АУ. Кайзер Райнхард Мюзель и другие

Из книги воспоминаний Эмиля фон Зелле, доктора медицины и лейб-медика его величества Максимилиана Зигфрида фон Мюзеля-Лоэнграмма: Хотя ныне покойного флот-адмирала Яна и называют Волшебником и Чудотворцем, однако все его достижения на военном поприще имеют рациональное объяснение. Взятие Изерлона, за которое Ян Вэньли получил своё прозвище — результат его таланта, тщательно спланированной операции, военной хитрости, умелых действий подчинённых и, к сожалению, ошибок тогдашнего командования крепости. Изерлон столько раз пытались взять, так удивительно ли, что быстрый захват считавшейся неприступной крепости был назван чудом? Столь же поразительным и ошеломляющим событием является взятие Хайнессена флотами Ройенталя и Миттермайера во время битвы при Вермиллионе, вырвавшее победу в войне и спасшее жизнь будущего императора. Однако, если вдуматься, и это событие имеет логическое объяснение, начиная от плана, предложенного фройляйн фон Мариендорф и заканчивая верностью Яна Вэньли данной присяге. Тогда, будучи подростком, я благодарил богов за победу, не предполагая, что вскоре стану свидетелем подлинного чуда. То есть явления, не имеющего логического обоснования, более того — противоречащего обычному порядку вещей. Я имею в виду вечер 9 сентября 1 г. Н.Р. Только чудо спасло жизнь кайзера Райнхарда Первого, а вместе с ним — династию Лоэнграммов. Я всего лишь врач, а не политик, и не могу спрогнозировать до мелочей, какой была бы наша жизнь сейчас, если бы его величество умер в тот вечер. Вероятней всего, нам пришлось бы пережить новую гражданскую войну, а Рейх с Альянсом воевали бы до сих пор. Не было бы ни реформ Райнхарда Великого, ни покушений на кайзера и его близких. В тот вечер угол письменного стола должен был проломить висок потерявшего равновесие кайзера Райнхарда. Как врач, неоднократно сталкивавшийся с черепно-мозговыми травмами во время стажировки, я со всей ответственностью утверждаю, что его величество умер бы почти мгновенно. Если судить с точки зрения медицины, то охрана, наутро выбившая дверь кабинета, должна была обнаружить остывшее тело кайзера. И то, что его величество остался жив, хотя и пребывал в коме, есть несомненное чудо. Вторым чудом можно считать то, что его величество пробыл в коме всего трое суток, тогда как коматозное состояние при черепно-мозговых травмах может длиться месяцами, а то и годами. Я до самой смерти не забуду тех трёх дней страха и тревоги за жизнь императора и будущее Рейха. Известия из клиники приходили каждые три часа, и мы жили от доклада до доклада. Никогда в жизни я так горячо не молился, как в эти дни. Тогда молились многие. Да, врачи делали всё, что могли, и сверх того, а в клинике была самая современная аппаратура, — но и болезнь, и её перелом кажутся вмешательством свыше. Помню, многие объясняли чудесное спасение кайзера волей богов и бездетностью его величества. Другие полагали, что лучший друг его величества, Зигфрид Кирхайс, вернулся из Вальхаллы в годовщину своей гибели и защитил кайзера Райнхарда. Сам кайзер Райнхард, не отрицая первой версии, предпочитал верить во вторую. Своё удивительное спасение он объяснял ритуалом посмертного побратимства, проведённым в тот вечер. «Кирхайс не из тех, кто бросает в беде. Норнам было угодно связать наши судьбы в жизни, смерти и посмертии. Когда-нибудь мы снова встретимся, а пока у меня ещё очень много дел». Его величество не раз сравнивал государство с кораблём, а себя — с командиром корабля и одновременно навигатором. Он полагал, что в то время двигался неверным курсом, и боги по просьбе покойного гросс-адмирала Кирхайса дали возможность исправить ошибку. «Разве это не прекрасная возможность оглянуться назад и заново оценить всё сделанное?» — сказал кайзер Райнхард, когда понял, что из памяти выпали несколько лет. Меня не было в те первые дни рядом с императором, и я не могу судить, насколько велико было его потрясение. Знаю лишь, что после неосторожных слов дежурного врача о гибели адмирала Кирхайса его величество молчал почти полтора дня. Часть врачей и адмиралов