благородных девиц. Свежий утренний воздух, а для меня утро начинается около 12, сильно отличается от ночного. Ночью все иначе. Стоп, Мэй. Пожалуй не стоит углубляться в лирику, авось еще мемуары писать начну. Шаркаю кедами по асфальту, запрокидывая голову вверх, чтобы посмотреть на светло-голубое небо, которое еще не успели затянуть черные плотные тучи. Взгляд останавливается на плавно падающих оранжевых листьях. Невольно останавливаюсь, фокусируя зрение на золотых кронах деревьев. Невероятно красиво. Расплываюсь в улыбке, ведь уже понимаю, что сегодня буду делать всю ночь, сидя на прохладной скамейке парка. Твою мать! Звонок на урок прозвенел ровно тогда, когда я влетала в школу на всех парах. В голове появляется мысль, что на второй я уже не успела, значит пойду на третий, но я все-таки кидаю себе смертоносный вызов и иду смотреть расписание, которое не удосужилась выучить за прошедший год. А ведь через два месяца меня ждут экзамены, способные в корне поменять мою жизнь. Будто мне есть какое-то дело. Химия. Блять. Вот это уже явно нехорошо. Шерон сто процентов со звонком закрыла кабинет на ключ, дабы ловить опоздавших с лицом последней суки. «Диланс!», — дело пахнет жареным. Или как говорится, всегда найдется рыба покрупнее. «Такс, такс, такс», — противный голос Крысюка раздается прямо над ухом и от этого гнусавого ворчания хочется закрыть уши руками и бежать куда глаза глядят. «Опять без формы? Что ж, придется доложить об этом родителям» Сжимаю руки в кулаки, позволяя ногтям немного царапать кожу ладоней. «Упс. Как неудобно вышло. Прости милая» Отвратительно. Самое большое желание на данный момент — плюнуть ему в лицо и уйти, желательно запустив что-нибудь тяжелое и прямо по физиономии. «Да еще и такое жутчайшее опоздание. Суббота, в час. Постарайся опоздать меньше чем на 24 часа, грубиянка» Если бы я была мультяшным персонажем, клянусь, около меня бы уже появилось пламя. Дергаю ручки двери, но она не поддается, и я уже слышу стук остроносых блестящих туфель Шерон. «Диланс!», — прошла первая половина дня, а я уже ненавижу свою фамилию, исходящую из уст настоящих всадников апокалипсиса моей нервной системы. Но мне совершенно плевать на вопли Шерон и я, к ее полнейшему негодованию, игнорирую ее гримасы и плетусь вдоль парт к концу кабинета на свое место. Приходится сдерживаться, чтобы не показать фак этим остолопам, осуждающее глазеющих на меня. В иной раз я бы мысленно оскорбляла химичку, но все мои мысли заняты Крысюком, из-за его язвительного комментария. Да, такое случается не в первый раз, и это, можно сказать, его любимая шутка, но черт подери, когда же он закроет свой рот и перестать действовать мне на нервы? Дело в том, что я не имею ни малейшего понятия где находятся мои родители. Свинтили еще когда я была мелкая, видимо хотели избавиться от балласта. Если бы не Стэн, меня бы здесь не было. Именно поэтому, не углубляясь в подробности, я и живу с ним. Перевожу взгляд на пустую парту, сдерживая комок в горле. Внешне я кажусь очень спокойной и лишенной чувств, но что остается делать, если это, блять, не так? Я устала быть одной, устала от своих мыслей и от того что держу это все в себе. Это чертовски тяжело, и этот груз мне приходится тащить на себе. Каждый день. Одной. «Жду тебя и твоего шизанутого деда в субботу, в час. Поверь, я устрою тебе сладкую жизнь», — долетают пиздострадания Шерон и я, чтобы поднять настроение, решаю довести ее до белого каления. «Простите, в это время я занята. Пожалуй я смогу найти для вас время только через месяц, — пародирую деловых бизнесвумен из телевизора, раздражая Шерон своим спокойствием, — тридцатое февраля подойдет?», — сарказм — мой второй язык, после матного русского, конечно. Я уже вижу плавно багровеющее лицо химички, но не останавливаюсь, потому что заранее знаю о своей безнаказанности. Причина, по которой каждое утро меня будет будильник и по которой я прихожу в школу аж ко второму уроку — болезнь Стэна. Сама не знаю, что он там подхватил, но теперь он не торчит на своей работе сутками, а лежит дома, поэтому в школу прийти он явно не сможет и отмажет меня по телефону, плюс, визгов Крысюка я выслушала достаточно, и от небольшого хамства от меня не убудет. Да и довести химичку — приятный бонус. «Я могу посмотреть в своем ежедневнике? Какой коллапс! — театрально прикладываю руку ко лбу, с еле скрываемой ухмылкой наблюдая за училкой, — Я забыла… — изображаю суетливый вид, будто что-то ищу, и на выдохе выпаливаю, — остаться дома» Треск. Карандаш в клешнях Шерон ломается и, клянусь, я уже вижу этот дергающийся глаз. «К ДОСКЕ! НЕМЕДЛЕННО!» Да, оригинальности в аду стало маловато. Поэтому подрываюсь с парты и неспешно иду к доске. Беру в руки мел и он, по счастливой случайности, падает, рассыпаясь