Free feelings

Внешняя непоколебимость, внутренняя слабость. День за днем я продолжаю показывать эту лживую игру на публику, которая должна демонстрировать всему миру твою обычную, безупречную жизнь. Жесткие правила и традиции, созданные человеком, привыкшим к постоянному контролю и помыканию, или женщиной, зависящей от титула и места в обществе? Судорожно вдыхаю и настраиваю себя на еще один день. Удивительно, но я проснулся вполне отдохнувшим — как морально, так и физически — несмотря на то, что провел четверть ночи играя на гитаре в парке. Это звучит так абсурдно, но мне нравится. Звонок уже прогремел, а я только бегу на второй этаж нашей школы. В последнее время я давал много поводов для разочарований в качестве «старосты класса», поэтому как можно быстрее хватаю журнал и шагаю к нужному кабинету. Надеюсь, не попадусь на глаза Крысюку. Вот он-то явно не пропустит шанса поймать опоздавшего. Шаги эхом отдаются в пустых коридорах, но я рефлекторно сжимаюсь, словно ожидая толчка или удара. Как давно я начал воспринимать мир как нечто агрессивное? После экономики выхожу в переполненный коридор, минуя учительскую, чтобы не нарваться на новые поручения. Серьезно, им что, действительно так лень сходить за тетрадками или сделать себе чай? «Томас, отнесите тетради.» «Томас, а почему чай такой сладкий?» «Томас, помойте доску.» Ну уж нет. Люди вокруг что-то обсуждают и смеются, но я лишь провожаю их незаинтересованным взглядом. Зачем пытаться влиться в коллектив этих «клевых ребят», если это превратит мое время в ненавистные моменты. Выхожу на лестничный пролет. Пусто. По крайней мере здесь меня не будут допекать учителя и я смогу избежать разговоров с «друзьями» и «девушкой». Сверяю время и направляюсь к выходу из убежища, чтобы не опоздать на биологию, сталкиваясь с темноволосой девушкой в дверях. Мэй, точно. Это довольно странно, что я не узнал ее сразу, при том, что она в моем классе уже около четырёх лет. Асоциальная. Грубая. Отрешенная. Это все что я могу сказать о ней, хотя мысленно ругаю себя за осуждение чужих людей. Всегда считал, что осуждения внешнего вида — удел некультурных, а сам-то… — Не прошло и полугода. Наконец поднимаю глаза и смотрю на девушку с недопонимаем. О чем это она? В памяти вспыхнула наша прошлая встреча. Тогда она назвала меня пай-мальчиком. Что ж, зато честно. — Эй, — Мэй щелкает пальцами у моего лица и с усмешкой произносит, — золотой мальчик, может ты спустишься с небес на землю и дашь мне наконец пройти, херова статуя? Кручу головой и до меня доходит, что я всё еще стою в двери, мешая проходу. Блин. — Я.А.Да. Да, конечно. — Отомри, — бросает она вслед и спускается вниз, скатываясь по перилам. Это противоречит школьным правилам. Откуда в этой худощавой девочке столько бесстрашия? Смелость или глупость? Впрочем, не мне судить. *** От лица Мэй. Это нормально? Вовсе нет. Шагаю впереди по коридору, постоянно сталкиваясь с людьми, которые одаривают неодобрительным взглядом и коротким «съеби». Небрежное отношение к внешнему миру показывают растрепанные волосы, мятая футболка и потертые джинсы. Мне плевать. Толкаю дверь выходя на лестничную клетку, чтобы дойти до двора школы. Здесь тихо, а шум от машин только расслабляет и успокаивает. Здесь нет посторонних, ведь они стремятся быть в гуще событий, а не сидеть в одиночестве на заднем дворе. Холод заставляет поежиться. Сажусь на ступеньку, обнимая себя руками и сгибаю ноги в коленях. Мысленно ухожу в себя, позволяя ветру тихо покачивать меня в разные стороны. Если кто-то из общества ведет себя не так как другие — он выбивается. Он другой. Странный. Отброс. Терпеть не могу эти блядские идеалы общества. Откуда социум понимает что правильно, а что нет? Разве нельзя просто пройти мимо и не капать на мозги человеку со своими стандартами и правилами? Все люди — дерьмо. Никто. Эгоисты. И меня не должно напрягать, что эти уебки думают обо мне. Чужие люди, не занимающие никакую роль в моей жизни. Стадо, готовое обязательно записать в отшельников ребенка с другими интересами. Отстой.

