Feel so cold

      Дни тянулись один за другим, а я как будто застыла во времени, как в резине. Оно обволакивало меня толстой периной, ограждая меня от всего, кроме, пожалуй, самобичевания и собственного мужа.       Он каждый вечер осматривал синяки на руках, что-то решая про себя, замечая, как медленно они сходят. Каждый раз чувствуя на себе его взгляд, я понимаю, что всё больше и больше окунаюсь в пучину безумия.       «Любить?! Его?! Кто мне говорил, что любовь не для царей?!»       Голос Фрейи звонкими колоколами звенел в голове, стоило мне лишь поймать себя на мысли, что с каждым днём я смотрю на него по-другому. Как бы сестра ни пыталась убедить меня в том, что мой муж – истинное чудовище, я не уставала убеждаться в обратном.       Вчера он принёс мне несколько книг из библиотеки. Мужчина лишь молча положил их на столик рядом с, теперь уже моим, креслом, и, развернувшись, уселся напротив, бездумно смотря в огонь.       Взяв в руки одну, другую, я понимаю, что они все о Мидгарде, или связаны с ним. С немым удивлением смотрю на него и сдавленно благодарю. В ответ получаю короткий кивок и обжигающий взгляд изумрудных глаз.       Сейчас же я с интересом рассматриваю вазу, полную сочных зелёных яблок, и начинаю проводить определённые параллели. Так хочется верить, что супругу я всё же была небезразлична, и он украдкой заглядывал в мои сны, но надежда на это испарилась мгновенно. Скептик, вечно сидящий во мне, напоминает, как «сильно» меня любил муж до моего позорного бегства.       Мои раздумья прервал звук закрывающейся двери. Подняв взгляд от блюда с фруктами, я киваю уставшему мужу. Спрашивать, где он проводит все эти дни, я так и не решаюсь. Страх перед ним всё равно засел глубоко в подсознании, и как бы я ни старалась, не могла превозмочь его.       Он садится напротив меня, внимательно смотря на яблоко, которое я вертела в руках. Глубоко вздыхая, беру нож и по старой привычке делю фрукт пополам. Она появилась у меня ещё с детства, когда всем приходилось делиться с сестрой, а слушать наши перепалки родителям было крайне неприятно. Тогда они поставили нам крайне важную и серьёзную задачу: поделиться лукошком клубники поровну. До сих пор помню, с какой тщательностью мы с Фрейей пересчитывали ягоды по несколько раз.       И сейчас, смотря на собственную вытянутую руку, я с ужасом понимаю, что, пожалуй, слишком задумалась. Подняв глаза на мужа, понимаю, что он заметил моё замешательство, и на его бледных губах на секунду появляется усмешка. Он, с нарочитой осторожностью, как будто боясь дотронуться до меня своими длинными пальцами, принимает свою половину яблока.       Тишина начала затягиваться. Я понимала, что у меня накопилась куча вопросов, и я с ужасом перебираю их в голове, пока доедаю фрукт. Что с моим побегом? Неужели вся знать, моя семья, правители Асгарда так просто это оставили? Куда пропадает Локи все дни напролёт, и почему он выглядит таким усталым по возвращении? Почему я всегда просыпаюсь в пустой постели, хотя отчётливо чувствую горький мятный запах? И почему он просто издевается надо мной, изредка дотрагиваясь до моей ладони своими тёплыми пальцами?       - Господин, - тихо начинаю я, пытаясь посмотреть мужу в глаза, но стоит нашим взглядам встретиться, как тут же начинаю рассматривать собственные руки, лежащие на столе. – По поводу моего побега… - я запинаюсь, поскольку не знаю, как правильно сформулировать вопрос таким образом, чтобы он не превратился в извинение.       - Твоя сестра позаботилась, - бесцветно ответил он, и я почувствовала на себе его взгляд. – Чтобы меня не обвинили в твоём… - его голос потеплел, когда он начал подбирать слова, как будто я никогда и не сбегала и не оставляла его здесь одного, – коротком отпуске.       - Фрейя? – тихо пробормотала я, всё же решившись посмотреть на него. Казалось, мужчина не отрывал от меня взгляда ровно с того момента, как он зашёл в комнату. Я начала уговаривать себя, что, для начала, мне надо научиться смотреть в его изумрудные глаза. Может затем и остальной страх пройдёт. - Но как?       - Она заверила наших родителей, - ядовитая улыбка появилась на его лице, как будто скрывая за красивыми словами правду, – что я ни в коем случае не причастен к событиям, заставившим тебя покинуть дворец, – он немного наклоняется вперёд, облокачиваясь на локти. Его взгляд холодным огнём бродит по моему лицу, а усмешка начинает медленно сползать с его губ. – Ты боишься меня, – чуть ли не обиженно говорит он. Не спрашивает, а утверждает. Неужели так заметно. Пытаюсь взять себя в руки, чтобы найти достойный ответ, и ненамеренно отвожу взгляд в сторону. Моей силы духа хватило лишь на короткий кивок.       Слышу, как он медленно встаёт со своего места, и его тихие шаги. Стоило ему подойти чуть ближе, как запах мяты вновь укутал меня, немного сбивая с толку. Чувствую его ладони на собственных плечах. Они настолько горячие, что ещё немного и прожгут ткань, оставляя на мне ожоги. Но это тепло так желанно и так нужно мне, что едва сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться от накатившей на меня неги.       - Не стоит, - горячий шёпот прямо над ухом, и я вздрагиваю. Его голос совершенно другой, тихий и низкий, заставляет меня напрячься ещё больше. Я не знаю, чего от него ожидать, и меня начинает медленно охватывать паника. Это жуткое смешение удовольствия и страха едва ли не сводят меня с ума. – Я ведь твой муж, - тут же отстранившись от меня, он направляется в сторону спальни, оставляя меня наедине со своими страхами.       Я прихожу в себя только тогда, когда огонь в камине начинает затухать. Понимаю, что дрожь в руках не унялась и то что мне катастрофически не хватает воздуха. Едва слушающимися пальцами расстёгиваю несколько пуговиц платья и глубоко вдыхаю пропитанный мятой воздух. Плечи всё ещё горят от прикосновений этого невозможного мужчины, и я закрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание.       Почему для него такие пустые слова как «муж» и «жена» стали значить хоть что-то только сейчас? Почему, Хель его раздери, он начинает медленно сводить меня с ума своими словами и действиями только сейчас? И почему я так отчаянно боюсь его, как ни стараюсь пересилить себя?       Слабость после такой моральной встряски приходит быстро, и я едва ли не падаю со стула. Чёрные точки неприятно пляшут перед глазами, заставляя голову болеть в который раз за эту неделю. Идеальный план - идти в привычное кресло и уснуть там - рушится, стоит мне только понять, что ноги не держат меня.       И я утопаю в дрёме ближе к рассвету, прямо здесь, положив голову на холодные руки, пытаясь укрыться от наступающего солнца.       И прежде чем провалиться в тягучий тёмный сон, я чувствую горячие руки, а затем прохладу простыней. Надеюсь хоть сегодня он соизволит остаться до моего пробуждения.