***
Коридоры медленно пустеют и дышать становится легче. С трудом запихиваю в шкафчик тупые учебники, которые просто не помещаются из-за разного хлама и беспорядка. Ну и что? Остаток дня Мэй проводит в душной школе, отсиживая очередные ненужные уроки. Сидя на задней парте, очень удобно наблюдать за всеми. Да и, в принципе, комфортно. Учителя меньше обращают внимания, появляется чувство некоего контроля над ситуацией и такое необходимое чувство изоляции от окружающих. Буравлю спину Холланда недоверчивым взглядом и в голове пытаюсь разобрать его поведение. Действительно, что заставило его сбежать от своей идеальной семьи? Тяга к творчеству?***
Уже середина учебного дня, а я никак не могу перестать думать о своих ночных побегах. Слишком много разных эмоций и информации свалилось на меня в одну ночь. На мое счастье, она действительно не оказалась ябедой. Тогда мне бы точно был конец. И как родители разрешают ей гулять по парку в одиночестве в три утра? Это же абсурд. Но не только эти мысли оккупировали мой мозг… Куда же мне уходить по ночам? Место в парке (где меня не могут засечь охранники) находится около места Мэй. Но если я перестану бродить по ночам, жизнь, без преувеличения, потеряет свой смысл. Придется смириться с обществом нахальной девчонки, но смирится ли она с моим присутствием? Существуют такие люди… Они создают себе свой собственный мир, индивидуальное отношение к внешней среде. Причем причина может быть разная: особые мысли, окружающие их, или особенности характера. Такие люди постоянно сталкиваются с непониманием, ведь окружающие думают иначе, и все, что для них непонятно — глупо и странно. Такие… Такие как Мэй Диланс.***
На часах уже перевалило за полночь. Самое время выходить, накинув привычную кофту с капюшоном и положив чай в рюкзак. Он здорово добавляет атмосферности весенним вечерам. Выхожу «на свободу». Свобода — призрачная вещь для меня. Все должно быть идеально. С каким-то ненормальным для меня спокойствием шагаю по дороге, ведущей в привычную сторону. Все еще сомневаюсь в своем решении, ведь Мэй ясно дала понять, что не хочет делить это место с кем-нибудь еще, но риск быть пойманным местной охраной гораздо сильнее этой «неопределенности». Я думаю, когда-нибудь я позорно свалюсь по середине аллеи, так как слишком часто кручу головой, стараясь оценить природу. Здесь по-настоящему красиво. Прохладный ветер забирается под кофту, но мне совсем не холодно, так как на улице все еще стоит хорошая погода. — Не против? — опускаю взгляд в пол, когда подхожу к скамейке, находящейся в двух метрах от девушки. Кажется, она и не заметила моего прихода из-за наушников. Поднимает незаинтересованный взгляд на меня и приподнимает бровь: — У меня, что, глюки? — Да нет, я просто хотел сказать, что… — Расслабься, я шучу, — усмехается краешком губ и поправляет наушники, показывая свое наплевательское отношение. Оно и к лучшему. Я не мешаю ей. Она не трогает меня. Идеально. На часах уже около двух ночи, а она все еще сидит за альбомом, параллельно бубня слова песни в такт музыке из наушников. Притворяюсь, что я совсем не замечаю ее оценивающих взглядов, как бы проверяющих: здесь я или нет. Не мое дело. Сегодня мне особенно везет, так как рифма сама приходит ко мне в голову, и я стараюсь вложить в строки все эмоции и мысли. Теряюсь в словах и не замечаю небольшого шороха со стороны девушки, пока он не сменяется неприятным грохотом. Любопытство пересиливает желание не мешать девушке, и я все-таки тихо спрашиваю вдогонку: — Ты куда? — Тебе-то какое дело, Холланд? — такая грубость, конечно, меня