Оборотень северного леса

Тарын, это слово вновь и вновь вертелось на языке у Вернона. Невольно вспоминалось то, что говорил Каир — в голове у Верна просто не укладывалось, как он мог отнести подобный термин к нему, тем более, раз понял, что они одного пола. Сейчас, парень в полной мере осознал слова про «пол», ведь тогда ему показалась фраза «мы одного пола» странной. Разве это было видно не сразу? Оказывается, что нет. Прочитав первые страницы, стало ясно, что хоть автор дневника — парень, он является неким «омегой» — особью, способной к деторождению. Некая вариация женщины, если можно это переносить на знакомый Вернону мир. Позывы к вынашиванию детей у него не проявлялись и поэтому Верн всё же решил отнести себя к противоположному полу, альтернативному мужскому, — альфа. По логике получается, что Каир тоже альфа. Но, разве он — человек которые осознаёт свою сущность с самого своего рождения — мог перепутать? Для Вернона это было чем-то странным, ведь он сразу сможет отличить мужчину от женщины, тем более для него было чем-то дикий, ведь как там могло «показаться» что кто-то является подходящим для тебя партнёром. Слово «показалось» звучит очень странно и смешно в этом контексте. По мнению Верна в данном случае должно быть всё чётко — либо да, либо нет. Сразу появилась мысль расспросить Каира о подобном — как он мог перепутать что-то столь важное. По крайней мере из записей это показалось важным для того паренька. Дальше читать не хотелось. Что-то внутри подсказывало, что это не одна из тех историй, которые начинаются не очень радужно, а в конце читателей ждёт счастливый «хэппи энд». Это было именно то, что начинается печально, а под конец становится только хуже и хуже. Не хотелось читать, как столь радостный и полный амбиций парень ломается под конец. Так же, было ощущение, что Верн вторгается в чужую личную жизнь, словно подглядывает, для него было тяжело читать чужую жизнь, погружаться в неё, пропуская через себя и вдумываясь, ощущая ту самую наивность парнишки, который не видел дальше своего носа. Именно сейчас Верн вспомнил об Яне, воспринимая его подобным, маленьким и беззащитным ребёнком, которого до безумия хотелось защитить. Его образ словно накладывался на этого парня. Сейчас в голову проникла невольная мысль, о том, что именно делал Ян тогда в лесу. Что именно происходило в его жизни, что заставило его пойти на что-то подобное. Хотя, Вернон всё же надеялся, что он «всё неправильно понял». Парень перевёл взгляд на окно и поморщился — из-за того, что большую часть дня он провёл за чтением дневника, глаза пронзала острая боль, вызванная усталостью. За окном большое и яркое солнце начинало медленно скрываться за тёмными горами, окрашивая нежное, воздушное небо громоздкими, алыми красками. Подобный кровавый закат просто завораживал, притягивал к себе внимание и заставляя погрузиться в странную атмосферу чего-то мистического… Хотя, теперь в жизни Верна было даже слишком много мистики, которую он сам не хотел бы пожелать кому-либо другому. Хотелось пройтись по улицам, ощутить прохладный ветер на коже, хоть как-то расслабиться.