на сотни белых частиц. «А вы уверены что это был мел? Кто вас старушек знает», — точка невозврата. Химичка жадно глотает воздух и начинает что-то бессвязно шептать себе под нос. Так то. Кто же еще поднимет ее авторитет, как ни ее послушные собачки? «Томас, дорогой, можешь принести с вахты новый мел для этой паршивки?» — как обидно, пойду поплачу в туалете, мысленно строю возможные колкости, но больше меня раздражает любимчик всех учителей — Холланд. Мистер идеальность всея Руси. Благодаря деньгам папочки имеет идеальную успеваемость и отличные манеры. Чертов белоручка. Да еще и подлиза каких поискать, из кожи вон лезет чтобы всем угодить. Ему самому от себя не тошно? Звонок. «Какая прискорбная новость, мисс. Лично я сваливаю», — пулей вылетаю из класса, радуясь своей победе над химичкой. Что ж, в этом филиале ада мне осталось провести только два урока, поэтому настроение поднимается и я уже не так обреченно, как обычно, поднимаюсь по лестнице. Видимо судьба решила восстановить баланс хорошего и плохого, поэтому за утреннюю головомойку в расписании стоит пара литературы, на которой я могу отлично выспаться и пополнить количество бессмысленных рисунков на полях. К тому же, училке на меня как обычно плевать, и весь ее мозг занят любимчиками с идеально уложенными волосами. Святая, бл*, троица. Нахер наряжаться в школу как на Мет Гала? Кстати, несмотря на то, что мне нет дела до темы урока и я практически никогда не слушаю материал, средний балл по литературе в моем табеле самый высокий за счет сочинений. И это дико странно, учитывая мой жаргон и нестандартное видение мира. Огромным плюсом лит-ры является неспособность наших золотых мальчиков работать самостоятельно, ведь мозги за деньги не купишь. Да, можно сто раз подкупать училку, но от этого умение излагать свои мысли не появится. Поэтому я с удовольствием глазею с задней парты на списывающих Миллеров и пыхтящего Холланда, который, видимо, слишком идеальный, чтобы списывать как простые смертные. Поэтому он постоянно суетливо вертится и паникует. Жалкое зрелище, не правда ли? Со звонком хватаю свои вещи с парты и выбегаю в коридор, чтобы успеть смотаться со школы раньше, чем она заполнится огромной толпой детей. К моей радости на улице не идет дождь, ибо мои волосы бы не пережили этой бури и домой я вернулась словно после драки с медведем. Плюс, скамейки после дождя сырые, поэтому пришлось бы всю ночь сидеть в душной комнате с наушниками и телефоном. Занятие, конечно, не плохое, но сидеть взаперти долгое время я не могу, да и атмосфера не та. По пути домой отмечаю роскошные ворота на другом конце парка. Это своеобразный вход в «общество лицемеров» или въезд в элитный район. Называйте как хотите, одно и тоже. Иронично конечно, жить рядом с этими зазнайками, но выбора мне не предоставляли, так что приходится помалкивать, да и проблемы мне не нужны. Это единственный минус городского парка, хотя, благодаря этим богатым полудуркам, парк остается ухоженным и не привлекает разных пьяных подростков (за исключением детей этих же жильцов), и наркоманов. Ох, чуть слезу благодарности не пустила. У порога уже встречает мой единственный друг среди этих ушлепков — Брайс. Подбегаю и чешу ему за ухом, после чего он весело гавкает, как бы приветствуя меня. Распахиваю дверь дома, ощущая очень странное чувство, что естественно, ведь впервые за долгое время нахожусь не одна, а со Стэном. Как я уже говорила, он весь день пропадает на работе, поэтому с утра и до позднего вечера я сижу совершенно одна в квартире, наслаждаясь одиночеством. Одиночество для меня словно монета, всегда имеет две стороны. С одной, ты ни от кого не зависишь и не открываешь свои чувства, остаешься свободной и самодостаточной, но с другой, очень паршивой стороны, эта тишина давит на тебя. У тебя нет возможности поделиться мыслями с близким человеком и никто не подумает вытаскивать тебя из задницы мира. Да, может быть я хотела посидеть на диване с мамой и папой и посмотреть какую-то программу по телевизору, послушать о чем они говорят, но пока, остается лишь листать тупые передачи, поедая очередной кусок пиццы, не интересуясь буквально ничем и никем. Как обычно, после прихода домой, я топаю в гостиную, чтобы занять излюбленное место на диване, чтобы включить телевизор и убрать ощущение одиночества. В руках, как обычно, карандаш и альбом. Иногда Стэн говорит, что я родилась с карандашом в руках. И я ему даже верю. Холодными пальцами вытаскиваю из рюкзака наушники и включаю песню, уходя с головой в новый рисунок. Quiet when I’m coming home and I’m on my own Царит тишина, когда я возвращаюсь домой, когда я сама по себе I could lie, and say I like it like that, like it like that Я могла бы соврать, сказав, что мне так нравится, что мне так нравится.