***

— Мэй, только недолго! Тебе завтра в школу и если ты думаешь, что можешь ее прогулять… Хлопок двери прерывает крики Стэна, но девушка возвращается и с ухмылкой отвечает: — Именно так я и думаю! Чао, Стэнли. Теплый весенний воздух обдувает лицо. Витает запах свежих цветов, а небо завораживает своей красотой. Кроны деревьев иногда соприкасаются, но образовывают щит, а не клетку. Это свобода. Это мой дом. Привычный звук колесиков по асфальту. Яркие неоновые огни на фоне темных деревьев. Холодная банка колы и альбом в рюкзаке. Обратно иду пешком. Возможно, я решила подольше погулять на улице или решила безопаснее осматривать такие любимые виды, без риска упасть и сломать тощую задницу. Но сегодня все иначе, ведь я не плетусь на свое любимое место, а сворачиваю и опускаю скейт на землю. Непривычный грохот разрушает тишину и я впервые улыбаюсь. Здесь только я. Как всегда. *** От лица Тома. Теплый весенний воздух обдувает лицо. Витает запах свежих цветов, а небо завораживает своей красотой. Кроны деревьев иногда соприкасаются, но образовывают щит, а не клетку. Это — свобода. Это — мой дом. Снимаю капюшон у входа в парк. Здесь мне нет смысла прятаться, нет смысла лгать самому себе. Руки греет медовый чай, но на улице тепло, что безусловно радует. За плечами гитара, в рюкзаке тетрадка и ручка. Поверить не могу, что все это происходит со мной. Остывший чай стоит вдалеке, а я лишь изредка поднимаю голову, чтобы посмотреть на время. Всегда знал, что музыка, что-то вроде моего призвания, но чтобы играть на гитаре и писать песни — и в мыслях не было. Однако теперь вся моя тетрадь в жирных пометках, в попытках создать свою собственную мелодию. *** От лица Мэй Смеюсь, оглядываясь по сторонам. А что? Получилось неплохо. Теперь, свежее граффити украшает чей-то дом. Зачем ограничивать творчество бумажкой или холстом? Да и бежать, опасаясь полиции, гораздо веселее спокойных посиделок в парке. Помогает почувствовать себя живой. Технически — это вандализм. На деле — меня это не ебет. Волосы развиваются на ветру и окончательно путаются, но я лишь сильнее отталкиваюсь кроссовками от земли и мчусь в парк. Сейчас, кажется, три утра. Что может быть прекраснее, чем тихий город в три часа утра? Только тихий город в четыре часа утра и пицца с колой. Остальное — лишь жалкие копии. Поверьте на слово. Тишину разрезают звук от колес, но, кажется, я что-то слышу. Что за херь? Встаю на ноги и прислушиваюсь, но не могу разобрать откуда исходит звук. Иду ближе и подмечаю кое-что своим дерьмовым зрением. Вот черт. Человек. Стоп, это что — песня? Какого.? Холланд. Блять. Что здесь забыл этот придурок? Разве мамочка не велит ему ложится спать в десять вечера? Хах Но мне сейчас не до смеха, ведь он сидит на соседней лавочке от моей. Это что, шутка такая? Из тысячи людей в городе, в метре от меня сидит Холланд? Серьезно? Кажется, он услышал шаги и резко обернулся, но я гораздо быстрее, а потому, успела заскочить за дерево. Наивный. Доносится бессвязное шептание и агрессивное вычеркивание чего-то на бумажке. Пишет песню? Сам? Холланд? Кажется сейчас с неба спустится лепрекон ибо я, видимо, окончательно двинулась башкой. Стараюсь разобрать его бубнеж, но он начинает петь громче: Oh, I hope some day I'll make it out of here Оу, надеюсь, когда-нибудь я смогу выбраться отсюда, Even if it takes all night or a hundred years Даже если это займёт всю ночь или сто лет Резко разворачиваюсь к нему лицом и буравлю непонимающим взглядом. Да у него талант к музыке. Если он не украл эту песню у какого-нибудь музыканта. Но, все же, что он делает в парке? Вчера, сегодня Такими темпами, он начнет ходить сюда каждый божий день. Ну уж дудки, пора показать этому сопляку кто здесь главный. — Круто играешь, Холланд. Черт, вы бы видели его лицо. Клянусь, ради этого стоило подходить. Запуганный олень, глаза размером с юпитер и шокированное лицо, выражение которого сменилось на облегчение. — Не ожидал, правда? Дак вот, выкладывай начистоту. Спрашиваю ясно и понятно: какого лешего ты здесь?