всерьёз опасались за его душевное здоровье. Однако император нашёл в себе силы справиться с болью и жить дальше. «Упал — вставай и иди дальше. Разбираться, сам виноват или тебе помогли, будешь потом», — любил повторять его величество. Кайзер Райнхард Великий был одним из самых мужественных людей, каких мне довелось встретить. Он не умел сдаваться. Забегая вперёд, отмечу, что поразительная сила духа, стойкость и жизнелюбие помогли императору не только выжить и поправиться после травмы, но и победить уже таившуюся в теле тяжёлую болезнь. К несчастью, сентябрьская травма не прошла даром. Мигрени мучили его величество почти всю оставшуюся жизнь, но он редко жаловался. Кайзер воевал с собственными недугами как прежде с мятежниками — упорно и непримиримо, и с годами болезнь отступила. Он никогда не любил лежать в клинике, предпочитая болеть дома, в кругу семьи. Врачи поначалу не хотели излишне волновать пациента и пускать к нему посетителей, однако его величество настоял. «Как я могу спокойно лечиться, если не знаю, что происходит в государстве?» Шестнадцатого сентября император вызвал к себе гросс-адмиралов Оскара фон Ройенталя и Вольфганга Миттермайера, а также личного секретаря. Он был рад узнать, что благодаря умелым действиям адмирала Мюллера слухи о болезни кайзера до сих пор не получили широкой огласки. Также его величество вплоть до своего выздоровления вручил Двойной Звезде регентские полномочия. В тот же день гросс-адмирал Миттермайер разрешил мне поехать с ними, полагая, что его величеству может понадобиться ординарец. Однако кайзер Райнхард сказал, что ординарец ему сейчас не нужен, и назначил меня своей лейб-сиделкой и связным между клиникой и дворцом. В мои обязанности входило по мере сил помогать врачам и медсёстрам, а также рассказывать последние новости. Однажды — это случилось на второй день начала визитов, восемнадцатого — я, к стыду своему, задремал на стуле возле спящего императора. Но не это вызвало недовольство его величества, а то, что я не успел пообедать. С тех пор меня пускали в палату только в утренние часы. Секретари, контр-адмирал фон Штрайт и фройляйн фон Мариендорф, навещали его величество ежедневно. Раз в несколько дней кайзер выслушивал доклады гросс-адмирала фон Ройенталя. Иногда вместо Ройенталя приезжал Миттермайер. Он всегда привозил полезные и лёгкие блюда, приготовленные его женой, фрау Эванжелиной, и его величество с удовольствием их пробовал. Кроме гросс-адмиралов, кайзер Райнхард принимал также графа фон Мариендорфа, временно исполнявшего обязанности премьер-министра. Граф занимал этот пост вплоть до женитьбы его величества на фройляйн фон Мариендорф. Третий член триумвирата, военный министр Пауль фон Оберштайн, был дважды удостоен аудиенции за время пребывания его величества в клинике, и каждый раз после этих встреч у императора случался приступ мигрени. После перевода в обычную палату его величество, вопреки рекомендациям врачей, много работал с документами, подготовленными фон Штрайтом и фройляйн фон Мариендорф. «Господа, ваш прямой долг — помочь пациенту вернуться в строй, — отвечал он в ответ на уговоры лейб-медиков и врачей клиники, — а мой — исполнять свои обязанности, не перекладывая их на чужие плечи». Энергичная натура императора не могла долго выносить лежания в постели. Он довольно рано встал на ноги и любил ходить сначала рядом с кроватью, опираясь на меня, затем, когда почувствовал себя лучше — к большому окну. Его величеству нравилось смотреть на небо. Каждый визит посетителей, особенно фройляйн фон Мариендорф, придавал ему бодрости и сил. Я никогда не забуду беспокойства кайзера Райнхарда в тот день, когда фройляйн секретарь застряла в пробке. И не смогу описать то облечение на его лице, когда фройляйн фон Мариендорф наконец переступила порог палаты. В тот день его величество впервые назвал свою будущую супругу по имени. Она была очень смущена. Во время следующего визита графа Мариендорфа они с его величеством долго беседовали наедине. Граф вышел из палаты заметно растроганным. Однако те, кто считает, будто кайзер Райнхард ещё в больнице попросил у графа фон Мариендорфа руки его дочери, ошибаются. Официальные ухаживания начались после выписки из клиники, а предложение руки и сердца было сделано его величеством накануне отправления на войну с Альянсом. 