Безмолвные голоса

Юг всегда представлялся Нацухи странным, и отчасти неприятным местом. <<Бесплатный сыр лишь в мышеловке>> - вот выражение подходящие сюда, как нельзя кстати. За дивными слухами скрывалась ядовитая правда. Прекрасный город, о котором столько щебечут, в действительности - это крысиное гнездо. Запах пропитан дымом дешёвых сигар, а вода покрылась горечью здешнего алкоголя. Девушки продают себя, как скот, а мужчины бездушные монстры, не знающие слова нет. Когда она приехала сюда, то искренне верила в сбывшееся счастье. Но, судьба насильно разорвала эти сладкие грёзы. Теперь, из ныне свободной девы, она рабыня мрачного города. Место, где она родилась, было прохладным, а земли жёсткими, как не обработанная сталь. Воды, окружающие её дом, не обнажались, продолжая носить твердую ледяную броню. Не было слышно ни песен птиц, ни нежных голосов, угрюмые девушки никогда не покидали дряхлых каморок, отдавая себя-то мужчинам, то нескончаемой работе. Женские руки матери и старших сестёр, было не отличить от отцовских, такие грубые и такие странные. В такие моменты, отдушиной стали не воспоминания о родном доме. Неуютный маленький балкончик, ведущий на главную улицу, полностью засыпанный колючим снегом, но именно здесь Нацухи поддавалась лёгкости. Стройные ноги босыми пятками вставали на зимний ковёр. Оголённые плечи и нежная шея, объяты парившим морозом. Свежий румянец окрасил слегка напудренные щёки, а тонкие губы, цветом подобные спелой черешне, осторожно приоткрылись. Мутный пар, сопровождаемый приятной улыбкой, был похож на серебряный огонь дракона, выдохнувшего его из покрытой чешуей пасти. В последнее время, клиентов возжелавших её стало меньше. А всему виной стал дракон, поселившейся в её хрупком теле. И Нацухи была крайне благодарна дракону. Без его помощи ей не защитить своё сокровище. Пусть она уже не так женственна, не так желанна. - Вы слышали? Сегодня утром, Хозяйка опять отчитала Сестрицу Нацухи, - коварно прошептала гейша, довольно помахивая пышным кошачьим хвостом. - Да, эту женщину жизнь ничему не учит, - подхватила другая. – Думает, раз самая старшая, то ей всё можно. – Она ловко развернулась спиной к подругам, изображая серьёзный вид Нацухи. Второй этаж, разразился громким девичьим смехом. Гейша, напоминавшая лисицу, оглянулась на деревянный балкон, и нескрываемым презрением и лучезарной ухмылкой, направилась в сторону задумчивой тануки. - Нацухи~, - сладко протянула девушка лиса. Когда Нацухи удостоила её взглядом, аккуратные розовые губки, сделались бантиком. Улыбнись она так мужчине, тот дар речи потерял бы от её красоты.- Слышала, ты отвергла очередного ухажёра. - А тебе то что? – её взгляд и тон стали жёсткими, что лисица отступила на шаг. Но, прежняя храбрость не покинула её. - Ну как же, ты у нас такая популярная, но в последнее время ни кем не интересуешься. Это противоречит нашим правилам, Нацухи. - У меня свои правила, Яко, - небрежно ответила Нацухи. – Если мне не изменяет память, тебя и тех девок позади, Хозяйка выкупила за приличную цену пару недель назад. – вытянутая мордашка Яко, заметно насторожилась, сплетницы хихикающие до этого момента замолчали, и не двигая ушами вслушивались в ясную, как струна речь старшей гейши. – Я здесь уже десять лет, не думаешь ли ты что со мной надо разговаривать, другим тоном? Если, не хочешь оказаться выброшенной на улицу и стать дешёвой проституткой, кой ты являлась ранее, лучше замкни эти прекрасные зубки и работай не покладая рук. А если тебе, или вам девочки, - Нацухи гневно покосилась на новеньких, и нещадным тоном продолжила: - Снова, хватит наглости разговаривать со мной словно мы ровня, я немедля доложу Хозяйке, о ваших похождения с мужчинами в не заведения. Уж такого наша Жестокая Львица не стерпит, не сомневайтесь. Ответом, на внушительную речь стало безразборное бормотание. Кто-то уже поджал роскошный хвост и не решался оскалить клычки. Зрелое личико Нацухи, стало дьявольски прекрасным от той улыбки, что тенью скользнула по блестящим от яркой помады губам. Гейши