Nine mistakes we might have made

      Мисс МакКолл высаживает их возле своего дома и поворачивает обратно в больницу — немного криво, немного маниакально и очень покорно, — и Тео может распознать черный юмор, когда видит его. Он стоит на подъездной дорожке и смотрит, как ее машина исчезает, гадая, сколько раз она делала то же самое — скрывала свои проблемы и продолжала лечить пациентов, продолжала бросать вызов смерти, потому что это то, что она делает и кто она такая; ее собственная версия суперсилы. Он должен знать, сколько раз она это делала, — и он знает, на самом деле, запомнил вместе с остальными сведениями о стае МакКолла, прежде чем ступил в Бейкон-Хиллс на службе у Ужасных Докторов, — но он слишком устал, чтобы думать об этом сейчас.       Когда он поворачивается, чтобы пойти внутрь, то видит Кори и резко останавливается. Лиам вертелся на месте всю поездку в машине, переполненный бесполезным адреналином и противоречивыми эмоциями — победа победой, но убийца Бретта и Лори сбежала, — и практически моментально исчез в доме, а за ним по пятам бросился Мейсон. Тео был уверен, что Кори ушел с ними, и немного удивляется сам себе: обычно его инстинкты гораздо острее.       — Кори, — в конце концов, признает Тео после нескольких мучительно медленно ползущих секунд, во время которых Кори ничего не делал, только смотрел на него, прикрыв глаза.       — Ты когда-нибудь думал о них? — внезапно спрашивает Кори. — Ты когда-нибудь жалел о том, что сделал с ними?       На полсекунды у Тео возникает желание прикинуться дурачком и спросить «с кем?», но он видит, как дрожат сжатые кулаки Кори, как редкие колебания нарушают его напряженную позу. В любом случае Тео точно знает, с кем; он видит Джоша и Трейси каждую ночь в своих кошмарах, помнит ощущение того, как их плоть разрывалась под его когтями. В некоторые ночи он просыпается, пытаясь вернуть их украденные силы обратно в их безжизненные тела. В некоторые ночи он пытается не просыпаться вообще.       — Каждый день, — наконец тихо признается Тео и гадает, есть ли хоть какой-то шанс, что Кори поверит ему. Тео научился лгать задолго до того, как научился говорить правду.       Кори издает высокий болезненный звук, но это не возражение или отрицание. Он с силой обнимает себя руками, сжимается, и Тео приходится подавить порыв подойти к нему и предложить утешение. Когда-то он смог бы обмануть себя, думая, что это инстинкты альфы, которые никогда не исчезнут, но теперь он не настолько глуп; он никогда не был альфой Кори, не по-настоящему, и это не та боль, которую он недавно смог забрать.       — Я ненавидел тебя, — выплевывает Кори. — Я был так зол на Лиама, когда он вернул тебя. Ты заслужил гнить в Аду.       Тео вздрагивает, но не отвечает, не защищается. Он слышит шум машин на шоссе в нескольких кварталах отсюда и стук зубов Кори, пока тот дрожит, и Кори в любом случае прав. Худшая вещь в этом — самая ужасная вещь — это знание, которое в большинстве дней сидит у Тео высоко под ребрами и душит его: ирония в том, что единственная причина, по которой Лиам вернул его обратно, — чтобы Тео использовал украденную силу Джоша, чтобы помочь им, а Тео даже не сумел забрать ее вместе с собой. Из трех частей в нем, которые были хоть немного хороши, с ним вернулось лишь сердце его сестры, и Тео просыпается с этим знанием каждый день.       — Ничего не собираешься сказать? — ломающимся голосом требует Кори, и Тео вскидывает голову, уловив соленый запах слез, который появляется в воздухе, когда Кори проигрывает битву с собой и больше не пытается сдерживать буйство эмоций, очевидно, разрывающее его изнутри. — Никакого остроумного ответа? Никакого ехидного замечания?       Тео беспомощно смотрит на него; ощущение загнанного в угол зверя возвращается и неумолимо царапается у него в груди.       — Кори, я…       Кори обрывает его, яростно покачав головой, и Тео закрывает рот, больше не пытаясь заговорить. Кори делает несколько дрожащих вздохов и неожиданно спрашивает:       — Зачем ты приехал в больницу?       — Скотт меня попросил, — машинально отвечает Тео, застигнутый врасплох внезапной сменой темы.       — Потому что ты думал, что он пустит тебя в свою стаю, если ты это сделаешь?       Тео отшатывается, уязвленный, но заставляет себя вспомнить преданный вскрик Джоша, когда он всадил когти ему в живот, и отчаянные мольбы Трейси, когда он всадил когти ей в спину.       — Нет, я… не поэтому.       — Тогда почему? — давит Кори, делает шаг к нему, и Тео приходится сознательно остановить себя, чтобы не шагнуть назад, не отступить.       — Скотт сказал, что охотники идут туда, чтобы убить вас всех, убить… — Он обрывает себя прежде, чем успевает сказать «Лиама» — ему не нужно давать Кори такое оружие, — но, судя по его сузившимся глазам, Кори все равно это услышал. Тео сжимает зубы, заставляя себя продолжать смотреть на него. — Я хотел помочь.       Кори изучает его. Запах слез исчез, однако Тео до сих пор видит высохшие дорожки у него на лице. Это сложно — неподвижно стоять под пристальным вниманием; это одна из самых сложных вещей, что он когда-либо делал. Из всех его грехов то, что он сделал с Кори и другими химерами, пожалуй, худшее. В конце концов, это он вернул их из мертвых и объявил их своей стаей, и он же предал всех и каждого из них, по одному холодному просчитанному шагу за раз.       — Ты спас жизнь Мейсону в туннелях, — наконец говорит Кори. — Ты спас жизнь Лиаму. — Кори делает паузу, и Тео ошеломлен, услышав тончайшую нотку веселья, вплетенную в его следующие слова: — Ты много раз спас ему жизнь.       Тео ничего не говорит, просто молча смотрит на землю перед ботинками Кори. Он не может смотреть Кори в лицо, не может рискнуть и увидеть его выражение; он уже чувствует себя задетым, грубо поцарапанным изнутри. Если он посмотрит на лицо Кори и увидит на нем ненависть, увидит Джоша и Трейси, обвинительно глядящих на него, он не уверен, что он с этим справится.       — Я ненавидел тебя, — повторяет Кори, и Тео морщится, но вдруг замирает, зацепившись за что-то, снова проигрывает его слова у себя в голове и ставит правильный акцент там, где он должен быть, где Кори его подразумевал; ненавидел, прошедшее время. Он удивленно смотрит на Кори, прежде чем успевает остановить себя.       Кори сжимает челюсти, но не забирает слова обратно и не пытается уточнить их. Потом резко отводит взгляд от Тео, сознательно, целенаправленно поворачивается к нему спиной и начинает уходить прочь — к входной двери. Тео молча смотрит на пространство между его лопатками, из его легких разом выходит весь воздух; он потрясен этим поступком, его значением. Он стоит там, зверь у него в груди затихает, и он слышит хлопок входной двери — как выстрел, как точка.       Он стоит там еще долгое время.