28 сентября POV Райнхарда Мюзеля Чёрный с серебром мундир оказался очень даже ничего. А если не считать разницы в завитушках, вообще вылитая форма наших соседей-демократов. Эх, сюда бы ещё флот-адмиральскую фуражку для полного комплекта! Но эта тряпка! С нынешним цветом лица только савана не хватает. Когда я сообщил об этом Эмилю, мальчишка расстроился. Он здорово напоминает Райни, только повзрослевшего. Почти такой же добрый, умный, серьёзный. И, похоже, очень предан своему кайзеру. Может и заподозрить неладное. Ладно, с этим потом разберёмся. Сейчас — этикет и разноцветные плащи. Терпеть не могу белое. Потом же не достираешься. И покрой неудобный. Эмиль, а ещё какие-нибудь есть? К счастью, в моём — теперь уже моём — гардеробе оказались плащи разных фасонов, и я выбрал с золотой застёжкой. И движений не стесняет, и в драке поможет, случись что. Да и выглядит элегантно и вполне по-императорски. Твою ж мать. Стоило отказываться от соправления, чтобы оказаться в единоличной золотой клетке. Ну что этому сопляку в регентах не сиделось? Захотелось чужую игрушку, а, Лоэнграмм? А присяга уже не в счёт? А честь и верность — пустые слова? Вот нутром чую, что похищение Эрвина Йозефа состоялось с ведома и одобрения регента и его советника. Да покойный коммодор фон Оберштайн в гробу бы перевернулся. Упаси небо от таких советов и советничков. И от «сестрицы» тоже нужно держаться подальше. Прилетела позавчера вечером. Лучше бы на коронацию явилась, трепетная розочка! Пора выписываться из клиники. Дома долечусь. Гюнтер Кислинг Когда его величество попросил ехать в новую резиденцию мимо хорошего цветочного магазина, Гюнтер Кислинг не удивился. Всем известно, что её высочество любит цветы. Непривычным оказалось другое — что император, будто обычный человек, станет лично и очень придирчиво выбирать букеты. Хорошо, что в этот час магазин пустовал. POV Райнхарда Мюзеля Плащ я оставил в машине, а сам в сопровождении Кислинга и двух охранников прогулялся до магазина. По мне, одного бы Кислинга вполне хватило. Подумаешь, квартал пройти. Всего-навсего. Да я бы и милю прошагал. Какое же это наслаждение — ходить на собственных ногах! Хочется бегать, прыгать, танцевать, смеяться. Но не поймут. Жаль. Чувствую себя пьяным, хотя спиртного не пил недели три. Кислинг посматривает с беспокойством, но вроде справляется с ролью «офицера в увольнении». Господа, останьтесь снаружи. Кислинг, идёмте. Ого! Вот это выбор. Да среди этих корзин и стеллажей с горшками и заблудиться недолго. Где тут самые свежие розы? Доброе утро, милые девушки, не подскажете, какие сорта долго не вянут? Нужно нечто редкое и изысканное. Симпатичная продавщица, вовсю стреляя глазками, уговорила купить «вот эту прекрасную розу. Видите, она почти без шипов?» По мне, роза без шипов — что кофе без кофеина, но её высочеству Аннерозе должно понравиться. Вкусов фройляйн фон Мариендорф я не знал и действовал наугад. Роза явно не её цветок. Нет, и орхидей тоже не надо, спасибо. Ей бы подошло что-нибудь простое, неяркое, нежное. О! Вот это то, что надо. Как называется этот сорт астр? «Утренняя дымка»? А что, похоже. Но для первого букета нужно нечто особенное. Так, крупная белая, вот та сиреневая с золотой сердцевиной и нежно-розовая, с почти белыми на концах лепестками. Поймёт ли фройляйн Хильдегарде, что это значит, или она слишком серьёзна для таких вещей? Ничего, главное, чтобы ей понравилось. Пора спасать Кислинга, пока его вконец не заболтали. Вот и машина. Волнуюсь, как мальчишка на первом свидании. Ну, кажется, угадал. А судя по ошарашенным лицам фройляйн, Эмиля и охраны, Лоэнграмм ни разу не дарил цветов. Он что, слепой? Проглядеть такую умную и очаровательную девушку! Или графиня интересовала его только как секретарь? Нет, что между ними ничего не было, я уже знал. Но чтоб настолько ничего... Может, он «милашка»? Хотя какое мне до