не очень радует, но чего я ожидал от нее? Она ведь не Беттани, которая вешается на шею при любом удобном и не удобном моменте. При воспоминаниях о Беттани в горле образуется неприятный комок, поэтому я скорее перевожу взгляд на девушку и сообщаю: — Меня вообще-то Томас зовут. И в такое время ходить довольно-таки опасно. Вскакиваю со скамейки, попутно хватая гитару и рюкзак. Дружелюбно улыбаясь, подбегаю к ошарашенной Мэй и жду когда она сдвинется с места. Наконец, она «отмирает» и сменив шокированную гримасу на привычную ухмылку выдает: — А ты-то куда намылился, рыцарь в сияющих доспехах? Пропускаю мимо ушей ее подколы, и замечаю, что я совсем не обижаюсь, а продолжаю дружелюбно улыбаться. — Повторюсь, ночью одной ходить опасно. Мэй изгибает бровь и делает резкий шаг вперед, надеясь, что я отстану от нее, но мое воспитание не позволяет мне оставить девушку гулять бог знает где в три утра. — Только убери с лица эту тупую улыбку, — вставляет в ухо наушник и отталкивается ногой от асфальта, заполняя ночную тишину шумом колесиков скейтборда.***
— Мэй, а где это мы? — озираюсь по сторонам, наблюдая за яркой неоновой вывеской, — Это магазин? — Да, Томас. Это магазин, — она говорит так, словно посмеивается надо мной, и забегает в магазин, резко сворачивая направо. Видимо, правила приличия для нее не писаны и «придерживать дверь» не в ее приоритетах. Это я понял после того, как меня чуть не пришибло синей дверью с забавными колокольчиками наверху. В целом, магазин довольно чистый, но небольшой, что позволяет сразу осмотреться и идти за Мэй. Нашел я ее у аппарата с газировкой. Серьезно? — Ты ведь знаешь, что пить газировку вредно? Мэй оборачивается и прищуривает глаза: — Ты ведь знаешь, что суешь нос не в свое дело? Опускаю взгляд в пол и отворачиваюсь. Ну, я хотя бы попытался. Пусть портит свое здоровье как хочет, а я буду пить лишь свой мятный полезный чай. Я вновь наслаждаюсь свежим и теплым воздухом, пока Мэй едет на скейтборде. Наверное, это сложно: балансировать на доске, параллельно попивая колу, да еще и держа в руках альбом с карандашами. — Я могу положить альбом в рюкзак. — Чего? — Альбом, — киваю сначала на принадлежности в руках, а потом на свой рюкзак, — тебе будет гораздо проще управляться с этой штукой, — указываю на скейт, качая головой. Мэй игнорирует мое предложение и только интересуется: — Этой штукой? Скейт, в смысле? — Ну да. Наверное, это очень сложно. Мэй тихо смеется и пораженно спрашивает: — Ты никогда не катался на скейте? Серьезно? — Нет, мне вроде как запрещено. Да и пускай. — отвожу взгляд в небо, избегая вопросов о моих «запретах» и сразу перевожу тему, раз Мэй вроде как не хочет прибить меня или опозорить (что странно), — Покажешь рисунки? Дальше следует лающий смешок, и она смотрит на меня как на дурачка: — Мы не друзья, чувак. Разочарованно отворачиваюсь, и отмечаю, что лучше не копаться в душе у другого человека, у самого проблем хватает. Из мыслей меня вырывает сама Мэй, намекая на то, что мы уже пришли: — Благодарю, — притворно кланяется, и продолжает, — я бы точно не смогла одна дойти до магазина. Не отвечаю на ее приколы, и вполне спокойно спрашиваю: — Домой не идешь? Уже поздно, — на что она лишь отмахивается, запрыгивая на свою скамейку. Но мне мое здоровье еще дорого, поэтому поднимаюсь и направляюсь к выходу из парка, чтобы успеть поспать перед школой. Оглядываюсь на Мэй и натыкаюсь на ее взгляд: — Пока! — поднимаю руку в знак прощания, и уже отворачиваюсь, так и не дождавшись ответа. — Чао, рыцарь. Улыбаюсь краешком губ и накидываю капюшон толстовки.