Моё видение их » bisous de lisa et jungkook

[Khalid — Therapy]

У них уже давно такие отношения, которые начались непонятно как, непонятно зачем, но, вроде как, их все устраивает. Чонгук не находил в ней ничего привлекательного, хотя бы потому, что она не его типаж. Лиса была девушкой очень улыбчивой и энергичной, таких называли «солнечными». Чонгук читал «раздражающими». Их вечный оскал кидался в глаза, в искорки в очах только ослепляли, не в самом хорошем значении этого слова. Её внешность для него не была чем-то необычным, хотя все его друзья восхищались её чертами. Не привлекала его и фигура Манобан, даже длинные ноги казались посредственными. И он бы никогда не подумал, что она была такой. А Лиса не имела ничего против Чона. Разве что её отталкивали такие темные забитые люди, каким он и казался. Холодный взгляд пробирал до мурашек, цвет одежды всегда чёрный, сам он вовсе не приветливый. С такими она здоровалась, но те лишь игнорировали её присутствие, из-за чего она теряла какое-либо желание быть приятной по отношению к ним. Так как они оказались там, где находятся сейчас? Ведь Лиса каждую ночь стонет под ним, оставляя метки на его коже точно так же, как и он сам на ней. Он не остаётся на ночь, а она не обнимает его. В одну секунду он целует её губы, словно они противоядие, а он наглотался сибирской язвы, а в другую — его нога уже перешагивает через порог её квартиры. Лисе и самой не хочется, чтобы он слишком долго оставался рядом с ней, ведь ей… противно. Противно от самой себя, ведь это неправильно, она неправильная. Они не встречаются, он ей даже не нравится, но Манобан наслаждается Чонгуком каждый раз, когда солнце зайдёт за горизонт, и ничего не может поделать с тем фактом, что ей до коликов в животе нравятся его грубые длинные пальцы на своих бёдрах. Чону же абсолютно все равно, насколько это правильно или неправильно. Просто он не понимает, что делает возле неё, когда вокруг столько девушек, которых он находит хотя бы чуточку привлекательными, чего он не может сказать о той, в чьи волосы тяжело выдыхает в темноте. В университете никто и не догадывается о том, что происходит. Когда то случилось в первый раз, она была слишком пьяной, чтобы вспомнить, но он помнил все отчетливо. И когда Чонгук остановил её в коридоре, Лиса недоумевая вскинула брови, он думал, она прикидывается, в очередной раз мысленно назвал дурой. — Давай забудем об этой ночи. Надеюсь, ты достаточно умная, чтобы держать язык за зубами, — начал парень, заведя её в пустую аудиторию, скрестив руки у груди. Она поморгала несколько раз и усмехнулась с оскорбленным видом. — Совсем из ума выжил? О какой ночи ты говоришь? — спрашивает девушка, сдвигая бровки. А он только вглядывается в её большие по-оленьи невинные глаза, пытаясь понять, издевается она или нет. После чего сжато улыбается, пытаясь (не особо сильно) сдержать уголки губ, ползущие вверх. — Да ничего, забей, — кидает шатен, собираясь уже выйти, но Манобан хватает его за плечо, глядя все ещё обеспокоенно. — Что случилось «этой ночью»? — по её тону понятно, что она догадывается, но все ещё надеется, что это не то, о чем она думает. Но вот ему только веселее от этого, поэтому он, ещё раз заглядывая в её глаза, немного поворачивается к ней. — Мы переспали, — кратко отвечает парень и спешит удалиться из аудитории, в последний раз насмешливо оглядев девушку с ног до головы, пока она стояла с приоткрытыми губками в оцепенении. И когда Лиса в тот день сидела на диване, прикусывая большой палец, и думала о его словах, в дверь позвонили, отчего она лениво поднялась и двинулась ко входу, заодно прихватила телефон и на пути просматривала социальные сети, на тот случай, если кто-то из друзей предупредил о приходе, но она не видела по той причине, что слишком удалилась в раздумья. Но не обнаружив ничего, девушка кинула его на тумбу, что находилась в прихожей, и сразу же поспешила отворить проход, чтобы сразу проводить не званного гостя, раз это не кто-то из её знакомых. Но стоит ей