этого дело? Главное — из фройляйн фон Мариендорф выйдет настоящая адмиральская жена. И прекрасная императрица. Гюнтер Кислинг Когда фройляйн Беатрис, заговорщически улыбаясь, забрала у Кислинга розу, «а то вы, господин офицер, не сможете как следует охранять его величество», начальник охраны чуть не выругался вслух. Проклятые газетчики! Только ленивый не поместил на первой полосе статью о прибытии кронпринцессы фон Грюнвальд на Феззан и фотографию её высочества. Какое уж тут инкогнито! А наблюдательная фройляйн продолжала болтать. И какая красавица её высочество Аннерозе, и правда ли, что она приехала на свадьбу его величества? Кислинг аж поперхнулся от неожиданности. Фройляйн Беатрис его молчание вполне удовлетворяло. Она задавала вопросы и сама же на них отвечала. А правда, что его величество сделал предложение своей секретарше? Ах, как романтично! Влюблённого мужчину сразу видно — посмотрите, как он выбирает астры! А что, его невеста очень их любит? А когда объявят о свадьбе? Ситуацию спас сам кайзер. С любезной улыбкой, нимало не смущаясь (даже не покраснел! вот когда бы Кислингу насторожиться) он выслушал все охи, ахи, комплименты продавщиц. А потом попросил красиво упаковать букет. «Простите, дамы, но мы очень спешим. Свадьба состоится, как только всё будет готово. Кислинг, пойдёмте. Не забудьте диетический цветочек!» Метко брошенное слово прилипло намертво. С тех пор в узком кругу адмиралов этот сорт роз иначе чем «диетическим» или «императорским» не называли. А тогда, на полпути к ожидавшему автомобилю (фон Зелле, переминавшийся рядом с дверцей, сразу юркнул в затемнённый салон при виде вышедшего кайзера), его величество вполголоса заметил: «Слухи о свадьбе — это хорошо. Значит, известия о болезни кайзера до сих пор не просочились в прессу. Вот закончим войну, разберёмся с Альянсом и Яном Вэньли — и можно будет вплотную заняться личными делами», — и поправил краешек обёртки букета. Императорская резиденция Его величество задерживался. Может быть, медики сумели настоять на своём и кайзер согласился понаблюдаться недельку-другую? Да нет, вздор. И регулярно навещавший его величество фон Штрайт, и беседовавший с кайзером не далее как вчера граф фон Мариендорф отмечали, что его величество чувствовал себя бодро и не желал ничего слышать о дополнительном лечении. Молодой лев рвался на волю. Но что могло случиться? К счастью, прибывший охранник сообщил, что его величество в сопровождении Кислинга отправился в цветочный магазин. Он хотел сделать подарок сестре. Это было очень похоже на императора. Ройенталь, успевший побывать в том магазине и оценить богатый ассортимент, успокоенно кивнул. Её высочество сказала что-то вроде «для меня лучшим подарком будет наша встреча», но было видно, что ей приятно внимание брата. Нетерпеливый Биттенфельд и наблюдательный Мюллер торчали в холле, высматривая автомобиль императора. И каково же было всеобщее удивление, когда его величество пришёл пешком! Машина осталась в ста шагах от резиденции. «Господа, не стоит так беспокоиться. Со мной надёжный эскорт, — его величество кивнул на Кислинга, сжимавшего в руке длинную оранжево-медовую розу. — К тому же все мы люди взрослые, не раз бывавшие в больницах и госпиталях. И вы должны понимать, как хочется поскорее сбежать оттуда и вернуться к нормальной жизни. Пешие прогулки на свежем воздухе очень полезны для здоровья, врачи рекомендуют. Тем более на улице такая прекрасная погода. Мюллер, говорят, вам всё известно — дождей в ближайшее время не ожидается? Нет? Отлично. Кстати, Мюллер, вы не знаете какой-нибудь цветочный магазин поближе? Не в десяти минутах езды отсюда, а, скажем, в четверти часа ходьбы. Максимум — в двадцати минутах». На вопрос Биттенфельда (к этому времени в холл спустилось ещё несколько адмиралов), неужели тот магазин такой плохой, кайзер Райнхард рассмеялся: «Нет, магазин хорош, если не считать его огромных размеров. У продавщиц очаровательные улыбки и крепкие нервы. Во всяком случае, ни одна не упала в обморок от избытка верноподданнических чувств, — при этих словах его величество покосился