по младше сидевшие за соседними столиками, и маленькие ученицы, не смогли, скрыт своего восхищение. - Сестрица Нацухи так прекрасна, - воодушевлённо пролепетала тануки в изумрудном кимоно. – Ей нет здесь равных! - Да, сама Хозяйка признаёт её,- немедля согласилась вторая, в менее дорогом одеянии синего отлива, и пышно украшенной причёской. Как и другая, она с блаженством всматривалась в великолепный стан гордой гейши. – Говорят, по вечерам они с Сестрицей Нацухи пьют чай и болтаю, как две подружки. Столько не заметных, для их обожания комплиментов, посыпалось со всех сторон. Гул не унимался. Нацухи не задирала умную голову, желая показать своё превосходство над соперницей. Нет. Она даже не пыталась унизить её, а просто поставила на место. Да так, что бы запомнила, на всю оставшуюся жизнь. Это было тем отличием, за которое её так любили и ненавидели. - И ещё, Яко, - снова обратилась она к сломленной девушке. Раскосые глаза, блестевшие влагой от перенесенного унижение, встрепенулись. – До меня дошли слухи о том, как вы унижаете учениц. Это правда? - Ничего подобного! – возразила Яко. – Если мы только делали замечания, когда эти малявки лезли куда не надо! И всё! Тануки тихонько вздохнула. Все готовились к очередной взбучке, но ничего не произошло. - Надеюсь, ума так же много, как и оправданий. - Что ты хочешь этим сказать? - Твоя красота, - спокойно сказала Нацухи и указала прямо на лису. – Она неповторима, спорить не буду. Тебе, есть чем гордиться. Но знаешь… твоя внешность - это пестрая оболочка. В тебе самой, нет ничего интересного, - и словно решив добить невоспитанную девку добавила:- Тебе не кажется, что раздвигать ноги перед кем попало, довольно унизительно? - Хватит меня оскорблять! – взорвалась Яко. Больше не сумев сдержать накопившееся слезы. Блестящие на свету заката капельки, одна за другой падали на красный ковёр. – Я уже поняла свою ошибку. Отстань, пожалуйста! - Я никого не оскорбляю,- все так же безэмоционально ответила Нацухи.- Только указала на твой главный минус. Сделай одолжения, прислушайся. Полностью ты это конечно не исправишь, но можешь компенсировать примерным поведением и уважением к клиентам и тем, кто старше. Не успела всеми провозглашённая богиня закрыть рта, как новая волна шума, поднялась над всем залом. Нацухи, как и прежде не придала этому особого значения. Закат, постепенно превратился в ночные сумерки. Снегопад, усилился до такой степени: что соседние заведение, виднелись размытыми рыжими пятнами. Клиентов сегодня не будет, догадалась Нацухи и столь непоколебимой походкой ушла с балкона, под любвеобильными взглядами других гейш. Дойдя до лестницы, ведущий на третий этаж, где располагались комнаты для принятия гостей, Нацухи в последний раз оглянулась на подавленную Яко через плечо. Её собеседницы, видимо пытались сгладить смысл резкой и донельзя жестокой речи, обращённой к их подруге. И на какой-то момент, Нацухи сгладила суровость, и взирала на девушку с недостижимой, как ей казалось печалью. Яко была не первой, кто пережил такое обращение к себе. Да, Нацухи до неповторимости прекрасна, однако она отталкивала всех, кто желал с ней сблизиться. Её слова могли ранить больнее меча, а колкий взгляд больших зелёных, как летний тростник глаз оставлял в душе собеседниц занозу. Но были и те, кто считал это образцом для подражания. Они чувствовали боль от этих слов, вот только не сдавались, а продолжали наседать и копировали её стиль и манеру речи. Быстро поднявшись на третий этаж, Нацухи послышались стоны, в комнате напротив ступеней. Она знала что это не проявления ночной любви, не так это звучит. С силой распахнув белые сёдзи, Нацухи обнаружила столь не привычную картину: это как наболевшей мозолью, отразилось в холодном сердце. - Где же оно? – тоненький голос звучал так кротко, Нацухи уже привыкла к его интонации. – Если найду… Сестрица… - Что ты тут делаешь, Шизуку? – строго воскликнула Нацухи. Девушка замерла в той же позе, не решаясь подняться. Забинтованные тонкие руки, высунулись из-под разбросанных одеял