с раздражённым видом открыть дверь, как она встречается с парой ледяных очей, а на губах его уже красуется глумительная ухмылка. Рукой облокачивается о стену, и смотрит исподлобья. — Что тут делаешь? — она спрашивает, шумно сглатывая, потому что знает, что от него ничего хорошо не ждать. Парень выпрямляется, все ещё держа то же выражение лица, и сам, без спроса заходит в дом, заставляя её двинуться на шаг назад и возмущённо пялиться на него. Он облизывает губы, оглядывая её испуганный вид. Ей сейчас больше всего хочется прикрыться чем-нибудь, потому что его голодный вид её буквально пожирает, несмотря на то, что в её наряде ничего откровенного нет: обычный желтый свитер и джинсовая короткая юбка. — Я тут подумал… — он немного щурится, и улыбка его становится шире. — Нечестно, что я все хорошо помню, а ты — ничегошеньки. Лиса немного прикусывает нижнюю губу, потому что все ещё абсолютно недоумевает, о чем он говорит, Чонгук от этого лыбится только шире и подходит только ближе, укладывая свои руки ей на бёдра, чувствуя, как она вздрагивает. — Ты что творишь?.. — её голос дрогнул, и он только в очередной раз усмехнулся. — Исправляю несправедливость, — спокойно говорит он, прежде чем медленно целовать её, а потом отстраниться. Она поражено смотрит, затем опускает взгляд на его пухлые губы и просто пялится, будто думает о чем-то. После чего незамедлительно обхватывает его линию подбородка своими пальчиками, и берет инициативу в свои руки, восстанавливая контакт их губ. Чонгук улыбается сквозь поцелуй, Лиса это чувствует, просто игнорирует, не до этого, хотя раздражает до жути. И выгибается под его телом как последняя девственница, хотя таковой не является уже сколько сама не помнит. Чонгук прикусывает мочку её уха, отчего ей хочется, чтобы её ноготки впились ему в ребра, потому что приятно, чёрт возьми. Всё, что он делает с ней по ночам, — приятно. На следующий день он приходит уже без причины, но она его не прогоняет, потому что не хочет, потому что чувствует, будто то наслаждение, разливающееся по её телу, как кровь, — обязательное. А Чонгук находит причину того, что Манобан остаётся девушкой для его плотских утех, когда видит, что на одной из университетских тусовок, с ней болтает посторонний парень, а она не торопится ему отказывать, и даже скорее наоборот, охотно общается с ним. Когда тот парень отходит, скорее всего за напитками, Чон спешит приблизиться к девушке сзади и шептать ей на ухо. — Пошли отсюда. — Не хочу. «Не хочу, » — тихо раздаётся в голове, отчего он томно вздыхает. «Захочешь, » — тут же доносится после этого. И стоит ему отодвинуть прядь каштановых волос с плеч, как он проходится языком по чувствительной точке за ухом. Она тут же впивается ладонями в барную стойку. — Ты что творишь? — говорит на последнем дыхании девушка возмущённым тоном. — Все пьяны, никому дела нет. — Чонгук, хватит. — Не нравится? Знаешь, я ведь чувствую твой пульс, и он говорит обратное. — Чонгук, — Лиса отталкивает его предплечьем и поворачивается к нему. — Между нами ничего нет, ты ведь достаточно умный, чтобы это понимать? Он понимает иронию, ведь это он с ней так разговаривал два с половиной месяца назад. Но её слова вынуждают его дыхание участиться, а кулаки сжаться, потому что злит. То, что она права, злит, потому что Манобан определенно дала понять, что он для неё — пустое место. Он усмехается и делает шаг назад. — Конечно, — отвечает парень, широко улыбаясь. И, отходя от неё, хватает за запястье какую-то свободную девчонку, она не сопротивляется, идёт за ним. И той ночью это был первый раз за два с половиной месяца, когда он водил к себе кого-то, кроме неё. А ночь перед этим была последней ночью, когда они провели её вместе. На следующей же день Чонгук появляется в университете с той девушкой, с которой переспал, говорит всем, что вот она, его новая пассия. А когда видит Лису в коридоре в обнимку с учебниками, уткнувшейся в телефон, и с выпяченными вперёд губами (он давно заметил эту привычку), то тут же