***

Первый звёзды медленно появлялись ещё на осветлённом солнцем небе. Маленькие, одинокие белые капельки смотрелись слишком вызывающе на красно-пурпурном небе, но всё же это завораживало. Оборотень шёл по небольшой, разбитой дорожке, аккуратно огибая слишком глубокие ямы и трещины. В детстве этот разбитый асфальт воспринимался совсем по-другому: дети никогда не замечают всех этих неровностей, бегая и прыгая, не боясь запнуться, или оступиться. И даже если кто-нибудь случайно угождал в подобную ловушку, то уже через секунду, не обращая внимание на боль, ребёнок вскакивал, с уверенностью продолжая свой путь, без капли страха и осторожности. Сельские подростки галдели, веселясь. Именно в такие вечера чувствовалось то самое различие между городскими детьми, которые становятся взрослыми уже в тринадцать, и сельскими ребятами, которые могут быть наивными до своих восемнадцати, не воспринимая окружающую жизнь всерьёз, продолжая наивно верить в свою важность и помощь со стороны. Смотря на всё это, где-то там, на периферии сознания, появлялось раздражение. Воспоминания о детстве, о сестре вновь и вновь появлялись в памяти, не покидая сознание Верна ни на секунду, лишь изредка позволяя задуматься о чём-либо другом, особенно в последнее время, и притупить боль. Сейчас чувство вины лишь возросло, ведь если он был таким с детства, то это означает, что Верн мог бы с лёгкостью защитить сестру — это не даёт ему покоя. Так же, как и рассказы деда об оборотнях. Он знал, всё знал, но видимо не решался раскрыть правду, пока не стало слишком поздно. В воздухе витал лёгкий аромат костра — на выходных очень многие устраивали посиделки, подобные тем, что были в его детстве — на берегу реки. Подростки сидели, греясь близ костра, рассказывая какие-нибудь столетние страшилки и просто-напросто отдыхая от всего внешнего давления. Идя, Вернон всё больше и больше погружался в свои мысли, переставая обращать внимание на людей. Его мысли быстро сменяли друг друга. Сейчас он начал задумываться о том, что в нём есть странное двоякое чувство: он не хочет ни с кем контактировать, отстраняя от внешнего мира, отказываясь впускать в свой мир кого-либо, но при этом, Верна отягощала мысль остаться одному. Всё же, хотелось иметь хоть одного близкого человека, друга, который был бы способен просто взять и вытянуть парня из всех его проблем и мыслей, с помощью которых Верн просто медленно убивает себя и своё сознания, гния изнутри. Оборотень не обращал внимания на лица людей, просто не запоминая их, пропуская. Но всё же было лицо, которое он просто не мог упустить, взгляд сразу цеплялся за острые скулы, бледную кожу и слегка отросшие серые волосы. Угловатое тело шло настолько легко, словно подхваченное ветром. Примерно вспоминая худобу паренька, Верн начинал действительно опасаться, что того сейчас просто сдует в ближайший крутой овраг. Парнишка, довольно быстрыми шажками, направлялся к одному из маленьких продуктовых магазинчиков, которые освещали улицу слабым светом от витрин. Вернон словно привязанный последовал за ним. Хотелось продолжить разговор. То утро оставило неприятный осадок горечи и от этого хотелось избавиться, вновь обменяться парочкой ничего не значащих фраз, но от которых на душе станет почему-то легче и теплее. Оказавшись уже в магазине, Верн осознал, что понятия не имеет, что делать. Сейчас всё казалось таким глупым, хотелось просто развернуться и выйти из магазина. Ян словно почувствовал, что кто-то наблюдает за ним и повернулся в сторону нерешительного Вернона, окатив того злым и недоверчивым взглядом. А уже через секунду его взгляд смягчился, и даже кажется на тонких губах появилась лёгкая улыбка. Это грело душу — всё же, видимо, Верн имеет некое расположение со стороны этого худого паренька. — Привет. — Его голос был немного хрипловат и тих, словно самому парню не хватает уверенности говорить громче. Но всё же, что-то было не так: последний раз, когда Вернон видел Яна, тот был каким-то надменным, показывая некую наглость и безразличие. Сейчас же, парень был похож на какого-то запуганного зверька, обиженного всеми. Скованные движения, опущенные плечи и странная потерянность во взгляде — всё это до жути стало вызывать злость внутри Вернона, хотелось свернуть шею каждому, кто просто приблизится к столь растерянному ребёнку. Сердце начинало биться, как сумасшедшее, вызывая волну жара и беспокойства. С трудом оборотень смог подавить желание прикоснуться к тонкому запястью, понимая, что это может лишь напугать Яна. — Всё в порядке? — Единственное, что мог позволить себе Верн. Да, теперь он отчётливо понимал, какое именно желание испытывает по отношению к Яну: защитить, присвоить. Парень стал вглядываться в глаза Верна, а после улыбнувшись лишь уголками потрескавшихся губ, кивнул, отстраняясь и подходя ближе к успевшей заскучать продавщице. Вернон сам пугался того, что чувствовал. Это одновременно было странно и пугающе, и при этом вызывало странную эйфорию, дурманящую мозг. Вернону казалось, что он сойдёт с ума: настолько было желание обнять столь маленькое тело. Это были какие-то животные инстинкты, которые мужчина не мог и не хотел побороть. Парень оплатил свои покупки и, положив их в небольшой белый пакет, вновь взглянул на Вернона не ясно чего ожидая. Складывалось ощущение, что парень не решается уйти из магазина в одиночку. Купив пачку сигарет, Верн вновь взглянул на паренька, который направился к выходу из магазина, но настолько медленно, что говорило о том, что он не против компании Вернона. Они шли рядом, просто молча. От Яна был странный, немного горьковатый запах, что-то похожее на пот, но не столь раздражающее нос и с немного странными нотками то ли муската, то ли полыни. Это можно было назвать естественным запахом человека, которым обладает каждый, но сейчас он почему-то ощущался намного острее, от чего даже начинала покруживаться голова, но в хорошем смысле этого слова. Вернон не знал, как следует начать разговор, стоит ли это вообще делать, и о чём говорить. Сделав глубокий вздох, Ян кажется хотел уже сам что-то спросить, приоткрыв свои губы, как навстречу вышла компания, довольно шумная, чем начала раздражать даже Верна. Уже в метре от них чувствовался лёгкий запах алкоголя. Ян моментально замолчал — если бы не шумные подростки, сейчас мог бы завязаться милый, интимный разговор, в чём был уверен Вернон. Эти люди на вид были примерно ровесниками Яна, или даже может самого Вернона. У оборотня и так были расшатаны нервы, сейчас всё воспринималось более резко и остро, от чего просто срывало крышу. Возможно, это была самозащита, из-за ощутимой агрессии со стороны пьяной компании. Подходя ближе, один из парней решил задеть Яна плечом, после чего сразу стал наезжать, отталкивая его обеими руками от себя, обвиняя в неосторожности. Парниша оступился, чуть ли не падая, но Верн успел ухватить его и одним ловким движением поставить на ноги. Вернон сорвался. Перехватив того парня за руку, сжимая её до хруста, Верн дёрнул его подальше в сторону от Яна, отгораживая своей широкой спиной парня от странной компании. Сдерживать себя оборотень не хотел, нанося чёткий удар в голову, прикладывая максимальное количество силы. Один из парней упал, а другие ринулись на мужчину за своего друга. Благодаря своей силе, Вернон даже не ощутил чужих ударов. Перехватив одного из подростков за горло, сжимая до характерных хрипов, оборотень испытывал лишь настоящее удовольствие, ощущая свою власть. Это пугало, но Верн уже не мог остановиться, да и не видел в этом необходимости. Большие, горячие руки перехватили поперёк груди Вернона, отдёргивая от почти задохнувшегося подростка. Жаркий шёпот, чего-то бессвязного, понемногу отрезвлял, а горький, какой-то животный запах, похожий на шерсть заставлял ослабить мышцы рук. — Не на секунду нельзя вас оставить. — Каир продолжал придерживать Верна, при этом взглядом наблюдая за сохранностью Яна. Парни, понявшие, что наткнулись на кого-то не того, быстро решили ретироваться. Каир стальной хваткой сдерживал Верна, не давая ему даже дёрнуться в сторону удаляющейся компании.