и одежд. Перестав копошиться, Шизуку со столь присущей её краткостью поднялась, и без всякой на то причины задрожала, как осенний лист, готовый сорваться с неустойчивой опоры в любой момент. - Госпожа Нацухи,- пугливо заговорила девушка, но тут же была сурово перебита: - Не смей, ко мне так обращаться! – крикнула на неё старшая. Да так, что пара чёрных, как дёготь локонов выбились из туго начёсанной причёски. Она знала, что в данный момент перегибает, знала, но прекратить не могла. Её до безумия злило такое не честное почитание, от себе подобной. – Мы с тобой одинаковы Шизуку, не стоит так почтенно… - Но госпожа Нацухи, вы только что отчитали Сестрицу Яко за столь не подобающие к вам обращение! – Шизуку, пыталась предать свою изнеженному голоску нотку твёрдости, получилось, не плохо. Горделивые глаза гейши, вспыхнули зелёным пламенем, от услышанного. Кричи хоть как заядлая торговка, душу пережившую так много просто не согнешь. – Я всё видела. Яко казалось такой… сломанной. Нацухи удержала свой гнев, и вопросительно посмотрела на уверенною, в своей правоте Шизуку. - Я не хотела делать ей больно, - с тяжестью ответила Нацухи. – Ты меня хорошо знаешь, и прекрасно должна это понимать. Но, таких как она надо ставить на законное место. В противном случаи, она так задёрнет свой нос, что репутация заведения сравняется с землёй. И я как старшая, обязана пресекать такое поведение. Пёстрые ресницы Шизуку сомкнулись. Тануки сжала пальцы в кулак. - Но это не справедливо! – Шизуку больше не сдерживалась, выплеснула эти слова с такой небывалой силой. Не меньше чем удивление… Нацухи впервые за день, позволила каменной маске растаять в небытие. Смотря на ранящую хрустальные слёзы Шизуку, гейша до крови закусила губу, пытаясь удержать свою бушующую душу, рвущуюся на волю. - Шизуку, немедленно успокойся. Ты не должна, позволять себе такого. - Почему?! Это чистая правда! Нацухи, я благодарна тебе за всё, что ты для меня сделала. Я всё помню. Как ты спасла меня от насильников, когда я только приехала сюда, как устроила на роботу. – Шизуку потупила карие глаза в строну окна, за которым бушевала метель. - Хоть она мне и не нравиться, это всяко лучше чем умирать с голоду! Острый слух женщины уловил странный шум, доносившиеся из зала на втором этаже. Кто-то из девушек, стремительно поднимался наверх. Нацухи желая избежать встречи с любопытными особыми, поспешила прикрыть вход. И торопливые шаги, в сопровождении звонких голосов, пролетели вдаль комнат. - Нацухи, ты меня слушаешь?! – требовательно воскликнула заплаканная Шизуку. Её старательно наложенный макияж, расплылся по стройному личику, и смотреть на неё было не просто. Сиреневое пышное кимоно растрепалось, и пояс оби больше не сдерживающий ткань, спал с тонкой талии, а подол дорогостоящего кимоно невежественно болтался. Нацухи твёрдо решила продолжить беседу, в более спокойной обстановке. - Потом поговорим. Иди в свою комнату, - приказала она, наградив подругу страшным пылающим огнём своих глаз. Впредь не проронив ни слова, Шизуку торопливо подобрала обвисшие одеяние, и не оглядываясь, поспешила удалиться, не переставая шмыгать носом. Стоило заплаканной девушке приоткрыть двери, как целое сборище гейш, ворвалось в комнату. Каждая девушка перепугано кричала. Их говор, мало походил на мирную беседу. Из всего этого шума, Нацухи, поняла лишь одно: новость, которую принёс её подручный Амэ, было не очень благоприятной. - А ну все замолчали! – Нацухи хватило всего донного взгляда, чтобы приструнить бушующих. Группа стихла, но волнение, поселившееся в их выражении, не унималось. – Девушки, знайте себе меру. Вас учили не повышать голос, какой бы не была ситуация. – Старшая сестра, не торопливо прошла вперёд, поравнявшись с одной из младших. – Сатоми, - стойко обратилась она, к маленькой ученице. Услышав своё имя, малышка зажалась среди сверстниц. – Объясни, что случилось. Почему все такой гурьбой ворвались без разрешения? Не помню, чтобы вам разрешали покидать зал. – Все в нетерпении оглядывали девочку. - Только