думает о том, что глупости творит и стоит это прекратить. Но не может. Только хочет, чтобы ей было больно так же, как и ему, хотя «Манобан определенно дала понять, что он для неё — пустое место», и больно ей вряд ли будет. Неделю спустя он сидит один в своей квартире и иронично понимает, что в квартире так же пусто, как и у него внутри. Это чувство зудом отдаёт в органы, и появляется хандра, ведь хочется только лежать и ни о чем не думать, ведь если начать, думать будешь только на одну тему. Утешения в выпивке он не искал, боялся, что в таком состоянии умудрится заявиться к ней, в девушках не видел смысла — не поможет. Ему просто надо это пережить и не видеть её красивого лица хотя бы месяц, чтобы так грустно не было, чтобы ощущение утраты не чувствовалось. И на самом деле, хочется только спать, чтобы не думать о том, что она когда-то находилась так близко к нему, что он мог чувствовать мурашки на её коже. Звонок в дверь, и он лениво поднимается на ноги и с усталым видом дряхло отворяет порог, чтобы встретиться с парой её измученных глаз. Она вся мокрая, видимо, на улице дождь. (У него внутри ураган, но живёт ведь как-то). Чонгук видит, что она выглядит сломанной, и хочет обнять так, чтобы чувствовать хруст позвонков, но не думает, что ему позволено. Он пялится в недоумении, не зная, зачем она пришла и чего хочет, ведь даже таким непривлекательным видом заставляет ощущать себя хуже, ведь для него Лиса, даже будучи сто раз промокшей под ливнем, прекрасна. — Я… — у неё голос хриплый и дрожащий, слыша его, у Чона сердце сжимается. — Я скучаю. Он морефеет, гадая, послышалось или нет. Девушка прикрывает лицо руками. — Я знаю, как это глупо и эгоистично с моей стороны, ведь я сама так говорила… Но боюсь, если промолчу, то буду жалеть об этом потом. И теперь они стоят, просто пялясь друг на друга, пока у Чонгука внутренности разлетаются в урагане, и кровь по венам бежит быстрее, на ладонях выступают капли пота, пока рот открывается в немом вопросе. — Лиса, тебе стоит уйти, — наконец говорит парень, на что она жалостливо опускает взор на носки туфель, видимо уже была готова к такому ответу. Она вновь поднимает голову, чтобы в последний раз посмотреть в глаза, натянуть слабую улыбку и быстрыми шагами двинуться вниз по лестнице. «Она не знает, о чем говорит. Она пожалеет об этом на следующий же день, » — Чонгук так считает, потому и отпускает, потому и просит уйти. Потому что с катушек слетит, если она уйдёт ещё раз. Может он и выглядит сильным, но на самом деле, такой же человек, как и все вокруг, и ему порой кажется, что его чувства бывают задеты чаще, чем у любой девчонки. В ту ночь он не может уснуть, поэтому выбирается на улицу, чувствуя атмосферу одиночества в который раз, потому что тут тоже пусто, как и везде, где есть он; все пустое, как и все, что касается его. В темноте дышать легче, может потому что никого не видишь, никого, кто может тебя обидеть, разбить. Чон бы насладился, вот только надоело ему быть одиноким и пугливым. И именно поэтому он, все ещё дрожа, поднимается к ней, звонит в дверь и терпеливо ждёт, пока девушка откроет дверь. Слышит, как она неспешно перебирает ногами, никогда не смотрит в глазок, он каждый раз хотел сказать, что опасно это, но кто он такой, чтобы сделать это. И вот дверь открыта, у неё на лице макияжа нет, только глаза немного опухшие и нос красноват, волосы до сих пор немного влажные. И в глазках опять сияет удивление, отчего у Чонгука опять ком в горле образуется. Он дышит тяжело то ли от того, что бежал, то ли от волнения (скорее — второе). — Посмотри в чёртов глазок хотя бы раз, — единственное, что приходит на ум, прежде чем он притягивает её к себе и зажимает в своих руках, вдыхая аромат сладкого шампуня, кроющегося в её длинных локонах. Лиса запускает ему руки под куртку и слегка улыбается, прикрывая веки и укладывая голову у него на груди, а Чонгуку теперь все равно, что будет потом, сломается он или нет, потому что пока рядом она, такие мысли в голову не лезут.