на фройляйн фон Мариендорф с пышным букетом астр и смущённого Эмиля. — Но мы на Феззане, господа. И то, что между Рейхом и Альянсом называется войной, здесь зовётся конкуренцией. Сильные выживают, слабые разоряются. Это очень жестокая борьба. И мы с вами прекрасно знаем, как важны своевременные поставки продовольствия и оружия. Мятежники вряд ли забыли преподанный им урок, когда мы перерезали слишком растянутые коммуникации. Что касается феззанских магазинов — удачное расположение может компенсировать недостаток выбора. А большой, но далёкий магазин может открыть филиал где-нибудь поближе. Всегда нужно иметь свободу выбора. Не стоит давать кому-либо монополию на поставку цветов для императора». Нейхардт Мюллер пообещал всё разузнать и поклялся его величеству, что никаких тревожных слухов не просочилось в газеты и на телевидение, он лично отслеживал. Из воспоминаний Эмиля фон Зелле: 28 сентября стало одним из самых радостных дней моей жизни. Его величество наконец-то выписался из клиники. Попытки оставить его ещё на пару дней под наблюдением кайзер Райнхард назвал «врачебным произволом», взамен пригрозив императорским: «Господа, я обещаю по мере сил следовать вашим рекомендациям, но дайте же лейб-медикам возможность отрабатывать своё жалованье». По пути в резиденцию его величество в сопровождении Кислинга посетил цветочный магазин. Они сильно задержались, и фройляйн фон Мариендорф попросила одного из охранников предупредить встречающих об опоздании. Вернувшись, его величество поблагодарил её за предусмотрительность. Для сестры он выбрал розу знаменитого феззанского сорта «Медовое лето», а фройляйн протянул букет пышных разноцветных астр. Это были первые подаренные им цветы. С тех пор каждый год 28 сентября её величество Хильдегарде получала от супруга точно такой букет. Я помню встречу кайзера Райнхарда с адмиралами и министрами так, словно это было вчера. Каждый взгляд, каждое слово. Помню, как его величество оглядел своих адмиралов: «Знаете, господа, перед выпиской я готовил торжественную речь. Представлял, как соберу вас и господ министров, ваши лица во время речи. Всё вышло немного иначе. Я увидел ваши лица. И услышал ваше мнение, Биттенфельд, о «водителе-черепахе». Вы совершенно не умеете врать и притворяться. И действительно переживали за своего кайзера. И не только вы, — его величество поднял руку, останавливая адмирала Валена, собиравшегося что-то сказать, — я благодарю всех вас. Вален. Биттенфельд. Мюллер. Фон Айзенах. Лютц... — кайзер шёл по кругу, останавливаясь перед каждым, находящимся в холле, — хочу сказать спасибо вам и всем тем, кто ждёт наверху. За то, что спешили встретить. За то, что верили и надеялись вопреки всему. Может быть, кто-то из вас молился, не знаю. Это очень важно — знать, что тебя ждут. Что ты нужен. Хотя бы как кайзер и главнокомандующий, — его величество прикусил губу. — И вы тоже нужны. Нойе Рейху и мне. Завтра в девять жду ваши рапорты. О состоянии флотов, подготовке к войне и прочем, чем вы занимались без меня. Сегодня можете быть свободны. Доклады премьер-министра и членов триумвирата я выслушаю сейчас. Фройляйн, — его величество обернулся к фройляйн фон Мариендорф, — вы можете уехать домой сейчас или подождать отца. Встретимся завтра, как обычно. Кислинг, отдайте розу. Простите, господа. Мы с сестрой... её высочеством фон Грюнвальд слишком давно не виделись», — и кайзер Райнхард улыбнулся принцессе, стоявшей на верхней площадке лестницы. Её высочество сбежала ему навстречу, и они обнялись на ступеньках. Её высочество плакала, лица его величества я не видел. Кайзер Райнхард был очень привязан к сестре. Однако он так до конца и не простил ей отсутствия на коронации. «Это как удар ножом в спину. Что я сделал, чтобы заслужить подобное?» — спросил он однажды. Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Её высочество вернулась на Один вскоре после бракосочетания его величества и графини фон Мариендорф. В отличие от её величества Хильдегарде, принцесса Аннерозе никогда не оказывала заметного влияния на дела государства и на своего августейшего брата.