что, пришёл господин Амэ, - робко пояснила Сатоми. Нацухи молча, кивнула в знак продолжения. – Он сказал, что в город двигается свита ёкаев, во главе со Злым Королём. - Злой Король? – переспросила Нацухи, вопросительно вскинув тёмные брови. – Что за бред? Ни кто не решался заговорить без спроса. Все, выжидающе смотрели на раздраженную от услышанного гейшу. Трепещущиеся сердце сжалось. Если это правда, и Злой Король идёт в Мибоку, хорошего будет мало. Хозяйка, как назло уехала в соседний город, оставив Нацухи за старшую и советоваться, толком было просто не с кем. К её же несчастью, именно она должна решить, как поступить. От выбора, зависит всё. Шизуку, прижатая к стене чужими спинами, с отчаянной решимостью, свирепо сверлила тёмными глазами, давнюю подругу. Одна из учениц, попыталась что-то выговорить, но в мгновение была перебита злобной просьбой замолчать. Бедняжка, разочаровано смолкла. Похоже, Нацухи действительно была в крайне плохом настроении. Женщина сняла всё напряжение, одним томным вздохом. Красивое лицо, обрамлённое парой выпавших локонов, ни капли не дрогнуло. - Девушки, все идите в свои комнаты. И прошу вас, не подымайте лишнего шума, - она заявила это так холодно и так непринуждённо, что возгласы недовольства не заставили себя долго ждать. - Сестрица Нацухи, это не смешно! – затараторила девушка тануки, прытко вырываясь вперёд. - Верно! – не менее звонко поддержала её подруга, с ужасом вглядываясь в невозмутимую сестру. - Ты же знаешь, кто такой Злой Король?! - Я его хорошо знаю, - ответила Нацухи, и угрожающе защурила выразительные глаза. – Очень, хорошо знаю. - Ну, тогда! – завопил кто-то из толпы. - Тогда, что вы предлагаете? Бросить всё и сбежать? Где ваша самодисциплина? – все собравшиеся в одной узкой комнате, стыдливо опустили накрашенные глаза. Нацухи позволила себе улыбнуться. Она погладила мягкие головы стоящих перед ней девушек ёкаев, с тёплой материнской заботой. И с такой же любовью, сияла её редкая и непревзойдённая улыбка. – Мои милые, я всё прекрасно понимаю. Понимаю, как вам страшно. Но бежать от страха - это не выход. Я осознаю опасность, которую несет Злой Король, и если ситуация выйдет из под контроля… Я не задумываясь, отдам жизнь за вас. – Нацухи опустила свои руки, и поддев кимоно, опустилась на колени рядом с малышами, чьи маленькие глазки блестели, как драгоценные камушки. – Так, перестаём плакать, - сказала она, аккуратно проведя ладонью по влажной, и пухлой детской щеке. От рук Нацухи приятно пахло дикими цветами и дождём. – Сейчас, все расходятся по комнатам. Тщательно умойтесь и ложитесь спать. Те, кто не успел поужинать, могут спуститься на первый этаж. Я лично прослежу, чтобы вас хорошо накормили. Не особо торопясь, и явно с не желанной охотой, работницы здешнего Чайного Домика, окутанного непроглядной метелью разошлись, оставив после себя тяжелую атмосферу нерешённости, и чего-то душевно тяжкого. Нацухи последовала их примеру, и стремглав вылетев из чужой комнаты, поспешила к себе. И только одна тихоня Шизуку, как сросшееся в полом, осталась на прежнем месте, с подавленным лицом. Пользуясь и так иссякшими остатками сил она, неторопливо, еле-еле двигая исхудавшими ногами, вышла в опустевший коридор. В разгорячённом потоке, все ещё витал легкий запах, здешних лесов. Аромат - наставшего лета. Именно такой мираж, создавал этот запах. - Это, всего лишь мечты, - бессознательно промямлила Шизуку. Повернув лохматую голову, в сторону удаляющейся подруги, она нехотя поймала себя на мысли, что ждёт не дождется встречи со Злым Королём. – Не хорошая метель, - Шизуку вслушивалась в её неутомимый гул. Протяжный вой, доносившейся с улицы, превосходно слышался и через щели уже старых, и прогнивших стен. – Голоса природы, всегда безмолвны для нас, - сокрушительно улыбнувшись, Шизуку распустила длинные волосы, переливающиеся в тускло-жёлтом свете висящих у стен фонарей. Последнее, что видели стоявшие внизу девушки - это уверенную походку неузнаваемой ими леди, и сияющие глаза, твёрдо смотревшие в завтрашний день.